Синхронистичпость и любопытные связи

Г р о ф: Синхронизация возбуждает мое воображе­ние не так сильно, как синхронистичность — явление,целиком относящееся к психологической сфере. В наших дыхательных сессиях у людей очень часто бывают со­вершенно одинаковые или идеально дополняющие друг друга переживания, несмотря на отсутствие между ними общения через обычные каналы. Нередко люди видят друг друга в своих переживаниях, а после сессии рисуют практически идентичные мандалы.

Р а с с е л: Я не думаю, что эти синхронизмы про­исходят совершенно случайно. Я замечал, что синхро-нистичность проявляется чаще в тех случаях, когда я пребываю в чистом, уравновешенном состоянии созна­ния. К примеру, сразу после многодневных занятий уединенной медитацией синхронизмы происходят со мной буквально один за другим. Ощущение при этом такое, словно весь космос на моей стороне — все ла­дится, все идет самым замечательным образом, намного лучше, чем я сам планировал или ожидал. И наоборот, когда я в стрессе, когда утомлен и нахожусь в напря­женном, озабоченном состоянии ума, синхронистич-ность в моей жизни случается очень редко. Напрашива­ется предположение о том, что взаимосвязанность раз­нородных событий отражает мое собственное состояние сознания. Если это так, то отсюда следует очень инте­ресный вывод о том, что, действуя в направлении соб­ственного внутреннего благополучия, я каким-то обра­зом могу влиять на частоту проявлений синхронистичности.

Признание и понимание этой взаимосвязанности — непростая задача для господствующей научной пара­дигмы. Однако я слишком часто переживал ее, чтобы убедиться в том, что явление на самом деле существует, а значит — что-то не в порядке с самой парадигмой.

Л а с л о: Мы должны понять, во-первых, что синхронистичные явления и переживания действительно происходят, а во-вторых, что это случается независимо от каких-либо классических причинно-следственных связей. Впрочем, я все же задаюсь вопросом, а не суще­ствует ли какая-то разновидность связи, которую мы не обнаруживаем потому, что ищем ее в рамках старой па­радигмы? Может быть, мы должны рассматривать от­дельного человека как часть более обширной целостно­сти? И трансформацию, возможно, претерпевает именно эта целостность, в то время как отдельные личности ищут на ощупь какого-то понимания происходящего с ними самими, их сообществами и цивилизациями. По­этому, покуда поиск объяснений ведется в индивидуаль­ных умах, мы и получаем все эти парадоксальные, ка­жущиеся эзотерическими данные, между тем как объяс­нение может лежать на совершенно ином уровне целост­ности.

Важно, однако, внести ясность, о каких именно проявлениях синхронистичности — или совпадениях — мы говорим: о тех, которые происходят с сознанием разных людей, или же о тех, которые касаются созна­ния в той же степени, что и материальной действитель­ности?

Г р о ф: Интересующие меня необычные совпаде­ния делятся на две разновидности.- К первой относятся очень маловероятные события или их сочетания. Эта разновидность впервые была описана австрийским уче­ным Каммерером, который был выведен Артуром Кестлером в его книге “Случай с акушерской жабой”. Явле­ния синхронистичности неоднократно происходили с Каммерером, поражая его воображение. К примеру, водин и тот же день он дважды столкнулся с одним и тем же номером — на трамвайном билете и на билете на ве­чернее представление в театре. К тому же он получил этот билет от знакомого в тот же день, что и интересо­вавший его телефонный номер.

К.Г. Юнг ссылается на наблюдения Каммерера в своей статье “Синхронистичность, или непричинный связующий принцип”, где он приводит пример еще бо­лее поразительной истории о некоем мсье Дешане и редком виде пудинга с изюмом. В первый раз мсье Дешану этот пудинг преподнес в качестве подарка на день рождения его друг, мсье де Фонжибу. Во второй раз Дешан увидел, название этого пудинга в париж­ском ресторане и, заказав его, узнал, что последний кусок пудинга только что был заказан в другой части ресторана не кем иным, как все тем же мсье де Фон­жибу. Тот совершенно случайно зашел именно в этот ресторан во время своей незапланированной поездки в Париж.

