Клоуны и картонные коробки

У нас появилась идея: сетевая программа под названием РБК - Районный библейский клуб. Я попросил о помощи нескольких подростков, и мы разошлись по территориям. На пустом поле поставили разноцветную платформу. Та­ким образом мы привлекли детей. Наш план был прост. Мы преподавали библейские уроки, стараясь заинтересо­вать детей в Воскресной школе.

Несколько женщин из нашей церкви достали свои швейные машинки и сшили костюмы клоунов. Потом мы нашли огромную картонную коробку от холодильника, вырезали в ней дырку и разрисовали яркими красками. Мы прикрепили к коробке занавес, и я начал первую репе­тицию кукольного театра.

Я помню первый день, когда мы провели эксперимент с кукольным театром. Мы поставили коробку на вершине холма, дети сели бы вокруг на земле и смотрели бы вверх на коробку. Я думал, что идея была замечательной. По про­грамме, я забрался в коробку, чтобы показать кукольное представление. Но в это время сильный порыв ветра пере­вернул коробку и меня вместе с ней. Я скатился вниз под крики и восхищение детей. Я был смущен, но все они ап­лодировали. Они думали, что это часть программы. В тот момент большинство людей сказало бы, что ничего у нас не получится, что мы, должно быть, не находимся в Бо­жьей воле.

На следующий день мы опять пришли. На этот раз я по­ложил два кирпича на дно коробки. Людей стало больше. На третий день, в пятницу, больше ста детей пришло, что­бы петь, смотреть кукольное выступление, разгадывать библейские загадки и слушать послание Евангелия.

В тот день я сделал то, чего еще никогда в жизни не де­лал: попросил детей принять Иисуса в свое сердце.

Я очень удивился, когда больше половины детей под­няли руки. Я не знал, что делать дальше, поэтому сделал то, что делал в церкви пастор Рипи, - попросил их склонить головы и помолился с нами молитвой покаяния.

Потом спросил: «Кому понравился наш Библейский клуб на этой неделе?»

Все подняли руки.

«Кто из вас пришел бы в Воскресную школу, если бы ее проводили также?»

Опять все руки высоко подняты вверх.

«Кто-то хочет поехать со мной на микроавтобусе в ближайшее воскресенье?» Все ответили: «Да».

До того как они передумают, я сказал: «Если вы действи­тельно хотите это сделать, тогда становитесь в очередь, чтобы мы могли записать ваши имена и адреса».

На следующий день была суббота, поэтому я сказал: «Скажите вашим родителям, что мы завтра приедем к вам и узнаем, не против ли они, чтобы вы поехали с нами».

Мы разделили адреса между нашей командой добро­вольцев и посетили дом каждого ребенка. И узнали, что большинство семей никак не было связано с церковью.

В то первое воскресенье мы привезли в церковь и Вос­кресную школу тридцать шесть детей. Наш автобус вер­нулся в церковь со спущенными шинами. Он был набит битком, но мы стояли на пути к построению динамичной программы для достижения молодых людей и завоевания их для Христа.

Этот день всегда будет красным днем моего календаря. В то воскресенье родилось служение Воскресной школы, которое изменило мою жизнь и жизнь буквально сотни тысяч детей по всему миру.

«Вот это деятельность!»

Все лето мы продолжали проводить Районные библей­ские клубы, посещать детей по субботам и привозить их в церковь на автобусе по воскресеньям. К сентябрю у нас уже было больше автобусов, и мы привозили почти сотню детей в церковь по воскресеньям.

Как-то пастор Рипи спросил меня: «Билл, ты не смог бы приезжать домой на выходные из колледжа и продолжать автобусное служение и детскую церковь?»

Не нужно даже и говорить, что моим ответом было твердое «да». Кроме того, что я был рад продолжать служе­ние, неожиданным благословением стала оплата церковью моих расходов на проезд и питание.

Потом Первая Ассамблея поменяла свое название на Южный Собор и построила здание специально для нашей программы. На Пасхальное воскресенье в 1969-м мы при­везли 102 ребенка.

Мы сформировали команду служителей из старших подростков, которая планировала, пела, учила и составля­ла кукольные программы. Они также помогали следить за дисциплиной. Мы нарисовали большой плакат и повеси­ли его на стену нашего нового здания. На нем было напи­сано: «Это место, где кипит деятельность!»

Детское служение продолжало расти и расширяться. За короткое время у нас появилось двенадцать автобусов, ко­торые еженедельно привозили шесть сотен детей.

После того как я окончил колледж в 1971 году, пастор Рипи попросил меня стать штатным работником церкви.

