Видение, бросающее вызов я и открывающееся Большому Времени

На зигзагообразной диаграмме мы видели, что причинные и динамические связи между смежными точками времени не являются ненарушимыми. Достаточно серьезное продвижение в этом направлении может показать, что они вовсе не являются и "реальной причиной" серийных событий (допуская даже, что есть "реальная причина").

Теперь мы можем продолжить рассмотрение, почему возможны разрывы серий (включая как расширение обычного опыта, так и "чудеса" и "видения"). Исследование, касающееся нестандартных чувств "интимности" и вопроса, почему "Большое Время" нельзя окончательно отделить от "малого времени", увеличит наше понимание второй стадии "времени". Эти исследования могут объяснить также, как происходит переход к третьей стадии, и стать тем самым основанием обсуждения "знания" в последующих главах.

Благодаря упражнениям и обсуждениям мы научились правильно понимать в большей мере опытный аспект "времени". Такое понимание показывает, что "время" обычно весьма основательно игнорируется. Действительно, все наши обычные взаимодействия с "вещами", людьми и местами и все наши реакции, интерпретации и коммуникации действительно требуют игнорирования "времени". Мы низводим "время" до статуса стабильного заднего плана, на фоне которого объекты и идентичности остаются незатронутыми, а утверждения и интерпретации что-то означают.

Все идентичности и значения зависят от процесса ссылки (опоры на авторитет), тонкого процесса обоснования чего-то путем помещения этого в более общем контексте. В этих красках мы способны собрать свидетельства и взаимодействовать, что поддерживает наши ссылки и оправдывает нашу веру в существование вещей, на которые они ссылаются.

Если, с другой стороны, мы более правильно поймем "время", тогда все вещи и ситуации будут рассматриваться как "произведенные временем". Рассматриваемые таким образом наши встречи с вещами скорее бросают вызов их общим стабильным идентичностям и лежащим в основании предпосылкам, чем допускают их. "Сравнивание" более не уводит нас в сторону ссылками на внешнее или на что-либо еще. Очевидность "вещей" не является убеждающей очевидностью.

Пример (в нашей общепринятой области) этого вида вызова можно найти,в высказывании о невозможности дважды войти в одну и ту же реку. Стабильная идентичность - "река" - ставится под вопрос воспоминанием о том, что все изменяется со временем. Хотя этот пример основывается на чертах обычного времени, он находит параллель на втором уровне оценивания "времени": всякая ситуация, если ее рассматривать как данную "временем", является, по крайней мере потенциально бесконечной или всеохватывающей благодаря ее связи с Большим Временем. Но общепринятое содержание ситуации ("значения"), данные "временем", в качестве образующих определенную наблюдаемую и экзистенционально заряженную ситуацию) не связано каким-либо сущностным образом с содержанием любой другой ситуации или условия.

Мы можем назвать такие ситуации, рассматриваемые таким образом, "прочтениями" (считываниями) "времени". Термин "считывание" является напоминанием о том, что отдельные являемости - это информирующие коммуникативные результаты, считанные "временем" при определенной фокальной установке на "пространство". То есть используется определенный вид "познавания", а "время" считывает результат имеющего место внимания. Мы можем переформулировать только что упомянутый принцип второго уровня в терминах "считываний".

"Считывание" ни устанавливает что-либо о природе других "считываний", ни извлекает поддержки для своего собственного статуса через такое отношение с другими "считываниями" ("внешними наблюдателями").

Простейшая часть того, что здесь подразумевается, должна иметь дело с направленностью нашего опыта. Предъявления или вещи, видимые или рассматриваемые как пребывающие повсюду, в сторону, впереди, на самом деле не располагаются "повсюду". Скорее, они прямо с нами в "считывании" (которое располагает их как пребывающие повсюду).

В упражнении 25 представлена грубая аппроксимация феномена "считывания" практикой видения всего, что возникает, как бывания "вас". Однако принцип "считывания" более тонок, так как он не оставляет незатронутым даже "я" и его расположение переоценкой того, что они есть и как они возникли.

