СИНТАКСИ́ЧЕСКИЕ СИНО́НИМЫ.См. СИНОНИМЫ 1 страница

СИНТАКСИ́ЧЕСКИЙ ПАРАЛЛЕЛИ́ЗМ– тождественное строение (полное или частичное) синтаксических конструкций. Напр.: Его фигура выражает незримые качества души, потаённые качества духа (Огонёк. 1989. № 39).

При соблюдении всех условий параллельности (полном отождествлении одной конструкции другой) можно говорить о полном С.п.: Коль хочешь веры − забудь про знанье, а хочешь знанья − забудь про веру (Наука и жизнь. 1990. № 6).Частичное уподобление одной конструкции другой приводит к неполному С.п.: Он был сыном мужика и стал властителем в царстве духа. Он был крепостным и стал исполином в царстве человеческой культуры (Огонёк. 1989. № 39).

На принципе С.п. строится целый ряд стилистических фигур, достаточно распространённых в художественных и публицистических текстах: Изоколон (см.), Хиазм (см.), Антиметабола (см.), Период (см.).

Лит.: Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966; Квятковский А.П. Поэтический словарь. М., 1966; Клюев Е.В. Риторика (Инвенция. Диспозиция. Элокуция): учеб. пособие. М., 1999; Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. М., 2003; Новикова Т.В. Синтаксический параллелизм как фигура экспрессивного синтаксиса (на материале современной французской литературы): АКД. Смоленск, 1992; Пекарская И.В. Контаминация в контексте проблемы системности стилистических ресурсов русского языка Ч. 1. Абакан, 2000; Пуленко И.А. Экспрессивность синтаксиса публичных речей (синтаксический параллелизм и порядок слов в подготовительных выступлениях деятелей ФКП): АКД. Мн., 1988; Разинкина Н.М. Об одном из способов синтаксической организации научной прозы (стилистический приём параллелизма) // Лингвистика и методика преподавания иностранных языков: сб. ст. М., 1976; Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М., 1976; Хазагеров Т.Г., Ширина Л.С. Общая риторика и Словарь риторических приёмов. Ростов н/Д, 1999.

А.А. Кузнецова

 

СКАНДИ́РОВАНИЕ − подчёркивание, выделение ритмической структуры слова путём деления его на слоги, звуки или выделения ударного слога, звука; деление слова на составные графические элементы. Напр.: – Проща-а-ай! – крикнул Самойленко (А. Чехов); Да как же, как же, как же вы не передали, о пр-р-ро-клят … (Ф. Достоевский).

Функции С. разнообразны. Оно выражает концентрированную экспрессию, передаёт особо сильное волнение (Весь стадион скандировал: Шай-бу! Шай-бу!), выделяет ключевое слово в тексте, косвенно выполняя роль логического фразового ударения, и одновременно является средством Звукописи (см.): Вы такая аппетитная дамочка, такая соблазнительная, дозвольте у вас п-пульс пощупать (Вен. Ерофеев), − в т.ч. Звукоподражания (см.): Браво! Бра-аво! Бра-а-аво! / Бра-а-а-аво! Б-р-а-а-а-а-во! (В. Маяковский); Но спокойно звенит за окном, / То погаснув, то вспыхнув снова, / Железное слово: «Рре-эс-пу-у-ублика! (С. Есенин).

В публичной речи С. − декламационный приём, заключающийся в подчёркнутом выделении в произношении всех ритмических признаков текста: сильных слогов, пауз и др. На письме С. может передавать соответствующие особенности устной разговорной речи, напр.: Наверное, главное последствие перестройки, последствие гласности − это развенчанные мифы. И один из этих рухнувших мифов − люди верхних эшелонов власти. Мы вдруг увидели, что это обычные люди. О-быч-ны-е! (Из беседы с народным депутатом СССР Николаем Травкиным); Одёрнул китель, загоняя складки под ремень, похлопал по кобуре и бодренько прикрикнул: − Па-а-апрошу документики! (А. Бушков).

