Социальная медицина призвана решать также такие острые современные вопросы, связанные со смертью, как: 1. аборт, 2. смертная казнь, 3. самоубийство, 4. эвтаназия. Что касается аборта, то обычно эта проблема находится в ведении клинической медицины и зависит от религиозных убеждений женщины и ее семьи. Как показали тщетные попытки решить все моральные и правовые проблемы смертной казни законодательным путем, само это общественное явление со всеми его аспектами должно стать объектом изучения и практики социальной медицины. То же самое относится и к «вечной» проблеме самоубийства, в котором четко выделяют два аспекта: светский и религиозный. Проблема эвтаназии — на все 100% социально-медицинская, наиболее запутанная, прежде всего, потому, что сейчас это модная тема.
Проблема аборта достаточно сложна. Приведем для иллюстрации такой «казус», случившийся в Ирландии в 1997 г. 15-летнюю девочку изнасиловал мужчина, больной сифилисом, и она забеременела. По католическим канонам, аборт — это убийство, т. е. смертный грех. Согласно медицинским данным, будущий ребенок обречен иметь врожденный сифилис, поскольку, нося ребенка, будущая мать (несовершеннолетняя девочка) не может лечиться от сифилиса, так как лечение может привести к гибели плода (косвенное убийство, то есть смертный грех). К тому же насильник-отец страдает шизофренией. Значит, ребенок может унаследовать и эту болезнь. Все светские инстанции и культурное общество настаивают на том, чтобы был сделан аборт и проведено лечение от сифилиса, но церковь не дает разрешение на аборт. Дело кончилось тем, что несчастной пришлось сменить гражданство и уехать в Англию, где ей был сделан аборт и проведено соответствующее лечение.
Обсуждение социального и этического аспектов аборта — это, конечно же, не пустое резонерство: действительно, убийство это или не убийство, лишаем ли мы зародыш права на жизнь и имеет ли он это право? Медицинское решение проблемы — профилактика нежелательной беременности, превенция развития зародыша медикаментозными средствами и производство операции аборта таким образом, чтобы не причинить (или причинить в наименьшей степени) здоровью матери вреда.
По мнению американского социолога Дж. Макмехена, уделяющего много внимания проблеме аборта, противники аборта часто защищают свою позицию, утверждая, что плод — это человек, личность (следовательно, аборт есть убийство человека, гомицид). Как пишет Макмехен, сторонники аборта, в свою очередь, выдвигают следующие аргументы: 1. потребности плода никаким образом не связаны с долгом беременной женщины по его жизненному обеспечению; 2. беременная женщина не имеет никаких моральных обязательств по отношению к плоду; 3. убивая плод, женщина не отнимает у плода нечто, что могло бы существовать независимо от нее; 4. женщина не обязана сохранять плод любой ценой; 5. женщина, делая аборт, не убивает плод, а дает ему умереть; 6. лишение плода жизни не является безусловным моральным злом, как и наделение жизнью не является безусловным добром[25].
Самоубийство — предмет извечного спора между светскими философами и богословами. С точки зрения философов (как материалистов, так и некоторых идеалистов), человек не может быть лишен права на самоубийство и общество не должно мешать ему в этом. Светские философы спорят между собой в основном относительно достаточности мотивов для того, чтобы человек имел право свести счеты с жизнью. Что касается религиозных философов, то с их точки зрения, самоубийство в принципе не может разрешить никакую проблему: можно убить свою плоть, но душа все равно бессмертна, только отягощена еще одним грехом. Все религиозные конфессии категорически выступают против самоубийства, расценивая его как посягательство на право Бога даровать и отнимать жизнь.
Эвтаназия — самая спорная из названных проблем, в древних цивилизациях таковой не была. Платон вводит в «правильное» законодательство право на смерть тяжело больного, а Аристотель без осуждения говорит об убийстве детей, рожденных с дефектом. Однако древние не знали проблемы эвтаназии, какой она предстала современному обществу.
Проблема эвтаназии стала такой модной по двум причинам: во-первых, она связана с деньгами (возможный материальный интерес родственников в смерти больного, высокая оплата врачей и т.д.); во-вторых, появились препараты, которые действительно могут гарантировать «сладкую и нежную смерть». Самый сильный аргумент за эвтаназию — непереносимые страдания неизлечимого больного. Однако этот аргумент неопровержим только во второй своей части: действительно, есть неизлечимые больные, которые непременно умрут от заболевания, из-за которого страдают. Что касается его первой части, то тут есть возражения. Сейчас имеются не только препараты, способные обеспечить безболезненную смерть, но и препараты, способные снять все боли и страдания. Понятно, что ратующие за эвтаназию не желают принимать на себя ответственность за смерть пациента, если он умрет во время процедуры по купированию его страданий. Тогда врачу может быть инкриминирована неумышленная эвтаназия (и если родственники возбудят по этому поводу уголовное дело против врача, судебно-медицинскому эксперту нелегко будет защитить коллегу). Невозможно с абсолютной точностью вычислить ту дозу лекарств, которая снимет боль, а не убьет больного. Вероятно, многие врачи, выступающие за эвтаназию, руководствуются не только денежным интересом, но и профессиональной безопасностью.
В проблеме смертной казни существует аспект, важный для социального медика. Смертную казнь нередко связывают с эвтаназией. Между этими совершенно различными в социально-медицинском отношении феноменами проводят какие-то аналогии: смертная казнь при этом предстает как та же эвтаназия, только избавляющая «больного» не от физических, а от нравственных страданий (угрызений совести и т.д.). Упоминаются и формально общие черты, скажем, присутствие врача как при смертной казни, так и при эвтаназии.
Согласно этой позиции, разрешение эвтаназии влечет за собой и разрешение смертной казни (последовательное следование этико-деонтологическим канонам), а запрещение эвтаназии влечет за собой запрет на смертную казнь.
Против таких формальных представлений социальная медицина должна бороться, поскольку она призвана стоять на страже общественного здоровья. Нельзя не видеть, что запрет смертной казни вызывает одни общественные последствия, запрет эвтаназии — совершенно другие.
