Речи при поражениях передних отделов речевых зон 1 страница

Совершенно обратная картина речевых расстройств наб1юдается при поражениях передних от-dews речевых зон коры

Как мы >жс сказали выше, и по своим морфо-физиологическим особенностям эти зоны мозговой

коры имеют ближайшее отношение к организации двигательных процессов и человеческой деятельности, обеспечивая их нормальное протекание во времени и их соответствие тем схемам, которые формируются намерениями и планами Именно поэтому поражение вторичных (пре\юторных) отделов мозга приводит к затруднению плавного переключения с одного двигательного звена на другое и к нарушению двигательных навыков (А Р Лурия, 1963, 1969)

Совершенно аналогичные изменения проявляются при поражениях этих зон мозговс • коры и в речевой деятельности

Как правило, включение слов в соответствующую иерархическую систему кодов (ипи парадигматическая система организации языка) остается у больных этой группы совершенно сохранным Они без труда и без всяких ошибок произносят звуки, не смешивая одну фонему с другой, легко называют предъявпен-ные им предметы, практически почти никогда не дают парафазии, указывающих на нарушения процесса выбора из многих возможных связей, наконец, они не испытывают принципиальных затруднении в операциях со сложными логико-грамматическими отношениями, подобными тем, которые мы наблюдали у больных с поражением те мен но-затылочных систем и явлениями семантической афазии

Все это говорит о том, что парадигматические системы языка остаются у этих бо1ьных практически сохранными

Совершенно иная картина выступает в синтагматической системе языка, проявтяюшеися в развернутой речи этих больных

Мы уже указывали, что плавная система высказывании, включающая в свои состав основные этапы перехода от исходной мыспи к развернутой речи с ее основными синтаксическими единицами (отношением подлежащего к сказуемому) и с интонационно-мелодической структурой, остается относительно сохранной у больных с поражениями задних отделов речевых зон коры и что явления извращенного грамматического строя (параграмматизмы) еще не юворят о первичном распаде у них связного высказывания

Обратная картина наблюдается у больных с поражениями передних отделов речевых зон и явлениями моторной, или динамической, афазии (А РЛурия 1947,1969)

Как правило, больные этой группы, сохраняя возможность повторять отдельные слова, называть предметы и понимать значения слов (иногда и тоги ко-грамматические отношения), проявляют грубейшие нарушения в тавнои, развернутой речи, основные элементы синтаксически организованного высказывания оказываются здесь часто полностью разрушенными, и больной, который легко оперирует отдельными словами (и прежде всего существительными), нередко оказывается не в состоянии построить даже самое про стое высказывание

Так, пытаясь найти формулировку самого простого высказывания и сказать такую простую фразу, как «дом горит» или «девочка плачет», он называет первое слово этой фразы, воспроизводящее название предмета, но уже не может перейти от него к нужному предикату (глаголу) и поэтому либо вообще неспособен сформулировать предложение (говорит «дом ну вот дом» или «девочка вот ну что же как ее»), либо заменяет нужный глагол существительным (говоря «дом ну вот пожар'» или «девочка вот слезы») Естественно, что во всех этих случаях плавное, синтагматически построенное высказывание оказывается полностью разрушенным, и больной, который хочет рассказать о своем ранении, говорит так «Ну вот фронт наступление и вот пуля и госпиталь и речь — нет и доктор и речь нет и нет», давая картину, полностью противоположную той, которая была описана выше при анализе больных с височной афазией, у которых все существительные исчезчи и в речи остались лишь глаголы и интонационно-мелодические схемы

Именно в силу таких особенностей речь больного с поражениями передних отделов коры левого полушария приобретает характер «телеграфного стиля» что указывает на глубокое нарушение синтагматического строения языковых конструкции (РЯкобсон, 1972)

Все это дает ряду неврологов (ДФБенсон, 1967, ДХауэс и dp, 1964 Г Гудыас, 1968, М Керенштеинер и др, 1972) полное основание говорить о том, что если афазии, возникающие в результате поражении задних отделов речевых зон, сохраняют плавную речь, лишая ее номинативных элементов, и они относятся к категории «плавных афазии» (fluent aphasia), то афазии, возникающие при поражении передних отделов речевых зон характеризуются обратными чертами и могут быть отнесены к разряду распада плавных высказывании (non-fluent aphasia)