С. может быть композиционным приёмом (лежать в основе построения текста. Так, напр., в статье «И как их теперь называть?» Сергея Бурлаку, посвящённой особенностям американского интеллекта, обыгрывается произношение «фирменной» фразы Михаила Задорнова: Ну, тупы-ые! (Комок).

Лит.: Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М., 1991; Квятковский А.П. Поэтический словарь. М., 1966; Краткая литературная энциклопедия: В 9 тт., Т. 6. М., 1971; Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. М., 2003.

О.Н. Емельянова

 

СКВЕРНОСЛО́ВИЕ – это речь, наполненная неприличными выражениями, непристойными словами, выходящими далеко за пределы литературного языка. К С. обычно относят нецензурную брань, так называемые непечатные (нецензурные) выражения, матерщину, лексику «телесного низа» и т.д. С. можно считать разновидностью этико-речевых ошибок. В словаре В.И. Даля дано следующее определение слова «скверна». «СКВЕРНА ж. сквер м. вост. мерзость, гадость, пакость, касть, всё гнусное, противное, отвратительное, непотребное, что мерзит плотски и духовно; нечистота, грязь и гниль, тление, мертвечина, извержения, кал; смрад, вонь; непотребство, разврат, нравственное растление; всё богопротивное. Не признающие брака пребывают в скверне. Очистим себе от всякия скверны плоти и духа. Коринф. Скверну природную очищают вода и огонь, скверну духовную – покаяние. Скверный, мерзкий или гадкий, гнусный, поганый, кастной, пакостный и пр. ~ ность, скверна, как свойство, качество. Скверно нареч. говор. вообще вм. дурно, плохо, негодно. Сквернить что, осквернять, гадить, пакостить, поганить, кастить; || *поругать, бесчестить, кощунствовать. Не сквернит в уста, а сквернит из уст. <…> Сквернословить, вести непристойные, зазорные, постыдные речи; срамно, похабно ругаться. - ся, страдат. - словие, срамословие; ~ словный, к сему относящ. Сквернослов, ~вец, ~вка, срамослов, или буеслов, поругатель, кощун. Акающие русаки (ряз. тул. орл. кур. тамб. и пр.) первые сквернословы; в окающем говоре (сев.-вост.) такого сквернословия не услышишь».

Корни этого явления уходят в язычество. Люди дохристианской эпохи, чтобы оградить себя от демонического мира, либо ублажали демона, превознося его и принося ему жертвы, либо пугали его. Второе производилось при помощи С. В современном речевом общении к С. обычно прибегают для повышения эмоциональности речи и эмоциональной разрядки, для оскорбления, унижения адресата речи, для демонстрации агрессии или отсутствия страха, раскованности, пренебрежения к запретам, принадлежности к определённому сообществу и др.

Для преодоления этого порока необходимо придерживаться нормативной лексики; стараться ни при каких обстоятельствах не опускаться до С.; терпеливо и настойчиво помогать другим избавляться от бранных, ругательных слов при выражении мыслей и переживаний; усваивать образцы вежливого, культурного выражения мыслей и чувств в типичных ситуациях; формировать непривлекательный образ человека, употребляющего бранные слова, нецензурные выражения.

Лит.: Воронцова Т.А. Речевая агрессия: вторжение в коммуникативное пространство. Ижевск, 2006; Глебов В.В., Родионова О.М. Особенности речевой агрессии. URL: www.rost-prof.ru/union/partners/rudn/articles/agr.html; Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. URL: http://slovari.yandex.ru; Заворотищева Н.С. Инвективы в современной разговорной речи: КД. М., 2010; Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / под ред. Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. М., 2003 (см. ст. Вульгаризация речи, Инвектива, Речевая (языковая, вербальная) агрессия, Сквернословие); Петрова Н.Е., Рацибурская Л.В. Язык современных СМИ: средства речевой агрессии: учеб. пособие. М., 2011; Сиротинина О.Б. Положительные и негативные следствия двадцатилетней «свободы» русской речи // Проблемы речевой коммуникации: межвуз. сб. науч. тр. Вып. 8. Саратов, 2008; Сковородников А.П. Языковое насилие в современной российской прессе // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Научно-методический бюллетень. Красноярск; Ачинск, 1997. Вып. 2; Щербаков А.В. Роль СМИ в формировании норм языка // Региональная пресса: классика и современность: сб. науч. ст. Красноярск, 2006; Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. М., 2008.

