Древний грамматический класс местоимений как субъективно-указательных слов, определяющих действительность в ее отношении к говорящему лицу, к данной обстановке речи, в истории русского языка пережил глубокие изменения своего строя. Большая часть местоимений слилась с категориями имен прилагательных, наречий, союзов и частиц. Согласуемые в роде, числе и падеже определительные местоимения, оказав громадное формирующее
влияние на всю категорию членных имен прилагательных, объединились с ней и функционируют в ее пределах как особый грамматико-семантический и словообразовательный тип (с некоторыми своеобразиями в системе склонения). Другие местоимения превратились в наречия и частицы. Но небольшая группа местоимений, указывающих на лица и предметы, до сих пор остается вне системы живых грамматических классов *. Близость к именам существительным не могла стереть у этих слов грамматических своеобразий, свойственных особому классу местоимений. Группа личных и предметных местоимений обременена чисто формальными функциями, ослабляющими их лексическую знаменательность и синтаксическую самостоятельность. Например, личные местоимения вовлечены в круг глагольных категорий и выступают в качестве показателей лица («личных префиксов») в формах прошедшего времени и условно-желательного или сослагательного наклонения (я знал, ты знал, мы знали и т. п., я знал бы, мы знали бы и др.), оказывая влияние и на употребление форм настоящего-будущего времени в сочетании с теми же личными местоимениями. Местоимение кто — что одной своей стороной примыкает к относительным союзным словам. Вот полный состав** этой группы «бесприютных» местоимений: я, ты, мы, вы, себя, он —она —оно — они, кто — что, никто — ничто, употребляемые лишь в именительном падеже некто и в именительном-винительном нечто (в качестве косвенных падежей употребляются формы кого-то, чего-то, кому-то, чему-то и т. д.) ***, не имеющие именительного падежа некого — нечего, составные кто-то, что-то, кто-нибудь, что-нибудь, кто-либо, что-либо, кое-кто, кое-что. Сюда же, конечно, отчасти примыкают своими компонентами кто —что синтаксические идиоматизмы: не кто иной как, не что иное как fcp. кто бы ни, что бы ни).
* Любопытно, что еще И. Ф. Калайдович в своей «Грамматике языка русского» (М., 1834, ч. 1: Познание слов), относя местоименные прилагательные к категории имен прилагательных, выделяет предметно-личные местоимения в особый класс «названий» лиц.
** Некоторые лингвисты (например, проф. Л. В. Щерба в статье «О частях речи») [68] сближают с этой группой местоимений субстантивированные формы местоименных прилагательных, обнаруживающие с нею кое-какую общность морфологических особенностей и синтаксических свойств: все (мн. ч.): «Все ахнули» (Пушкин); всё (ср. р.) и архаическое выражение всё и вся: «Это заговор, в котором принимают участие не одна литература, а все и вся» (Салтыков-Щедрин); «Все мгновенно, все пройдет» (Пушкин); всякий ('арх. всяк): «Всякий мешается, всякому хочется показать, что он тоже умный человек» (Гоголь); «И всяк зевает да живет — и всех вас гроб, зевая, ждет» (Пушкин); каждый: «каждому — свое»; это, то: «Германн не обратил на то никакого внимания» (Пушкин); тот: «Тот хотел арбуза, а тот — соленых огурцов» (Державин). Действительно, эти слова в субстантивном употреблении обнаруживают все признаки переходного состояния. Однако они не сливаются с классом предметно-личных местоимений. Всякая субстантивация местоименных слов (например: все мое — твое, твердить свое, поставить на своем и т. п.) ведет к образованию промежуточных форм. Нет оснований обособлять их от других субстантивированных прилагательных, вроде «Сейте разумное, доброе, вечное» (Некрасов) и т. п. Так, прилагательные тот, этот, субстантивируясь, сохраняют почти все черты субстантивированных прилагательных. Любопытно, что слово этот в прямом указательном значении не может быть подлежащим при сказуемых, выраженных существительными. Ср.: это — мой брат, та — моя сестра. Точно так же прилагательное сам, субстантивируясь, не переходит в местоимение. Прав акад. А. А. Шахматов, который в случаях, как сам знаю, сами знаем, видит только пропуск или невыраженность личного местоимения, вызванные наличностью данной глагольной формы'. Для социальной истории слова сам — в значении хозяин - представляет интерес такой разговор действующих лиц в пьесе А. Н. Островского «Сердце не камень»:
«Аполлинария Панфиловна: Что это вы, Вера Филипповна, точно русачка из Тележной улицы, мужа-то «сам» называете!
Ольга: Тетенька всегда так.
Вера Филипповна: Мы... люди не модные, немножко старинки придерживаемся. Да не все ли равно? Как его ни называй: муж, хозяин, сам,— все он большой в доме.
Аполлинария Панфиловна: Ну, нет, разница. «Хозяин» — уж это совсем низко: у нас кучерова жена своего мужа хозяином зовет; а и «сам» тоже разве уж которые еще в платочках ходят».
*•* Впрочем, в книжном языке иногда наблюдаются случаи употребления косвенных падежей местоименного прилагательного некий в функции косвенных падежей местоимения некто.
Прежде чем приступить к анализу этбй группы местоимений, необходимо рассеять некоторые недоразумения, связанные с вопросом о местоимениях в русской грамматике*.