Пользуясь терминами временной серии (А, В, С, Д зигзаговой диаграммы) и рассматривая каждую точку в качестве "произведенного временем" "считывания", мы имеем:

Ни одна из точек не определяет и не связана с

положением дел, составляющих "временного

внешнего наблюдателя" следующей точки.

Мы можем пойти и дальше: ни одна точка не утверждает, что будет иметь место следующая точка. И еще дальше в отношении "свидетелей": ни одна точка не устанавливает ни себя как точку, ни как точку, когда-то бывшую.

Это связано с тем, что не существует ни внешних по отношению к отдельному "считыванию" основополагающих допущений касательно природы того, что "считывает" время, ни более фундаментальных предпосылок, чем само "считывание". "Выданное временем" послание о наличии точки определенного вида не требует "точек" (или "точечности") как данных.

Послание полностью интегрально и замкнуто, и оно ни допускает, ни утверждает чего бы то ни было относительно фундаментальных сущностей, структур или допущений любого общего вида. Если мы достаточно тонко отследим "время" и увидим его преподнесения в этом свете, станет возможно получить этот вид инсайта.

К примеру, допустим, что кто-то пьет чай. Он говорит: "О, хорошо". Затем он передает вам чашку. Вы пьете и говорите: "О, хорошо". Но с уровня инсайта считывания питье неодинаково в этих двух, как кажется, прямо связанных случаях. Это можно сказать и в отношении других черт, предполагаемых постоянными в этом чаепитии. Это не означает, что чай окажется (согласно очевидности первого уровня) наделенным другими физическими свойствами, или он стал хуже, "изменившись во времени". Скорее, идея состоит в том, что в видении второго уровня нет "чая". Есть только предъявления в пределах различных считываний (прочтений), несущих убеждение о наличии "чая", и чья похожесть является не внутренне присущим и непрерывным свойствам, а убеждающим посланием (включающим убежденного "вас").

Даже когда мы очень спокойно сидим и якобы ничего не "делаем", мы все еще заняты мыслительными паттернами, обращенными наружу и опирающимися на основные структуры нашей реальности. Мы "убеждены" этой реальностью; мы пойманы в некоторого рода дневной сон. Наблюдая этот процесс, можно чуточку проснуться и заметить, что мы "делали" и "делаем". Но мы, возможно, заявили бы: "О, это были только мысли, но я оказался настолько захваченным, что думал, что это реальные вещи и переживания". Это видение все еще не сомневается в существовании миропорядка "там вовне", как в первую очередь обеспечивающего основания для наших мыслей. Так что, когда мы рискуем выглянуть наружу и испытываем так сказать, "прямое" переживание вещей, мы достаточно уверены в том, что наши контакты с ними доказывают, что они явно существуют в общем смысле. То есть мы знаем, что, если бы мы подошли к ним по-другому и пережили их неким иным образом, мы получили бы характерные результаты, которые подтвердили бы их "наличие там" как таких-то вещей.

В качестве примера рассмотрим видение стены в комнате. Вы знаете, что если вы шли к ней, то в конце концов ударились бы о нее некоторым характерным для стены образом - а именно, она не дала бы вам двигаться дальше.

Ничто из этого не применимо к "вещам", видимым на уровне считывания (прочтения) на второй стадии "времени". Ясно, что благодаря нашей направленности вперед и за пределы и нашей потребности в непрерывности, то, что представлено в одном "считывании", оказывается тесно связанным с содержанием последующих "считываний". И, конечно же, следующее считывание оказывается ясно установленным как таковое. Это не позволяет здравому смыслу подвергать сомнению нерушимую временную связь и направление.

Но эти факторы могут быть поставлены под вопрос на этом новом уровне инсайта. Нам необязательно идти определенным путем. Мы можем оставить избитый путь. Это не означает, что "мы" можем проходить сквозь стены. Но способность познавания может постичь нехарактерную последовательность времени, которая обычно рассматривалась бы как последовательность "прохождения сквозь стену".