А.В. Щербаков

 

СЛАВЯНИ́ЗМЫ, или ЦЕРКО́ВНОСЛАВЯНИЗМЫ, или СТА́РОСЛАВЯНИЗМЫ, – слова или обороты, заимствованные русским языком из старославянского, в основном через церковные книги, появившиеся на Руси после принятия христианства.

Многие С. содержат фонетические и словообразовательные признаки принадлежности к старославянскому языку. Ср.: брег, храм (неполногласие) – пророк, святой (без особых фонетических и морфемных примет). Главные фонетические признаки С.: 1) неполногласные сочетания ра, ла, ре, ле между согласными, соответствующие русским полногласным сочетаниям оро, оло, ере, еле/ело/оло (град – город, злато – золото, древо – дерево, млеко – молоко); 2) сочетания ра, ла в начале слова перед согласными, соотносительные с русскими ро, ло (равный – ровный, ладья – лодка); 3) сочетание жд и звук щ вместо ж и ч (чуждый – чужой, нощь – ночь); 4) е в начале слова, соответствующее русскому начальному о (единый – один).

К словообразовательным признакам С. относятся некоторые приставки: из- выделительного значения, соотносительная с русской вы- (избрать – выбрать); низ -/ нис- в соответствии с русской с- (нисходить – сходить); воз-, синонимичная русскому префиксу за- (возгореться – загореться) и др.; суффиксы: -ствие (бедствие), -знь (жизнь), -ыня (святыня) и др. В аффиксах нередко отражаются характерные для С. фонетические явления: неполногласие в префиксах пре-, пред-, чрез-; звук щ в суффиксах причастий - ущ-, -ющ-, -ащ-, -ящ-. К словообразовательным элементам, типичным для С., относятся и первые части сложных слов благо-, добро-, зло- и т.п.: благоразумие, добродетель, злословие, суеверие.

В XVIII–XIX вв. С. использовались как стилистическое средство, главным образом для создания высокого стиля – одного из «трёх штилей», система которых была описана М.В. Ломоносовым. Высокий стиль (см.), закреплённый за литературными жанрами, предназначенными для «речей о важных материях», характеризовался ориентацией на языковые единицы соответствующей стилистической окраски.

Среди С. с окраской возвышенности особую группу составляют так называемые поэтизмы: десница, ланиты, лобзать, очи, перси и др. К этой группе С. относятся и многие слова с неполногласием и другими фонетическими приметами старославянского языка: власы, врата, младость, хлад, елени, могущ и т.п.

Велика роль А.С. Пушкина в решении проблемы использования С. в РЛЯ. В произведениях Пушкина за С., не вышедшими к тому времени из литературного языка, окончательно закрепляются разнообразные стилистические функции, сохранившиеся за ними до сих пор: 1) традиционная функция придания тексту торжественности, возвышенности; напр.: Перстами лёгкими как сон моих зениц коснулся он. Отверзлись вещие зеницы … («Пророк»); 2) выражение гражданской патетики, обличительного пафоса: Тираны мира! Трепещите! А вы, мужайтесь и внемлите, восстаньте, падшие рабы! («Вольность»); 3) пародирование, создание комического эффекта: Пошли нам, господи, греховным, поменьше пастырей таких, – полублагих, полусвятых («На Фотия»); 4) историческая стилизация: И он промчался пред полками, могущ и радостен, как бой («Полтава»).