Спустя много лет состоялась третья встреча мсье Дешана с тем же самым пудингом. Его подавали на ве­черинке, где Дешан был среди гостей. Ему тут же при­шло в голову, что для полноты картины недостает толь­ко его приятеля де Фонжибу. В этот момент неожиданно зазвонил дверной колокольчик. На пороге оказался сму­щенный и сконфуженный де Фонжибу. Оказалось, что он попал в этот дом по ошибке: кто-то случайно дал ему неверный адрес.

Мне трудно считать экстраординарные совпадения такого рода обычным течением событий — они астроно­мически невероятны. Я гораздо больше склонен усмат­ривать в них деятельность некоего космического на­смешника, пишущего сценарий реальности.

Вторая разновидность синхронистичности еще более примечательна. К ней относятся ситуации, одна часть которых является внутренним психическим переживани­ем, а другая — событием в реальности консенсуса, то есть в материальном мире. Знаменитый пример таких совпадений — история Юнга с золотым майским жуком, ударившимся об окно его кабинета в тот самый момент, когда он анализировал сон своего пациента, в котором фигурировал очень похожий на этого жука египетский скарабей. Джозеф Кэмпбелл описывает похожий случай из собственной жизни, происшедший в тот период, когда он писал книгу “Путь животных сил”. Кэмпбелл жил тогда в Манхеттене, на четырнадцатом этаже высотного дома. В его рабочем кабинете было два ряда окон, один выходил на Шестую авеню, другой — на реку Гудзон. Поскольку вид на Шестую авеню не казался ему инте­ресным, он почти никогда не открывал окна первого ряда. Кэмпбелл писал главу о мифологии африканских бушменов в Калахари, важную роль в которой играет образ богомола. На столе перед ним лежали посвящен­ные богомолам статьи и изображения. Неожиданно, по­среди работы, Кэмпбелл почувствовал беспричинное желание открыть одно из тех окон, которые обычно держал закрытыми. Поступив таким образом, он увидел там, на четырнадцатом этаже манхеттене кого небоскре­ба, карабкающегося по стене богомола. Какова вероят­ность того, что подобное совпадение произойдет слу­чайно?

По моим наблюдениям, частота проявлений синхро­нистичности резко возрастает в жизни людей, пережив­ших психодуховную трансформацию через смерть и воз­рождение эго. Обычно такое переживание приводит к глубоким переменам в системе ценностей и общей жизненной стратегии человека. Люди в большей степени с наслаждением живут в настоящем моменте и меньше интересуются неотступным преследованием конкретных целей. Их жизнь перестает напоминать матч по борьбе или боксу, становясь скорее похожей на боевые искусст­ва. Впрочем, еще более подходящей метафорой является серфинг. В этом виде спорта вы не принимаете само­стоятельного решения, куда вам двигаться. Вам необхо­димо оседлать волну. Люди, о которых я говорю, вместо того чтобы пробивать себе дорогу к будущей цели, бо­рясь с врагами и устраняя препятствия, чувствуют, куда ведет энергия и как они могут наилучшим образом ей соответствовать. Они просто идут с потоком. Это очень похоже на вувей в даосизме — принцип творческого по­коя, или действия посредством пребывания.

Жизнь таких людей становится все более свободной от усилий и вместе с тем, странным образом, все более творческой, продуктивной и вознаграждающей. И с ними происходят синхронистичные события, поддерживаю­щие и ускоряющие все, что они предпринимают. В то же время, что бы они ни делали, это служит не только их собственным индивидуальным интересам, но и благу более широкого сообщества. Возникает ощущение глу­бокой связи с другими людьми, потребность в служении, сотрудничестве и синергии. Вы все более начинаете це­нить различия, у вас возрастает терпимость и чувство принадлежности к человеческому роду, природе, космо­су, а также значительно возрастает экологическая осоз­нанность и чувствительность.

