Бессознательные механизмы психики

Используя метод свободных ассоциаций Фрейд открывает важнейшие механизмы работы психики: вытеснение, регрессию, сопротивление, перенос, рационализацию, проекцию и другие. Позже, обратив внимание на разного рода "паранормальные" явления в быту - забывания, оговорки, описки, утеривание и порчу вещей, самокалечение, он углубляет понимание бессознательных механизмов и добавляет к ним новые. Особенно богатый "урожай" сведений о бессознательном был получен при анализе сновидений, которые Фрейд называл "королевской дорогой" к бессознательному. В дальнейшем исследование почти любой области культуры приводило к выявлению новых бессознательных механизмов.

Движение сознания как мысли часто устремлено в будущее, к решению проблемы. Его движение как памяти устремлено в прошлое, к травматическим эпизодам, не до конца пережитым или же вытесненным. Движение памяти по цепи воспоминаний к травматическому моменту Фрейд назвал "регрессией". Освобожденная от контроля сознания психика стремится, по его мнению, назад, в прошлое, тогда как для обдумывания будущего нужны волевые усилия. Такое понимание психики, как по преимуществу регрессивной, вызывает возражения. Представляется более вероятным, что все три ориентации психики - на будущее, на прошлое и на настоящее - могут быть как спонтанными - так и сознательно-волевыми. Ведь утопическое мечтание о прекрасном будущем не менее естественно и не реже встречается, чем ностальгия по прекрасному прошлому. Преимущественная ориентация психики во времени зависит от возраста, культуры, ситуации и многих других вещей. Однако Фрейд считал психику изначально регрессивной.

Регрессия - одно из самых употребительных в психоанализе понятий и смысл его - не однозначный. Это, во-первых, переход от "вторичных", сознательных форм психической активности к первичным, бессознательным, инстинктивным. Во-вторых, от сложных - к упрощенным, детским способам рассуждения или возращение к изжитым, пройденным стадиям развития. В-третьих, это оживленное, заинтересованное стремление выразить с помощью слов, образов, жестов скрытое неартикультированное содержание психики. В-четвертых, возврат либидо, сексуального инстинкта к первичным, самым ранним его объектам.

Анализ невротических фантазий приводит Фрейда к выводу, что первичными объектами либидо были материнская грудь, дававшая молока или, даже, чрево матери. Желание вернуться назад, в утробу матери, где было так тепло и уютно, есть первооснова всех инцестуозных кровосмесительных влечений, которые позднее "сублимируются", одухотворяются и переносятся на другую женщину. Можно говорить о регрессивных процессах в массовой психике, когда духовная жизнь сводится к навязчивому повторению на телеэкране, в журналах, радиосообщениях образов и мыслей, связанных с убийством, агрессивностью, сексуальным актом. Регрессия группового сознания проявляется в озверении толпы, охваченной паникой или жаждой мести. Причиной индивидуальных регрессий, которые нередко становятся источником невроза, является война. На войне нормальный человек превращается в убийцу. Ему приказом или страхом навязывается архаическая форма поведения, от которой он потом не может освободиться в условиях мирной жизни. Однако понятие регрессии - прежде всего, описательное, а не оценочное. Фрейд настаивает на том, что прошлое ребенка и прошлое дикаря - всегда живы в нас. Мощное влечение к прошлому вдохновляет историков и писателей, но оно же является основой невротического навязчивого повторения. Благодаря регрессии психоаналитик имеет доступ к прошлому пациента.

Второй бессознательный механизм - сопротивление. Оно проявляется в словах, поступках, эмоциях, которые мешают пациенту проникнуть в собственное бессознательное. Воспоминания располагаются "кругами" вокруг глубинного "ядра" личности. Чем ближе к ядру мы подходим, тем сильнее сопротивление. Вначале Фрейд видел в сопротивлении препятствие терапевтической работе. Следуя логике свободных ассоциаций, человек приближается к истокам забытой травмы. При этом в его речи становится больше заминок, пауз, отвлечений. Осознав, что сопротивление нельзя преодолеть внешним нажимом, Фрейд стал рассматривать его, как подлежащий истолкованию симптом. Постоянно наталкиваясь на сопротивление при подходе к определенной теме, можно догадаться, что скрывает пациент. Врач выстраивает гипотезу об истинном переживании, которое должно было иметь место, но было вытеснено "с порога" сознания. Затем он стремится возбудить это переживание у пациента и, таким образом, восстановить нормальное течение событий.

Сопротивление бывает обусловлено "удаленностью" воспоминаний от той ситуации, в которой ощущает себя человек. В этом смысле сопротивление есть просто естественная реакция психики, которая тем сильнее, чем дальше во времени расположено воспоминание, чем оно сложнее, противоречивее. Каждое новое припоминание того же самого события представляет его в ином свете, вводит в него новые смыслы. Работа с сопротивлением где-то перерастает в творческую работу мемуариста и писателя. В "саиентологии" - религиозно-психологическом движении, основанном Р. Хаббардом, практикуется полное "снятие" сопротивления многократным проговариванием прошлого. Память, таким образом, превращается в чистый текст (отсюда термин "клир", которым называют человека, прошедшего эту процедуру), не содержащий фиксаций, раз и навсегда выстроенный. Эту практику никак нельзя одобрить, поскольку она уродует личность, лишает ее творческой способности, искусственно уравнивает все виды жизненного опыта. Сайентологи не хотят замечать, что переосмысление противоречивого, забытого прошлого - есть необходимая и естественная для духовного развития личности работа.

Сопротивление имеет защитную функцию. В быту, в профессиональной сфере желательно быть открытым для критики, но все же нужно иметь защиту от несправедливой, неадекватной критики, с помощью которой другие желают возвысить себя и принизить нас. Сопротивляясь, человек ищет аргументы для обоснования совершенного им, которое чаще всего не может быть оценено однозначно. Он доказывает себе и другим, что его стратегия жизни - правильна. Поэтому сопротивление - нормальная, здоровая функция, если, конечно, она осуществляется в разумных пределах. Превращаясь в глухую защиту или полностью исчезая, сопротивление открывает дорогу неврозу. Личность становится ригидной, жесткой или чрезмерно уязвимой, ранимой. Нужно уметь принимать критику, не переставая отыскивать в душе твердые моральные основания.

Подобно регрессии, сопротивление может быть массовым. Оно объективируется в культурных нормах. Не только личность, но также нация, сословие, политическая партия или конфессия часто настаивают на своей непогрешимости и сопротивляются любой попытке усомниться в правильности их мыслей и действий. Психоанализ встретил сопротивление со стороны европейской общественности потому, что вскрывал фальшь, искусственность викторианской морали, указывал на проблематичность соблюдаемых приличий. Когда-то интеллигенция сопротивлялась теории Дарвина, а церковь - теории Коперника. Либералы сопротивляются критике социалистов, не желая признать факт экономической эксплуатации, неизбежно возникающий в рыночной системе. Социалисты сопротивляются либеральной критике, отрицая тот факт, что централизация власти и распределительных функций легко приводит к деспотизму и олигархии. Сегодняшнее "демократическое" и "открытое" общество сопротивляется критике феминисток, не желая признать доминирование в нем мужских установок и т. п.