Новаторское явление в литературной практике Пушкина – нейтрализация С. Они гармонично соединяются с русскими словами и перестают восприниматься как элементы церковно-книжного языка: Зима!.. Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь… («Евгений Онегин»). С. приобретают «светские» переносные значения: Там скука, там обман и бред; в том совести, в том смысла нет. На всех различные вериги («Евгений Онегин»). Процесс нейтрализации С. был очень важен для развития РЛЯ: С. органично входили в ткань русской речи, обогащая запас нейтральной лексики.

В русском языке, помимо лексических, имеются фразеологические С.: бразды правления, во время оно, глас вопиющего в пустыне, исчадие ада, кладезь премудрости, притча во языцех, святая святых, хранить как зеницу ока и др. Напр.: Притчей во языцех были состоятельность его купечества и фантастическое плодородие его почвы (Б. Пастернак). Фразеологические С., как правило, сохраняют оттенок книжности, хотя некоторые из них нейтрализуются (ради бога, всей душой и др.).

С. как отдельный стилистический пласт, как особая стилистическая категория в современном русском языке уже не существуют. Особую стилистическую роль играют лишь те С., которые являются архаизмами. Однако архаизмами могут быть не только С., но и исконно русские слова, и заимствования из самых разных языков. И все же значение С. как стилистических средств РЛЯ чрезвычайно велико, прежде всего потому, что именно они традиционно составляют ядро книжной лексики и фразеологии с окраской возвышенности, риторичности.

Лит.: Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII–XIX вв. М., 1982; Горшков А.И. Теория и история русского литературного языка. М., 1984; Замкова В.В. Славянизм как стилистическая категория в русском литературном языке XVIII в. Л., 1975; Матвеева О.А. Церковнославянская лексика как терминосистема: КД. М., 2013; Копорская Е.С. Семантическая история славянизмов в русском литературном языке нового времени. М., 1988.

Т.Б. Трошева

СЛЕНГ (от англ. slang) – разновидность социолектов, вторичная по отношению к другим социально маркированным формам устной речи, не имеющая отчётливо выраженной социально-групповой закреплённости.

С. или его отдельные элементы в неофициальном общении ситуативно могут использовать люди любого возраста, пола, образования, профессии. Основу лексико-фразеологического состава С. составляют заимствования из различных групповых и профессиональных жаргонов, воровского арго, реже – из просторечия и территориальных диалектов. Сленговые слова и выражения не являются общеупотребительными, однако понятны широкому кругу говорящих на русском языке (наркота, раскрутка, тусоваться, заказать/взять тачку и т.п.). Это обстоятельство даёт основание многим учёным использовать термин «С.» как синоним терминов «общий жаргон», «интержаргон» [Быков 1994; Кудрявцева 2005; Матюшенко 2007; Хорошева 2002; Юганов, Юганова 1997; и др]). Термин С. появился в середине XVIII столетия в Англии в значении «language of a low or vulgar type» «язык низкого или вульгарного типа» [Большой Оксфордский словарь]. С начала XIX в. в зарубежной лингвистике используется также в значениях «профессиональный жаргон», «особая речь носителей различных субкультур общества», «нелитературная устная речь, состоящая из неологизмов и слов, употреблённых в специальном значении», «лексика широкого употребления для неформального общения» [The Encyclopedia of Language and Linguistics]. В русской лингвистической традиции термином С. первоначально обозначали особое социально-лингвистическое явление англоязычной речи, позднее данный термин стал применяться и по отношению к нелитературным социально маркированным формам русского языка. При этом взгляды языковедов на сущность и природу С. заметно разошлись. Это привело к семантической размытости самого термина, который стал использоваться то как синоним терминов «жаргон», «молодёжный жаргон», «социальный диалект», «профессиональный диалект», то как «стилистическая разновидность разговорно-просторечного языка» (см. [Береговская 1996; Гальперин 1956; Никитина 2003; Химик 2000: 16] и др.). Одной из первых на «совершенно особое положение» С. среди социальных диалектов указала О.С. Ахманова [Ахманова 1966: 131–148]. Попытки выявить специфические особенности С. предпринимали многие учёные. Так, в 70-е г. ХХ в. В.А. Хомяков установил, что С. представляет собою «особый периферийный лексический пласт, включающий в себя, с одной стороны, слой специфической лексики и фразеологии профессиональных говоров, социальных жаргонов и арго преступного мира. С другой – слой широко распространённой и общепонятной эмоционально-экспрессивной лексики и фразеологии нелитературной речи» [Хомяков 1970: 76]. Близкой точки зрения придерживается А.Т. Липатов, который подчёркивает, что С. «формирует свой вокабуляр на базе окказиональной, профессионально-жаргонной и диалектной лексики» и отмечает, что его единицы лишены, в отличие от жаргонов, «обнаженно прямой, а порой и неприкрытой пейоративности» [Липатов 1991: 144].