Разновидностью речевых нарушении, возникающих при поражениях передних отделов мозга, является та форма афазии которую мы описали под термином динамической афазии (А РЛурия, Л С Цвет-кова, 1968) Для этой формы афазии типичным является тот факт, что как называние предметов, так и повторение слов, групп слов и фраз остается сохранным, но самостоятельное высказывание становится почностью невозможным в результате нарушения «линейной схемы фразы» Поэтому достаточно дать этим больным внешнее обозначение условных элементов, составляющих схему фразы {например, выложить перед ними серию пустых карточек, каждая из которых обозначает входящее в фразу слово), чтобы такое построение фразы стало возможным

Легко видеть, что и в этих случаях дело идет не о нарушении парадигматической системы отношении, а о синтагматическом нарушении высказывания, которое относится к тем нарушениям сукиессивных, серийно организованных процессов, о которых в свое время говорил Лешли (1951)

Существенные моменты этого основного дефекта — нарушения синтагматической ор!анизации высказывания — проявляются у больных этой группы не только в экспрессивной речи (кодировании высказывания), но и в импрессивной речи (понимании речевых структур или декодировании высказывания)

Набчюдения показывают, что эти больные не испытывают значительных затруднений в оценке неправильностей в формулировке логико-грамматических отношении и хорошо оценивают, какая из двух фраз («Слон больше мухи» или «Муха больше елона») формулирует правильные и какая — неправильные отношения, они хорошо понимают, какую из нарисованных в столбик фигур можно обозначить формулой «крест под кружком» и какую — формулой «кружок пол крестом», не обнаруживая и в этом случае тех первичных и труднокомпенсируемых дефектов, которые мы отмечали, анализируя больных с поражением теменно-затылочных отлетов мозга и явлениями семантической афазии

Однако, если этим больным предъявляются фразы, заключающие в себе ошибки в синтаксическом согласовании слов (например фразу «Пароход идет по рекой», «Собака укусила мальчику») они затрудняются найти ошибки в построении этих фраз и, если им предложить эту фраз>, вносят в нее коми нативные изменения {например, говоря «Пароход идет по водой» или «Собака укусила ребенка») но не замечают ее синтагматических дефектов Естественно, что и интонационно-мелодические особенности в построении высказывания оцениваются ими с большим трудом, и еили самостоятельная речь таких бочьных отличается интонационно бедным монотонным характером, то и оценка этих компонентов в воспринимаемой речи также оказывается заметно нарушенной Мы останавливались на этом явлении в другом месте (А Р Лурия, Л С Цветкова 1968} и не будем анализировать здесь его особо

Мы еще очень мало знаем о психологической структуре и физиологических основах этого типа нарушении

Факты с полной отчетливостью говорят о том что поражение передних отделов речевых зон коры не вызывая распада парадигматического строя языка приводит к нарушению его синтагматического строя, что больные этой группы оказываются не в состоянии схватить основных, «глубинных» синтаксических правил с тем, чтобы затем перевести их в плавное развернутое высказывание Есть основание предполагать, что у них нарушена предикативная структура внутренней речи, которая, согласно Л С Выготскому являет ся основой для развернутого речевого высказывания, и что нарушение предикативного строения внутренней речи приводит к нарушению «линейной схемы фразы», лежащей в основе самостоятельного развернутого высказывания

Естественно, что эти предположения являются лишь первыми шагами к созданию обоснованной гипотезы о механизмах описываемых расстройств и что понадобится большая и длительная работа чтобы наполнить эти предположения конкретным содержанием

Однако основной факт которому и было посвящено настоящее сообщение, можно считать доказанным

Парадигматическая и синтагматическая организация речевого процесса обеспечивается различными мозговыми системами и именно это является исходным для выделения двух основных классов афа-зических нарушении речи

А.Р.Лурия к пересмотру учения об амнестической афазии¹

В течение многих десятилетий учение об амнес-тической афазии оставалось одним из наименее разработанных в неврологии.

Классики неврологической М1'сли исходили, как правило, из господствовавшей в их >ремя ассоциа-нистской концепции в понимании слова. Согласно этой концепции слово можно было рассматривать как связь (ассоциацию) условного звукового комплекса со зрительным образом предмета, а нахождение названия слова — как простое припоминание этой связи. Термин «амнестическая афазия» и отражает это представление, и нарушение припоминания названий слова рассматривается как частный случай нарушения памяти.

Несмотря на простоту и, казалось бы, самоочевидность этих представлений, они являются устаревшими, не соответствуют современным взглядам психологии и психолингвистики на строение слова и должны быть пересмотрены. Вместе с этим должна быть пересмотрена и концепция так называемой «амнестической афазии».