Это не было исполнившейся мечтой. Но я знал, что моя жизнь мне не принадлежит. Я был готов делать все, что требовалось.

Я посвятил себя работе так, будто сегодня был послед­ний день. С утра до позднего вечера семь дней в неделю работал на всю катушку с одной только целью: поделиться Евангелием с как можно большим количеством детей.

Однажды днем я потерял сознание в своем офисе, и ме­ня срочно отвезли в больницу. Оказалось, что это какие-то легкие неполадки с сердцем, и доктора сказали, что у меня больное сердце, наследственность, с которой мне придет­ся жить. И еще годы, когда я неправильно использовал свой голос, сделали мой голос хриплым, что осталось у меня по сей день.

Когда я был в Южном Соборе, к нам приехал молодой евангелист по имени Томми Барнетт. Он был известен сво­ими иллюстрированными проповедями. Однажды ему надо было поехать в магазин, чтобы купить материалы для состав­ления иллюстраций, и он попросил меня поехать с ним.

«Я был бы рад помочь вам», - сказал я ему. Мы постро­или огромный деревянный крест для проповеди, которую он собирался назвать «Плеть, молоток и крест».

В течение этой недели у меня появилось огромное ува­жение к желанию Тома проводить евангелизации и его творческому подходу. У нас с ним было много общего в том, что касалось евангелизации. За ту неделю мы стали хорошими друзьями.

Несколько лет спустя мы с Томом разговаривали по те­лефону. Он принял свое первое пасторство в Дейвенпорте, штат Айова.

- Мне нужен кто-то, кто мог бы помочь в автобусном служении. Я думаю, ты самая подходящая кандидатура для этого, - сказал он.

- Я приеду, - ответил я ему.

 

 

«Вы не могли бы нам помочь?»

Пастор Барнетт уже разработал одну из перспективных программ Воскресной школы в стране. В течение следу­ющих пяти лет я отдавал этому всего себя. Благодаря од­ной из самых замечательных групп добровольцев, многие из которых сейчас сами стали служителями, автобусное служение возросло с 450 до 2000 человек. В это время нам начали звонить со всех уголков страны.

«Вы не могли бы приехать и помочь нам расширить на­шу детскую программу?» - спросил пастор из Портланда.

«Есть ли у вас пособие по началу автобусного служе­ния?» - написали мне с Лансинга.

Почти каждую неделю я летал в разные города, чтобы провести еще один семинар по тому, как это делать. Я так­же писал программы по работе с детьми для компании, владельцем которой был частично и я.

Эта компания стала одним из самых изобретательных производителей материалов для Воскресных школ и молодежи.

Хотя программы в Дейвенпорте сопровождал огром­ный успех, у меня было какое-то странное чувство. Я знал, что у Бога есть что-то для меня. Я не знал, где это или что это, но мое сердце было открыто. Я всегда хотел делать больше и верил, что могу делать больше.

За эти годы я узнал, что Бог сообщает нам Свою волю четырьмя уникальными способами: через нужды, через обстоятельства, через взаимоотношения и через откры­тые двери. Ангел никогда не спускался ко мне с неба, я ни­когда не слышал голоса Бога, вслух говорящего мне: «Билл, вот что я хочу, чтобы ты делал». Но Он всегда четко пока­зывал мне Свою волю для меня в Свое время.

 

Как магнит

Несколько месяцев подряд у меня было пламенное жела­ние разработать сильное детское служение в центрах аме­риканских городов. Я побывал во многих гетто и видел, что Евангелие этим детям не говорится.

В Дейвенпорте пастор Барнетт разработал учебную программу, которая привела многих молодых людей со всех концов страны к подготовке церкви и Воскресной школы, завоевывающей души для Христа. Один из студен­тов был из Бруклина. Он постоянно рассказывал мне о жизни в городе и необходимости изменений. Он вернулся туда, став помощником пастора.

Это было в конце семидесятых, и я все больше и больше времени проводил в подготовке молодежных работников и директоров христианского образования в стране.

Когда предоставлялась такая возможность, всегда ста­рался быть поближе к Нью-Йорку. Меня влекло туда, как магнитом. Я там бывал, по крайней мере, раз в месяц. Мой друг из Бруклина помог мне понять некоторые контрасты различных районов. Я ездил в метро и ходил по опасным районам. Я увидел тысячи молодых людей в очень слож­ных жизненных ситуациях. Их нужды не восполнялись ни церковью, ни правительством.

