Детская сексуальность и учение о характерах

Проблемы становления личности, половой самоидентичности, формирования характера Фрейд связывает с судьбами детской сексуальности, эдиповым комплексом и его преодолением в процессе взросления и включения индивида в общественную жизнь.

Представление о роли детской сексуальности возникает у Фрейда в результате анализа и лечения неврозов. Невроз - продукт подавления и искажения влечений. Но какие влечения были подавлены и когда происходит первая репрессия, прокладывающая путь всем последующим? Фрейд приходит к выводу, что невроз обусловлен подавлением сексуального желания.

О сексуальной подоплеке неврозов ему приходилось слышать и раньше - от Шарко и других психиатров. Он не придавал этим - обычно в шутливом тоне высказываемым соображениям - большого значения. Но как только он сам попытался в научном докладе изложить свои мысли о сексуальной этиологии неврозов, он встретил яростный отпор со стороны коллег. Это "сопротивление" только усилило интерес Фрейда к проблеме. Если вначале он указывал на значение сексуальных переживаний взрослого человека при генезисе неврозов, то после ряда удивительных признаний пациентов пришел к выводу, что уже в детстве должен существовать мощный половой инстинкт, который лишь пробуждается в период полового созревания. Ребенок имеет половое влечение в виде "сырого", "неоформленного" стремления к наслаждению, которому предстоит еще пройти долгий и трудный путь, прежде чем стать социально-приемлемым, зрелым и четко-ориентированным. При этом у каждого человека вырабатывается своя особенная "сексуальная конституция", свой способ и свои мотивы соединения с сексуальным объектом.

В качестве события, вызвавшего невроз, в исповеди пациента часто фигурировал факт "соблазнения" ребенка родителем противоположного пола. Первоначально Фрейд принял это, не раз слышанное им признание, за чистую монету. Но позже пришел к выводу, что памятью больного руководит в данном случае защитный механизм проекции. В действительности, ребенок сам испытывал влечение к родителю. Детское желание телесного контакта - первоначально вполне естественное и никем не осуждаемое - позже наталкивается на преграду. Родители постепенно отчуждают от себя ребенка. Утрата родительской любви в раннем возрасте травмирует его. Но с приближением зрелости интимно-эмоциональная близость к родителям начинает расцениваться подростком как нечто постыдное. В нем идет борьба мотивов: стать взрослым, т. е. убить в себе детскую любовь, или же, сохранив ее, остаться зависимым, инфантильным. Борьбу подростка с родителями и любовь к ним Фрейд рассматривает как одну из самых ответственных и драматических стадий жизненного цикла. Этой борьбой объясняется нередко грубость подростка, провоцирование им конфликтов. Стыдясь своего чувства, он вытесняет его и приписывает "инициативу соблазнения" - родителю. Вся эта драма разыгрывается на бессознательном уровне.

В теории детской сексуальности важен даже не мотив соблазнения, который шокировал многих современников Фрейда, а наличие сексуальной мотивации у ребенка. Вопреки разделяемому большинством не только простых людей, но и специалистов-психиатров мнению о "невинности" ребенка, Фрейд выдвигает смелую мысль, что человек с самого рождения наделен мощным сексуальным влечением. Его трансформация под влиянием жизненных обстоятельств и требований культуры является стержнем индивидуального развития. "Судьба личности определяется судьбой ее полового влечения," - скажет он впоследствии.

К сексуальной теории Фрейд пришел не только путем анализа индивидуальных неврозов. Обдумывая динамику душевной жизни, он первое время был удручен тем, что приходится отойти от усвоенного им в молодости естественно-материалистического мировоззрения. Чем отчетливей вырисовывалась система бессознательных механизмов, тем более дематериализовывалась психика. Теория вытеснения хорошо подтверждалась клиническим опытом, но не имела естественно-научной основы. Было непонятно, какая сила руководит работой бессознательных механизмов и психического аппарата в целом. И вот, натолкнувшись на присутствие сексуальной мотивации в генезисе неврозов, Фрейд обрадовался: действительно, разве не сексуальный инстинкт, обеспечивающий размножение и поддерживающий непрерывность жизни, является главной "пружиной" активности живых существ? Развиваясь и действуя в определенной социально-культурной среде, половой инстинкт человека претерпевает сложные изменения, испытывает многочисленные переносы, вытеснения, проекции, идентификации, посредством которых сексуальное влечение "вписывается" в культуру, получает этическую, интеллектуальную и эстетическую "шлифовку".

