О взаимодействии полушарий

ГОЛОВНОГО МОЗГА В ВЕРБАЛЬНО-

МНЕСТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССАХ

Вопросы, связанные со структурой функции памяти и ее мозговой организацией, привлекают внимание широкого круга исследователей.

Большой вклад в изучение этой проблемы вносит нейропсихология. Анализ нарушений памяти, возникающих при локальных поражениях мозга, позволяет судить о той роли, которую играют различные мозговые структуры в протекании мнестических процессов.

К настоящему времени достаточно хорошо изучены нарушения памяти, возникающие при очаговых поражениях левого полушария мозга. Описаны нарушения слухо-речевой памяти, характерные для локализации патологического процесса в левой височной (М.Климковский, 1966; B.Milner, 1968; Л. Т.Попова, 1972), левой затылочной (Н.К.Киященко, 1973) и левой теменно-затылочной области (Г.Б.Горская, 1970; Фам Мин Хак, 1971). Показано, что основной чертой этих нарушений является то, что они ограничены одной сенсорной модальностью и носят, таким образом, модально-специфический характер.

Имеются исследования, посвященные изучению нарушений памяти, возникающих при поражениях левой лобной доли, и описаны наиболее характерные особенности этих нарушений, связанные с нарушением самой структуры деятельности запоминания (Фам Мин Хак, 1971).

Хорошо изучены также нарушения памяти, возникающие при поражениях неспецифических структур мозга, носящие модально-неспецифический характер (Н.К.Киященко и др., 1975).

Результаты этих многочисленных исследований позволили сформулировать представление о механизмах патологического забывания, согласно которому в основе нарушений памяти, возникающих как при поражениях неспецифических структур мозга, так и специфических зон коры левого полушария, лежит один общий механизм — патологическое влияние интерферирующей деятельности, связанное с развитием ретроактивного торможения, т.е. с нарушением основных процессов нейродинамики.

Однако несмотря на то, что нарушениям процессов хранения и актуализации следов посвящено много работ, остается множество проблем, открытых для исследования. Прежде всего все описанные до сих пор факты о характере нарушений памяти, их связи с локальными поражениями мозга, о механизмах, определяющих структуру этих нарушений, относятся лишь к одному уровню протекания мнестических процессов — произвольному запоминанию. Однако для полного и всестороннего изучения мнестической функции необходим столь же детальный анализ наруше-

¹ Симерницкая Э.Г. Доминантность полушарий. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1978. С.49—68.

ний процессов и непроизвольного запоминания, отражающих особенности непосредственного запечатле-ния следов на уровне первой сигнальной системы.

Вопрос о мозговой организации мнестических процессов не может считаться окончательно изученным и без установления той роли, которую в их обеспечении играет правое полушарие мозга. В последние годы сложилась гипотеза, согласно которой при поражениях левого полушария мозга страдает запоминание стимулов, так или иначе связанных с речью («вербальная память»), а при поражениях правого полушария нарушается «невербальная память», т.е. запоминание собственно перцептивных, не поддающихся вербализации стимулов (B.Milner, 1968).

Относительно механизмов, лежащих в основе тех расстройств памяти, которые характерны для поражений правого полушария, не имеется более или менее обоснованных гипотез. Между тем, именно этот вопрос может иметь решающее значение для понимания той роли, которую играет правое полушарие мозга в мнестических процессах. Попытка подойти к решению этого вопроса была одной из первых и основных стоявших перед нами задач. Его изучение мы начали с анализа того, как влияют поражения правого полушария на процессы запоминания речевых стимулов и вообще на протекание речевых функций.

Гипотеза, из которой мы исходили, заключается в следующем. Если, как это показывают исследования большого числа авторов, и прежде всего Л.С.Выготского, речь составляет основу для построения всех высших форм произвольной сознательной деятельности и обеспечивает протекание психических процессов на высшем произвольном, осознанном уровне, то есть все основания связывать с доминантным по речи левым полушарием не только самый факт осуществления речевой деятельности, но и тот уровень организации психических процессов, который генетически связан с овладением языком и переходом к опосредствованным речью формам поведения.

Такой подход к роли речи в организации психической деятельности человека существенно изменяет принципы решения и тех проблем, которые возникают при анализе функций левого и правого полушария. При анализе функций левого полушария такой подход заставляет обращать особое внимание на состояние высших, опосредствованных, организованных в систему логических кодов форм деятельности, ее сознательный характер, ее доступность произвольной регуляции и т.д. При анализе же функций правого полушария он заставляет с особым вниманием отнестись к непосредственно протекающим, чувственным формам психической деятельности, не организованным в систему предметных или логических кодов и не столь доступным для сознательной, произвольной регуляции.