Во время одного из посещений я спросил у местных жителей, какая часть города считается самой худшей. Они засмеялись и сказали: «Все части самые худшие». Гарлем, Южный Бронкс, Бушвик, Бедфорд-Стуйвезант, Бронсвил, Нижний Истсайд постоянно всплывали здесь в каждом разговоре. У меня были знакомые в Бушвике - районе

Бруклина, площадью около двух квадратных миль чистого ада. Этот район был хуже всего того, что я видел раньше.

Я недоумевал: «Почему никто не делает здесь того, что я делаю в Дейвенпорте?» Это было непонятно.

В течение нескольких месяцев, независимо от того, где был или что делал, я постоянно думал о Нью-Йорке. Нужда там была просто слишком велика.

В 1979 году я решил оставить Дейвенпорт. Меня в этом не сильно поддерживали, и не было буквально никакой финансовой поддержки, но это было не так уж и важно. Я знал, что должен ехать.

Я сложил все свое имущество во взятый напрокат трей­лер и поехал на восток, и ехал, пока не пересек мост Верзано в Бруклине. Это теперь был мой новый дом. Какой вид. Я смотрел в лицо бедности, враждебности, боли и голоду.

«Господь, - молился я, - здесь мне потребуется вся Твоя помощь!» У меня в кармане лежала записка от пастора из Ассамблеи Бога в Нью-Йорке, где говорилось: «Пройдет шесть месяцев, и ты уйдешь, как и все».

«Как насчет субботы?»

Меня представили пастору испанской пятидесятнической церкви в Бушвике, на улице Манхэттен.

- Могу ли я арендовать ваше помещение? - спросил я у служителя.

- Вы не можете этого делать по воскресеньям, так как к нам в церковь ходят около одиннадцати человек.

- Ничего. Как насчет субботы?

Я начал проводить Воскресную школу по субботам еще ^в Айове, поэтому это не стало чем-то новым для меня.

Подростки из округи помогли мне в ту первую неделю раздать объявления. Там говорилось о начале Воскресной школы. Большинство детей и не знало, что такое Воскрес­ная школа. Они никогда раньше не слышали такого слова.

Для округи это было чем-то странным. Им, наверное, было интересно, что этот длинноволосый проповедник в синих джинсах и футболке здесь делал. И кроме всего прочего, я был белым.

Незадолго до этого испаноязычные и темнокожие мо­лодые люди-христиане из округи услышали о том, что мы собираемся здесь делать, и присоединились к нам. С ма­ленькой группой мы начали проводить молодежные встречи на протяжении недели.

Мы разделили подростков на четыре команды для про­ведения конкурсов. Они соревновались друг с другом: кто быстрее съест пирог или банан, конкурс по перебрасыва­нию надувных шаров, которые были заполнены водой. Первые двадцать минут были просто весело проведенным временем. Потом минут двадцать мы пели живые интерес­ные песни. А заканчивал я четким посланием, давая при этом возможность молодым людям принять Христа.

Многие принимали. Каждую неделю число детей воз­растало. Потом я объявил, что мы будем проводить курсы по подготовке водителей автобусов. Это был настоящий шаг веры. Водителей автобусов? У нас еще не было ни одного!

Мне позвонили несколько пасторов, которые слышали о том, что мы здесь делали, и сказали, что могут предло­жить нам старые автобусы.

И они нам их отдали. Я думаю, что эти автобусы держа­лись одной краской. Это были машины, которые следова­ло прокручивать много раз, пока заведется мотор. А когда они заводились, их было невозможно остановить!

Квартал за кварталом

Мы составили карту районов по кварталам и тщательно разработали маршруты автобусов и расписание, по кото­рому детей надо было привозить в Воскресную школу.

На курсах мы назначили капитанов автобусов и помощ­ников на каждый из маршрутов. Мы напечатали объявле­ния и разослали подростков для знакомства с детьми и их родителями.

Было очевидно, что наши старые разваливающиеся ав­тобусы не смогут всего осилить, поэтому мы нашли день­ги для того, чтобы арендовать автобусы вместе с водителя­ми у местной транспортной компании.

В первый день, в июне 1979 года, у нас не было ни малей­шего представления, чего нам следует ожидать. Но в ту суб­боту, когда приехали автобусы, в них было около 1010 де­тей. И в связи с этим у нас появилась небольшая проблема: в церкви было всего 300 мест. Поэтому 700 детей мы оста­вили на улице и по сменам заводили их внутрь. Это был один из самых счастливых кошмаров в моей жизни.

Несколько недель спустя после того как мы начали, пас­тор церкви позвал меня в свой небольшой офис.

- Ковер становится грязным, - сказал он мне.

«Это невозможно, - подумал я. - Ковер уже не может стать грязнее!»