Даже когда мы следуем вдоль обычной последовательности, утверждаемая связность и регулярности не являются бесспорными. Одинаковое не одинаково. Одинаковость есть дело убежденности в пределах считывания.

Нерушимость вне всяких вопросов не является ненарушимой. Она - просто послание о том, что вещи есть или были определенным образом. Даже идентичность "это-сти" или "я-тости" в данный момент (скажем, "в настоящем"), видимая как данная "времени", имеет некоторого рода характер сомнения в себе. Это тонкий способ, которым "пространство" просвечивает сквозь сплетение "вещей" (и наряду с ними).

__________

 

Тогда считывания совершенно автономны. То есть все факторы, которые провозглашают содержание считывания существенным для опыта в пределах считывания или существенным основанием для такого опыта, равно даются в пределах считывания. Если есть видимость лиц, способность обработки информации, физические и психологические структуры, основополагающий мировой порядок и включающее пространство, семантическое основание для утверждений (для соотнесений и соотносимого), тогда они появляются (или предполагаются) как данные все вместе в пределах отдельного считывания.

Ни один фактор опыта - будь это субъект, объект, органы чувств, исходные данные органов чувств, положение или сам факт происходящего - не является более фундаментальным или первичным, чем считывание, где он принимает значение. Любые метафизические и теологические сущности, полагаемые (в считывании) за рассмотрениями, над ними или первичные всем рассмотрениям, также являются частью этой логики считывания. Если мы внимательно исследуем наше переживание, мы обнаружим, что дело обстоит именно так.

Рассматриваемое таким образом, все существование и опыт подобны призраку, поверхности без субстанционального ядра, без возможности ее измерить, без более широкого, лежащего в основании окружения. Это связано с тем, что серии предъявлений, как и при исследовании все более глубоких слоев "тела", нельзя уже более принимать в качестве предъявлений "той же вещи". Время может читаться, как раскрывающее все виды поведения физических, психологических и других положенных в основание структур, не достигая какого-либо дна явленности или отдельных "вещей". "Вещи" с их поверхностями, глубинами, массивностью и другими качествами - лишь потоки серий прозрачной поверхностной являемости (характерных видов).

Этот фантасмагорический характер и сам, конечно же, является лишь частью необычно острого считывания. Он не имеет ни окончательной ценности, ни общей применимости к тому, "каковы вещи". Однако он проницателен, поскольку является приближением Большого Времени; он - начало процесса, в котором даже сам инсайт считывания можно "увидеть насквозь". Это равносильно утверждению того, что "считывания" являются только переходными инсайтами, переходными в том смысле, когда не гарантируется инсайт более истинный и устойчивый.

Прочтения малого времени целиком подрывают обычное суждение, не устанавливая этим существования реального (или ошибочного) обычного взгляда, реальной переходной точки зрения низшего времени или реального контрастирующего и независимого Большого Времени. Никакое считывание ничего не устанавливает за пределами себя. Но это не служит доказательством того, что индивидуальные считывания изолированы одно от другого или от остальной реальности, поскольку никакое считывание не устанавливает окончательно ни себя, ни своего изолированного положения, ни изолированных границ.

Закон считывания не ловит нас в западню, потому что нет "нас", которых можно поймать, на уровне, где применим закон, и нет миропорядка "там вовне", от которого можно оказаться отрезанным. Закон считывания не запрещает контакты с видимым "внешним наблюдателем", рожденным "временем". Он просто отбивает охоту подходить к ним как к "внешним наблюдателям".

Мы можем иметь непосредственные взаимодействия с тем, что кажется одними и теми же вещами, видимыми на расстоянии или ожидаемыми. Мы можем подойти к "ним" и дотронуться до них. Но закон считывания говорит, что они не те же самые, и что путь, по которому мы их достигаем, не совсем таков, каким кажется. Мы не пересекаем в действительности расстояние, чтобы подойти к ним. Способ открыться (и проконтактировать) другим точкам не зависит от видимого установления посредством считывания некоего "там", связанного со "здесь". Более того, такой контакт в действительности облегчен (как в случаях телепатии, ясновидения, предсказания и т.д.) до такой степени, что мы не до конца обольщаемся такими общепринятыми ожиданиями и такими аспектами содержимого считывания.