В зависимости от особенностей нервной системы и жизненных обстоятельств культурная адаптация либидо, его кристаллизация в структуру характера, происходят различными способами. Факторами, определяющими эти способы и путь развития личности являются психическая конституция, соотносительная сила влечений, культурные воздействия, методы воспитания, характеры воспитывающих лиц, а также некоторые ключевые события жизни. Либидо получает содержательное наполнение влияниями, идущими как со стороны влечений, так и со стороны культурных идеалов. Отсюда - огромное разнообразие проявлений любви у взрослого человека. Любовь есть выражение характера, морально-психологического ядра личности, которое складывается уже в первые годы жизни. Структура этого ядра предопределяет тональность чувствований, преобладание активности или пассивности, радостных или тревожных чувств в любви взрослого человека.

Конечно, одухотворенная любовь доступна лишь развитой личности и она разительно отличается от физического влечения. Однако Фрейд был убежден, что все формы любви энергетически питаются из одного источника.

В трансформациях сексуальности уже в самом детском ядре личности следует искать причины неврозов. С другой сторона, исходя из анализа неврозов, можно выстроить теорию сексуальности, связав ее с развитием характера.

Сексуальное развитие и общее формирование психики, проходят, по Фрейду, несколько критических фаз, содержание которых обусловлено как генетически, так и формами воспитания. Каждая фаза оставляет "следы" в виде черт характера. На каждой возможны задержки, отклонения, предопределяющие невроз.

Первая фаза - нарциссизм или аутоэротизм - характеризуется тем, что собственное тело ребенка является главным объектом его влечений. "Либидо" сначала как бы "разлито" по поверхности тела. "Ребенок", - комментирует эту фазу развития С. Цвейг в своем очерке о Фрейде, - есть существо "вселенское и анархическое". Из собственного тела, из окружающего мира, из материнской груди, пальцев и пяток, впитывает он наслаждение. Он не знает никаких задержек и ограничений, целиком уходя в "бормочущие, присасывающие вожделения, яростно протестуя против всего, что мешает ему в этом блаженно-неистовом посасывании".

Затем, на протяжении первых трех лет жизни либидо последовательно сосредотачивается в трех основных зонах - анальной, оральной и генитальной. Раздражение этих зон вызывает разрядку сексуальной энергии и является источником удовольствия. Поэтому они получили название "эрогенных".

Сначала либидо концентрируется в оральной зоне: ребенок получает удовольствие от сосания, кусания. Физиологический смысл этой фазы состоит в закреплении функции питания. Позже большая часть либидо "перетекает" в анальную зону - ребенок "отрабатывает" функцию опорожнения кишечника и получает удовольствие от акта дефекации. Признаком активизации третьей - генитальной - зоны служит детская мастурбация, биологический смысл которой можно усмотреть в предварительной тренировке гениталий и в переходе от аутоэротической формы сексуальности - к коммуникативной. Уже на третьем - четвертом году жизни все три типа инфантильных эротических влечений подвергаются вытеснению. Но степень активизации каждой из эрогенных зон, причины вытеснений либидо, вызванные ими переживания и смысловые ассоциации существенно влияют на формирование характера.

"Сексуальная конституция" определяется доминированием в личностном ядре орального, анального или генитального либидо. Преобладание либидо того или иного типа обуславливает чувствительность каждой из эрогенных зон и предпочтительность той или иной формы сексуального контакта. Так называемые "извращенные" формы сексуальности, "перверсии", получают, тем самым, убедительное объяснение.

Эрогенным может быть или стать любой участок тела. Наблюдение за раздетыми родителями, другими детьми в состоянии сексуальной возбужденности, может привести к устойчивой "фиксации" либидо на руке, ноге или любом другом органе воображаемого сексуального партнера.

Оральный тип характера формируется в результате концентрации либидо в оральной зоне. Он может отличаться богатством фантазий, мечтаний, в которых особенное значение придается губам, поцелуям, нежным прикосновениям. Сосание каких-либо предметов - трубки, папиросы, пальца, повышенный интерес к еде, привычка грызть ногти являются следами акцентуированного орального либидо. Оральная символика включает в себя зрелые, сочные плоды, округлые формы, напоминающие материнскую грудь. Оральные фиксации на сосании формируют пассивный, выжидающий тип личности, установку на зависимость от других. В любви этот тип ищет протекции. Сублимирование оральных влечений в интеллектуальную сферу порождает рассеянный интерес к знаниям, новой информации, как бы заменяющей материнское молоко. Грубое подавление оральных влечений в детстве оставляет след в виде отвращения к поцелуям, снижает восприимчивость к внешним впечатлениям, угнетает любознательность. Оральный тип, по преимуществу, общителен, доброжелателен, доверчив. Способен легко увлекаться, мечтать, но пассивен и безынициативен.