Возникновение и функционирование С. обусловлено историческими, социальными, культурными, психофизиологическими факторами. Он отражает образ жизни, взгляды и ценности людей, свидетельствует о «языковых вкусах эпохи». Основными функциями С. являются коммуникативно-эмотивная, репрезентирующая и контактоустанавливающая (фатическая). Для лексико-фразеологической системы С. характерны открытость, быстрые темпы исторической изменчивости, экспрессивность и образность единиц, большое число рифмованных выражений и отзвучий (ясен красен − ‘всё ясно’; улюлюйт-трулюлюйт − ‘всё отлично’), а также отсутствие этикетной скованности. Одна из самых ярких особенностей С. – «игра со словом и в слово». Это проявляется, напр., в названиях автомобильных марок: айзюзю − ‘Isuzu’; Безнадёга − ‘ВАЗ 2120’ «Надежда»; вжик − ‘Toyota Vitz’; мамка − ‘Toyota Cruiser-80’ (за объёмные выпуклости по бокам), а также в названиях алкогольных напитков: слёзы Мичурина − ‘любое плодово-ягодное вино’; слеза комсомолки − ‘коктейль из смеси огуречного и лавандового лосьонов и зубного элексира’ и т.п.

Лит.: Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1964; Бабина А.К. Терминологическое поле в исследованиях социолекта. URL: www.sleng.info/books/12/; Береговская Э.М. Молодёжный сленг: формирование и функционирование // Вопросы языкознания. 1996. № 3; Бурдин Л.С. Словарная помета slang и её толкование в современной англистике // Вопросы лингвистики и методики преподавания иностранных языков. М., 1968; Быков В. Русская феня. Словарь современного интержаргона. Смоленск, 1994; Гальперин И.Р. О термине «сленг» // Вопросы языкознания. 1956. № 6; Кудрявцева Л.А. Язык города: общий сленг // Русская община. 2005. URL: www.russian.kiev.ua/archives/2005/0512/051220ct01.shtml; Липатов А.Т. Русский сленг и его соотнесённость с жаргоном и арго // Семантика и уровни её реализации. Краснодар, 1994; Липатов А.Т. Сленг как проблема русского социолекта // Проблемы русской лексикологии. Самара, 1991; Липатов А.Т. Сленг как проблема социолектики: монография. М., 2010; Маковский М.М. Языковая сущность современного английского «слэнга» // Иностранные языки в школе. 1962. № 4; Матюшенко Е.Е. Современный молодёжный сленг: формирование и функционирование: АКД. Волгоград, 2007; Никитина Т.Г. Молодёжный сленг: Толковый словарь. М., 2003; Хан Пира Э.И. Сленг, в азбучном порядке расположенный // Знамя. 1998. № 7; Химик В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000; Хомяков В.А. Введение в изучение сленга – основного компонента английского просторечия. М., 2009; Хорошева Н.В. Русский общий жаргон: к определению понятия // Изменяющийся языковой мир. Пермь, 2002; Юганов И., Юганова Ф. Словарь русского сленга: сленговые слова 60-х – 90-х гг. М., 1997; Britannica'97 / Encyclopedia Britannica and Merriam Webster's Collegiate Dictionary; The Encyclopedia of Language and Linguistics. UK, 1994.