Известно, что слово включает в свой состав две основные составные части: с одной стороны, оно является обозначением определенного предмета (или, как принято говорить, имеет «предметную отнесенность»), с другой стороны, оно анализирует предмет, вводит его в систему связей и отношений, иначе говоря, обобщает обозначенные предметы. Этот последний процесс и составляет основу для обобщающей функции, или значения слова. Такое строение слова предполагает и сложность процесса называния предмета (Л. С.Выготский, 1934).

Для того чтобы назвать предмет, необходима сохранность по крайней мере двух групп условий.

С одной стороны, субъект, перед которым стоит задача назвать предмет, должен отчетливо выделить его основные свойства, сохранить его четкий дифференцированный образ. Если это не будет иметь место и зрительное представление предмета будет неясно, размыто и его существенные признаки не будут достаточно четко выделяться, нахождение нужного названия слова (всегда отражающего его ведущий, дифференцирующий признак) будет затруднено. Далее, для называния слова необходима сохранность его звуковой и артикуляторной основы. Если это условие нарушается, нахождение и произнесение нужного слова остается невозможным, даже несмотря на сохранность зрительного образа предмета.

Второе условие, необходимое для называния предмета, связано со сложной структурой значения слова.

¹ Проблемы афазии и восстановительного обучения / Под ред. Л.С.Цветковой. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1975. С.16—23.

Как мы уже сказали, слово не только обозначает определенную вешь, но и вводит предмет в систему сложных обобщений, относит его к определенной сетке связей, включает его в определенные категории. Так, слово «чернильница» своим корнем (черн-) относит это слово к категории предметов, имеющих дело с цветом (чернила, белила); своим суффиксом -ил-вводит его в систему слов, обозначающих орудийность («чернила», «белила», «шило»), суффиксом -ниц — в категорию вместилищ («чернильница», «сахарница», «пепельница») и т.д. С другой стороны, значение слова может вызвать различную систему смысловых связей («пузырек», «перо», «тетрадь», «стол»). Наконец, звуковая и морфологическая структура слова может вызвать в памяти ряд слов, сходных по звучанию и морфологической структуре; это последнее особенно отчетливо выступает при припоминании малоупроченных слов, в результате чего искомое слово «микротом» («микро-том») может вызвать близкое по звучанию и морфологическим особенностям (двухосновностъ) слово «микроскоп» («микро-скоп») и т.п. С особенной отчетливостью эта тенденция может выступать в припоминании фамилий, где смысловые связи, вводящие слово в определенную категорию, оказываются особенно слабыми и где, например, попытка вспомнить фамилию грузинского художника-примитивиста Пиросмани шв ил и может последовательно вызывать в звуковом и морфологическом отношении близкие «Прангишвили», «Пассанаури» и т.д. Это явление трудности припоминания недостаточно упроченных слов было за последние годы специально изучено в ряде исследований, описавших явления, получившие название «на кончике языка» (the tip of tongue phenomenon) (Н.И.Жинкин, 1968)

Все сказанное показывает, что слово ни в какой мере не может рассматриваться как простая ассоциация звукового комплекса с образом предмета, что оно является узлом целой системы связей или многомерной матрицей и что эти связи включают в свой состав как звуковые и морфологические, так и наглядно-ситуационные и отвлеченно-категориальные системы.

Это означает, с другой стороны, что нахождение нужного названия предмета есть процесс выбора нужного слова из многих альтернатив, или, как это принято обозначать в современной психологии, принятие соответствующего решения.

В норме этот процесс обычно осуществляется автоматически, потому что вероятность всплывания нужного слова намного превышает вероятность всплывания побочных альтернатив. В случаях припоминания недостаточно упроченных слов, так же как в некоторых случаях патологии, этот процесс значительно осложняется. Все сказанное требует существенного пересмотра классического учения об амнестической афазии, к которому мы и обратимся.

Одним из важных условий легкого выбора нужного слова из различных альтернатив является, как мы уже указали, неодинаковая вероятность всплывания различных связей. Привычные и существенные связи всплывают с большей вероятностью, чем неупроченные и малосущественные, и именно это является основным механизмом той легкости, с которой происходит процесс выбора нужного названия.