"Фрустрации", т. е., травматические следы грубо вытесненных влечений становятся впоследствии основой реактивных образований. В фантазиях орального типа встречается желание укусить, съесть, выпить кровь другого человека.

Источником удовлетворения в анальной фазе является процесс опорожнения желудка, раздражение анального отверстия. Продукты экскреции служат предметом особой гордости ребенка. Небольшая часть первичного анального либидо удерживается и в психике взрослого, энергетически обеспечивая нормальную функцию экскреции. Но массив детских анальных влечений вытесняется и создает реактивные замещения различного рода. Ш. Ференчи - один из ближайших учеников Фрейда подробно проследил пути культурной эволюции анального либидо. Первичным заменителем фекалий в качестве объекта анального либидо является жидкая грязь, по которой дети с наслаждением ступают босиком и которую любят пропускать сквозь пальцы. Более отвлеченной заменой является песок, из которого они что-то пекут, строят. В ряду дальнейших замещений - камушки, всякого рода строительный материал, затем - общие символы материальных ценностей - золото и деньги. Полное, без невротических фиксаций вытеснение анального либидо в сферу манипулирования деньгами, золотом, властью, создает, по мысли Фрейда, наиболее подходящий для рыночной экономики тип характера. Анальный тип характера продуктивен для строителя, предпринимателя, банкира, рантье. Люди этих профессий склонны находить удовлетворение в коллекционировании, систематизации, управлении людьми, регулярных усилиях воли. Черты этого типа - упрямство, жадность, педантизм, аккуратность. Зрелая форма анальной любви содержит сильные собственнические мотивы. Любовь осознается как обладание, господство, сочетаясь нередко с чувством долга.

Фрейд подчеркивает культурную значимость анального характера: стремлений к порядку, бережливости и упорства, которые являются фундаментальными мотивами европейцев. В Африке, латиноамериканских странах эти черты не имеют широкого распространения, поэтому там не развивался капитализм.

Фрейд и другие исследователи обращают внимания на различия в воспитании детей в разных культурах, на специфическое отношение взрослых к каждой стадии сексуального развития. В Европе, в особенности среди буржуазии, уже в 18 веке приучали детей к регулярности в отправлении туалета, чистоте и аккуратности. Анальная стадия сильней других акцентировалась в воспитании. В результате получил распространение тип деятельного, скупого, педантичного собственника, недоверчивого и эгоистичного. Стремление к богатству и власти служит характерным признаком европейского буржуазного характера.

В странах Африки и Азии на сексуальную дисциплину мало обращают внимания. Открытое проявление детской сексуальности считается нормальным явлением. У африканского ребенка не возникает вытеснений и нет богатой символики сексуальности. Этим объясняется слабое развитие рациональности, настойчивости и других качеств, важных для капиталистического накопления и предпринимательства.

Генитальный тип личности выражает зрелую сексуальность. Сублимированное генитальное либидо служит источником альтруистической любви, установки на духовное общение. Однако генитальная зрелость, как считает Фрейд, вообще редко достигается. У сегодняшних взрослых либидо состоит большей частью из оральных и анальных компонентов.

Пройдя оральную, анальную и генитальную фазы, либидо вытесняется с поверхности тела, перемещается вглубь психики, приводя к образованию эмоционально насыщенной зоны "я". Задерживаемая на пути к внешней разрядке энергия либидо инвестируется в "я", давая чувство уверенности, собственной значимости, полноты души. Кроме того, запас либидо в "я" дает возможность переключения энергии на любой свободно выбранный объект. Однако формирование здорового, эмоционального "я" в латентной фазе требует мудрой воспитательной политики от родителей, органичного соединения в ней строгости и нежности.

Акцентирование роли полового инстинкта в процессе формирования характера следует признать справедливым. Проблемы полового воспитания - очень непросты, требуют от воспитателя большого таланта и индивидуального подхода к подросткам.

Но нет оснований думать, что сексуальность выступает как единственная "пружина" психической жизни и развития. Фактически, уже у самого Фрейда понятие "либидо" десексуализируется, т. е. превращается в эквивалент психической энергии, способной направляться в любое русло, связываться с любой ценностью - материальной, духовной, социальной. История индивидуального либидо есть история привязанностей и утрат, оставляющая в душе следы - зарубки в виде психических фиксаций. Эти фиксации определяют тип характера, прихотливость и избирательность полового чувства. В романе В. Набокова "Лолита" герой, испытавший первую любовь к двенадцатилетней девочке, навсегда сохраняет фиксированную установку именно к этому возрасту.