Л а с л о: Когда происходят одновременные, внеш­не никак не связанные друг с другом события в нашем собственном сознании или даже в сознаниях знакомых

нам людей, мы всегда можем попытаться объяснить их ссылками на свойства памяти и причудливый характер ассоциаций нашего мышления. Но все эти объяснения разом отпадают, когда речь идет о событиях такого рода, происходящих вне человеческого черепа, в физическом мире. Вот где лежит необъятная и захватывающе увлека­тельная сфера для современного исследования способно­стей разума и сознания.

ВТОРОЙ ДЕНЬ УТРО

Личный контекст

Изменение в ценностях

Л а с л о: Вчера мы говорили о том, что, судя по всему, кризис в мире неминуем, однако есть и признаки трансформации в сознании, способствующей возможно­стям преодоления кризиса. Такая трансформация уже происходит и в “объективном” мире вне нас, и в нашем “субъективном” мире, для которого очень важную роль играют ценности. Каковы же природа и направление происходящей в обществе смены ценностей? Мне пред­ставляется, что этот вопрос имеет критически важное значение, поскольку он затрагивает всех нас и индиви­дуально, и коллективно.

Р а с с е л: Я интерпретирую нынешний ценност­ный сдвиг в терминах ослабления привязанностей эго.

В основном ценностями для нас является все то, что мы считаем важным в своей жизни. В западном обществе многие ценности носят автоцентрический характер, ха­рактер заботы о самих себе. Что думают обо мне другие люди? Получаю ли я то, что мне необходимо? Насколько я защищен? Есть ли у меня деньги, вещи и переживания, которые могут меня осчастливить? В достаточной ли степени мой мир находится под моим контролем? Это примеры вопросов, которые для нас важны, которые имеют для нас ценность и в столь значительной степени обуславливают наше поведение.

Когда автоцентризм ослабляет свою хватку — а это может произойти в результате глубокой духовной трансформации, о которой вчера говорил Стэн, или же просто потому, что мы становимся более зрелыми и мудрыми, — изменяется как раз то, что мы считаем важ­ным, то есть происходит сдвиг в системе ценностей. Бо­лее глубокие уровни нашей самости в своей идентично­сти в меньшей степени зависят от внешних объектов, поэтому когда значительное число людей войдут в кон­такт с этими своими уровнями, то произойдет, по всей видимости, и общая переориентация общественных цен­ностей.

JI а с л о: Достаточно ли сильны изменения в сис­теме ценностей отдельных людей, чтобы привести к мо­дификации наших социальных институтов и общеприня­тых поведенческих кодов? Это очень важный вопрос, поскольку в своих социальных и профессиональных ро­лях мы ведем себя в соответствии с чужими ожидания­ми. Что же происходят в этом отношении, если у вас бы­ло преобразующее переживание, ведущее к новым про­зрениям и революции в вашем сознании? Продолжаете ли вы играть те же социальные роли, что и прежде? Ве­дете ли вы себя, как прежде? Или, быть может, в боль­шинстве случаев люди, прошедшие такие переживания, и вести себя начинают иначе?

Г р о ф: За прошедшие годы я многократно был свидетелем того, как переживания не только меняли людей, но и оказывали глубочайшее воздействие на ход их повседневной жизни. Зачастую при этом они не ос­тавляли свою работу и не отказывались от своей жиз­ненной ситуации в целом. Ведь люди определенных профессий — врачи, юристы, учителя и т.д. — легко мо­гут продолжать заниматься тем же, чем они занимались и раньше, но делать это с позиций иного модуса созна­ния, по-другому, с измененным фокусом. Однако бы­вают и такие виды занятости, которые очевидно несо­вместимы с новым способом видения реальности, и в этом случае продолжать вести старый образ жизни не­возможно.

Наглядный пример тому — один мой знакомый фи­зик, написавший диссертацию о воздействии магнитного поля Земли на траекторию снарядов. Его диссертация была засекречена, после чего ему предложили работу в Пентагоне. Как он впоследствии рассказывал мне, он и его коллеги работали над очень конкретной задачей: как оптимальным образом распределить элементы раке­ты с большим числом боеголовок, чтобы полностью “вычистить” территорию в сто квадратных миль. В хо­де работы над математической стороной этой задачи он внезапно осознал, что имеет дело не просто с абстракт­ной задачей, что на самом деле речь идет не о ста квад­ратных милях, а о человеческих жизнях, о детях, семьях, школах, больницах... Он понял, что до этого момента на

самом деле не отдавал себе отчета в том, к чему может привести его деятельность. Он поднялся сам не свой и покинул рабочее место, куда больше так и не вернулся. Позже он занялся телесно-ориентированной терапией, стал целителем, сильно заинтересовался вопросами ду­ховности.