Именно этот процесс нарушается при патологических состояниях коры. Известно, что всякое патологическос состояние мозга нарушает нормальную динамику нервных процессов, приводя к существенным изменениям силы и подвижности нервных процессов

Вместо нормального «закона силы», детально изученного в школе И П Павлова, возникают описанные им же тормозные (фазовые) состояния коры, при которых сильные и существенные раздражители уравниваются по действию со слабыми и матосуществснными («уравнительная фаза»), а иногда и уступают место последним по силе их воздействия В результате такого «уравнивания возбудимости» сильных и слабых следов, о котором мы писали (А Р Лурия и др, 1967), сильные и слабые существенные и малосущественные следы уравниваются, начинают вызываться с равном вероятностью, и избирательность протекания психических процессов нарушается (A R Luna et al, 1967) Естественно, что при этих условиях, различных по силе, существенности и свежести, связи начинают возникать с равной вероятностью и процесс выбора нужных связей из числа равновероятных резко затрудняется

Известно, что нормальные корковые процессы отличаются высокой подвижностью, которая изменяется при патологических состояниях мозга Наиболее существенным для нас является тот факт, что нарушения динамики высших нервных процессов могут носить, не только обшии но и частный регионарный характер распространяясь лишь на пораженную область мозга и прилегающие к ней участки

Поэтому и нарушение избирательности и подвижности нервных процесюв может распространяться только на отдельные функционачьные системы, непосредственно связанные с соответствующими областями мозговой коры

Исходя из сказанного мы можем подойти к интересующему нас вопросу — механизмам, лежащим в основе процесса называния, и к анализу отдельных синдромов так называемой амнестической афазии

Явления амнестической афазии неоднородны по механизмам, лежащим в основе нарушений, приводящих к трудностям называния предметов

Они могут быть условно разделены на две группы в основе первой из них лежат сенсомоторные дефекты расположенные на «входе» или «выходе» процесса образования речи, в основе второй более сложные, «центральные» дефекты связанные с процессом образования и выбора нужного значения слова Рассмотрим каждую из этих групп в отдельности Еще Вернике (1874) а затем Мари и Фуа (1917) высказывали пред-почожение, что амнестическая афазия, проявляющаяся в трудности нахождения нужных слов, необходимых для называния предметов, является результатом ослабленных сенсорно-афазическихрасстройств и что она связана с ослаблением соответствующих акустических образов слова Дальнейшие исследования (А Р Лурия 1947 1969 A R Luna, 1964) показали, что в основе этих случаев лежит не простое ослабление сенсорного «образа слова», а очень сложное нарушение речевого слуха, которое приводит к невозможности дифференцировать близкие фонемы, тем самым приводя к «отчуждению смысла слова», и что в этих случаях в основе трудностей нахождения нужного названия предметов лежит смешение близких фонем и нарушение дифференцированной акустической структуры слова Это подтверждается и тем фактом, что никакая подсказка

начала слова не помогает его припоминанию (А РЛу-рия, 1947, 1969, A R Luna, 1964) и что у больных этой группы можно наблюдать появление многочисчснных поисков нужного счова, которые в основном носят характер литеральных парафазии, лишь иногда приобретая характер смыстовых замен или вербальных парафазии (Э С Бейн, 1947, 1964)

Затруднения в нахождении нужных слов не представляют в этих случаях картину «чистой» ам-нестическои афазии они включены в гораздо более сложный синдром акустико-афазических расстройств и протекают на фоне нарушении фонематического слуха, «отчуждения смысла слов> и нарушения письма Есть все основания думать, что в основе этих дефектов лежит регионарное патологическое состояние височной (слуховой) коры, приводящее к указанному выше нарушению избирательности в слухоречсвой сфере

Второй формой «периферического» варианта ам-нестической афазии являются нарушения называния предмета, наблюдаемые в случаях афферентной (кине стетическои) моторной афазии возникающей при поражении постцентральных отдстов речевых зон коры (АРЛурия, 1947, 1969 A R Luna, 1964)

В этих случаях больной, сохраняющий фонематический слух и не проявляющий признаков «отчуждении смысла слов», испытывает бопьшие затруднения в назывании предметов Однако на этот раз такие затруднения расположены уже «на выходе» и связаны с трудностью нахождения артикулем необходимых для произнесения нужного слова Естественно, что и в этих случаях у больного появляются безуспешные поиски нужного слова и литеральные (ар-тикуляторные) парафазии и что здесь подсказка начала слова также не оказывает помощи, нд этот раз в связи с распадом возможности выбора нужных артикулем