Универсальность Эроса как источника развития оспаривалась многими авторами. К. Г. Юнг считал, что в ходе многовекового развития культуры либидо лишилось естественной сексуальной основы и его можно рассматривать как нейтральную энергию, способную трансформироваться в чувства любого рода: любовные и агрессивные, творческие и разрушительные. Юнг полагал также, что стремление к самоинтеграции более фундаментально, чем стремление к наслаждению путем реализации либидо. Фрейд отметал всяческие попытки преуменьшить значение либидо. Их он рассматривал как своего рода "сопротивление" со стороны общества, которое ни в чем не усматривает такой угрозы культуре, как в высвобождении полового инстинкта и в использовании половой энергии по прямому назначению. Фрейд, конечно, не думал, что было бы хорошо отбросить культуру и воспрепятствовать сублимации полового инстинкта ради неограниченной половой свободы. Он хотел лишь, чтобы характеро-созидающего значение полового инстинкта было признано и чтобы было разъяснено его значение для душевного здоровья и в качестве причины неврозов.

Однако последующие исследования не подтвердили мнения о том, что всякий невроз имеет сексуальное происхождение. Повышенное внимание Фрейда именно к сексуальному источнику неврозов объясняется культурной ситуацией начала века. Она было связана с ломкой традиционных отношений между полами, раскрепощением женщин, освобождением любовного чувства от многих условностей, при сохранении в среднем буржуазном классе достаточно жесткой, даже лицемерной морали. К. Хорни отмечала второстепенное значение сексуальных репрессий в генезисе неврозов, но подчеркивала в этой связи роль социальной дезадаптации, конфликта ценностных систем в генезисе неврозов. Э. Фромм описал целый ряд невротических типов личности, формирующихся под влиянием не сексуальной, а экономической и политической репрессий.

 

Эдипов комплекс

Вокруг "эдипова комплекса" было особенно много споров. Само это выражение появляется в работах Фрейда в 1910 году, хотя оно и до этого использовалось психоаналитиками. Уже при первом упоминании эдипова комплекса Фрейд обращается к мифу, смысл которого выходит за рамки индивидуального опыта и понятен лишь в масштабах культуры. Эдипов комплекс возникает, по Фрейду, безотносительно к тому, какую роль сыграли отец и мать в воспитании ребенка, какие отношения складывались у него с родителями. Эдипов комплекс универсален. Он не зависит ни от общества, ни от эпохи. "Всякое человеческое дитя сталкивается с задачей преодоления эдипова комплекса".

Уже на стадии аутоэротизма Фрейд отмечает возникновение влечений, направленных на другое лицо, прежде всего, на мать. Половая принадлежность ребенка не оказывает некоторое время влияния на направленность его полового чувства. Как гетеро-, так и гомосексуальность для ребенка - естественны. Первое время и девочки, и мальчики бывают нежно привязаны к матери, а не к отцу. Это - доэдипова стадия развития. В 3-5 лет эдипов комплекс дифференцируется по мужскому или женскому типу. Ревнивая враждебность к матери и нежность к отцу начинают сильнее проступать у девочки, а страх перед отцом, ненависть к нему наряду с желанием материнской близости - у мальчиков.

Все же процессы, связанные с вызреванием и угасанием эдипова комплекса ярче выражены у мальчиков.

Эдипов комплекс достигает высшей точки между тремя и пятью годами. Его суть - в чувственном влечении к матери и ревниво-враждебном отношении к отцу, которое, по преимуществу, амбивалентно. Оно включает в себя любовь, восхищение, и одновременно зависть, желание устранить отца и занять его место. В возрасте 5-6 лет эдипов комплекс вытесняется, вслед за чем наступает "латентная" стадия, продолжающаяся вплоть до наступления половой зрелости. У мальчика отцовская угроза кастрации приводит к отказу от инцестуозных влечений, так что эдипов комплекс устраняется быстро и решительно. У девочки отсутствие пениса и возникающий на этой основе комплекс неполноценности создают возможность длительного сохранения эдипова комплекса в символической форме. Девочка проходит путем символических замен от желания пениса до желания иметь ребенка, так что "высшей точкой ее эдипова комплекса является желание получить в подарок ребенка от своего отца, родить ему ребенка".

Однако отнесение эдипова комплекса к девочке весьма спорно и отвергается многими психоаналитиками. Доэдипова стадия, которая характеризуется, прежде всего, привязанностью к матери, четче выражена у девочки. У мальчика сильная фиксация на матери означает сдвиг к женственному типу. Перенос любовного влечения с матери на отца у девочек наблюдается редко, в кто время как у мальчиков он быстро переходит в желание "быть как отец", которое, однако оказывается несовместимым, с любовью к матери, развившейся раньше. Отсюда - вытеснение любви к матери, но также и вытеснение ненависти к отцу, что означает переход к латентной фазе развития. Девочки имеют больше шансов избежать этих драматических поворотов, сохраняя любовь к обоим родителям.