Л а с л о: Мне тоже известны примеры откровений, полностью менявших жизнь людей. Недавно я познако­мился с одним человеком, имя которого в прошлые годы было хорошо известно в Германии. В весьма молодом возрасте, будучи мясником, он подписал контракт со штабом американских оккупационных сил в Германии. По этому контракту он поставлял сосиски для войсковых кухонь и вскоре очень разбогател. В последующие годы он основал крупный мясоперерабатывающий комбинат, специализирующийся на производстве разных видов со­сисок. Он стал очень богатым человеком, ему принадле­жали огромные бойни, на него работали тысячи людей.

Однажды он поехал в отпуск в Сахару, где провел две недели в пустыне, ведя почти бедуинский образ жиз­ни. Там, совершенно неожиданно для него, ему пришло в голову, что то, чем он занимается, ужасно для животных и совсем не так уж хорошо для людей. Его пронзило острое ощущение зря проживаемой жизни. Он осознал, что должен прекратить забивать животных. Вернувшись домой, он продал все принадлежащие ему фирмы и соз­дал организацию, занимающуюся экологическими про­ектами. Можно предположить, что его “просветление” каким-то образом было вызвано измененным состоянием сознания во время пребывания в пустыне.

Такое может происходить на индивидуальном уровне, но для того чтобы изменилось общество в целом, необходимо, чтобы это происходило со многими индиви­дами. Как может большое количество людей получить столь значительные по своему смыслу переживания, чтобы полностью изменилась их жизнь? Возможно ли это вообще?... И что мы можем сделать, чтобы способ­ствовать этому?

Г р о ф: На сегодняшний день в нашем распоряже­нии имеется множество древних и современных методов, могущих ускорить такую трансформацию. Судя по все­му, неуклонно растет интерес в обществе к следованию по такому пути. Нередко такая трансформация происхо­дит самопроизвольно. Кен Ринг описывает случай с ма­фиози, который радикально переменился после ОСП — около смертного переживания. Кен говорил о “пережива­ниях омеги”, имея в виду идею Тейяра де Шардена о точке омега, к которой человечество следует в своей эволюции. В разряд этих переживаний он включил, по­мимо ОСП, спонтанные мистические состояния, психоделические переживания, переживания людей, побывав­ших в контакте с НЛО, а также такие самопроизвольные психодуховные кризисы, или ситуации “духовной ско­рой помощи”, как пробуждение кундалини.

Р а с с е л: Примером, наглядно иллюстрирующим изменение в сознании многих людей, является отноше­ние нашего общества к потреблению в пищу мяса. Всего двадцать лет назад вегетарианство воспринималась как необычная и весьма эксцентричная причуда. Сегодня оно стало настолько распространенным явлением, что большинство ресторанов предлагает клиентам в своих меню качественные вегетарианские варианты. Эта пе­ремена в общественном сознании была вызвана целым

рядом факторов. Некоторые стали вегетарианцами по соображениям здорового питания; другие — из-за забо­ты об экологических последствиях мясообрабатывающей индустрии; третьих приводит в ужас массовое убийство живых существ, и они не хотят принимать участие в этой жестокости; четвертые просто неспособ­ны заставить себя взять в рот нечто, что сами неспо­собны убить. Общий результат — массовый сдвиг в сторону той или иной степени воздержания от употреб­ления мясного — заметьте, не полное вегетарианство, а скорее предпочтение более сбалансированной диеты. Такая смена ценностей стала возможна потому, что размышления многих людей о мире и их понимание его стали глубже.