И этот тип нарушении называния предметов нельзя назвать «чистой» амнестической афазией потому что и здесь затруднения называния входят в гораздо боЧее широкий круг расстройств которые ближе всего стоят к явчсниям речевой апраксии и которые обозначаются французскими авторами как «фонетическая дезинтеграция речи» (ТAlajouamne, 1968 идр) Есть все основания предполагать, что и в этих случаях речь идет о регионарном патологическом состоянии коры (на этот раз кинестетической), которое приводит к уравниванию вероятности всплывания близких артикулем тем самым нарушая избирательность всплывания нужных связей и нарушению избирательности соответствующих (на этот раз артикутяторных) процессов

Явления нарушении процессов называния при афферентной (кинестетической) моторной афазии изучены еше недостаточно и требуют вниматетьно-го дальнейшего анализа

Вторую группу нарушении процесса называния составляют случаи, приближающиеся к картине «чистой» амнестической афазии описанной Гольд-штейном (К Goldstein, 1924 1948) и Г Хэдом (1926)

В этих случаях затруднения в назывании пред четов не возникают на фоне каких-либо сенсорных или моторных расстройств речи не сопровождаются нарушением письма и, по-видимому, не имеют отношения ни к акустико-гностическим, ни к апраксическим нарушениям испотнительнои (операционной) стороны речи

Невозможность вспомнить название нужного предмета, являющаяся здесь центральным дефектом и давшая основание для обозначения этой формы как амнестической афазии, сопровождается активными поисками нужных слов, которые замещаются вербальными парафазиями (всплыванием побочных слов, близких по ситуации или семантическому признаку), подробно изученными рядом авторов (FLotmar, 1919, Р Marie, 1906 и др)

Хотя клиническая картина этой «первичной» формы амнестической афазии была подробно описана, механизмы, приводящие к затруднениям называния предметов, лежащие в ее основе, оставались недостаточно ясными, и причины, ведущие к появлению этого синдрома, толковались неоднозначно Если одни авторы видели в основе этих дефектов малопонятные частные формы нарушения памяти, то другие, как Гольдштейн, считали возможным предполагать, что в основе этих дефектов лежит нарушение познавательной «номинативной функции», резко отличающейся от плавной контекстной речи, и что эти дефекты являются лишь выражением более общих расстройств «абстрактной установки» и «категориального мышления»

Сама попытка отнести наблюдаемые нарушения называния предметов в контекст интеллектуальных расстройств, приближающаяся к аналогичным гипотезам, высказанным в начале этого века П Мари (1906), оставалась, однако, малоубедительной Как показали наблюдения, больные этой группы сохраняли возможность отвлеченных операций, а сам характер их парафазии (в которых часто фигурировали общие, отвлеченные обозначения категорий при невозможности найти конкретное наименование) скорее говорил против этой концепции, чем подтверждал ее

Необходимо было детальнее описать возникающие в этих случаях нарушения и выделить тенсиро-психологические факторы, которые лежат в их основе и анализ которых мог бы ближе подвести к их патофизиологическим механизмам

Наблюдения, проведенные за последние годы, привели к предположениям, что в основе этой формы амнестической афазии лежат по крайней мере два фактора, приводящие к затруднению называния предметов Первый — более частый — связан с нарушением выделения нужных признаков из наглядного (оптического) образа предмета, второй — более общий — связан с патологическим состоянием коры, затрудняющим процесс выбора нужного слова из ряда альтернатив, который, как было описано выше, составляет одно из наиболее существенных условии нахождения нужного названия предмета

Рассмотрим оба этих фактора порознь

Мы уже указывали выше, что одной из важных основ успешного называния предмета является четкое сохранение дифференцированного образа этого предмета, позволяющего выделять его существенный признак и отличать его от близких предметов Как показали исследования Л С Цветковой и ее сотрудников (Л С Цветаева, 1972), именно эта основа, необходимая для процессов называния, оказывается нарушенной у больных с поражением теменно-заты-лочных отделов коры и явлениями амнестической афазии Только что отмеченные наблюдения позволили убедиться, что больные этой группы часто бывают не в состоянии графически дополнить предложенный им неполный рисунок (например, пририсовать к данной схеме туловища и головы животного признаки, отличающие зайца от белки, петуха от утки) и испытывают заметные трудности в отнесении к определенной категории схематического изоб ражения животного (оказываясь, например, не в состоянии сказать, изображает ли эта схема зайца или кошку)

Такая неполноценность зрительного анализа и синтеза, которую можно расценивать как проявления частного, регионарного патологического состояния коры зрительного анализатора, естественно, нарушает процесс выбора соответствующего эталона из множества вероятных и тем самым нарушает «принятие решения», которое современная психология считает одним из основных составных элементов зрительного восприятия (FH Allport, 1958, J Bruner, 1957) Естественно, что эти явления, которые можно трактовать как стертые формы оптической агнозии, не проходят бесследно для успешного называния предмета, нарушая ту наглядную основу, без которой этот речевой процесс не может протекать успешно