Относительно роли эдипова комплекса написано очень много. Часто никакими эмпирическими методами не удается обнаружить этот комплекс. Поэтому многие психоаналитики склонны считать его случайным или даже патологическим образованием. Тот узел противоречивых чувствований, который Фрейд назвал "эдипов комплекс", чрезвычайно вариантный, частично генетически обусловленный, а частично формируемый культурой, есть лишь самое общее и приблизительное обозначение проблемы. Феномены отцовства и материнства, несмотря на их первостепенную значимость, еще недостаточно исследованы. О них большинство людей судят интуитивно, превратно. Отношения к отцу и матери, равно как отцовские и материнские чувства, варьируются в очень широких пределах, выражая как индивидуальность человека, так и ценности культуры. Для формирования личности важны не только реальные мать и отец, эмоциональные связи с ними, но и социальные роли родителей, степень включенности ребенка в супружеские отношения, а также символика материнских и отцовских образов в культуре - фольклоре, литературе, религии.

Социальные отношения, образ жизни семьи существенно влияют на развитие эдипова комплекса. Отдаление подростка от родителей обусловлено не только его "затуханием" эдипова комплекса, но и социальными условиями жизни. Конфликт отцов и детей нельзя свести к психологическим причинам. Он подогревается разрывом между ценностными системами поколений "отцов и детей". Родительские образы, формируемые в латентный период, важны как ориентиры в становлении личности, выработке половой идентичности и развитии понимания существ другого пола. Но и эти образы во многом - продукт культуры, а не результат врожденных психических установок и часто не соответствуют образам реальных родителей.

Половая зрелость - узловой период развития. Под влиянием гормонов энергия либидо возрастает. Активизируется эдипов комплекс, родительские образы и аутоэротические влечения. Регрессия к различным стадиям детской сексуальности типична для юношеского возраста и приводит нередко к нервным срывам, сексуальным "перверзиям".

Этот кризисный период завершается освобождением от родительской опеки, преодолением эдипова комплекса. Затем в браке достигается идентификация с отцовской и супружеской ролями и наступает окончательное взросление. Эмоцонально-зависимое отношение к родителям уступает место заботливо-покровительственному.

Либидо, аккумулированное в идеальных образах, становится основой гетеросексуальной любви к сверстникам противоположного пола. После вступления в брак, сексуальный инстинкт стабилизируется. Прямое его проявление ограничивается. Значительная часть свободного либидо сублимируется в область культурной деятельности, духовного творчества.

Будучи источником жизненной энергии, обладая могучей силой, половой инстинкт является хрупким, легко ранимым. Развитие его чрезвычайно сильно зависит от культурных условий. Фрейд подчеркивал драматический характер полового созревания, неизбежность напряжений, конфликтов, способ разрешения которых во многом определяет судьбу и характер личности. Не у всех людей половое развитие идет гладко. Грубость, отсутствие любви со стороны родителей к ребенку или их неумеренная нежность, неудачи в первых проявлениях любовного чувства - все это может затормозить развитие, вызвать страх перед половым общением, отталкивание от брака.

Если все идет нормально, вся сложная совокупность разнокачественных, относящихся к разным фазам развития влечений - интегрируется. Нежные и одухотворенные влечения сочетаются с телесными, чувственными. Однако либидо все таки почти никогда не достигает полной интеграции: нежные и чувственные влечения направляются в разные стороны, на разные объекты. Можно иметь влечение к тем, кого не любишь и не уважаешь и наоборот. Неинтегрированные влечения служат источником любовной драмы личности, а также "перверзий".

Подавленные сексуальные влечения вызывают неврозы, которые, по Фрейду, относятся к перверзиям как "негатив" к "позитиву". Если "перверзии" - следствие недостаточной собранности, "дисциплинированности" либидо, слабой половой идентификации, то неврозы обусловлены слишком сильными вытеснениями. Вытеснения, случившиеся в детстве, активизируются в зрелом возрасте, когда развитие полового чувства наталкивается на какую-то преграду.

Фрейд обращает внимание на особую роль эдипова комплекса в генезисе неврозов. Мотивы кровосмесительства и отцеубийства, встречающиеся нередко в мифах и литературе, свидетельствуют, по его мнению, об универсальности и огромной энергии эдипова комплекса. Формирование и преодоление эдипова комплекса - ответственный момент в жизни личности. Плохо сформированный или не до конца преодоленный эдипов комплекс служит источником страха, робости, стыда - чувств, которые могут обостряться в кульминационные моменты развития любовных отношений и многократно усиливаются случайными обстоятельствами, перерастая в стойкий невроз.