Г р о ф: Эрвин, вы спросили меня, как мы можем

способствовать значительной трансформации большого числа людей. В некотором роде это уже происходит в самых разных аспектах. Множество различных пережи­ваний способны ускорить трансформацию и эволюцию сознания. Например, уже упоминавшиеся мною пережи­вания омеги, по терминологии Кена Ринга. Все они ока­зывают глубокое воздействие на структуру личности, на ее мировоззрение, иерархию ценностей и жизненную стратегию. Все они как-то связаны с постижением раз­рушительного и саморазрушительного характера курса, которому следует наше общество. Бывает, что в пережи­ваниях буквально возникают видения общественных и природных катаклизмов и катастроф, которые произой­дут с нами, если мы не изменимся. Естественным ре­зультатом переживаний омеги являются чувство всепла­нетного гражданства, глубокая экологическая осознан­ность в отношении универсальной духовности всеобъ-емлющей природы, идущей на смену сектантству и не­терпимости нынешних религий мейнстрима. Мне пред­ставляется очень важным для нашего будущего, чтобы знания о “технологиях священного” стали доступны лю­дям в самом широком масштабе через средства массовой информации. Очень важно также позаботиться о созда­нии систем поддержки для лиц, переживающих спонтан­ные преображающие кризисы.

Л а с л о: Разрешите мне, однако, вернуться к во­просу, который не прекращает занимать меня: откуда все-таки берутся эти необычные переживания? Являют­ся ли они исключительно индивидуальными, свойст­венны ли они всему человечеству или, быть может, волна переживаний, характерная для нашего времени, спровоцирована чем-то, что находится за пределами человечества?

Г р о ф: В духовных переживаниях у людей обычно возникает чувство, что они подсоединяются к некоему внеличностному источнику — высшей силе или выс­шему сознанию. Оно может принимать форму архети­пического существа или вообще полностью выходить за пределы формы. Когда происходит последнее, оно вос­принимается как Космическое Сознание, Универсаль­ный Разум, Дао — тут можно использовать и любое другое имя, которым вы пожелаете назвать недиффе­ренцированную божественность. В переживаниях кон­тактов с НЛО этот источник представляется внеземным разумом, существом или существами из другой части вселенной.

Разумеется, всегда остается открытым вопрос о том, что означает внутрипсихическое и что находится вне психики. С точки зрения более широкой трансперсо­нальной перспективы, то, что воспринимается как бо­жественное, по сути является более высоким аспектом нас самих, а внеземные переживания происходят, веро­ятно, из коллективного бессознательного. Так же, как в индуистской концепции Атмана-Брахмана индивиду­альная психика в конечном счете соизмерима со всем сущим.

Р а с с е л: Я порой задумываюсь над тем, насколь­ко вообще важен вопрос о разнице между тем, что происходит внутри нас, и тем, что зарождается “там”, снаружи. Может быть, любое различие между “там, во­вне” и “здесь, внутри” — иллюзорно, а важна лишь ценность самого переживания. Духовные переживания практически всегда являются очень сильными и волг нующими, и во многих случаях они меняют жизнь лю­дей к лучшему.

Г р о ф: С уверенностью можно лишь констатиро­вать, что все эти переживания воспринимаются как воз­никающие из источника, запредельного тому, что люди обычно считают своей личной идентичностью, своим “заключенным в кожу эго”. Кроме того, они обладают способностью самым радикальным образом выводить ограниченное человеческое самовосприятие далеко за пределы привычных границ.

Л а с л о: Не исключено, что противопоставление того, кем являюсь я, и того, что не является мной, вооб­ще не представляет собой наиболее удачную постановку вопроса. Возможно, в каждом из нас есть частица того, что пребывает за нашими пределами.Г р о ф: Безусловно, именно в этом состоит базо­вый принцип многих эзотерических систем: человек это микрокосм, отражающий макрокосм, это микрокосм, имеющий доступ к информации о целом. Внизу то же, что и наверху. Внутри то же, что и вовне.

Этот принцип мы обнаруживаем в самых разных системах — в древней джайнской концепции джив, в Хва Йень, в буддизме Аватамсаки, в Тантре, в Каббале, в герметической традиции. В новые времена сходная идея присутствует в монадологии Лейбница, в голографиче-ской модели вселенной, в процессуальном мышлении Уайтхеда и, разумеется, Эрвин, в вашей собственной концептуальной системе. Все эти модели, древние и со­временные, предлагают радикально отличную альтерна­тиву жесткой и ригидной дихотомии между внутренним и внешним, между индивидом и космосом.