О.В. Фельде

 

СЛЕНГИ́ЗМЫ –единицы лексико-фразеологической системы Сленга (см.), используемые в общенародной устной и письменной речи.

В зависимости от источников заимствования С. подразделяются на несколько групп: 1) С., восходящие к уголовному арго (как с сохранением исходного значения, так и подвергшиеся в сленге семантическим изменениям): ксива − ‘документ’, стучать − ‘доносить’; атас − ‘нечно необычное, потрясающее’ (ну ты вырядилась, прям атас!). Ср. в уголовном арго: атас − ‘сигнал опасности’; лох 1. ‘наивный доверчивый человек’ (Этому лоху можно что угодно впарить). 2. ‘Немодно и безвкусно одетый человек’ (Я не лох такое старье носить!). Ср. в уголовном жаргоне: лох − 1. ‘потенциальная жертва воровства, мошенничества или другого противоправного действия’. 2. ‘вторая снизу каста в воровской иерархии’; 2) С., восходящие к различным профессиональным и групповым жаргонам: зарулить − ‘заехать или зайти по пути, случайно или намеренно отклонившись от основного направления’; навар − ‘прибыль’; плоскодонка − ‘девушка с маленькой грудью’; наркоша − ‘наркоман’; ботаник, баклан − ‘умный начитанный человек’ и т.п.; 3) С., восходящие к просторечной и диалектно-просторечной лексике: с бодуна − ‘с похмелья’; заначка − ‘деньги, спрятанные от кого-л. обычно на выпивку’; шибздик − ‘тщедушный человек’ и т.д.; 4) С., восходящие к иностранному языку (чаще английскому): мен − ‘мужчина, молодой человек’ (англ. man); френд − ‘друг’ (анл. friend); фэйс − ‘лицо’ (анл. face) и мн. др.

С. представляют собою подвижный и достаточно большой по объёму пласт русского национального языка. Среди них преобладают оценочные наименования людей по половой принадлежности, физическим, интеллектуальным и психическим свойствам (тёлка − ‘девушка’, мажор − ‘беспечный молодой человек, живущий на средства богатых родителей’, лузер − ‘неудачник’ и мн. др.), а также наименования действий и состояний человека. Подавляющее большинство таких слов и выражений понятно любому носителю русского языка (ты меня достал, кончай прикалываться, отмазаться от армии, я над тобой угораю, не наезжай на него и т.п.). Многие С. используются для выражения отрицательной или положительной оценки какой-л. ситуации, явления, объекта (капец − ‘возглас сильного удивления ’, фигово − ‘очень плохо’, непруха − ‘чёрная полоса в жизни’, всё пучком − ‘всё хорошо’ и др.).

В процессе активного функционирования в устной неофициальной речи различных слоёв населения, особенно молодёжи, а также частотного употребления в художественной литературе и СМИ некоторые С. утрачивают свой запредельно сниженный стилистический характер и переходят в разряд разговорной лексики литературного языка (такова судьба слов нетленка, расслабуха, психушка и т.п.). Немотивированное использование С. в разговорной и книжной речи свидетельствует о невысокой речевой культуре говорящего.

Лит.: см. лит. к ст. Сленг.