Сопротивление, как и бессознательные механизмы - амбивалентно, то есть оно может работать и против болезни, и против выздоровления. Но, во всяком случае, оно указывает на необходимость интеллектуальной проработки того материала, который человек защищает от критики.

Вытеснением называется механизм, посредством которого субъект старается устранить из сознания или удержать в бессознательном мысли, образы и желания, осознание которых обнажает внутренний конфликт и приносит чувство неудовлетворенности, собственной несостоятельности. Частично вытеснение совпадает с сопротивлением, с "защитой", но оно более универсально, потому что мы сначала "вытесняем" нечто, а потом "сопротивляемся" его осознанию. Вытеснение особенно наглядно при истерии, но оно проявляется и при других расстройствах, равно как и в обыденной жизни. Термин "вытеснение" встречается даже у Гербарта - немецкого философа и педагога (конец XVIII - первая пол. XIX в. в.) Он считал, что всякая эстетическая форма, всякая системно-организованная целостность вызывает у нас спонтанное удовольствие. Поэтому человек "вытесняет", то есть склонен не замечать разного рода "огрехи", диспропорции, нарушения порядка.

Вытеснение у Фрейда не сводится к защите от неприятного. Это - фундаментальный психический механизм. И в филогенезе, и в онтогенезе именно вытеснение служит причиной формирования бессознательного, как особой психической сферы, где возможно то, что невозможно в сознании. Фрейд говорит о трех стадиях вытеснения. Первая - случайное, непроизвольное "ускользание" из сознательной сферы знаков и символов отвергаемого содержания. "Первовытеснение" формирует бессознательное ядро личности, как полюс притяжения разнообразных психических содержаний. Оно предопределяет то направление, в котором будет развиваться характер личности, ее установки и акцентуации. Вторая стадия - "вытаскивание" из сознания все новых желаний, смыслов, которые ассоциативно связаны с вытесненным материалом и не имеют опоры в сознании. И третья стадия - сопротивление воспоминанию вытесненного, а также его самопроизвольный возврат в виде компенсаторных симптомов - сновидений, ошибочных действий. Судьба вытесненных элементов - различна. Некоторые из них разрастаются, оставаясь в бессознательном, другие вырываются в сознание в виде невротических симптомов или становясь постоянным источником творческих озарений.

Вытеснение может быть рассмотрено как компонент культурно-исторического процесса. Память народа постоянно пополняется идеями и образами, относящимися к пережитому. Но лишь часть из них культивируется и доступна новым поколениям. Господствующая в данный период идеология жестко вытесняет из общественного сознания все то, что не соответствует ее установкам. Идеология искажает события прошлого в угоду прокламируемым ценностям настоящего. Провалы и искажения в памяти общества - столь же распространены, как и вытеснения в индивидуальной психике. Даже формальная отмена цензуры и провозглашаемые свободы слова не в силах помешать процессу вытеснения из сознания общества идей, неугодных власть имущим или болезненных для масс. Но нужно признать, что здоровое общество, как и здоровый человек, должно помнить, откуда и куда оно идет, что оно собой представляет. Черпая силы в воспоминаниях о победах, звездных часах, нельзя забывать о неверных решениях, не скорбеть об утратах и ошибках.

Конечно, процесс интерпретации и реинтерпретации прошлого происходит постоянно. Но он происходит в "силовом поле" интересов элитарных группировок, владеющих каналами массовой информации. Поэтому всегда существует опасность искажения исторической памяти, которая даже усиливается в век глобального телевидения. Между тем, как замечает С. Лем, цивилизации, способные противостоять эпидемиям и звездным катаклизмам, но лишенные памяти, отрекшиеся от изучения собственной истории, оказываются "калеками" и никогда не научатся принимать правильных решений.

Сегодня даже само возрастание объемов информации, находящейся в памяти общества, представляет угрозу его духовному здоровью. Ведь для ее систематизации, обработки, адекватного воспроизведения в коллективном сознании требуется все больше сил и времени. Между тем общество испытывает дефицит даже в самых насущных благах и услугах. Поэтому средства, выделяемые на образование, науку, содержание библиотек и деятельность учреждений культуры - сокращаются. Здесь лежит угроза для человечества превратиться в монстра с гигантски разросшимися руками, ногами, желудком, вооруженного до зубов, но с маленькой головой, способной к перевариванию лишь ограниченных количеств информации. Никакая компьютеризация, даже "Интернет" не спасут от этой угрозы, если общество не освободит достаточного количества времени и живых мозгов для творческой работы с информацией.

В процессе психоаналитического лечения был открыт механизм "переноса", называемого также "трансфером". Трансфер - это процесс, посредством которого бессознательные влечения и установки переносятся с одного объекта на другой. Особенно важен перенос установившихся в детстве привязаностей, отношений с родителями, родительских образов на лиц, имеющих власть и занимающих высокое социальное положение. Этим объясняется "неловкость", которую почти любой человек чувствует по отношению к "начальству". Первоначально Фрейд называл "переносом" доверительное отношение пациента к психоаналитику. Эти доверие, интимность, искренность пациента, столь необходимые для успешного лечения, были, согласно Фрейду, следствием того, что пациент бессознательно предоставлял врачу роль родителя, внушающего любовь или страх. На врача могут переноситься чувства, установившиеся по отношению к отцу, матери, брату или другому близкому человеку, при этом они могут быть как любовными, так и враждебными, а часто сочетают в себе эти противоположности. Фрейд считал необходимым поддерживать "перенос" с целью установления сотрудничества и доверия, которые должны достигаться также и другими средствами. Но он был против того, чтобы давать пациенту полную свободу при осуществлении переноса. Между врачом и пациентом всегда должна сохранятся дистанция. Нельзя потакать пациенту, если он добивается слишком интимного контакта с врачом. Излишняя близость может снизить авторитет врача и помешать успеху лечения. Однако при трансфере пациент легко воспроизводит в общении с врачом свои детские эротические влечения и фантазии. А ведь именно в этих влечениях, репрессированных в какой-то момент детства, кроется загадка невроза, его структурное ядро.

Перенос, как и другие механизмы, действует как в норме, так и в патологии. "Осадки" неизжитых и искаженных переживаний, подпитывающих невроз, могут быть растворены при эмоциональном взаимодействии врача и больного, "переплавлены" в новые безвредные образования.

Перенос обеспечивает как бы эмоциональный "подогрев" психики. Врач, выражая готовность играть роль отца, помогает пациенту переосмыслить давно вытесненные впечатления и на основе нового их понимания изжить невроз. Перенос мы можем наблюдать в разных жизненных ситуациях. Ребенок, впервые пришедший в школу, воспринимает учительницу, как некоторое перевоплощение матери. Президент или монарх в сознании граждан занимают место, когда-то принадлежавшее их отцу. Люди испытывают "любовь с первого взгляда", перенося на человека, который чем-то похож на родителя, свой детский запас чувств по отношению к отцу или матери. Авторитет научного руководителя или политического лидера нередко зависит от того, насколько он способен выполнять отцовскую роль.

Будучи бессознательно-эмоциональным образованием, обеспечивающим установление коммуникации, перенос подвергается в культуре рациональной обработке, дифференциации, благодаря чему устанавливаются четко фиксированные, разрешаемые переносы, ролевые отношения.

