Служе́бное письмо́. См. Деловое письмо

СЛУ́ХИ – один из наиболее традиционных речевых жанров; цель его состоит в массовом, изначально устном распространении оперативной актуальной новости, авторство и достоверность которой не установлены и ответственность за которую никто не несёт.

В современной науке нет устоявшегося определения С. Исследователи данного феномена склонны видеть в нём то «кусок» текста, сознательно утерянного официальной культурой [Почепцов 2001], то один из видов устной словесности [Рождественский 1996], то речевой жанр [Прозоров 1998], то разновидность неподтверждённых сведений [Горбатов 2011], то способ (форму) коммуникации [Назаретян 2003]. В результате выделяются, по крайней мере, три его основных значения: 1) С. как тексты определённого качества; 2) С. как речевой жанр; 3) С. как один из каналов массовой коммуникации.

1. Содержание С.-текстов представляет информацию социального характера, необходимую каждому для ориентации в повседневной жизни, либо сведения, удовлетворяющие неискоренимый человеческий интерес к «выделенным» в коллективе личностям, так называемым «звёздам»; ср.:– Слышала, что в одной гимназии Красноярска открылась психологическая служба для школьников (Марина. 12 лет) (Комок. № 44. 2005) и Говорят, звёзды отечественного кино и большие друзья Константин Хабенский и Михаил Пореченков разругались вусмерть. Теперь друзья, живущие в соседних подъездах, не здороваются (Спид-Инфо. 2006. № 15). События, чаще всего описывающиеся в данных текстах: разводы, ссоры, самоубийства; пожары, наводнения; обвалы рубля или доллара, правительственные или коммунальные кризисы. Речь идёт о катаклизмах бытовой, социальной, природной сферы, выходящих за границы нормы существования и человека, и общества.

Структуру этих текстов формируют три компонента: 1) квалифицирующий маркер, позволяющий отнести текст к С. (по слухам, прошёл слух, ходят сплетни, слышно, поговаривают, рассказывают); 2) сюжет С. – его содержание; 3) маркер достоверности – в зависимости от того, как оценивается данная информация в этом плане (ср.: Слух оказался чушью и Эти слухи нисколько не преувеличены).

Один из важнейших отличительных признаков С.-текстов – их устная фактура [Рождественский 1996] – сегодня в значительной степени размыт использованием С. в СМИ и Интернете. Адаптируясь к данной среде обитания, С. превращаются в текстовые «куски» и «файлы», которые циркулируют по каналам массовой коммуникации и могут наполнить своим содержанием любой информационный носитель. Присутствие С. в этом новом для них коммуникативном пространстве может быть не только локальным, когда С., напр., выполняет функцию частного аргумента в статье, но и тотальным, когда соответствующий модусный ключ задаётся в заглавии («Одна баба сказала: теория и практика слуховедения», «Слухам можно верить»), а также определяет название целых рубрик («Говорят, что…» (Коммерсантъ – Деньги), «Карта слухов» (Огонек), «О чём говорят» (Городские новости; Красноярск), «Слухи» (Томь; Кемерово), «По слухам и авторитетно» (Заполярная правда; Норильск)) и сайтов в Интернете (www.sluhy.net; www.sluhisaratova.ru; www.spletnichaet.narod.ru).

2. Давать С. определение речевого жанра возможно, переместившись на речеведческую платформу. При этом С. рассматриваются не факультативно, а в совокупности их разновидностей и родственных жанров, одни из которых находятся на оси классификации ближе (пересуды, толки, сплетни), а другие дальше (байки, анекдоты, легенды) от С., но характеризуются общей с ними анонимностью и неофициальностью высказываний.

3. Как канал массовой коммуникации С. стоят в ряду с печатными, электронными СМИ и Интернетом. Суть работы канала С. состоит в цепочечном и/или веерообразном распространении информации от человека к человеку, когда одно лицо, выступившее в роли адресата, в следующий момент становится посредником в её передаче другому лицу [Прозоров 1998]. Текст в границах данного канала самотранслируется [Почепцов 2001], не требуя никаких специальных усилий для передачи. Этому способствует анонимность источника, т.е. фактически снятая ответственность за распространение информации любого толка. В результате С. – «свой», наиболее традиционный, простой, доступный для населения канал коммуникации, и, что самое важное, единственный, в работе которого рядовой человек участвует активно. Он является здесь не просто адресатом, но деятельным субъектом общения. Именно поэтому С. доверяет большая часть населения [Осетрова 2008].

Современная языковая действительность говорит об очевидной разомкнутости границ между коммуникативным пространством СМИ и бытовой сферой общения. Следствие этого – поддержка С. масс-медиа в форме постоянных отсылок и цитат, а по сути, активное взаимодействие каналов массовой коммуникации. Локальный слух, возникший на родной устной почве, часто подхватывается телекомпаниями, разлетаясь по всей стране, а затем возвращается к первоначальной среде бытования, но уже на более широкой территории (типичный пример – слухи о дефиците соли, распространившиеся по России зимой 2006 г.).