Л а с л о: Да, согласно моей точке зрения, человек является не отдельным существом, а интегральной ча­стью окружающего его мира. Для Запада эта мысль нова, ведь само открытие ценности индивидуума принадлежит западному Ренессансу. С тех пор индивидуальность от­дельного человека ценится именно за ее уникальность, за то, что, благодаря ей, он — отличие от всех остальных людей и всего остального мира. В сегодняшней культуре мы все еще склонны ставить уникального индивида на более высокую ступень развития, чем коллективно-ориентированную личность.

Однако в последнее время наблюдается постепен­ный возврат к пониманию того, что индивид не полно­стью отделен, что он является частью более крупной, более всеобъемлющей общности людей с ее экологией и антуражем. Разумеется, такое понимание сопряжено со

страхом, что индивид является всего лишь болтиком в механизме, нейроном в глобальном мозге.

Р а с с е л: Совсем необязательно рассматривать растущее чувство индивидуальности как нечто нега­тивное. Это важная часть процесса нашего эволюцион­ного развития; без этого наша цивилизация выглядела бы совершенно иначе. На сегодняшний день важно уравновесить это чувство осознанием того, что мы яв­ляемся также частью более крупного целого. Так мы сможем развивать степень своего взаимного сотрудни­чества и согласованности в направлении более обшир­ной и всеобъемлющей осознанности, не пытаясь при этом свести на нет одно из величайших достижений эволюции.

В действительности нам необходимо не сдерживать свою индивидуальность, а, напротив, лелеять ее, доводя до полного роста. Та самоидентификация, которая гос­подствует в нашей культуре, проистекает скорее из ог­раниченного чувства самости. Многие выводят свою идентичность из того, чем они обладают и чем занима­ются, из того, какими видят их другие, из своего соци­ального статуса, из выполняемых ими ролей, из своей работы, из убеждений, которых они придерживаются, даже из машины, которую они водят. В таком положе­нии есть множество изъянов. Идентичности, зависящей от того, чем мы владеем и что делаем в мире, постоянно грозит опасность. Если что-то из этого меняется, или даже нам только кажется, что что-то меняется, наше самоотождествление оказывается под угрозой, и мы зачастую совершаем определенные поступки и произ­носим определенные слова не потому, что это действи­тельно то, что уместно совершать и говорить, а потому что испытываем потребность в подкреплении своей са­мости.

Парадоксальным образом, именно эта ситуация за­ставляет нас подавлять свою подлинную идентичность. Мы делаем это, чтобы соответствовать общественным нормам и получать признание и оправдание, необходи­мые нам для хорошего самочувствия. Вместо того чтобы хранить верность собственной самости, люди слишком часто конструируют абсолютно искусственный образ себя и совершают в результате множество поступков, ни в малейшей степени не отдавая себе отчета в том, пра­вильные они или нет.

Л а с л о: Полностью согласен с вами. Проблемой является не индивидуальность как таковая, а изолиро­ванная индивидуальность, воспринимаемая как отдель­ная, даже отрезанная от общества и природы.

Р а с с е л: Именно эта разновидность слепой инди­видуальности и представляет собой проблему. Необхо­димо искать способы помочь людям внутренне раскре­поститься, свободно думать о самих себе, входить в кон­такт со своей собственной глубокой мудростью и давать ей свободное выражение в своей жизни.

Такой вид индивидуальности, находясь на более вы­соком витке эволюции, не вступает в конфликт с сотруд­ничеством с обществом. Напротив, он способен лишь усилить его. Преодолев границы искусственно выстро­енного чувства самости, вы в значительной степени пре­одолеваете ту разновидность заботы о себе, которая пре­пятствует подлинному состраданию, вы лучше видите и чувствуете чужие потребности.

