В жизни каждого человека что-то происходит впервые

Впервые у меня ЭТО произошло с соседкой Оксаной.

В первый день осени, когда природа болезненной желтизной обрызгала растопыренные пальцы кленовых листьев. Помню, я тогда волновался, ну как-никак, до этого ни разу такого не было.

И у Оксаны это тоже было в первый раз.

Для девочки это особенно знаменательное событие.

И вот, наконец, это произошло: 1 сентября. Оксана с белыми бантами и я с мытыми ушами, отправились в первый класс.

 

ШКОЛА

 

Тиранская (чуть не сказал лютеранская) школа…

А я сказал тиранская???

Нет, обычная средняя общеобразовательная и средне- статистическая школа. В кабинетах монастырская опрятность — словам тесно, мыслям просторно.

Преподавательский состав - эдакие, старые, утянутые в учительский френч, тётеньки сталинской закалки, со сжатыми до синевы на венах, указками в руках.

Палочная система, аки в лучших школах Лонд о на. Повезло с «классной» - родная мама среди педагогичес-ких мачех. Это уже под выпуск занесёт свежим ветром вольнодумства русскоязычную литераторшу Валентину – луч света в тёмном царстве.

В наше тёмное царство мутных, жалящих комаров-оболтусов. Но это будет после, а пока…

Я в школе и для школы не прилизанный б о тан, увешан-ный медалями и обвёрнутый похвальными грамотами. Отбросив лишнюю скромность, скажу - я был способным, но безалаберным пареньком, за что мне частенько перепа-дало по поведению, и отражалось на оценках. Как и везде, у нас в школе прилежность и усидчивость ценились выше знаний. Я не обладал ни тем, ни другим, просто знал, что знаю (прости Сократ), и мне этого было достаточно.

Как-то, поддавшись впечатлению педагогизма, написал рассказ об уроке физики (у нас Лариса Петровна по рейтингу Великих и Ужасных учителей стояла №1). Зачитав в предбаннике химико-физического кильдыма эпиграф «Когда на Ньютона упал бутерброд маслом вниз, он изобрёл закон подлости», все дружно поржали, но быстренько нашлись доброжелатели и меня сдали физичке, как Израиль сдаёт террористов.

Пионер – всем ребятам пример (коммунистический молитвенник)

Карикатуристы называют свои шаржи дружескими, ради собственной безопасности. Следуя их художественному примеру, я, обливаясь п о том и оправданиями, объяснил училке, что я это я, и хоть лошадь моя, но это рассказ пародийный, смеха ради/шутки для, и всё в таком оправдательном духе.

Лариса, одетая в сбрую учителя-инквизитора, отреагиро-вала на редкость лояльно - обозвала меня недоделанный Паустовский и, не испытывая ко мне личной неприязни, вывела за полугодие жирный НОЛЬ.

Да-да-да, именно 0. Такая оценка у неё существовала… Существовала только у неё – так будет точнее.

Сгорел сарай, гори и хата - следом я делаю целый литера-турный эпос об историческом наследии России " Галопом по Европе, трусцою по Руси " от Рюрика до наших (тогдашних) дней. Во фривольном изложении и ненормативной лекси-кой. К тому времени я уже в совершенстве ботал по фени, как Ленин после Шушенского.

И вот эта тетрадь с ликом Некрасова и его шедевральной строкой «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан» попала к директору.

Владислав Васильевич, по глубокой прадедовской линии венгерский революционер, по материнской – изобретателя гусеничного трактора славился крепкой коммунистичес-кой подковкой (видимо по дедовским большевистским корням).

 

Влад кричал, махал перед лицом кулаками и тетрадкой, в его глазах было алкогольное помутнение и блеск рево-люционной борьбы. Обличая мой моральный облик, он трижды обозвал меня живым воплощением раскола Третьего Международного Интернационала. Убеждал, что когда необходимо выкорчевать сваи капитализма и выбросить за забор революции, я в это время лью воду на мельницу буржуазии, дую в парус корабля империализма:

 

- Ты обронил пятно на всю школу, а теперь хочешь, чтобы без тебя зара-ботали электростанции и заколосились пустыни? Но когда это произой-дёт, когда обезглавим капиталистическую гадюку, тебе не будет место среди сверстников, которые своими руками воздвигали мощь нашей Родины.

Будучи дисциплинированным пионером, мне было стыдно, и я стоял краснее кремлёвской стены. Литераторша Тамара Ивановна и Историк Дмитрий Савельевич не знали, то ли гордиться моими познаниями, то ли проклинать. Чуть не выгнали из школы, но получи-лось гораздо хуже: туда вогнали отца на профилактичес-кое собеседование о методах воспитания:

 

- Петр Семёнович, мы с вами должны помнить ленинское указание о том, что вне созидательного труда и общественной деятельности нет, и не может быть коммунистического воспитания молодёжи.