Не изжитый эдипов комплекс блокирует нормальное половое развитие. Например, молодой человек испытывает затруднение, что-то вроде потери речи, когда приходит момент объясниться в любви. Будучи мечтательно и романтически настроен, он, однако, не способен любить данного конкретного человека, поскольку его либидо блокировано неизжитой привязанностью к матери и страхом перед отцом. Неизжитость эдипова комплекса служит причиной несообразного выбора партнера: молодой человек влюбляется в женщину значительно старше его, которая напоминает ему мать: любовный выбор падает на людей, уже состоящих в браке, поскольку их социальная позиция аналогична позиции родителя.

Концепция "эдипова комплекса" явилась краеугольным камнем теории личности, созданной Фрейдом. Эдипов комплекс он всегда защищал с большим рвением. Однако, если пренебречь недосказанным утверждением о биологическом наследовании этого комплекса, то концепция становится весьма проблематичной. Если формирование эдипова комплекса предполагает существование устойчивой моногамной патриархальной семьи, то нет оснований искать этот комплекс там, где дети воспитываются в большой семье родственников и не всегда знают, кто их отец. Не только где нибудь в Африке, но и в современной европейской семье отец не является столь значимой фигурой для ребенка, какой он был еще сто лет тому назад.

Тем не менее, вопрос о характере отношений в семье - родителей друг к другу и к ребенку сохраняет первостепенную важность. Доказано множеством фактов, что количество и качество любви, которую ребенок получает в детстве, сказывается на способности взрослого человека любить и строить прочные отношения с человеком другого пола. Половая идентификация также зависит от отношений к родителю своего пола. Мужские и женские образы, формирующиеся в раннем детстве, запечатлеваются в бессознательном и определяют избирательность любовного влечения. Ясно и то, что "амбивалентность" этих образов является едва ли не правилом. Ведь в раннем детстве душевный комфорт, равно как и дискомфорт ребенка, почти целиком зависят от отношений к нему старших членов семьи. Драматизм отношений с родителями может воспроизводиться в супружеских отношениях. Люди, выросшие в конфликтных семьях, с большим трудом создают гармоничную семью. Но все это не дает оснований абсолютизировать эдипов комплекс. Личность формируется под влиянием многих внешних и внутренних факторов, в том числе, сознательного, духовного порядка.

Толкование сновидений

После открытия метода свободных ассоциаций проблемы лечения все больше отходят для Фрейда на второй план по сравнению с интересом к исследованию бессознательного. Арсенал методов исследования постепенно пополняется. Толкование сновидений Фрейд называет "королевской дорогой" к бессознательному, "областью, в которой всякий психоаналитик должен получить свое образование".

Толкование сновидений - высоко ценимое в древности, многократно осмеянное и, казалось бы, совершенно устаревшее искусство, привлекло внимание Фрейда потому, что многие больные вместо требуемых от них воспоминаний рассказывали свои сны. Обсуждение снов с врачом давало нередко оздоровляющий эффект. Позже Фрейд стал специально просить пациентов рассказывать сны. Он начал анализировать и собственные сновидения, проверяя таким образом гипотезу о вытеснении и других бессознательных механизмах. Книга Фрейда "Толкование сновидений", вышедшая в 1900 году, считается наиболее фундаментальной в ряду работ о бессознательном. С нее начинается история теоретического психоанализа. Ведь именно в ней был обоснован тезис о скрытом смысле психических явлений, которые раньше считались бессмысленными. К сновидениям в этом ряду позже были присоединены оговорки, ошибки, забывания, непреднамеренные действия. Технику толкования сновидений, открывающую механизмы работы бессознательного, Фрейд впоследствии с успехом применил при объяснении искусства, религии и других явлений культуры, включающих в себя фантазию. Главный тезис теории сновидений гласит, что сновидение есть осуществление желания. Сновидение говорит о будущем, но воспроизводит прошлое и в этом его сходство с невротическим симптомом. В обоих случаях закрыт путь прямому осуществлению желания и оно выражается в замаскированном, зашифрованном виде. Работа психоаналитика по его дешифровке должна быть противоположна работе сновидения.