Амбивалентные чувства сына к отцу, в которых любовь и восхищение смешаны с ненавистью, ревностью, являющиеся основой "Эдипова комплекса", составляют основу эмоционального отношения младшего поколения к старшему и в некоторых кризисных ситуациях могут стать мотивом молодежного бунта.

Формирование реакции или реактивное образование - это механизм, который призван компенсировать или уравновесить сильную склонность, осуществление которой может быть опасным или вредным для личности. Так, у людей от природы внушаемых, мы встречаем привычку дистанциироваться от собеседника, притворяться плохо слышащими. Люди, робкие в душе, ведут себя развязно. Интроверты вырабатывают способность к непринужденному общению. Старые девы, не изведавшие любовных наслаждений, демонстрируют свое отношение к любви как к чему-то постыдному, грязному. В клинике формирование реакции часто служит помехой психоанализу, поскольку пациент, ощутив возможность излечения, усиливает свои болезненные симптомы, демонстрируя психоаналитику свое нежелание лечиться.

Причины реактивных образований - многочисленны. Пациент предпочитает оставаться больным, чтобы подчеркнуть свое превосходство по отношению к психоаналитику, который, якобы, не справляется с его болезнью. Человек оправдывает свои страдания и тормозит свое излечение, считая себя виноватым, заслуживающим наказания и т. п. В бытовых и семейных отношениях при длительном близком контакте реактивные образования встречаются очень часто.

"Изоляция " состоит в отделении какого-то импульса от основной массы влечений. Она служит причиной дифференциации мыслительных и волевых процессов, которые, вообще говоря, есть лишь аспекты душевных влечений и друг без друга не существуют. В отвлеченном философствовании или напряженном обдумывании проблемы психический процесс как бы "иссушается", лишается эмоциональной составляющей и выглядит как чисто рациональная мыслительная деятельность. На самом деле, вытесненная эмоция не исчезает. Она усиливает в бессознательном какой-то свойственный данному человеку иррациональный "комплекс", часто - комплекс превосходства. В быту изоляция формирует тип самоуверенного педанта-догматика, но в науке обеспечивает перевод энергии желаний в энергию отвлеченных размышлений. Мысли, эмоциональность которых ослаблена, легче сочетаются, дополняют, опровергают друг друга, без опасности превратиться в источник конфликта, который возник бы, если бы каждая мысль сопровождалась эмоциональным позывом к действию. Таким образом, "чистый разум" и "чистая наука", которые по правилам "не должны ни смеяться, ни плакать, а только понимать" (Спиноза), являются продуктом бессознательной "изоляции" некоторых душевных сил.

Полная изоляция мысли от чувства есть, несомненно, психическое заболевание, но такая изоляция может быть полезна и даже необходима в целях специализации. Без нее была бы невозможна деятельность ученых, судей, арбитров.

Изоляция возможна не только как отделение мысли от чувства, но и как разрыв связей между мыслями, а также между мыслью и действием. Она осознается в древности как запрет прикасаться к чему-либо, произносить то или иное слово. Изоляция, как и другие механизмы бессознательного, полезна и естественна до определенной степени, она помогает сосредоточиться на главном. Выходя за пределы нормы, она рождает нетерпимость и фанатизм, когда человек даже не допускает возможности для своих идей и верований вступить в ассоциацию с другими.

Метод свободных ассоциаций сам по себе есть лекарство против чрезмерной изоляции и расщепления личности. Но следует помнить, что никакое последовательное рассуждение, никакой целенаправленный дискурс невозможны без действия изолирующей тенденции.

"Отказ" - бессознательное игнорирование какого-либо чувства или события. Он позволяет избежать неприятных, тревожащих мыслей, угрызений совести. Так, человек старается не замечать неприятных признаков надвигающейся старости, не думает о своей болезни и болезни близких, что могло бы его расстроить, забывает о нуждающихся родственниках, тратя деньги на удовольствие. Отказ видеть болезнь, нищету, зло, обман и насилие вокруг себя - все это помогает сохранить покой, внутреннюю свободу и радость жизни. Но ясно, что такого рода отказ есть уже самообман и моральная дегенерация.

Механизм, названный проекцией, состоит в том, что некоторые мысли, чувства, желания, которые субъект отвергает в себе, выносятся вовне и приписываются другим людям, группам или культурам. Так, не будучи в силах признать себя завистливым, жадным, злым, ревнивым, человек перекладывает эти качества на тех, кто является жертвой его предубеждения. Отказ признать в себе садистические побуждения заставляет человека создавать фантастический мир демонов. В дьяволе сосредотачивается вся ответственность за зло.

Человек проецирует свои лучшие идеальные качества на образ трансцендентного Бога. Очень важные социальные функции Божественного образа, конечно, не трудно видеть. Этот образ служит идеалом, указывает путь, объединяет, дисциплинирует, утешает и т. п. Однако, почему человек выносит "вовне" качества своей души не только отвергаемые, но и почитаемые, возвышенные? На этот вопрос Фрейд отвечает в духе просветительского рационализма, подчеркивая роль Божества, как гаранта справедливости, осуществления надежд, торжества добра и наказания зла. Он указывает также на опыт отношения ребенка к отцу, как на первоисточник всех религиозных проекций.

Фрейд не раз подчеркивал "нормальность" проекции и ее естественность в любом познавательном процессе. В широко используемых "проективных" методах исследования личности истолкование человеком рисунка или цветного пятна (метод Роршаха), служит выявлению черт характера. Предполагается, что понимание любого видимого, слышимого образа и вообще любого объекта происходит путем "интроекции", при которой мое внутреннее, субъективное проецируется на объект. Понимание человеком мира достигается первоначально в мифах, анимистической религии, которые служат наглядными примерами коллективных проекций.

Термин "проекция" широко используется не только в психологии, но и в политике, публицистике. Можно говорить о специфической "проективной" функции культуры, смысл которой в том, чтобы снимать напряжения, возникающие в обществе и психике отдельного человека, освобождать асоциальные импульсы, проецируя их в художественно-религиозную сферу или в игру. Если в повседневной жизни эта проблема каждым решается по-своему, в том числе и на чисто физиологическом уровне, например, когда человек плачет, смеется, то в культуре для снятия глубоких коллективных напряжений создаются специальные зоны или учреждения, где человеку разрешается жить по законам бессознательного, забыть о законах логики и морали. Это - праздники, карнавалы, где реальность сливается с воображением и утопией. Институционализированные культурные проекции обладают мощным стабилизирующим эффектом.

Легко обнаружить элементарные проявления проекций во сне. Засыпая голодными, мы видим стол, уставленный яствами. Человек может верить в реальность того, чего лишен: умирающий от жажды в пустыне видит перед собой источник с прозрачной и чистой водой; люди, долгое время находящиеся в изоляции, испытывают зрительные и слуховые галлюцинации. Как все это объяснить? Энергия сильной неудовлетворенной потребности, превысив некоторый предел интенсивности, "пробивает" барьер сознания, отделяющий реальные представления от воображаемых, желаемое - от действительного, прошлое - от сиюминутного. Фантазия кажется реальностью благодаря проекции на вымышленный образ мощного психического импульса. Проекция - причина того, что многие люди видят реальность такой, какой они хотят ее видеть или какой им выгодно ее видеть. Этот же механизм, без социального, нравственного и интеллектуального контроля действует при паранойе. Параноик переносит на других свои чувства и опасения, не считаясь с реальностью. "Другие" кажутся ему враждебными, подозревающими, любящими, тогда как на самом деле они к нему равнодушны. У больных шизофренией проективная функция патологически нарушена. Они не могут смешивать себя с другими, их связи с людьми разорваны. Вещи, люди, события представляются чуждыми, далекими. Мир воспринимается как бы через стеклянный колпак. Шизофреник лишен социального и исторического чувства. Времена и Пространства для него - пусты, лишены смысла.

