Сведения о жизни св. Дионисия

Из александрийских епископов до св. Афанасия никто не пользовался таким высоким уважением у древних, как св. Дионисий, руководитель александрийской школы после Оригена, и епископ Александр. Уже современники, ввиду заслуг его для Церкви, называли его «великим» (Euseb., Hist. eccl. VII, Praef.: ό μέγας); св. Афанасий (De sentent. Dionysii 6[.l]) прославляет его как «учителя кафолической Церкви» (καθολικής εκκλησίας διδάσκαλος), а св. Василий Великий (Epist. 188, ad Amphiloch., Περί κανόνων[, cap. 1]) усваивает ему канонический авторитет (κανονικός). Он принимал выдающееся и важное по своему значению участие во всех современных ему церковных движениях и спорах и явился первым великим святителем, личное влияние которого простиралось далеко за пределы александрийской Церкви, вследствие высоких умственных дарований, пастырской попечительности и мудрой осмотрительности во всех действиях. Уже Евсевий ссылается на его произведения и приводит из них извлечения чаще, чем из других писателей (Hist. eccl. VI; VII; Praeparatio Evangelica VII; XIV); их считают авторитетными свв. Афанасий, Василий Великий, Иоанн Дамаскин и другие. И действительно, хотя о личной жизни святого Дионисия, за исключением того, что сам он сообщает в своих письмах, известно очень мало достоверного и хотя от литературных его произведений сохранились большей частью только отрывки, однако даже и этих скудных данных достаточно для того, чтобы признать правильным суждение современников и древних о значении святого Дионисия. Если принять во внимание, что Дионисий, по всей вероятности, был уже пресвитером и имел не менее 30-ти лет, когда в 231 г. стал во главе катехизической школы, и что в 264 г. он не участвовал в Антиохийском соборе по преклонности возраста и немощи, то с уверенностью можно заключить, что он родился еще во II в. и, таким образом, был почти сверстником Киприана Карфагенского и только на 10 или 15 лет моложе своего учителя Оригена (cf. Euseb., Hist. eccl. VII, 27.2). Он родился в языческой семье и получил хорошее литературно-философское и естественно-научное образование. В христианство он обратился уже в зрелом возрасте, когда занимал значительное место в светской службе, обещавшей блестящее движение и в будущем; весьма возможно, что он изучал и преподавал риторику. Есть известие (Chronicon Orientale)[960], что Дионисий обратился в христианство вследствие чтения посланий святого Павла; так ли это было в действительности или нет, но сам Дионисий в послании к Филимону говорит, что и до крещения и после него он тщательно изучал то, что написано было за и против христианства. «Один брат из пресвитеров, — пишет он, — боясь, чтобы эта мерзость (чтение еретических сочинений) не сообщилась и мне, старался удерживать меня и, по собственному моему сознанию, справедливо замечает, что я вредил своей душе; но посланное Богом видение явилось и укрепило меня; я слышал голос, который ясно повелевал мне, говоря: читай все, что попадется в руки, потому что ты можешь обсудить и исследовать каждую мысль — это и в начале обратило тебя к вере» [(Euseb., Hist. eccl. VII, 7.2-3)]. Обращение в христианство последовало, можно думать, после 220 г. В это время во главе александрийской школы стоял Ориген, и Дионисий был усерднейшим его учеником (Euseb., Hist. eccl. VI, 29.4). Когда Ориген был заключен в Тире, Дионисий писал ему послание «О мученичестве» (Euseb., Hist. eccl. VI, 46[.2]), а по смерти его посылал особое похвальное послание к Феотекну, епископу Кесарийскому (Стефан Гобар у Фотия, Biblioth. 232). В 231 г. Ориген должен был оставить Александрию, и его место занял бывший его сотрудник Иракл; в том же, вероятно, году умер епископ Димитрий, и Иракл был избран во епископа. Во главе александрийской школы теперь поставлен был Дионисий. Можно предполагать, что трактат Пер! φύσ€ως, в котором в первый раз с христианской стороны предпринято было систематическое опровержение атомистической теории Эпикура и его последователей, был составлен именно во время преподавания в школе. Комментарий на начало Экклезиаста относится также к этому периоду. Спустя 16 лет — в 248 г., после смерти Иракла, Дионисий наследовал ему в епископском служении, но, по-видимому, сохранил за собою и руководство училищем.