Только что представленные темы равносильны вызову тому, что обычно кажется бесспорным. С другой стороны, сам вызов не опирается на что-то еще, провозглашаемое более реальным или истинным. Обычно такая методология представляется невозможной. Даже те, кто рассматривал возможность поставить под вопрос лежащие в основании нашей реальности допущения, пытались делать это, апеллируя к некоторому не вызывающему сомнения пробному камню (критерию). Иногда даже приходили к заключению, что массированная атака на обычные предубеждения в действительности помогает им укорениться (ставя под удар те основания или аксиомы знания, которые просто нельзя состоятельно подвергнуть сомнению). Например, против сомнения в нашем личном существовании выдвигался тот аргумент, что сама наша способность рассматривать такое сомнение должна служить доказательством нашего существования. Но благодаря инсайту считывания мы можем сказать, что являемость (для нас и с нами) нашей сферы не доказывает, что для нее есть обычное пространство или время, где все это происходит, или что она вообще "случается".

"Происходить" или "случаться" часто выражается словами "иметь место", и эта общая уверенность в "занимании места" есть нечто, что мы можем пересмотреть. Если бы мы сказали, что происходящее - это иллюзия, тогда можно было бы заметить, что для иллюзии должно быть время, в котором она происхо дит, кто-то, кто вводится в заблуждение, и что-то, что искажается. Поэтому можно было бы заключить, что должен быть некоторый вид случающегося. Но вызов, бросаемый инсайтом считывания, не равносилен утверждению, что все есть иллюзия. Нет "места" даже для "иллюзии".

Хотя и не просто найти причину для того, чтобы поставить под сомнение фундаментальные характеристики нашей сферы, такая причина может быть вскрыта в инсайте "времени" второго уровня. Когда становится доступным основание для сомнения, ни один из аспектов подвергнутого сомнению порядка (такие, как "я", пространство, проходящее время или существование) не может остаться свободным от вопросов.

Путь к уверенности не проходит ни через "ясные и отчетливые идеи" (которые все еще просто обычное знание), ни через то, чтобы не ставить нашу реальность под вопрос. Скорее, мы должны пройти через вторую стадию, где неожиданно все может оказаться под вопросом, и продолжать движение к раскрытию Большого Знания.

Действительно, Большое Знание снимает всякое сомнение и неопределенность. Но оно не знает "истину", Оно не ограничивает реальность таким способом. Однако оно точно и хорошо информировано относительно того, что происходит.

Во всей игре Пространства и Времени Большое Знание является глубоким пониманием, свободным от замешательств и ошибочных атрибутов ценностей. Оно знает все как открытое, как не-созданное не-бытие.

Но благодаря такой открытой игре оно может в совершенстве различить - согласно оценкам, лелеемым в пределах отдельной сферы - между иллюзией и "реальностью", между одной вещью и другой, между "существованием" и "только видимостью", ценностью и тривиальностью.

__________

Непоколебимая ясность Большого Знания приходит лишь после того, как мы увидим, что негибкое осозна-вание и провозглашение реальностью отдельной области переживания является на самом деле "временем", а не абсолютом, Это требование и свойство все повергать сомнению являются естественными процессами, внутренне присущими структуре пути (Времени) к Большому Знанию.

Поэтому важно как для точности в границах нашей сферы, так и для глубокой оценки безграничности Пространства и Времени непрерывно исследовать истины и очевидность, с которой мы встречаемся. И нам следует быть внимательными, чтобы преждевременно не прекратить такое исследование. Это особенно существенно для ищущих на путях религии и медитации.

Иногда неполный опыт инсайта считывания ведет медитирующих к мыслям, что "все - просто иллюзия", только "переживание", "ум" или "субъективное". Но это тоже вскоре кончается. Нет твердой несомненной природы также и у любого из этих оснований, если "время" глубоко понято в отношении к ним. Нет также и того, что "все" есть "просто переживание".

