Социальные установки личности

Общая характеристика развития теоретических представлений о ценностях и ценностных ориентациях личности

Сократ, считающийся основателем этики, первым из филосо­фов античности пытался найти ответ на вопрос о том, что такое благо, добродетель и красота сами по себе, вне зависимости от поступков или вещей, которые обозначаются этими понятиями. По его мнению, знание, достигаемое посредством определения этих основных жизненных ценностей, лежит в основе нравствен­ного поведения. С точки зрения Сократа, благо («агатом») опре­деляется как таковое при соответствии его поставленной чело­веком цели. Аристотель, рассматривая в «Большой этике» отдельные виды благ, впервые вводит термин «ценимое» («тимиа»). Он выделяет ценимые («божественные», такие как душа, ум) и хвалимые (оце­ненные, вызывающие похвалу) блага, а также блага-возможности (власть, богатство, сила, красота), которые могут использоваться как для добра, так и для зла. Таким образом, в отличие от Сокра­та, у Аристотеля, по его собственным словам, «благо может быть целью и может не быть целью».

Диоген Лаэртский, излагая взгляды стоиков Гекатона, Аполлодора, Хрисиппа, показывает, что все сущее может быть или благом, или злом, или «безразличным». К благу, в частности, относятся такие добродетели, как справедливость, мужество, здравомыс­лие и пр., к злу - их противоположности. Критерием отнесения к благу или злу в данном случае является, соответственно, спо­собность приносить пользу или вред. «Безразличными» они на­зывают, например, здоровье, красоту, силу, богатство, так как их можно употреблять и во благо, и во вред. Интересно, что и «без­различное», тем не менее, может быть для человека как предпоч­тительным (например здоровье), так и избегаемым (болезнь).

В отличие от философов европейской античности, при рас­смотрении этических проблем, сосредоточивших свое внимание на различных аспектах соотношения ценностей и целей челове­ка, восточная, и прежде всего конфуцианская, философия особое внимание уделяла вопросам соотношения внутренних и внешних источников происхождения этических ценностей и норм. Важ­нейшей этической категорией китайской философии является добродетель («дэ»), понимаемая как наилучший способ существо­вания индивид.

На смену описанной философской традиции, оказавшей вли­яние и на религиозное мировоззрение средневековья с его пред­ставлением об идеальном характере ценностей, в новое время приходит период формирования научных основ знания, ставя­щий под сомнение саму возможность использования ценност­ных категорий.

Т. Гоббс впервые ставит вопрос о субъективности, относи­тельности ценностей, поскольку «то, что один человек называет мудростью, другой называет страхом; один называет жестокос­тью, а другой - справедливостью... и т.п.» [цит. по 74, 65]. По его представлению, ценностные суждения обусловлены челове­ческими интересами и склонностями и поэтому не могут быть истинными в научном смысле. «Хорошее» и «плохое», по его сло­вам, называется таковым, когда является объектом, соответственно, желания либо отвращения [209, 66]. При этом остается неясным, что же, в свою очередь, определяет это желание.

Б. Спиноза еще более критически относится к ценностным понятиям, являющимся, по его словам, лишь «предрассудками», которые только мешают достижению людьми своего счастья. Он полагает очевидным, что «умный человек выберет своей целью свою пользу» [209, 90]. Такой утилитарный подход к этике полу­чил в дальнейшем теоретическое обоснование в трудах основателя деонтологии И. Бентама. По его мнению, польза, выгода - это единственная цель и норма поведения человека, основа че­ловеческого счастья.

Нравственность, моральный закон и долг у Канта противопо­ставляются чувственной природе человека, его склонностям и счастью, которое заключается в их удовлетворении. Так, «именно с благотворения не по склонности, а из чувства долга и начина­ется моральная и вне сравнения высшая ценность». Однако, по его словам, при наличии неудовлетворенных потребностей у че­ловека может возникнуть искушение нарушить долг, из чего он делает вывод, что «обеспечить себе свое счастье есть долг» [там же, 234]. Такое понимание моральных ценностей, по сути возвра­щающееся к утилитаризму, вероятно, и позволило К. Марксу на­зывать Канта «приукрашивающим выразителем интересов не­мецких бюргеров», аналогично своей же характеристике И. Бентама, которого он назвал «трезво-педантичным, тоскливо-

М. Шелер разделяет вещи, являющиеся носителями качеств, которые можно постичь посредством интеллектуальных функций, и блага, являющиеся носителями «ценностных качеств». По его словам, благо есть «подобное вещи единство ценностных качеств». Соответственно, ценности, как и вещи, носят объективный характер, представляя собой «особое царство пред­метов». Отличие ценностей заключается в особом характере их познания, осуществляющегося посредством эмоциональных функ­ций, «чувствования». Сам Шелер называет этот процесс «эмоци­ональным интуитивизмом».

Н. Гартман также пишет об особом «царстве ценностей», носящих неизменный, вечный, абсолютный характер. «Царство цен­ностей» находится за пределами как действительности, так и со­знания человека. В его представлении сознание определяется двумя сферами: реальной действительностью и идеальным долженство­ванием. «Детерминациями» сознания человека в этих сферах явля­ются, соответственно, воля и ценности, при этом ценности выступа­ют в качестве ориентира для волевого усилия, а воля - в качестве средства реализации ценностей. Смысл ценностей заключается в согласовании действительности с должным и утверждении того, что является ценным. Ценности, по его словам, являются «творящи­ми принципами реальности».