Г р о ф: Мировоззрение, господствующее в запад­ной индустриальной цивилизации, не служит хорошей службы ни коллективу, ни индивидуальности. Его кре­до — заблуждение. Оно проповедует способ бытия и жизненную стратегию, которые в конечном счете неэф­фективны, разрушительны и не приносят удовлетворе­ния. Оно внушает нам, что для счастья достаточно по­беды в соревновании за деньги, за материальные при­обретения, за социальное положение, власть и славу. Как мы уже увидели в ходе этого разговора, все это со­вершенно неверно. В этом отношении западная цивили­зация находится в плену величайшего заблуждения. Люди, следующие этой стратегии, гонятся за миражом. Она обречена на поражение, независимо от того, дости­гается ли поставленная цель, поскольку она совершенно неспособна принести удовлетворение и чувство свер­шения.

Кен Уилбер в своей книге “Проект Атман” высказы­вает интересные мысли на этот счет. Он подробно опи­сывает конкретные результаты основополагающей идеи Вечной Философии, согласно которой наша истинная природа божественна и в конечном счете мы идентичны с космическим творческим принципом. Несмотря на то, что процесс творения отделяет и отчуждает нас от нашей божественной идентичности, само осознание нашей свя­зи с ним, утверждает Уилбер, никогда полностью не те­ряется. Глубочайшей мотивирующей силой в человече­ской психике на всех уровнях нашего развития является тоска по возврату к переживанию своей божественности. Разумеется, эта цель недостижима до тех пор, пока мы продолжаем верить, что являемся действующим в мате­риальном мире телом-эго. Для ее достижения мы долж­ны стать всем тем, что мы есть.Л а с л о: Вы можете поподробнее раскрыть эту мысль, Стэн?

Г р о ф: Этот момент хорошо иллюстрирует из­вестная история об Александре Великом. Это, безуслов­но, пример человека, чьи мирские достижения трудно поставить под сомнение. О его успехах в достижении божественного статуса в материальном мире мог бы мечтать каждый, зачастую его так и называли — Алек­сандр Божественный. А история такова: после целой се­рии блистательных военных побед, сделавших его пра­вителем обширнейших территорий от его родной Маке­донии до границ Индии, Александр вторгся и в Индию. Там он узнал о неком йогине, обладающем необычными способностями, или сиддхи, в том числе — способно­стью предвидеть будущее.

Александр отправился в пещеру к этому йогину, чтобы спросить его о том, что уготовано ему самому. Тот был глубоко погружен в свою духовную практику, однако Александр нетерпеливо прервал его медитацию, спросив, действительно ли он умеет видеть будущее, Йогин молча кивнул головой и возобновил медитацию. Александр вновь прервал его, задав ему еще один безот­лагательный вопрос: “Можешь ли ты сказать мне, удаст­ся ли мне завоевать Индию?”. Йогин немного пораз­мышлял, затем медленно открыл глаза, окинул Алексан­дра долгим сострадательным взглядом и мягко сказал: “В конечном счете тебе понадобится лишь кусок земли длиной в шесть локтей”.

Трудно найти более пронзительный пример челове­ческой дилеммы между отчаянным усилием обрести реализацию собственной божественности материаль­ными средствами и ограничениями, которые наклады-

вает на нас наше отождествление с телом-эго. Достичь полного осуществления своего потенциала в качестве божественных существ можно лишь посредством внут­реннего переживания. Это требует смерти и преодоле­ния нашей отдельной самости, кончины нашей иденти­фикации в качестве “эго, заключенного в кожу”. По причине своего страха перед исчезновением эго, мы вынуждены предлагать Атману всевозможные подмены и суррогаты. Их содержание всегда зависит от конкрет­ной жизненной стадии и меняется по мере их прохож­дения.

Для эмбриона и для новорожденного заменителем Атмана является блаженное переживание хорошей мат­ки или хорошей груди. Для ребенка это — удовлетво­рение элементарных физиологических потребностей и чувство безопасности. К тому времени, когда мы дости­гаем взрослости, проект Атман разрастается, достигая огромной сложности. Теперь уже есть широчайший спектр суррогатов Атмана, они включают, помимо пи­щи и секса, деньги, славу, власть, внешность, знания и многое другое. Но в то же время мы не перестаем чув­ствовать, что в самом глубочайшем смысле мы иден­тичны с творческим принципом, с всецелостью творе­ния. Поэтому суррогаты любой сложности и любого масштаба всегда остаются неудовлетворительными. Конечное удовлетворение нашей неутолимой жажды лежит во внутреннем мире, а не в преследовании каких бы то ни было мирских достижений. Лишь переживание собственной божественности в необычном состоянии сознания способно удовлетворить наши глубочайшие нужды.