Время епископского служения св. Дионисия, продолжавшегося семнадцать лет, протекло при самых неблагоприятных внешних условиях. Уже в последний год царствования Филиппа Аравитянина, как известно, благосклонно относившегося к христианам, обнаружились ясные признаки грядущих бедствий: язычники, возбужденные каким-то прорицателем, напали на христиан, и несколько лиц были жестоко замучены; положение александрийских христиан было весьма опасное: им нельзя было появляться на улицах города ни днем ни ночью, — однако отпадений в это время не было. Это царство террора, о котором сообщает сам Дионисий в послании к Фабию Антиохийскому [(Euseb., Hist. eccl. VI, 41.1 sqq.)], продолжалось значительное время (έιτί πολύ [VI, 41.9]) и было прервано осенью 249 г. гражданской войной в Александрии, бывшей следствием низложения и смерти Филиппа. Императорский престол занял Декий, ознаменовавший свое кратковременное царствование (249—251 гг.) одним из самых жестоких гонений на христиан. В Александрии оно разразилось с полной силой. О пытках, каким подвергались христиане в Александрии, о мучениках, о многочисленных отпадениях от веры и о своей собственной судьбе в это время под живым впечатлением гонения сообщает сам Дионисий в посланиях к Фабию Антиохийскому, к Дометию и Дидиму и в послании против Германа. Префектом Египта тогда был Сабин, и он не терял времени в применении императорского эдикта по отношению к Дионисию и его пастве. Дионисий, убежденный в том, что своей жизнью он больше принесет пользы, чем смертью, спасся на этот раз бегством, воспользовавшись расположением самих язычников: чиновник (frumentarius), отправленный арестовать епископа, четыре дня искал его везде, кроме его собственного дома, и Дионисий решил уйти из Александрии, но как только он вышел за город, то сразу был схвачен воинами, которые (может быть, по приговору Сабина) повели его, вместе с четырьмя спутниками, в Тапозирис. На пути Дионисий совершенно неожиданным образом был освобожден из рук воинов толпой поселян, видимо, язычников, праздновавших по соседству свадьбу; они разогнали стражу и насильно увели его в безопасное место в ливийской пустыне (Euseb., Hist. eccl. VI, 40), где он и оставался до прекращения Декиева гонения. Но и скрываясь в пустыне, Дионисий управлял своей Церковью через доверенных пресвитеров и диаконов и через письменные сношения.

Между тем в Александрии свирепствовало гонение. Многие мужественно выдержали все пытки и умерли за верность Христу: «Мужчины и женщины, — говорит св. Дионисий в письме к Дометию и Дидиму, — юноши и старцы, девицы и старицы, воины и поселяне, люди обоего пола[961]и всякого возраста, одержав победу в борьбе, получили венцы — одни посредством бичей и огня, другие посредством железа» (у Евсевия, Hist. eccl. VII, И[.20]). Мучеников было так много, что Дионисий не находил возможным перечислять их по именам. Но гонение сопровождалось и падением немалого числа христиан. По словам св. Дионисия в послании к Фабию Антиохийскому, многие из людей знатнейших от страха сами спешили исполнить повеление императора, других, занимавших общественные должности, вынуждали сделать это самые занятия их, иных приводили близкие к ним лица. Явившихся называли по именам, и они приступали к нечистым, скверным жертвам. Одни подходили к жертвенникам бледные от ужаса, как будто им предстояло не жертву принести, а самим сделаться жертвами, закалаемыми в честь идолов. Присутствовавшие при этом толпы язычников смеялись над ними, так как ясно было, что они боятся и вкусить смерть, и принести жертвоприношение. Другие смелее приближались к жертвенникам, самою смелостью стараясь показать, что они и ранее не были христианами. Пример знатных и богатых христиан увлекал и других верующих, и, таким образом, в Александрии, как и в Карфагене, возник вопрос о принятии в Церковь многочисленных падших, приносивших теперь покаяние. Дионисий более сожалел, ч£м осуждал падших; он «протянул им руку помощи и дал место покаянию». Признавая необходимость снисхождения к кающимся отступникам, св. Дионисий писал в этом смысле несколько посланий, надписываемых большей частью «О покаянии» (Περί μετανοίας). Из отрывка послания к Конону[962]видно, что Дионисий подтверждал в нем свое прежнее распоряжение об отпущении грехов больным, находящимся на смертном одре, и дополнил разъяснениями относительно тех случаев, когда падшие, получив разрешение от грехов во время болезни, снова выздоравливали. Дионисий полагал, что безрассудно было бы вновь подчинять их игу греха после того, как они освободились, примирились с Богом, сделались участниками Божественной благодати и не совершили никакого нового преступления. «Неужели, — пишет св. Дионисий, — своим.приговором мы будем ставить Богу границы, которые Он должен соблюдать (в случае смерти больного), а сами не будем соблюдать их (в случае выздоровления). Неужели, обещая милосердие Господа, мы будем отказывать в своем»[963].

Снисходительный по отношению к падшим во время гонения, Дионисий со всей силой выступил против Новатиана, который произвел раскол в Риме. Вероятно, в 251 г. в ответ на извещение Новатиана о поставлении его во епископа Дионисий обратился к Новатиану с решительным увещанием не нарушать мира Церкви и доказать справедливость уверений, будто бы он только по принуждению принял посвящение во епископа, добровольным отречением от этого сана ради прекращения раскола. Для мира Церкви должно быть готовым и на мученичество, которое не менее славно в этом случае, чем и при отказе от жертвы идолам (Euseb., Hist. eccl. VI, 45). По этому поводу им написаны были три послания к римским исповедникам, сначала державшим сторону Новатиана, а потом оставившим его, к Фабию, епископу Антиохийскому, вероятно с целью отклонить его от поддержки Новатиана (в 253 г.), к римскому епископу Корнилию (в 253 г.) и два к римлянам.