Шизоидные и параноидальные тенденции проявляются и у нормальных, здоровых людей, характеризуя тип личности. Проекция продуктивна в определенных пределах. Благодаря ей мы можем поэтически воспринимать природу, видеть ее хмурой, счастливой, гневной, таинственной, безмятежной. Проекция позволяет принимать близко к сердцу, воспринимать как лично-значимые, внимательно изучать широкомасштабные, исторические и культурные феномены: войны, революции, эпохи, движения. "Другой" становится понятен, когда мы проецируем на него наши переживания. Но выход проективных механизмов за пределы, фиксируемые социальными нормами, чреват массовым психозом. Образ "внутреннего врага", "шпиона", "вредителя", возникающий в какой-то мере стихийно, под влиянием реальных трудностей и страданий, искусно эксплуатируется властью и служит психологическим оправданием массовых репрессий. Говорят, что при входе на некоторые заводы Японии поставлены резиновые куклы, изображающие представителей администрации, и тут же положена палка, которой можно стукнуть куклу по голове. Такой может быть "утилизация" прирученных проекций. У нас в России появилась недавно телевизионная программа "Куклы", в которой высшие должностные лица государства, которые неизбежно должны вызывать у многих негативные чувства, изображаются в смешном, карикатурном виде. Подобная программа - очень полезна. Она была бы немыслима ни до революции, ни в сталинские, брежневские времена. Ее выход в эфир, несомненно, является большим шагом вперед в развитии цивилизационных принципов.

Трудно переоценить роль массовых проекций в художественной литературе, эстетизации быта. Глубокие, впечатляющие образы мифов, литературы возникали нередко в сновидческих проекциях. Образы сновидений затем "обрабатывались" дневным сознанием, насыщались реальным, будничным содержанием, становились идеальными прототипами, с которыми сверяли свою жизнь многие поколения.

В примитивных, дописьменных обществах, в которых рациональная практика развита слабо, проективные механизмы определяют восприятие человеком мира.

Общественное сознание Средневековья является прекрасным "исследовательским пространством" для изучения проективных образований. В средневековом искусстве часто встречаются изображения чудовищ, драконов, химер. В массах широко распространен страх перед нечистой силой. Эпидемии, неурожаи, войны, политическая неустойчивость дают достаточно поводов для страхов и опасений, которые персонифицируются в образах дьявола и его помощников. Исследователи объясняют богатство божественных и дьявольских образов в Средние века репрессивным воздействием христианства на еще не зрелое, языческое в своей основе, массовое сознание. Страх нарушить какую-то заповедь и совершить нечто греховное был велик. Велик был и страх кары. Эти страхи проецировались на образы "нечистой силы". Химеры и драконы в религиозном искусстве раннего Средневековья выглядят особенно угрожающе. По размерам они больше человека.

По мере того, как языческое сознание подверглось дисциплинирующему и облагораживающему воздействию христианства, страх небесной кары ослабевал. В искусстве позднего Средневековья размеры химер и чудовищ уменьшаются. Огромный Георгий Победоносец в иконе XVI века уверенно вонзает копье в голову распластанной под копытами его коня змеи. Головами химер украшают водосточные трубы и из их горла в дождь льются фонтаны воды. Химер как бы приручают, они становятся скорее смешными, чем страшными.

Мы видим, что в различных сферах общества судьба проекций и других бессознательных образований складывается неодинаково. Из некоторых сфер они активно вытеснются (труд, наука). В других их стремятся приручить и использовать (политика, религия). В третьих им дают возможность свободно проявиться и даже стимулируют (искусство, массовая культура). В четвертых изобретают способы для активизации проективных образований, помогающих манипулировать массовым сознанием (реклама).

Идентификация (самоотождествление) - психологический процесс, с помощью которого субъект присваивает себе качества другого человека и преобразует себя - целиком или частично - по его образу. В работах Фрейда идентификация обозначает сам процесс формирования личности. Личное "я" складывается из последовательного ряда идентификаций, дополняющих или ограничивающих друг друга. Фрейд отличает идентификацию от подражания, психического заражения, которые обусловлены внушением, внешним воздействием. Идентификация возникает благодаря действию внутренних душевных сил. Первичная идентификация ребенка с родителем одного с ним пола служит условием выработки полового самосознания. Идентификация с отцом есть условие принятия отцовской роли, ответственности. Важна идентификация с родителем противоположного пола, поскольку она необходима в гетеросексуальном, супружеском общении. В любви часто происходит идентификация с любимым человеком, что, однако не является признаком благоприятного развития любовных отношений, которые всегда сохраняют в себе элемент борьбы. Возможна идентификация с врагом, вызывающим сильный страх, а также жертвы с мучителем и палачом. Сюжеты такого рода встречаются в мемуарной и художественной литературе, посвященной эпохе массового террора в СССР и Германии. В подобных случаях идентификация снимает психологическую дистанцию и, тем самым, снимает страх. Умеренная идентификация с великой личностью служит стимулирующим фактором индивидуального развития, но в патологии переходит в манию величия.

Широко распространен и важен с социокультурной точки зрения механизм рационализации. Этот термин, введенный Э. Джонсом, означает процедуру, посредством которой субъект стремится дать логически и морально убедительное объяснение своего поступка, чувства или привычки, в тех случаях, когда подлинные их мотивы не осознаются. Не всегда легко отличить рационализацию как невротический и бессознательный механизм от обычного рационального объяснения. Рациональные мотивировки невротиков бывают хорошо обоснованными, особенно, если они не противоречат официальной роли. Так, учитель, любящий наказывать учеников из садистских побуждений, объясняет свой образ действий требованиями дисциплины и полезностью наказаний для воспитуемых. Мужская гомосексуальность обосновывается интеллектуальным превосходством мужчин. Ритуалы, исполняемые в связи с приемом пищи - правилами гигиены. Рационализация часто встречается в виде готовой идеологической схемы. Например, неравноправное положение негров или женщин обосновывается их природной неполноценностью. Наука, в отличие от идеологии и обыденного дискурса, стремится не к обоснованию готовой идеи или имеющейся позиции, но к свободному поиску истины. Она допускает множество интерпретаций одного и того же факта, которые рассматриваются как равноправные. Наука осознает относительность своих гипотез, готова к диалогу, требует полной правдивости. Можно сказать, что наука специально и предусмотрительно выдвигает запрет на любую рационализацию. В других профессиях и видах деятельности "запретить" рационализацию вряд ли возможно. В той мере, в которой неизбежна идеология, неизбежна и рационализация. Мы прибегаем к рационализации, когда пытаемся объяснить чужой поступок, мотивы которого нам не понятны, а это часто случается. Свой способ поведения мы тоже рационализируем, поскольку многие черты своего характера, наши личные качества мы должны сначала принять как данность, а уже потом объяснить.