Другим, и наиболее существенным, условием называния предмета является сохранение той избирательности, при наличии которой одна из возможных связей выделяется, становится доминантной, в то время как остальные, менее существенные, оттесняются и тормозятся

Мы уже говорили выше, что слово является узлом, возбуждающим множественную систему связей что оно включено в систему многомерной матрицы, состоящей из связей звукового, морфологического, наглядно-ситуационного и категориального характера Если одна из этих связей оказывается сильнее других, она выделяется с большей вероятностью, становится доминантной, и «принятие решения», входящее в состав процесса называния предмета, протекает легко, автоматизированно

Однако как раз это условие нарушается при патологическом состоянии третичных отделов темен-но-затылочнои коры

Именно в этих случаях возбудимость различных (сильных и слабых, новых и старых) следов нужной связи из многих возможных альтернатив (лежащих в основе нахождения нужного названия предмета) рез ко затрудняется Это подтверждается наличием большого числа преимущественно вербальных парафазии, которые возникают у больных этой группы при попытках найти нужное название предмета Часть этих парафазии может носить характер звуковой и морфологической близости («микро-том» — «микро-скоп», «телевизор»), часто — ситуационной общности («локоть» — «плечо нет рука ну стол подлокотник»), часто — вхождения в общую категорию («крот» — «ну зверь ну заяц нет ну млекопитающее»), часто — характер замены операции включения в систему кодов операциями включения в привычный контекст {«гребешок» — «ну этим я причесываюсь ну, чтобы причесаться, надо взять этот ну как его»), составляющей замену парадигматических отношений синтагматическими (R Jakobson, 1956) Все эти замены выступают у больных этой группы с равной вероятностью, и именно этот факт убедительно показывает, что в основе этой формы амнестической афазии лежит не забывание слова, а уравнивание вероятности, с которой всплывают различные альтернативы с ювесных связей и что именно это нарушение избирательности всплывания нужных систем связей является одной из наиболее существенных причин, вызывающих затруднение успешного называния предметов

Наше изложение было бы неполным, если бы мы (пусть совсем кратко) не упомянули о последнем варианте затруднений в нахождении нужных названий, который во многом противоположен только что описанным.

Обсуждая те нарушения в назывании предметов, которые имеют место при поражении третичных, те-менно-затылочных отделов мозга, мы имели дело с расстройством избирательного кодирования называемых предметов (иначе говоря, с парадигматическими дефектами), в то время как расстройство плавной «синтагматической» речи не имело места. Именно поэтому больные только что рассмотренной группы часто пытались выйти из возникающих затруднений, обращаясь к сохранной у них контекстной речи, компенсируя дефект называния путем включения искомого названия в соответствующий контекст («...я причесываю волосы... этим... гребешком!»).

Полную противоположность этому можно наблюдать у больных с поражениями передних отделов речевых зон коры и явлениями так называемой динамической афазии (А.Р.Лурия, 1947, 1969).

Характерным для этих случаев является тот факт, что парадигматическая речь (включение названий слов в соответствующие системы кодов) остается у больных этой группы сохранной, в то время как синтагматическая речь (организация речи в плавно-протекающие высказывания) резко страдает.

Именно этот дефект и приводит к своеобразной картине, когда называние предъявленного предмета не вызывает у больного данной группы никаких затруднений, в то время как подбор нужных слов в плавной спонтанной речи оказывается резко нарушенным, иногда полностью невозможным.

Мы еще почти ничего не знаем о механизмах, лежащих в основе этих расстройств. Некоторые данные, описанные в другом месте (А.Р.Лурия, Л.С.Цветкова, 1966), заставляют думать, что описанный симптом возникает как результат нарушений внутренней речи с ее предикативной функцией и что именно это расстройство приводит к затруднению всплывания отдельных слов в контекстном высказывании, связанному с нарушением того, что в лингвистике называют «линейной схемой фразы». Однако естественно, что такое предположение является лишь первым шагом к объяснению этого явления и требует самого тщательного исследования.

Задача настоящего сообщения (резюмирующего гораздо более обширный цикл исследований) заключалась в том, чтобы показать, насколько сложным психологическим строением обладает, казалось бы, столь простой процесс, как словесное обозначение предмета, и насколько многообразные синдромы стоят за обычным для клиники явлением амнестической афазии.