4. Отдавая должное социальной практике, некоторые авторы [Крейдлин, Самохин 2003; Осетрова 2009] выделяют ещё одно значение С.: С. как высокоэффективная технология в практике рекламы, пропаганды и политической борьбы [Назаретян 2003]. Использование С. в данном качестве влечёт за собой преобразование их естественной схемы обращения и ряда исходных свойств; тогда следует говорить об искусственном варианте С. В частности, выделяются специальные коммуникативные роли, обеспечивающие успешное продвижение нужной информации. Исследователи называют роль конфабулятора – специалиста по фальсифицированному мнению. У С., анонимного по своей сути, по заказу появляется автор, не известный массовому адресату сфабрикованного текста, однако персонально значимый для начала его «движения». Важна здесь и другая роль – лидера мнения. На его поддержку с необходимостью опираются структуры, заинтересованные в придании информации дополнительного качества авторитетности и достоверности. Кроме того, технологически существенным оказывается правильный выбор начальной локации, или «места запуска», искусственных С. Опыт войны в Афганистане доказал надёжность их запуска в местах всеобщего бытового общения: на базаре, в чайхане, в кабине попутной машины [Пиков 1995]. Пропаганда и практика предвыборных технологий активно развивают этот опыт: нужный С. распространяется в городе средних размеров за 3–4 дня, если правильно определены потоки движения целевой аудитории. Локациями становятся средства городского транспорта, в которых работают «лидеры мнения»: пожилая женщина, мужчина военного вида и т.п. [Гурова, Медовников 1998]. Дополнительную достоверность информации придают ссылки на СМИ, поскольку взаимопроникновение официального и бытового потоков коммуникации является признаком их современного существования.

Лит.: Горбатов Д.С. Психология трансформации слухов: микрогрупповой подход. М., 2011; Гурова Т., Медовников Д. Жёсткий ценз на рынке демократии // Эксперт. 1998. № 48; Крейдлин Г.Е., Самохин М.В. Слухи, сплетни, молва – гармония и беспорядок // Логический анализ языка: Космос и хаос. М., 2003; Назаретян А.П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи: Лекции по социальной и политической психологии. СПб., 2003; Осетрова Е.В. Слухи в современной языковой практике: парадокс доверия // Мир русского слова. 2008. № 4; Осетрова Е.В. Неавторизованная информация в обстоятельствах живого диалога // Мир русского слова. 2009. № 3; Пиков Н. Наше оружие – слухи // Солдат удачи (Soldier of Fortune). 1995. № 4; Почепцов Г.Г. Паблик рилейшнз для профессионалов. М.; Киев, 2001; Прозоров В.В. Молва как филологическая проблема // Филологические науки. 1998. № 3; Рождественский Ю.В. Общая филология. М., 1996.

Е.В. Осетрова

СМЕШЕ́НИЕ СТИ́ЛЕЙ, или СТОЛКНОВЕ́НИЕ СТИ́ЛЕЙ, – стилистический приём, состоящий в намеренном соединении стилистически разнородных (часто противоположных по стилистической окраске) языковых средств в составе единого высказывания или текста. Напр.: Дамы тут же обступили его блистающею гирляндою и нанесли с собой целые облака всякого рода благоуханий: одна дышала розами, от другой несло весной и фиалками, третья насквозь была продушена резедой <…> (Н. Гоголь); – Слушайте, задыхаясь шепнул он. – Обратили внимание на другую девушку? Она хоть и немолодая, но замечательная – ручаюсь вам. Человек изумительного сердца! Нет ли у вас для нее какого-нибудь подходящего приятеля? Она сделает счастье любому человеку, да и мы бы заодно избавились от этой старой ведьмы, прах ёе побери! (А. Аверченко);

О милая, как ты не понимаешь?!

Рука дрожит – и пусть её дрожит.

При чем же здесь водяра? Дрожь в руках

Бывает от бездомности души <…>,

От вдохновенности, недоеданья, гнева,

От утомленья сердца, от предчувствий,

От гибельных страстей, алканной встречи… (Вен. Ерофеев).

Обычно приём С.с. используется в художественной литературе для достижения комического эффекта. Будучи реализованным в пространстве целого текста, сближается с бурлеском.

Смешение разностилевых элементов, не обусловленное авторской интенцией (прагматической заданностью) и/или стилистическим контекстом, является недочётом, который иногда терминологически обозначается как «стилистический разнобой». Напр.: Говорил он о том, что волнует сегодня многих хозяйственников, простых сельских механизаторов, доярочек, опять оказавшихся среди низкооплачиваемых (Красноярская газета. 17.05.1992) – стилистически не оправданный диминутив (уменьшительно-ласкательная форма); Если старые журналюги с гордостью и говорят о том, что раньше их можно было по пальцам пересчитать и корреспондент «Красноярского рабочего» или «Красноярского комсомольца» значило ничуть не меньше, чем депутат городского совета, то теперь <…> (Красноярск. 24.11.2000) – неуместная в данном контексте разговорно-просторечная и фамильярная форма «журналюги».

Лит.: Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966; Голуб И.Б. Стилистика русского языка. М., 2007; Романова Н.Н., Филиппов А.В. Словарь. Культура речевого общения: этика, прагматика, психология, М., 2010; Русская грамматика. Т. 1. М., 1980; Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика и Словарь риторических приёмов. Ростов н/Д, 1999; Энциклопедический словарь-справочник. Выразительные средства русского языка и речевые ошибки и недочёты / под ред. А.П. Сковородникова. М., 2005.

А.П. Сковородников