Сновидение выступает как пограничное явление. С одной стороны - это необходимый момент нормальной душевной жизни. С другой, оно напоминает продукты распавшейся психики душевнобольных. Ни психологи, ни психиатры не интересовались сновидением как особой психической функций. Психологии сна, подобной, скажем, психологии мышления, памяти, восприятия - не существует и до сих пор. Ученые, открещиваясь от сновидений как от предрассудка, рассматривали сон как "охранительное торможение". Они пренебрегали содержанием сновидения и тем фактом, что во сне происходит чрезвычайно важная и тонкая работа, направленная на связывание и переработку впечатлений, их реинтеграцию в структуре личности. Фрейд, отвергая сверхъестественные источники сновидений, полагал, тем не менее, что народная вера в пророческий характер сна вполне обоснована. Ведь во сне механизмы цензуры, регулирующей обмен материалом между сознанием и бессознательным, ослабевают. Репрессированные чувства и мысли, хотя и в символической форме, обнажаются, что дает возможность почувствовать истинные желания и намерения сновидца. В сновидении смешиваются механизмы работы сознания и бессознательного, "я" и "оно", нормальная логика - с мифологией. Сон можно рассматривать как активизацию ранних, детских пластов психики, которые в условиях бодрствования не могут найти выражения. Толкование сновидений служит хорошим средством реконструкции биографии, выявления черт характера.

Сны смотрятся легко, без усилия, с захватывающим интересом. В них не заметно действия сопротивления. Иногда во сне можно припомнить или понять то, что днем, наяву упорно не осознается. Все это говорит о том, что во сне активизируется бессознательное.

Сны маленьких детей легко объяснимы. В них обычно исполняются желания, которые днем не нашли удовлетворения. Сновидения взрослых, оказавшихся в экстремальных условиях, также приближены к действительности. Известно много случаев, когда голодавшие люди наслаждались во сне грандиозными пирами, курильщики, лишенные папирос, видели горы табака. Тому, кто ел за ужином острую пищу, вызывающую жажду, легко может присниться, что он пьет. Компенсаторное значение имеют эротические сновидения. Они дают удовлетворение желанию и тем самым выполняют полезную функцию - ограждают сон от нарушений. Сновидение идет навстречу неисполнимому желанию, стремится смягчить неминуемое несчастье. Человеку, заболевшему тяжелой болезнью, снится, что он спускается в свежевырытый раскоп, собираясь заняться любимыми им археологическими изысканиями. В предчувствии конца он все-таки может радоваться. Подобные сновидения легко истолковать потому, что в них нет значительных искажений и воображение мало проявляет себя. Но большая часть сновидений состоит из странных, фантастических образов, изобилующих деталями, с трудом поддающимися расшифровке. Сложность и искаженность содержания сновидений - Фрейд объясняет "цензурой", которая хотя и ослаблена, продолжает действовать во сне, вызывая в нем пропуски, смещения, сгущения образов.

Сновидения трактуются Фрейдом как форма ежесуточной психотерапии. С их помощью изживаются порождаемые жизнью напряжения и конфликты. Сон напоминает регрессию - свободное течение ассоциаций - от последнего случайного впечатления - к ранним и стержневым психическим комплексам. Работа сна состоит, с одной стороны, в "обходе цензуры", снятии сопротивления, а с другой, в выработке фантазий "на тему" вытесненного желания. Мысли во сне переводятся в образы, а реальные отношения выступают в виде символических. Истолкование сна состоит в расшифровке символов на основе того "языка", который выработался у данного конкретного человека. К "сонникам", раскрывающим якобы уникальную символику сновидений, Фрейд относился отрицательно.

Психоаналитик должен рассматривать каждый элемент сновидения как самостоятельный, пренебрегая до известной степени их последовательностью. Сновидение напоминает ребус, составленный из иероглифов, которые можно расшифровать с помощью специальной техники. Эта техника предполагает знание не только психоаналитических терминов, но и родного языка пациента, его биографии, обстоятельств жизни, культурных реалий, повлиявших на его развитие. Все это делает толкование сновидений искусством, требующим огромного опыта, высокой культуры и острой интуиции. Сновидение является результатом борьбы и совмещения двух противоречивых тенденций, исходящих от сознания и бессознательного. Бессознательное действует "по принципу удовольствия", вырабатывая фантастические образы, служащие удовлетворению желаний. Сознание действует "по принципу реальности", добиваясь соответствия продуктов психической деятельности правилам логики и семиотики. Относительная сила двух этих тенденций отражается на характере сновидений, придавая им более или менее реалистический характер. Любопытно, что и сознание, и бессознательное во сне действуют с удвоенной энергией, как бы наслаждаясь отсутствием обычно разделяющего их барьера. Во сне реалистические картины выглядят особенно богатыми: из глубины памяти всплывают эпизоды, казалось бы, давно забытые. Но в то же время сон поражает буйством фантазии, образами, которые ни в каком опыте не встречались.

В сновидении можно почти в чистом виде наблюдать деятельность многих бессознательных механизмов.