Но он разрешил нам продолжать. Через несколько не­дель, когда к нам уже стало приходить более 1300 детей, он вызвал меня к себе еще раз. «У нас проблемы. Дети сло­мали краны в ванной», - сказал он.

Так как водопровод не работал все время, пока мы были там, я не понимал, что он имел в виду. Но вскоре догадался, чего он хотел: нас вежливо просили освободить помещение.

Я задумался. Как можно быть выброшенным из гетто? Куда идти?

Мы и так уже были на краю света.

 

Глава 3

«Извините, дети, это - конец»

Воскресная школа церкви «Метро» развивалась, но не совсем так, как нам того хотелось. Я, однако, совсем не думал, что скоро буду стоять на ступеньках одно­го из автобусов и говорить: «Извините, дети, но это наша последняя неделя. Нам больше негде встречаться».

После того как нам пришлось уйти из испанской церк­ви, я постарался как можно быстрее найти новый дом для нашего служения.

- Нас попросили уйти из пятидесятнической церкви, - сказал я пастору баптистской церкви, которая находилась за несколько кварталов. - Не могли бы мы арендовать по­мещение вашей церкви по субботам?

- Я видел, как ваши автобусы проезжали мимо, - сказал он. - Да, думаю, что мы можем работать вместе. Мы с удо­вольствием примем вас здесь.

К нам приходило все больше и больше детей. За нес­колько месяцев у нас было около 2000 детей. Однажды пастор подошел ко мне и сказал: «Вы очень нравитесь лю­дям в нашей церкви. На следующей неделе у нас будет не­деля пробуждения, и мы хотели бы, чтобы вы выступили на открытии».

Я ответил: «Конечно, это честь для меня».

Но я ему не сказал, что дети поломали ножку одной из скамеек в прошлую субботу. Служение было довольно энергичным, и они, наверное, слишком увлеклись. Это была скамейка в первом ряду слева. Ножка полностью рас­кололась. Я сначала хотел сказать пастору, но вспомнил реакцию пастора испанской церкви, когда что-то проис­ходило не так.

Скамейку починить уже было невозможно. Я пытался это сделать всеми возможными способами: крепить гвоз­дями, клеить, молиться, но ничего не помогло.

 

Я просто замер

В воскресенье утром я был в церкви, ожидая, когда меня представят. Для нашего служения это был важный момент, но вместе с тем я не мог время от времени не посматри­вать с беспокойством на неустойчивую скамейку. Нес­колько женщин уже сидели на ней, и я подумал, что, мо­жет, скамейка и выдержит.

Потом, прямо в середине своего выступления, я по­смотрел на входную дверь и увидел, что вошла женщина довольно больших размеров. Она шла по среднему про­ходу, и я просто замер. (А я никогда не замираю.) «Пожа­луйста, Господь, не дай ей сесть на эту поломанную скамью», - подумал я, когда прочитал место из Писания.

Вся церковь, наверное, заметила мою реакцию, потому что люди повернулись и смотрели, как женщина идет по проходу. Это было похоже на автомобильную катастрофу в замедленной съемке. Она села прямо на краю скамьи. Ослабевшая ножка поддалась, но другие устояли.

Это нужно было видеть! Весь ряд женщин съехал вниз по скамье и приземлился кучей в среднем проходе. Они кричали, шумели, и служение вышло из-под контроля.

Я не владею даром пророчества, но знал, что нам лучше уже подыскивать новый дом. Думал, что, может, мы протя­нем месяц, но ошибся. На следующей же неделе мы опять были на улице.

До Рождества оставалось две недели, и я пришел с на­шей проблемой в Бруклинское агентство недвижимости. Так как нам требовалось большое помещение, то мы стол­кнулись с проблемой. Большинство складов в округе были либо сожжены, либо разрушены. К тому же у нас не было денег на ремонт, даже если бы мы и смогли найти здание. Многие дома стали жертвами того, что в Нью-Йорке назы­вают «хозяйский поджог»: владелец поджигает здание для того, чтобы получить страховку.

Я напомнил нашему агенту: «Так как сейчас зима, нам нужно также отапливаемое здание».

- Без проблем, - ответил он. - У нас как раз есть подхо­дящее.

Мы подписали бумаги на аренду склада, который нахо­дился на углу Бродвея и Гроув, недалеко от железной доро­ги, которая вела к Манхэттену. Но дело в том, что наш агент не знал, что котлы в здании взорвались, и поэтому отопление не работало. В первое воскресенье на улице было десять градусов ниже нуля - внутри тоже было де­сять градусов ниже нуля.