Мы видим, что бессознательные механизмы открытые первоначально при неврозах выполняют терапевтические, творческие и социально-регулятивные функции. Определенная степень развитости их необходима и желательна. Но чрезмерное усиление, "разгул" бессознательных механизмов есть болезнь или симптом социальной аномии. Зрелая, уравновешенная личность способна переносить значительные напряжения, страхи, тревоги, удерживая свои бессознательные механизмы под контролем. Дети, невротики, люди с низким уровнем душевной организации не могут терпеть длительных неприятных переживаний. Поэтому картина мира в их сознании и логика их собственных действий перестраиваются с изменением ситуации таким образом, чтобы поддерживать чувство собственной правоты вопреки совершаемым ими предательству и обману. Эту бесконтрольность бессознательных механизмов мы квалифицируем как незрелость или невменяемость.

4.Структурная модель психики.

Фрейд не раз пытался описать целостную структуру психики, причем набрасываемые им эскизные модели отличались друг от друга. Нелегко было выявить центральный структурирующий элемент. Фрейд указывал в этой связи на "сознательное я", которое управляет инстинктами, на сексуальность, которая проецируется в реальные и фантастические образы, на "нарциссизм" или любовь к себе, постепенно "втягивающую" во внутренний мир личности все новые и новые объекты. В конце концов, Фрейд должен был признать, что психика включает в себя несколько самостоятельных центров.

Действующими агентами психической жизни Фрейд считал влечения, которые всегда, в той или иной степени, эмоционально окрашены, осмыслены и энергетически заряжены. Все три составляющих: чувственная, смысловая и энергетическая присутствуют в каждом психическом импульсе, но их удельный вес - различен: мысль может быть бессильной, импульс - не имеющим ясного смысла и т. п.

Подытоживая концепцию Фрейда, о структуре психики можно сказать следующее. Во-первых, она не связана непосредственно с мозговыми, нервными структурами. Во-вторых, психика представляется автономной динамической системой, аппаратом, встроенным в личность, который взаимодействует с окружающим миром и получает сигналы из внутренних органов. Психика подчиняется тем же самым законам физики, термодинамики, биологии, которые действительны для всей природы. Это законы сохранения энергии, стремления к равновесию, движения по линии наименьшего сопротивления, конкуренции, кооперации, выживания приспособленных и естественного отбора. Биологические, дарвиновские законы определяют поведение отдельных импульсов, которые могут усиливаться, разрастаться за счет других, питаясь их энергией, становиться устойчивыми структурами характера, или же ослабевать, вытесняться с центральной арены на периферию.

Фрейд интересовался, прежде всего, бессознательным и сравнительно мало обращал внимания на сознание. С помощью выявленных им бессознательных механизмов, он хотел показать, что многие мысли и действия, которые кажутся, на первый взгляд, ошибочными, случайными, не имеющими значения - например, сновидения, забывания, оговорки, фантазии - являются необходимыми и значимыми.

Особенно важная роль в функционировании и развитии психики отводится культуре. Специфические элементы культуры не являются ни чисто объективными, ни чисто субъективными. Им больше всего подходит именоваться символами. Символы - это знаки, несущие важные для человека смыслы. Таковыми могут быть слова, образы, идеи, человеческие поступки. Все они могут восприниматься как символы чего-то. Символы "заряжены" энергией. Они могут возбуждать, подавлять, ранить, увлекать, индуцировать единичные действия и массовые движения, выражать нормальные черты характера и невротические симптомы.

Не все люди одинаково чувствительны к словам и символам. У Фрейда была пациентка, которая при мысли "я вынуждена это проглотить" - имелась в виду какая-нибудь житейская неприятность - чувствовала спазм в горле, а фраза "это поразило меня в самое сердце" воспринималась ею как удар в грудную область. Отсюда понятно психогенное происхождение соматических заболеваний.

Представление о психике как машине особого рода давалось Фрейду не без труда. В молодости он пытался свести психические явления к процессам, происходящим в нейронных цепях мозга, но вскоре оставил эти попытки. Однако продолжал говорить о психике так, будто речь шла о физическом аппарате, занимающем определенную область в пространстве.

Но физические аналогии для психики имеют все-таки ограниченную значимость. У Фрейда спрашивали, как можно представить себе структуру психики? Он отвечал, что это можно сделать, вообразив, например, город Рим, но не таким, как он представляется взору одного человека или поколения, а соединяющим в едином образе все структурные единицы, когда либо существовавшие в одном и том же городском пространстве. Фрейд хотел этим сказать, что в психической области ряд впечатлений может сливаться и находиться в одной точке "пространства". Но в таком случае вообще трудно говорить о пространстве. Ведь в физическом пространстве на одном и том же месте не могут одновременно находиться, скажем, храм, площадь и хижина. А психика состоит из наслоившихся друг на друга впечатлений, нередко совершенно различного содержания и разъединенных во времени. Психика способна вбирать в себя новые впечатления, перерабатывая их, но, при некотором усилии, можно воспроизвести и их первоначальное содержание.

Столкнувшись с методологическими трудностями при описании психики естественнонаучными методами, Фрейд, в итоге, выстроил три взаимодополнительных модели: топическую (пространственно-структурную), экономическую (обменно-энергетическую) и динамическую (мотивационно-смысловую).

Существуют два варианта топики. Первый включает в себя Сознание, Предсознательное и Бессознательное.

Сознание до Фрейда часто отождествлялось с психикой. Фрейд подчеркнул, что сознание - лишь малая, поверхностная часть психического аппарата. Она отличается от других его частей тем, что располагает свободной энергией, которую можно использовать для дополнительной зарядки или же нейтрализации каких-то идей и впечатлений. "Заряжая идеи", мы их "передвигаем", "сращиваем", разъединяем, строя, таким образом, картину мира, частную теорию или свой характер.

Фрейд не стремился принизить значение сознания, в чем его не раз упрекали. Напротив, продолжая оставаться в душе просветителем-рационалистом, он не терял надежды, что инстинктивные влечения и бессознательные процессы когда-нибудь будут проанализированы, осознаны, оценены с точки зрения их жизненной значимости, а культура, которая часто "с порога" и без достаточных оснований отвергает влечения, будет как-то "исправлена".

Однако всякого рода прогнозы и проекты Фрейд ценил невысоко. Его интересовала реальная, наблюдаемая деятельность сознания. В сознании он видел, прежде всего, освобождение мысли от ее первичной, чувственно-импульсной оболочки, выявление значения и смысла. Сознание может свободно оперировать смыслами, фиксируемыми в словах и образах. Внимание, сосредоточенность - функции сознания, благодаря которым можно вырабатывать нужные смысловые конструкции, чтобы затем - внедрять их в нижележащие слои психики, в которых комбинации смыслов не поддаются сознательному контролю. Активное воздействие сознания на бессознательное - суть психоаналитического лечения. В повседневной жизни сознание заполнено преходящими представлениями. Чтобы увидеть через них аутентичное "ядро" личности, нужно произвести работу самоанализа или проделать анализ с помощью врача.