В более общем случае вторая стадия времени включает неограниченный спектр возможных прорывов. Большинство религиозных видений и пробуждений на протяжении истории попадает в эту категорию переживаний. Структура обычного времени вскрывается тем или другим способом, и обнаруживается дальнейшая открытость и полнота Пространства и Времени. Но обычно оно все еще как-то структурировано в терминах особого подхода, обусловливания прошлым и концептуальными категориями. Один может увидеть небеса так, другой испытывает совсем другое переживание в отношении к ним. Спасителей, ангелов и так далее - всех их можно видеть несовместимыми в разных видениях. Итак, чье же видение "истинно"? При переводе этих видений назад в первый уровень возникает изобилие догм, противоречий и споров.

Тем не менее закон считывания помогает разрешить эту проблему на нескольких уровнях. Он объясняет, почему различные религиозные инсайты необязательно противоречат один другому. Он может делать это, не принимая того, что все они "истинны" (подлинность чего?) и даже не отдаваясь идее, что "все относительно", поскольку закон считывания не описывает определенного рода реальность, будь она даже "относительной". Относительность в этом смысле - не слишком глубокое понимание.

Атеист критикует религиозного ищущего за веру в божество, которое, как об этом свидетельствует грубая очевидность, просто является собственной проекцией или верой ищущего. Инсайт считывания говорит о чем-то подобном, а именно, что обычное поведение религии включает в себя необоснованную структуру веры, не имеющую основания, и процесс ссылок, который в действительности ни на что за пределами себя не опирается. Но есть важное различие между этими двумя видами критики. Постижение "действия времени" не сохраняет размышляющее "я" как одинокое изолированное существо, напрасно ищущее и отчаявшееся найти контакт с чем-то высоким. Принцип считывания не исключает и доступности глубоких и безграничных аспектов жизни. Видение реальности атеистом само по себе демонстрируется как произвольная проекция и обобщение.

Есть не только относительная целостность, уверенность и бесконечность. Но это обнаруживается путем проработки тонкого уровня "считывания" второй стадии переживания. Этот процесс необходим, так как он помогает нам трансцендировать смыслы, абстрактное теоретизирование и визуализации, даже те из них, которые "произведены временем". Ибо мы можем научиться видеть даже кажущиеся трансцендентными видения, как очаровывающие послания, которые представляются "трансцендентными", пребывающими "за пределами значений" или "инсайтами в относительность".

Довольно легко найти дорогу к непривычным переживаниям, предлагаемым второй стадией "времени". Однако значительно труднее пройти, миновать эту стадию - со всеми ее видениями и реализациями - и перейти на третью стадию полноты осуществления. На втором уровне, где видения обретают свое значение, они могут стать тонкой ловушкой, повести к страстной увлеченности и застою. В связи с трудностью выйти за их пределы такие видения имеют тенденцию мешать полному разрешению и примирению.

При работе только с содержанием видений, без понимания действующего в этих увлекающих переживаниях времени, открытие к третьей стадии может оказаться случайным, редко достигаемым делом. Видения второй стадии имеют потенциал продолжаться вечно, если не поняты "время" и закон считывания, бросающий вызов самому себе.

Однако тенденция инсайта считывания обращаться на себя и подрывать свой собственный статус не оставляет такой проблемы. В отличие от случая видений, не обращающих внимания на "время", разрушительный характер инсайта считывания не является ловушкой или бесконечным регрессом, но переходит "через бугор" к третьему уровню. Как и в случае зигзагообразного "движения", изображенного на диаграмме в предыдущей главе, процесс все больше и больше разжигает Большое Знание, позволяющее полное переключение на третью стадию, взгляд Большого Времени.

Считывающий процесс, ставящий под сомнение то, что обычно не вызвало бы вопросов, не является ни нигилистической, ни разрушительной тенденцией. Когда мы сможем увидеть это из первых рук, мы обнаружим, что это - празднество чистоты, возвращение к "мудрой невинности", которая не видит ни зла, ни Помрачений как действительно установленных.