Очевидно, что разработанная Бартлеттом теория схемы учитывала его же экспериментальные данные о восприятии и памяти. Но он, в конце концов, никогда ясно так и не сказал, каким же образом его собственная теория объясняет его данные! Проблема заключается в том, что все его экспериментальные данные были собраны 15 - 20 годами ранее написания им его книги Запоминание, в которой он и представил полностью разработанную теорию схемы. Большинство собранных данных он опубликовал (Бартлетт, 1916, 1920, 1921, 1928) до того, как разработал теорию схемы и в Запоминании он лишь воспроизвел некоторые прежние данные, и затем в главе 10 изложил свою новую теорию схемы. Таким образом, само по себе использование теории схемы оставлено, в важнейшей ее части, на читателей книги. В данной части текущей I главы мы предпримем такой опыт.
Модель схемы в чистом виде. Вначале я воспользуюсь моделью схемы в чистом виде и попытаюсь понять, в какой же степени она способна объяснить данные Бартлетта, как это подчеркивалось ранее в настоящей главе. Важнейшая сделанная Бартлеттом находка, что воспоминания в его опытах редко отличались точностью, позволяет ее объяснение. Как я понимаю принцип модели схемы в чистом виде, только информация того типа, которая аккуратно воспроизводится при воспоминании, представляет собой образцы чистого родового схематизма. Все прочие типы информации изменяются посредством их взаимодействия с соответствующей схемой. Отсюда текст, утверждающий "вот комната, располагающая стенами, дверью, потолком и окнами" понимается воспоминаемой в своем собственном виде, поскольку она и является схемой для комнат вообще. Любой другой тип текста вероятно должен содержать преобразования, выводящие на подобностные или дедуктивные изменения.
Теория способна хорошо объяснить основные обобщения находок. В отличие от более ранних работ (и более поздних работ!) Бартлеттовская теория схемы предоставляет возможность обсуждения глубинных структур элементов текста. Таким образом, например, теория схемы предоставляет мотивированный способ определения, что не соответствует (не является частью текущей схемы), что непохоже (не является частью никакой схемы) или несоразмерно (не совместимо с текущей схемой). Если мы предположим что, вспоминая, опрашиваемый извлекал из памяти схему и не указывал не состоящие в ней предметы, следовательно, теория предсказывает, что опрашиваемый способен вспомнить соотносящиеся со схемой материалы и не имеет склонности помнить несоответствующие, непохожие или несоразмерные материалы.
Теория также хорошо способна объяснить эффекты различного рода трансформаций воспоминаний. Отсюда, если прибегнуть к известному Бартлеттовскому примеру, если читатель текста обращает внимание на редкий тип ореха (для англичанина), такой как арахис, следовательно, теория обязана предсказать смещение воспоминаний к более распространенной форме ореха (желудь). Если опрашиваемым предоставляют текст, заведомо исключающий часть элементов схемы, то должна существовать возможность предсказания того, что при вспоминании опрашиваемые включат отсутствующий материал, заполнив, таким образом, пробелы и делая прагматические выводы.
Должно быть понятно, почему же теория Бартлетта смогла сыграть такую важную роль в дальнейшем развитии когнитивной психологии и когнитивной науки. Она дала возможность объяснимо изучить широкий спектр изучаемых данных памяти. Однако появились и довольно серьезные проблемы: (а) Теория не смогла помочь исследованиям воспоминаний тех ориентированных на схему данных, которые не относятся к модальной информации (т.е. неспособных учесть правильность воспоминания текста, включающих утверждения наподобие "орех пекан упал с дерева", если мы предполагаем, что желуди это обычная форма орехов, растущих на деревьях); (б) Теория не учитывает правильность воспоминаний любой несхематической эпизодической информации. В частности, теория не объясняет ту же найденную Бартлеттом возможность "курьезной сохраняемоститривиального" (с. 184); (в) Теория предполагает, что любая структура памяти содержит родовое знание.
Схема плюс теория образца. Схема плюс теория образца сохраняет все свойства теории схемы в чистом виде, поскольку она способна объяснять все такого рода аспекты суммирования и воздействия на воспоминания умозаключений, объяснения и чему дает и теория схемы в чистом виде. Вдобавок, схема плюс теория образца работоспособна и для некоторых эпизодических воспоминаний. Например, попытка вспомнить когда-то однажды виденную специфическую комнату возможна при воспоминании "сторонней детали", например того, что дверь в данную комнату сдвижная или что внутри нее в клетке находился утконос. Однако теория не способна анализировать успешность воспоминаний ориентированной на схему информации (например, наличие двух осветительных ламп и кресла-качалки в комнате) или обычной несхематической эпизодической информации (например, что в кресле-качалке лежал кирпич). Вдобавок, эта интерпретация Бартлеттовской теории схемы предполагает, что любая структура памяти состоит из принадлежащей схеме родовой информации; проблемы, вытекающие из данного предположения, мы обсудим в данной главе позже. Так, изменяя теорию схемы, мы вновь сталкиваемся не только с впечатляющим теоретическим описанием, охватывающим широкое разнообразие данных, но и с теорией, не лишенной некоторых нежелательных недостатков.