Предсознание - второй, промежуточный слой психики, располагающийся между сознанием и бессознательным. Хотя повседневный контакт с внешним миром осуществляется сознанием - доступ к сознанию каких-либо важных сообщений, принятие решений и двигательные реакции контролируются предсознанием. Предсознание - это память, ресурс информации. Оно является также цензурой, преграждающей вход в сознание тревожным мыслям и постыдным желаниям. Предсознание выполняет роль отборочного фильтра, выпуская на арену сознания те мысли и чувствования, которые подкрепляют сознательные намерения, позволяют их обосновать и развить. Очевидна зависимость творческой продуктивности от установок, сформированных в предсознании. После "думанья" в одном направлении, работа переносится "в глубь". Мы начинаем автоматически, то есть, почти бессознательно фиксировать полезные для разработки темы впечатления, откуда бы они ни исходили. Нередко предсознание, защищенное от непосредственных повседневных воздействий, само выдает четкие словесные формулировки. В предсознании накапливается материал, который, в принципе, может стать доступным сознанию, чего нельзя сказать о бессознательном. Наконец, предсознание в большей степени соответствует истинному "я" личности, хотя в нем могут быть слои разной глубины.

Бессознательное - наиболее устойчивый слой психики. С открытием его механизмов связана суть психоанализа. Бессознательное находится на границе между психикой и соматикой. Наполняющие его влечения, а также ощущения боли и удовольствия являются как телесными, так и психическими симптомами. Именно бессознательное есть главный объект психической терапии. Бессознательное - это родовое, ранне-детское образование, продукт доязыкового воспитания и вытеснения. Это как бы особая личность внутри нас. В бессознательном происходят всякого рода "сгущения", "смещения" подчас противоположных влечений и смыслов, не сдерживаемых логикой и чувством реальности. Бессознательное не знает сомнений, прямой дорогой идет к цели - реализации влечения, даже если для этого потребуется перевернуть смыслы и ценности "вверх ногами". Если сознание и предсознательное сравнительно легко обмениваются содержаниями, то между сознанием и бессознательным находится целая система контрольно-пропускных пунктов. Без их "досмотра" граница не может быть пересечена. Бессознательные влечения не имеют права в чистом виде поступать в сознание, если это происходит, то означает невроз, психоз и социальную дезадаптацию.

Сознание и бессознательное во многом - контрастные, противоположные инстанции. Сознание вторично в общеисторическом и индивидуальном плане. Бессознательное насыщено страстями, а сознание как бы "выжжено" воздействием внешних энергий. Сознание - факт величайшего значения, это - родовое свойство человека. Но каждый непосредственно знает только свое собственное сознание. Познать сущность родового сознания разум не в силах. Сознание, по Фрейду, есть, прежде всего, возможность восприятия, оно дает нам знание качеств, различий, границ. Сознание призвано воспринимать новое, поэтому оно должно быть открытым, пустым, однородным, по возможности индифферентным ко всему, входящему в него. Бессознательное, напротив, имеет главной функцией поддержание преемственности и идентичности как человеческого рода, так и личности. Поэтому оно является инертным, закрытым, наполненным, хотя выглядит бурлящим и противоречивым. Сознание не выносит логических и эмоциональных конфликтов, избавляясь от них с помощью целенаправленной работы или вытесняя их в бессознательное. Бессознательное же может содержать в себе остро-конфликтный материал, оно как бы нечувствительно к противоречиям. Это достигается, по-видимому, отказом от логической, семантической и даже временной упорядоченности содержаний. В бессознательном истинное и фантастическое, будущее и прошлое, желаемое и реальное часто не разграничиваются. Сознание питается энергией бессознательного, но требует, чтобы бессознательные влечения, входя в сознание, как-то определялись относительно смыслов и ценностей. Свою работу сознание осуществляет главным образом с помощью языка, ресурсы которого локализуются в предсознательном. Сознание, предсознательное и бессознательное взаимодополняют и порождают друг друга, но одновременно - конфликтуют. Их борьба - источник жизни, творчества, развития личности.

Второй вариант "топики" включает в себя "Я", "Оно", "Сверх-Я". В некотором смысле "я" соответствует сознанию, "оно" - бессознательному, "сверх-я" - предсознательному. Но это соответствие - лишь частичное, поскольку "я", "оно" и "сверх-я" частично сознательны, частично - бессознательны. Кроме того, при обсуждение проблем сознания и бессознательного мы имеем в виду безличную психику, а когда говорим о соотношении "я", "оно" и "сверх-я", то переходим к проблемам личности. Некоторые комментаторы стремятся провести резкую грань между "я" и личностью, но сам Фрейд этого не делал. Вся проблематика вокруг "я" вырастает из наблюдений по поводу взросления, невротического "расщепления личности", ее патологических изменений, обозначаемых в быту или моральном сознании как неполная вменяемость, безответственность, ненадежность, незрелость и т. п. Говоря о "я" мы чаще всего переходим на моральный язык. Зрелое, здоровое, развитое "я" выступает как автономное по отношению к внешнему миру, по отношению к "оно" и "сверх-я". "Я" способно принимать решения, отказывая "оно" в его желаниях и критически анализируя установки "сверх-я" с точки зрения их практической целесообразности. В зрелой личности "я" не втянуто в конфликты и разбирательства с "оно" и "сверх-я", характерные для ребенка и невротика, которые не владеют собой, часто испытывают угрызения совести, затрудняются при принятии решений. В качестве "стержня личности" "я" на протяжении жизни претерпевает множество изменений, вбирает в себя влечения "оно" и моральные признаки "сверх-я". Таким образом "я" приближается к понятию целостной личности, выступающей как "связная организация душевных процессов", ориентированная на других людей, на культуру.

Однако в трактовке "я" Фрейдом есть все-таки некоторая двойственность. "Я" - это фокус сознательной, зрелой личности. Но "я" не всегда или не полностью выражает самоидентичность. Будучи центром субъективной реальности, "я" нередко оценивается как "хорошее" или "плохое", слабое или сильное, воспринимается самим субъектом с большей или меньшей теплотой. Есть люди, которые находят в себе очень интересного партнера и собеседника. Другие в самих себе ничего не находят и очень низко себя ценят. "Я" - по Фрейду - преимущественно бессознательная инстанция. Это внутреннее образование, порожденное рядом особенно значимых восприятий и переживаний, идентификаций с родителями и "значимыми другими". Ребенок первые годы нередко мыслит о себе в третьем лице и лишь постепенно, научившись удерживать фокус личности в устойчивых границах, осваивает или создает "я". Фрейдовское "я" пользуется механизмами сдерживания, ограничения, защиты и сопротивления. С самого начала "я" есть нечто пограничное, вынужденное выступать в качестве посредника. Между кем и в качестве кого посредничает "я"?

Во-первых, "я" посредничает между "оно" и внешним миром, во-вторых, между "оно" и "сверх-я".

"Оно" - первичный резервуар психической энергии, прежде всего, энергии либидо. В "оно" сосредоточены и другие виды энергии, переработанной, десексуализированной, способной легко проецироваться на любой объект. Согласно Фрейду "оно" - это хаос влечений, от "я" "оно" отличается тем, что не имеет единой воли. В "оно" противонаправленные влечения сосуществуют бок о бок, не упраздняя и не ослабляя друг друга, находясь как бы в игровом взаимодействии. Дальняя граница "оно" открыта всем телесным воздействиям. "Оно" выступает в качестве полномочного представителя всех телесных органов, всех функций организма, всех сложившихся установок, каковы бы они не были. Если "я" поступает в соответствии с "принципом реальности", рассчитывая "можно" или "нельзя" и насколько целесообразно удовлетворить желание, то "оно" руководствуется "принципом удовольствия". "Оно" - просто хочет, желает, влечется к чему-либо, отвергая соображения о том, что можно, а чего нельзя делать, что хорошо, а что - плохо. Когда действия и потребности "оно" направлены на внешний мир (нередко "оно" получает удовольствие также от органов собственного тела), то возникает столкновение между "оно" и неподвластной ему логикой действительности.