Когда между римским епископом Стефаном и карфагенским епископом Киприаном возник спор о действительности еретического крещения и когда Стефан дал этому спору весьма резкую постановку, грозившую разделениями в Церкви, Дионисий выступил поборником мира и письмами в Рим стремился удержать тамошних епископов от излишних притязаний. Евсевий дает отрывки посланий его[964]по этому вопросу к епископам Стефану и Сиксту и пресвитерам Дионисию и Филимону (Euseb., Hist. eccl. VII, 5-9).

В своей Церкви Дионисий должен был бороться с хилиазмом и савеллианством. Хилиазм был распространен в арсинойском округе Египта настолько сильно, что движение вызвало расколы и отложение целых Церквей. Дионисий опровергал заблуждение словом и письменно. Он лично отправился в Арсиною и успешно вел там собеседование с хилиастами: после трехдневного диспута глава хилиастов пресвитер Коракион признал себя побежденным, и все его сторонники воссоединились с Церковью. А против сочинения епископа Непота «Обличение аллегористов», которое пользовалось у египетских христиан высоким уважением и поддерживало в них увлечение хилиастическими воззрениями, Дионисий написал две книги «Об обетованиях» [(Euseb., Hist. eccl. VII, 24)].

Распространение учения Савеллия в Пентаполе Ливийском и обращение к александрийскому епископу как последователей савеллианского лжеучения, так и противников их с просьбой высказать свое суждение побудило св. Дионисия к широкой письменной деятельности: он и извещал о лжеучении Савеллия, и предостерегал от увлечения им, обличал его несостоятельность и раскрывал и обосновывал против него православное учение; по этому поводу им написаны послания к Аммону, Телесфору, [к Евфранору,] к Аммону и Евпору [(Euseb., Hist. eccl. VII, 26.1)]. Но письма Дионисия, направленные против савеллианства, дали повод к обвинению самого Дионисия в неправомыслии. «Правомудрствующие» братья александрийской Церкви, соблазнившись некоторыми выражениями, в которых с излишней резкостью оттенено было различие Сына Божия от Отца, обвинили александрийского епископа перед римским епископом Дионисием в неправославном учении о Св. Троице, и св. Дионисий вынужден был написать в свою защиту особое сочинение «Обличение и оправдание». Это было между 259 и 261 гг.

Александрийской Церкви в епископство Дионисия пришлось претерпеть еще новое гонение, наступившее после четырех лет сравнительного спокойствия. Летом 257 г. императорский эдикт неожиданно положил начало преследованию христиан, которое продолжалось более трех лет (42 месяца, как пишет св. Дионисий в письме к Гермаммону [Euseb., Hist. eccl. VII, 10.2]). Дионисий с некоторыми из своих клириков был приведен перед [лице] префекта Эмилиана и после испытания главным образом его лояльности по отношению к императору, которую делал сомнительной отказ Дионисия воздать ему божественные почести, он был изгнан сначала в Кефрон в Ливии, а затем в еще более дикий Коллуфион в мареотском округе, где он собирал вокруг себя местных и сосланных сюда христиан, ободряя их, обращал в христианство язычников и постоянными посланиями руководил александрийской паствой (Euseb., Hist. eccl. VII, 11).

В 260 г. Валериан был взят в плен персами, и императором сделался его сын и соправитель Галлиен, который издал эдикт, даровавший Церкви мир. Указ, данный на имя епископов Дионисия, Пинны и Димитрия, приведен у Евсевия, Hist. eccl. VII, 13. Однако волнения в Александрии позволили Дионисию возвратиться в Александрию, вероятно, только в марте 262 г. Но и последние годы жизни Дионисия были для него временем труда и испытаний. Продолжавшиеся беспорядки в городе и гражданская война ставили епископа в необходимость, за. невозможностью собирать вместе христиан Александрии, сноситься с паствой письменно. Затем город постигли голод и моровая язва, во время которой христиане под руководством своего епископа одни несли все заботы и о лечении больных, и о погребении мертвых, так как язычники, боясь заразы, бросали и тех, и других на произвол судьбы. Эти бедствия, постигшие александрийских христиан, описывает сам Дионисий в своих посланиях, отрывки которых сохранил Евсевий (Hist. eccl. VII, 21—22). К этому же времени относится и переписка Дионисия по поводу обвинения его в неправомыслии. Но несмотря на это, и в последние годы жизни св. Дионисий продолжал пользоваться высоким авторитетом в глазах христианского мира; об этом свидетельствует факт, что когда предположен был собор (264—265 гг.) в Антиохии для рассуждения о смущении в Церкви, вызванном ересью Павла Самосатского, то Дионисий специально был приглашен на него; но вследствие старости и слабости телесной он не мог уже лично присутствовать на нем, а ограничился письменным изложением своего мнения (Euseb., Hist. eccl. VII, 27). Прежде чем собор закончил свои заседания, св. Дионисий скончался в 265 г. (Hist. eccl. VII, 28).