В русской религиозной философии, в частности в работах В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского, идеальный и абсолютный характер сферы ценностей определяется через понятие духовности, имеющей божественное происхождение. Так, у Н. О. Лосского основа ценностей - это «Бог и Царство Божие». Он дает следующее определение абсолютной ценности: «это - Бог как само Добро, абсолютная полнота бытия, сама в себе имеющая смысл, оправдывающий ее, делающий ее предме­том одобрения, дающий безусловное право на осуществление и предпочтение чему бы то ни было другому».

В резкой противоположности к религиозному пониманию ценностей находятся взгляды Ф. Ницше, которые он сам опреде­лял как «моралистический натурализм». Он последовательно критиковал религиозные представления о морали, полагая, что они лежат в основе утраты подлинных высших ценностей в со­временной культуре, нигилизма. Моральные ценности Ницше считал мнимыми, безнравственными и призывал к их «переоцен­ке», освобождению человека от действующих этических норм. Свою цель он видел в том, чтобы «привести... утратившие свою природу моральные ценности назад к их природе, т. е. К их есте­ственной «имморальности».

В работах ряда основоположников социалистической и ре­волюционной идеологии, оппонирующих индивидуализму Ницше, моральные представления также понимаются достаточно нату­ралистически. Классики марксизма, рассматривая поведение человека че­рез призму «общественно-исторических условий» и «экономи­ческого базиса», не используют понятие ценности в этико-нормативном смысле. К. Маркс в своей «трудовой теории стоимости» сводит понятие ценности к меновой стоимости товара, опреде­ляющегося временем труда, затраченного на его производство.

В нашей стране, как пишет Г. П. Выжпецов, «вплоть до начала 60-х годов аксиология находилась под официальным запретом как буржуазная «лженаука». Среди появившихся в пери­од «оттепели» первых отечественных исследований можно выделить работы В. А. Василенко, понимавшего под ценностями значимость предметов, средство удовлетворения потребностей человека, и И. С. Нарского, интерпретировавшего ценности как идеалы, высшие цели личности

Э. Дюркгейм в своих произведениях анализировал взаимо­влияние ценностно-нормативных систем личности и общества. По его мнению, система ценностей общества представляет собой совокупность ценностных представлений отдельных индивидов, и, соответственно, «объективна уже благодаря тому, что она коллек­тивна». Дюркгейм полагает, что «шкала ценностей оказывается таким образом свободной от субъективных и изменчивых оценок индивидов. Последние находят вне себя уже устоявшуюся клас­сификацию, к которой они вынуждены приспосабливаться». Механизмом, регулирующим поведение человека в обществе, является внутреннее принятие им социальных ценностей посредством внешнего принуждения: «мы явственно ощущаем, что не являемся хозяевами наших оценок, что мы связаны и при­нуждаемы. Нас связывает общественное сознание».

Анализ социальной опосредованности личностных отноше­ний занимает важное место в отечественной психологии, посколь­ку личность не может рассматриваться в отрыве от социальной среды, общества. Еще Л.С. Выготский ввел в психологию поня­тие «социальная ситуация развития». Развитие личности, по Л.С. Выготскому, обусловлено освоением индивидом ценностей культуры, которое опосредовано процессом общения. По его словам, значения и смыслы, зарождаясь в отношениях между людьми, в частности, в прямых социальных контактах ребенка со взрослыми, затем посредством интериоризации «вращиваются» в сознание человека. С.Л. Рубинштейн также пишет, что ценности «производны от соотношения мира и человека, выра­жая то, что в мире, включая и то, что создает человек в процессе истории, значимо для человека». По мнению Б. Г. Ананьева, исходным моментом индивидуальных характеристик человека как личности является его статус в обществе, равно как и статус общности, в которой складывалась и формирова­лась данная личность. На основе социального статуса личности формируются системы ее социальных ролей и ценностных ори­ентации. Статус, роли и ценностные ориентации, по словам Б.Г. Ананьева, образуя первичный класс личностных свойств, определяют особенности структуры и мотивации поведения и, во взаимодействии с ними, характер и склонности человека.

Изучение роли общественно-социальных отношений в фор­мировании личности применительно к ее ценностным ориентациям было продолжено в работах Б. Д. Парыгина, Г. М. Андреевой, А. И. Донцова, Л. И. Анцыферовой, В. С. Мухиной, А. А. Бодалева, гг. Дилигенского, В. Г. Алексеевой и многих других исследова­телей. С точки зрения Л. И. Анцыферовой, направленность лич­ности на определенные ценности - ценностные ориентации - формирует общество. Именно общество предъявляет опреде­ленную систему ценностей, которые человек «чутко улавливает» в процессе постоянного «обследования границ и содержания норм» и формирования их собственных, индивидуально-личност­ных эквивалентов. В. Г. Алексеева формулирует общеприня­тое определение ценностных ориентации, как форму включения общественных ценностей в механизм деятельности и поведения личности, как ступень перехода ценностей

Таким образом, теоретические концепции второй полови­ны XX века и, прежде всего, отечественная традиция раскрыва­ют психологическую природу ценностей через введение прак­тически тождественных понятий «ценностные ориентации личности» и «личностные ценности», которые различаются, по существу, лишь отнесением ценностей скорее к мотивационной либо смысловой сферам. Ценностные образования, рас­сматриваемые как важнейший функциональный компонент структуры личности, становятся, тем самым, предметом анали­за общей психологии.