"Оно", получая отказ, учится действовать осмотрительней и для этого выделяет особую инстанцию "я", которому поручается роль разведчика, эксперта и управляющего. "Я" должно, прежде всего, уметь ориентироваться в мире и принимать оптимальные решения, рассчитывая, что выгодней: получить удовольствие сейчас, но с риском и в меньших размерах, или "отложить удовольствие" с большей гарантией успеха. Первоначально "я" выступает как слуга "оно". Но такое положение не может сохраняться долго. Ресурсы "оно" ограничены, в то время как ресурсы внешнего мира - безграничны. Для изучения расширяющегося круга реальности "я" требует от "оно" все больше власти, энергии, самостоятельности. Подобно правительству, "я" создает мощный бюрократический аппарат, в конце концов, подчиняющий себе "оно". Кроме того, "я" уже хорошо изучило повадки хозяина и научилось активно управлять исходящими из "оно" импульсами. Фрейд, используя наглядный образ Платона, уподобляет "я" всаднику, а "оно" - лошади. Соответственно силе каждого из них возможны разные ситуации. Неопытный в искусстве верховой езды ребенок будет подчиняться коню, а искусный наездник использует силу коня в своих интересах. Но со стороны всадника было бы неосмотрительно загонять коня до изнеможения. "Я" крепко держит поводья, может обуздать коня в любой момент, но, когда можно, дает коню свободу.

У разных людей "я" и "оно" развиты в неодинаковой степени. Развитие "я" не во всем походит на естественный рост, но предполагает также мужественные, волевые действия, активные поиски. Различия в развитости "я" и "оно" сказываются на всем облике человека. "Оно" - это витальная, побуждающая или угнетающая сфера, источник радости, но также и страха, беспокойства. Человек с богатым, свободным "оно" и сильным "я" выглядит живым, владеющим собой. Тот, у кого "я" полностью доминирует, кажется сухим педантом. Человек с необузданным "оно" и слабым "я" - может казаться жадным, трусливым, эгоистичным.

"Я" формируется под влиянием объективной логики мира. Но, достигнув зрелости и переняв от "оно" достаточный запас сил, "я" начинает само активно формировать действительность. Автономному "я" соответствует все возрастающая в ходе истории область культуры, которую принято называть цивилизацией. Она построена по принципу безличной рациональности. Это - гражданское общество, в котором действуют "субъекты права", рыночная экономика, где встречаются работодатели и продавцы рабочей силы, государство, в котором действуют субъекты власти. Культура (Фрейд обычно не разграничивает культуру и цивилизацию) становится при этом все более сильной, требовательной, репрессивной, а человек - все менее свободным и счастливым - из-за подавления естественных влечений "оно". Личность трансформируется в социальную роль, которая и закрепляется в качестве "я". Последнее предвосхищает будущее, упорядочивает реальность, следит за чистотой, порядком, за тем, чтобы соблюдались границы между рационально-трудовой и игровой деятельностью. Но "я" все в меньшей степени служит желаниям "оно", в результате чего в "оно" накапливается враждебность к культуре, чреватая социальным взрывом.

"Я", кажущееся на первый взгляд истоком и фокусом личной субъективности, оказывается, с точки зрения Фрейда, вторичным образованием, посредником между "оно" и "сверх-я".

"Сверх-я" - инстанция, особенно значимая для судеб культуры. Это - носитель морального сознания, его запретов и предписаний. " Сверх-я" складывается из совести, чувства долга и представления об идеале, обладая, таким образом, волевым, эмоциональным и смысло-содержательным компонентами. "Сверх-я" развивается как часть "я", получая в результате давления культуры все большую власть над "я" и "оно", хотя эти две инстанции энергично сопротивляются. Результатом этой внутрипсихической борьбы являются невротизация личности, связанная с прорывом неконтролируемых влечений "оно" и усиливающаяся, избыточная репрессивность "я", рационального слоя культуры.

Согласно Фрейду, в "сверх-я" присутствуют ранние детские пласты, относящиеся к управлению физиологическими процессами - мочеиспускания и дефекации, имеющие оттенки садомазохизма. Однако главной силой "сверх-я" Фрейд считал отказ от эдиповых влечений, любовных и агрессивных, и формирование при помощи высвободившейся из них энергии морального рвения и религиозного фанатизма. В общежитии "сверх-я" выступает как ценнейшая и необходимая инстанция, контролирующая надежность, выносливость, моральную устойчивость личности, не позволяющая "я" прибегать к аморальным и жестоким методам, даже если они кажутся "выгодными" и "рациональными".

В клинике "сверх-я" проявляет себя также, как навязчивое чувство вины, меланхолии, скорби - что бывает, когда личность не справляется с моральными нагрузками, а также в виде мании величия - симптома гипертрофированного "сверх-я" и неправильного выбора пути развития. "Сверх-я" формируется в результате эмоционального контакта с отцом. Сильный, уравновешенный отец формирует нормальное "сверх-я". Деспотичный отец воспитывает авторитарную личность. Слабый, отсутствующий или аморальный отец попустительствует "оно" ребенка и не способен воспитать в нем моральную силу и чувство долга. Фрейд считал, что женщины не обладают сколь-нибудь сильным "сверх-я", поскольку его формированию мешает "комплекс кастрации", ощущение женщинами своей неполноценности. Согласно мнению Фрейда, оспариваемому феминистками, мораль женщины как бы растворена в "оно" и "я". Однако в определении "сверх-я" Фрейду не удалось достичь полной ясности. Он не раз подчеркивал, что "сверх-я" детей складывается не по реальному образу родителей, которые нередко обладают в глазах ребенка отталкивающими чертами, а по образу их "сверх-я", то есть наполняются ценностями культуры, передаваемыми от поколения к поколению. При этом к изначальным бессознательным компонентам родительских "сверх-я" добавляются новые, возникающие в результате интериоризации внешних запретов и идеалов культуры самими детьми. Усиление бессознательного "сверх-я" за счет "оно" и "я" соответствует прогрессивному ходу развития цивилизации, означает преодоление дикости и варварства. Однако в усилении "сверх-я" за счет инстинктов и сознания Фрейд усматривает и ряд опасностей. Сила бессознательного "сверх-я" такова, что она нередко может вызвать у человека потребность в самонаказании, что нередко кончается самокалечением или самоубийством. С другой стороны, "оно" все больше репрессируется, лишается сил, что приводит к обеднению и эмоциональному обесцвечиванию жизни. И, наконец, не все люди успешно справляются с моральными нагрузками. Усиление культурной морали грозит неврозом, а когда это касается массы людей, то возникает враждебность к культуре ("каждый в глубине души - враг культуры"), которая только и ждет момента, чтобы выплеснуться наружу в виде актов вандализма, агрессии. Всякое несовершенство или замешательство власти ("я", рациональной сферы управления) чревато в таких условиях "социальным взрывом", вспышками безудержной дикости в рамках сложной и хрупкой цивилизации.