Изучая картины тех нарушений в психической деятельности, которые возникают при поражениях левого и правого полушария, такой подход заставляет нас искать различия не только в модально-специфических (сенсорных и двигательных) и не только в предметно-специфических (речевых и неречевых) процессах, но и в том способе и уровне организации, которыми характеризуется любая (в том числе и речевая) деятельность человека.

В приведенном выше положении мы не выходим за пределы уже давно сформулированного принципа нейропсихологии, согласно которому каждый вид психической деятельности осуществляется сложной функциональной системой совместно работающих зон мозговой коры и стволовых образований,

каждая из которых вносит свой собственный вклад в организацию этой деятельности.

Особенность предлагаемого сейчас подхода заключается в том, что сформулированный выше принцип относится теперь не к роли отдельных зон коры головного мозга или стволовых образований в построении сложных форм психической деятельности, а к той роли, которую в ее организации играет каждое из полушарий головного мозга. Отсюда следует, что, анализируя картины, возникающие при локальных поражениях мозга, мы должны заниматься не столько тем, какая функция или какой вид деятельности выпадает, сколько анализом того, какой фактор, участвующий в организации этой деятельности, выпадает и как именно изменяется протекание одной и той же формы деятельности при поражениях левого и правого полушария. Применительно к процессам памяти можно предполагать, что поражения левого полушария должны в первую очередь приводить к нарушению процессов произвольного, сознательного запоминания, в то время как поражения правого полушария в большей мере будут сказываться на процессах непроизвольного, непреднамеренного запоминания, которое в меньшей степени опирается на участие средств, обеспечиваемых речью.

Если сформулированная выше гипотеза правильна, то больные с поражением левого полушария дадут пониженные показатели при произвольном, а больные с поражением правого полушария — при непроизвольном запоминании.

Методы, позволяющие сопоставить оба уровня запоминания, хорошо разработаны в советской психологии, в частности теперь уже классических исследованиях А.А.Смирнова (1948) и П.И.Зинченко (1961).

Мы использовали эти методы для изучения особенностей протекания произвольных и непроизвольных форм запоминания у больных с поражением правого и левого полушария мозга.

Исследование было проведено на 15 больных с поражением левого и 15 больных с поражением правого полушария мозга. Контрольную группу составили 15 здоровых испытуемых. У обеих групп больных очаг поражения локализовался в пределах теменно-височных отделов полушарий. Больные с наличием отчетливых речевых расстройств (афазий), так же как и больные с синдромом инактивности и инертности, исключались из исследования.

Исследование состояло из трех серий опытов.

В первой серии, посвященной исследованию произвольного запоминания, испытуемым предъявлялась карточка, на которой было напечатано одинаковым шрифтом без заглавных букв десять не связанных друг с другом односложных слов (типа: дом, кот, лес, — и т.д.). Испытуемые предупреждались, что после прослушивания слов они должны будут воспроизводить их в любом порядке. Оценивалось число правильно воспроизведенных слов после их однократного предъявления.

Вторая и третья серии были посвящены исследованию непроизвольного запоминания. Испытуемым предъявлялись такие же карточки с десятью словами и предлагалось во второй серии подсчитать общее число букв во всех словах, а в третьей серии — число слов, начинающихся на букву «к». После выполнения каждого из этих заданий испытуемым предлагалось припомнить, какие слова были напечатаны на карточке. (...)

Как и следовало ожидать, при поставленной мнестической задаче здоровые испытуемые могут воспроизвести большее количество слов по сравнению с теми случаями, когда такая задача перед ними не ставится. Так, продуктивность произвольного запоминания десяти слов у здоровых испытуемых на 32% превосходит продуктивность непроизвольного запоминания. Эти результаты не расходятся с теми многочисленными данными, которые были получены А.А.Смирновым (1948), П.И.Зинченко (1959) и другими авторами.

При исследовании больных с поражением левого полушария было установлено статистически достоверное снижение (на 41%, при р<0,05) продуктивности произвольного запоминания по сравнению с нормальными показателями. Продуктивность непроизвольного запоминания также оказалась сниженной у больных с поражениями левого полушария по сравнению с соответствующими показателями здоровых испытуемых, однако это снижение не было статистически достоверным (р>0,2).

Таким образом, при поражениях левого полушария процессы произвольного запоминания вербальных стимулов нарушаются в большей степени по сравнению с процессами их непроизвольного запоминания.