Сгущение или конденсация состоит в соединении родственных, но разнородных образов в единое целое. Некое лицо выглядит как А, одето - как Б, делает то, что делал В, но мы знаем при этом, что данное лицо есть Г. Происходит своего рода "фотомонтаж". Незнакомая женщина соединяет в себе черты матери, сестры, жены, девушки, бывшей объектом первой влюбленности. Пожилой мужчина, похожий на отца, имеет сходство с президентом, авторитетным ученым.

Смещение состоит в том, что какой-то признак реального лица или предмета наделяется особенным значением. Старые, казалось бы, ничтожные факты интенсивно переживаются. Между тем, травматические события, случившиеся недавно, в сновидение, как правило, не включаются. Дело выглядит так, как будто старый запас душевной энергии, расходуется на переработку текущих травматических впечатлений. Из тревожной и уродливой действительности человек как бы "ныряет" в умиротворяющее царство сна. Но иногда травматические переживания во сне активизируются. Функция сна может из-за этого нарушаться у тяжело травмированных людей, подвергшихся разбойному нападению или раненых на войне. При тяжелом неврозе часто повторяется один и тот же сон. Течение образов развертывается вплоть до ситуации, вызвавшей ужас. Но ресурса защитных сил не хватает, чтобы совладать с впечатлением. Человек в страхе просыпается. Невроз прогрессирует, сметая остатки защитных механизмов и человек уже боится самого сна. В таких случаях требуется специальное лечение.

Сновидение обнаруживает сходство с художественным творчеством. И там, и здесь целое заменяется частью, ясное высказывание - намеком, общая идея - конкретным образом. Конденсация, смещение, проекция и другие бессознательные механизмы также являются общими для творчества и сновидения. Символизация в сновидениях вызывается стремлением заменить неприемлемые в моральном отношении объекты желаний другими, на вызывающими протеста. В книге Фрейда содержатся примеры некоторых широко распространенных сновидческих символов, соответствующих "запрещенным" в европейской культуре объектам. Материнская грудь замещается сочными вкусными плодами, экскременты - деньгами, золотом, мастурбация - приятным скольжением по склону, женские гениталии - пустыми комнатами, коробками, дверями, пещерами, мужские - священным словом - три, вытянутыми кверху предметами, а также стреляющими, колющими орудиями - ножами, пистолетами. Верховая езда, игра на рояле, танец символизируют половое удовлетворение. Вполне понятно замещение мужского полового органа водопроводным краном, фонтаном, лейкой, а женского - шкатулкой для украшений, ландшафтом с лесом и скалами.

Нежелание ученых исследовать сновидения Фрейд объясняет нелепым и нередко аморальным их содержанием. Во сне свободное от этических уз "я" идет навстречу влечениям, беспрепятственно выбирает объекты любви и ненависти, не считаясь с нормами культуры. Инцестуозные влечения, желания мести и смерти уважаемым людям не являются для сна чем-то необычным. Психоанализ, как и любая другая наука не выбирает объекты исследования по признаку их этической или эстетической предпочтительности. Абсурдное и неэтичное даже больше нуждаются в психоаналитическом исследовании, чем разумное и нравственное.

Итак, сновидение, по Фрейду - вовсе не патологическое и экзотическое, но вполне здоровое и нормальное явление психической жизни. Оно восстанавливает психическое равновесие, перерабатывает болезнетворные "дневные остатки", поддерживает преемственность и самоидеинтичность личности на протяжении всей жизни. При этом именно сновидение в наиболее полной и отчетливой форме представляет бессознательное. Вдумавшись в сложность сновидения, мы осознаем, сколь далеки мы от понимания всей полноты бессознательного, которое раскрывается в восприятии, осуществляемом с помощью слуха, зрения и других органов чувств в данный момент времени. Анализ сновидений с неизбежностью приводит к сдержанной оценке сознания как познавательного инструмента и умеренному скептицизму познающего. Вместе с тем очевидна историческая роль сновидений, которые не раз являлись толчком к важному решению и смелому подвигу. Cновидение есть не только звено индивидуального психического процесса, но и коллективного исторического культуротворчества. Из признаний Гете, Гельмгольца, Пушкина, Менделеева и других высокоодаренных натур мы знаем, что многие идеи и образы приходили к ним во сне или в минуты вдохновения почти в готовом виде. Во сне воображение делает главный и решающий шаг, создает образ который затем обрабатывается дневными механизмами. Сны играли важную роль в формировании религий и мифов. Конечно, сновидение всегда проистекает из прошлого. Но, рисуя осуществление желания, оно переносит нас в будущее, правдоподобно воспроизводя все те условия, при которых желание могло бы осуществиться.