Второй - экономический - аспект рассмотрения психики имеет дело с распределением, использованием и трансформированием энергии либидо, превращением свободной энергии в связанную. Подобно тому, как деньги в виде капиталов и средств обмена обращаются в обществе, утрачивая первоначальную связь с золотом, но продолжая оживлять отрасли производства и заставляя работать человеческие умы и руки, энергия либидо отрывается от своего сексуального первоисточника и свободно перемещается в психическом пространстве, приводя в движение психические функции, "вкладываясь" в любой объект, будь то любимый человек, любимое животное, любимая вещь или идея. Перемещение либидо происходит по требованию "я", "оно" или "сверх-я" и потоки психической энергии, а, следовательно, и деятельность человека направляются в зависимости от относительной силы этих инстанций. Свободная энергия бессознательного превращается в "связанную" - с помощью смыслов и моральных норм. Мыслительные процессы, по Фрейду, представляют собой перемещения связанной энергии, согласно логическим правилам и по цепям смысловых ассоциаций. Но мысль приводится в действие довольно слабым - по сравнению с аффектом - энергетическим импульсом. Чем слабее энергия связана смыслами и чем меньше энергетический импульс, тем легче она перемещается. Небольшие порции энергии можно суммировать, наращивать, что позволяет развивать и углублять мысль, не давая ей иссякнуть. Что касается аффектов, в которых задействованы большие количества энергии, то они быстро достигают критической величины и затем разряжаются в каком-нибудь действии, радостном озарении или вспышке гнева, нарушая свободное течение мысли.

Понятие свободной и связанной энергии заимствованы Фрейдом из термодинамики Гельмгольца, но в психоанализе смысл этих понятий оказался перевернутым. Фрейд называл "свободной" ту энергию, которая свободно распространяется, а не ту, что свободно преобразуется в другие формы.

Экономическая точка зрения порождена с одной стороны, физикалистским духом психоанализа, попыткой выразить на языке естествознания суть морально-психологических проблем. С другой стороны, она подтверждалась клиническим опытом, множеством фактов. Невротическая навязчивость - это энергетическая перегруженность каких-то мыслей или аффектов, не находящих пути к разрядке. Катарсис - разрядка энергии, высвобождение "зажатых аффектов". Метод свободных ассоциаций основан на обнаружении ассоциативных цепочек, связывающих ряд представлений. По цепочке представлений перемещается "квант энергии" либидо. Невротический симптом или неадекватная реакция объясняются смещением энергетического импульса с одного представления на другое. Изучение многих неврозов приводит к мысли о существовании энергетического равновесия в субъекте: так, нарциссизм, то есть энергетическая нагрузка на "я" имеет следствием "опустошение мира", к которому утрачивается интерес.

Психический аппарат, согласно Фрейду, подчиняется закону сохранения энергии. Ни один психический импульс не исчезает бесследно. Он разряжается непосредственно или в переосмысленном виде, вытесняется в бессознательное, где способен блокировать или усиливать какие-то жизненно-важные функции. Наконец, свободный импульс может "связываться", превращаясь в убеждение, веру, привычку или манию, от которых человек не волен освободиться.

Экономическая точка зрения показывает, как те или иные психические функции уменьшают или увеличивают свою силу за счет перемещения зарядов энергии. Фрейд считал, что психический аппарат должен поддерживать имеющееся в нем количество энергии на возможно более низком уровне, в состоянии устойчивости и равновесия, избегая, таким образом, перенапряжения и вызываемого им чувства неудовольствия. Наиболее важным механизмом работы психики он считал "разрядку", доставляющую удовольствие. Отсюда и знаменитый "принцип удовольствия", характеризующий, по мнению Фрейда, нормальную психику. Однако указанные принципы равновесия, устойчивости, удовольствия не объясняют целый ряд психических процессов, связанных с напряжением воли, целеустремленным повышением внутренней энергии. Их Фрейд пытался объяснить, введя третью - динамическую точку зрения, которая должна разъяснять вопрос о природе сил, движущих психикой, обеспечивающих функционирование психического аппарата.

Можно предположить, по крайней мере, четыре ответа на этот вопрос.

Во-первых, это внутренние влечения организма, в той или иной степени осознанные, преобразованные культурой и ориентированные на привычные объекты.

Во-вторых, побуждения и запреты, исходящие извне, со стороны природной и культурной среды, реализуемые через ласку, угрозу, эмоционально-языковое воздействие и наглядные образцы поведения.

В-третьих, можно видеть источник психических сил в Боге, божественных существах, мировом разуме с которыми непосредственно сообщается душа.

В-четвертых, источником душевных, психических сил можно считать свободную волю человека, способную мобилизовывать ресурсы энергии, осуществлять выбор, направлять усилия на определенную цель.

Из этих ответов для Фрейда приемлем непосредственно только первый. Но он не может отвергнуть и второй ответ, поскольку говорит о "благодеяниях культуры", ее "запретах", "требованиях", "давлении" и поскольку сам пользуется при лечении неврозов языком и культурными ресурсами своей личности, выправляя ущемленные аффекты, перестраивая ценностные и волевые установки пациента. Третий и четвертый ответы Фрейдом решительно отвергаются.

Фрейда не интересует подробная характеристика и классификация инстинктов. Вместо термина "инстинкт" он употребляет термин "влечение". Энергия влечений свободна и может быть - в зависимости от условий - спроецирована на любой объект. Влечение субъективно ощущается как конкретное, самостоятельное, сиюминутное желание. Но мы можем "свести" множество конкретных желаний к небольшому числу основных влечений, свойственных всем живым существам и имеющим грубые аналоги в универсальных силах природы. Так, влечения любви аналогичны силам притяжения, а влечения вражды, ненависти - силам отталкивания. Дуализм и универсальность основных влечений были обнаружены еще Эмпедоклом. Его философский взгляд на мир сочувственно воспринимается Фрейдом.

Хотя чаще всего Фрейд говорит о сексуальности, как биологической первооснове влечений, он не сводит сексуальность к инстинкту размножения или функции гениталий. В принципе, любой орган или участок тела могут оказаться источником либидо - сексуальной энергии и выступать как эрогенные зоны. Существует много видов сексуальности, хотя главные из них - три: оральная, анальная и генитальная.

Поскольку каждое влечение отличается от всех других: источником, объектом, целью и силой - то налицо дробление, множественность влечений. Но, с другой стороны, поскольку энергия одного влечения относительно легко сливается с энергией другого или ее нейтрализует, поскольку влечение способно направляться на разные объекты, можно говорить об универсальности психической энергии, ее едином источнике, который Фрейд условно называл Эросом, недвусмысленно связывая это понятие с философской и мифологической традицией. Языческая религия греков рисует бога Любви в различных образах, причем, считается, что все живые существа подвластны Эроту, могут быть поражены его стрелами. Фрейд близок к платоновской трактовке эротического влечения. Устами Аристофана - одного из участников Пира - Платон говорит о стремление Эрота воссоединить в едином организме мужскую и женскую половинки человека. Ища какой-то физический аналог человеческой любви, психическому либидо, Фрейд говорит, что Эрос есть общая тенденция живой материи к сплочению ее рассеянных частиц, тенденция к поддержанию и повышению активности