О.В. Фельде

 

СЛОВА́-ПАРАЗИ́ТЫ – разновидность лексико-стилистических ошибок, которая заключается в употреблении слов и словосочетаний, не несущих в конкретном тексте смысловой нагрузки, а поэтому засоряющих речь [Культура русской речи… 2003: 628; см. также: Розенталь, Теленкова 1985: 288; Томсон 2002: 167]. Они знакомы каждому со школьных лет и без труда выделяются в любых контекстах: Пришёл, понимаешь, в магазин, хотел купить, понимаешь, того-сего, глядь, понимаешь, а кошелек-то забыл; или: Они, так сказать, собрались посовещаться, но договориться, так сказать, не смогли.

Большинство С.-п. имеют в языке своё значение, но, употреблённые в неудачно сконструированной фразе, становятся преградой для её точного понимания. Иногда С.-п. может стать причиной комизма или полностью изменить смысл сказанного: Мы как бы умные люди… (слово как бы имеет значение «подобно», «словно»); Находясь в заключении, он, типа, раскаялся.

Специалисты в области культуры речи и стилистики, пользуются этим понятием достаточно широко. По В.Е. Гольдину и О.Б. Сиротининой, одним из признаков фамильярно-разговорной речевой культуры является «включение в речь большого количества слов-паразитов, при этом нередко грубых и даже нецензурных» [Русский язык 1997: 415].

Суть обсуждаемого явления понятна всем, но сам термин, используемый для его обозначения, вызывает сомнения по двум причинам. Во-первых, у абсолютного большинства слов и словосочетаний, записанных в разряд «паразитов», имеются свои конкретные значения. Правда, у многих из них семантика служебная (союзы, частицы, междометия), модальная (вводные конструкции), незначимая (местоимения), т.е. составляющая периферию смыслового поля языка. И тем не менее слова эти настолько важны в устройстве текста, что им посвящены серьёзные лингвистические работы: с различных позиций изучались лексемы ведь [Бонно, Кодзасов 1998], в общем, вообще [Арутюнова 1998: 825–829], в принципе, в целом, просто, прямо [Путеводитель 1993: 105–137; 160–179], правда, скажем, нет [Дискурсивные слова 2003: 27–49, 80–102, 146–193], на самом деле [Руднев 1997: 123–125], так сказать и как говорится [Шмелёва 1987: 125–132], как бы [Арутюнова 1998: 837–846, 851–862; Руднев 1997: 123–125]. Во-вторых, именно по причине своей смысловой «облегчённости» эти слова оказываются иногда удобными для того, чтобы в спонтанной речи выполнить функцию некой «передышки» – дать человеку время найти нужное выражение [Культура русской речи… 2003: 628–629; Розенталь, Теленкова 1985: 288; Энциклопедический… 2005: 470; Осетрова 2006; Культура русской речи… 1998: 144]. Подобные слова в данной функции не являются «лишними», поскольку для говорящего они удобны, однако для слушающего, безусловно, являются помехами восприятия.

Список наиболее распространённых C.-п.: блин; буквально; ведь; видишь/видите (ли); в натуре; в некотором роде; в общем(-то); вообще(-то); вот; в принципе; в самом деле; всё такое; в целом; дело в том, что…; знаешь /знаете (ли); значит; итак; и так далее; как бы; как говорится; как его; как сказать; короче; можешь/ете вообразить; можешь/ете представить; на самом деле; нет; ну; ну вот; ну это; правда; понимаешь; послушай; прикинь; просто; прямо; скажем; собственно говоря; так; так вот; так сказать; там; типа; типа того; того; только; то есть; уже; это; это самое; я имею в виду; (я) скажу. В речи некультурных людейвстречаются С.-п., табуированные для литературного употребления: бля; на фиг; ёшкин кот; на хрен; сука и под.

Список традиционно расширяют звуковые сопровождения речи – э-э-э, м-м-м, хм, – которые словами не являются, но раздражают слушателей отнюдь не меньше; напр.: – Правительство, э-э-э, решило начать подготовку к, э-э-э, проведению очередного, ну-у, в общем, повышения размера минимальной заработной платы [Культура русской речи… 2003: 629].