Иные результаты были получены у больных с поражениями правого полушария головного мозга. Продуктивность произвольного запоминания у этой группы больных также оказалась сниженной по сравнению с показателями здоровых испытуемых на 27%, но это снижение было менее значимо, чем у больных с левосторонней локализацией патологического процесса (р<0,1).

Наиболее отчетливые изменения у больных с поражением правого полушария обнаружились, однако, при исследовании непроизвольного запоминания, которое оказалось сниженным по сравнению с нормальными показателями на 72%. Так, 9 из 15 больных с правосторонней локализацией патологического процесса при задании подсчитать общее число букв в словах не смогли воспроизвести ни одного из десяти слов, три человека смогли припомнить только по одному слову, два — по два и только один человек из этой группы больных смог после выполнения немнестической задачи воспроизвести три слова.

Таким образом, результаты проведенного исследования показывают, что если поражение левого полушария приводит к преимущественному нарушению процессов произвольного запоминания, то поражение правого полушария с особенной отчетливостью сказывается на процессах непроизвольного запоминания. В результате этого способность запечатлевать и припоминать тот материал, на который больной не обращает специального внимания, оказывается почти невозможной.

Эти факты дают основание заключить, что в процессе запоминания даже речевого материала участвуют оба полушария (но при этом их участие неоднозначно) и что правое полушарие обеспечивает возможность непреднамеренного, непроизвольного запоминания, в отличие от левого полушария, обеспечивающего произвольный уровень организации мнестической деятельности.

Однако межполушарные различия проявляются не только в том, что одно полушарие обеспечивает одну, а второе — другую сторону единого психологического процесса, но и в том, что контролируемые правым и левым полушарием процессы запоминания имеют различную природу.

Как указывалось выше, основным фактором, нарушающим процессы памяти при поражениях левого полушария, является повышенная тормозимость следов побочными интерферирующими воздействиями (М.Климковский, 1966; А.Р.Лурия, 1973; Н.К.Кия-щенко, 1973 и др.). Вследствие этого больные с поражением левого полушария относительно легко воспроизводят заданный материал в условиях его непосредственного воспроизведения и оказываются несостоятельными выполнить то же задание после пустой и особенно заполненной побочной деятельностью паузы.

Об относительной сохранности процессов непосредственного запоминания при левосторонних локализациях патологического процесса свидетельствуют и результаты специальных исследований (М.Климковский, 1966).

В отличие от этого больные с поражением правого полушария мозга, и прежде всего его височных отделов, показывают отчетливые нарушения запоминания именно в условиях непосредственного воспроизведения стимулов. Эти нарушения проявляются в том, что воспроизведение даже небольших по объему серий слов оказывается для них затрудненным и требует многократных повторений.

Особенно нарушено у таких больных воспроизведение заданного порядка слов. Так, больной Б. (опухоль височно-лобной области справа) оказался способным повторить серию из 4-х слов только посла чстътрех повторений, больной С, (сосудистая отту-

холь с кистой в лобно-височной доле справа) — после семи повторений,

Аналогичные расстройства имели место и у других больных с правосторонней локализацией патологического процесса.

В более легких случаях нарушения непосредственного запоминания обнаруживаются при предъявлении серий слов, состоящих из пяти элементов. Так, больная Н. (опухоль средней черепной ямки) не смогла воспроизвести 5-ти слов после шести повторений, больной В. (внутримозговая опухоль лобно-височной локализации) — после восьми, а больной Г. (опухоль височно-теменной области) — даже после десяти повторений.

Второе существенное отличие характера мнес-тических нарушений у больных с правосторонней локализацией патологического процесса состоит в том, что введение побочной интерферирующей деятельности не оказывает у них столь выраженного тормозящего эффекта на процессы воспроизведения следов, как это наблюдается у больных с поражениями левого полушария. В результате этого непосредственное воспроизведение четырех-пяти слов часто оказывается у больных с поражением правого полушария (в отличие от левого) значительно более нарушенным, чем повторение двух конкурирующих групп слов. Так, больной В. (внутримозговая опухоль правой лобно-височной области), который серию из 5-ти слов не мог воспроизвести в заданном порядке и после восьми повторений, две серии по три слова воспроизвел с третьего раза, а больной Г. (опухоль правой височно-теменной области), который не смог повторить пяти слов и после десяти попыток, две серии слов воспроизвел после первого же предъявления.

Таким образом, даже при выполнении одной и той же деятельности характер функционального взаимодействия полушарий головного мозга оказывается различным в зависимости от особенностей психо-

логической организации этой деятельности. Следовательно, вопрос о доминантности того или иного полушария в осуществлении психических функций не может быть решен без учета не только характера этих функций, но и особенностей их психологической структуры.