О жизненных целях

Л а с л о: Предлагаю перейти к обсуждению более земного, но не менее важного вопроса о чрезвычайно распространенном в современном мире ощущении об­щей потери смысла. Большинство людей сами не знают, что именно важно для них в жизни. Может быть, нам удастся пролить свет и на этот вопрос?

Позвольте для начала спросить следующее: что именно является важным в том, чем мы занимаемся пря­мо сейчас, то есть в диалоге? Мне представляется, что ключевым моментом любого диалога, более важным, чем любые техники по индуцированию в людях опреде­ленного умонастроения, является необходимость позабо­титься о том, чтобы все участники знали, о чем говорят остальные. Без этого диалог не является диалогом. Они должны также признавать важность обсуждения того, о чем идет речь, — признавать необходимость понять не­что, что еще не получило должного понимания. Необхо­димо, чтобы каждому участнику было важнее выслушать чужую точку зрения, нежели отстоять свою. Если вы способны преодолеть потребность в утверждении своего эго и понять, что диалог это средство достижения чего-то нового, вы проявите больше открытости, больше го­товности отложить в сторону мелочную озабоченность тем, “кому в конечном счете все это на руку”, и скон­центрироваться на предмете обсуждения.

Р а с с е л: Этот подход применим ко всей нашей жизни. Что, на самом деле, важно в моей жизни? Сама постановка вопроса — “Чего я в действительности хо­чу?” — может оказаться поучительным упражнением.

В первую очередь, конечно, чаще всего приходят на ум ответы, обусловленные нашим биографическим и соци­альным опытом. Кроме того, им свойственна ограни­ченность нашим представлением о возможном и невоз­можном. Но если продолжать задавать этот вопрос сно­ва и снова, каждый раз проникая все глубже, размыш­ляя на тему: “Почему я этого хочу?”, то многие в ре­зультате приходят к очень похожим выводам. Оказыва­ется, в конечном счете мы все стремимся чувствовать внутренний комфорт, ощущение внутреннего мира, сво­боду от страдания. Нам только кажется, что мы хотим чего-то внешнего — денег, продвижения по службе, улучшения взаимоотношений, отпуска, — но все это не служит нашей подлинной цели. В пределе мы все жела­ем улучшить свое состояние сознания. Это не означает, что надо бросить работу и приняться за внутренние по­иски. Однако важно сохранять осознавание того, что ни работа, ни деньги не являются целями сами по себе, это лишь средства для достижения более глубокой, духов­ной цели.

Л а с л о: Работа, выполняемая человеком, может находиться на разных уровнях осмысленности. На самом низком уровне человек работает только ради получения платы, и ему совершенно неважно, чем именно зани­маться. Разумеется, существуют некоторые виды дея­тельности, которые необходимо совершать, несмотря на то, что они полностью лишены какой-либо осмысленно­сти. Будем надеяться, что когда-нибудь часть таких ра­бот будут выполнять машины, и люди освободятся для совершения более осмысленных действий.

Ко второму уровню относятся виды деятельности, которые мы выполняем, потому что для нас это интересно и увлекательно. Обычно такого рода деятельностью является хобби. Особенно хорошо, когда человек, зани­маясь своим хобби, тем самым еще и зарабатывает день­ги. Но и это еще не самый высокий уровень, поскольку он не лоднимается выше развлечения и приятного вре­мяпрепровождения.

На следующем уровне человек задается вопросом, является ли его работа по-настоящему осмысленной, служит ли она какой-то цели, ведет ли она к личной реа­лизации. Если ему удается найти ответы на эти вопросы, или если он может заниматься чем-то, что приносит ему и доход, и удовлетворение, и чувство свершения, то, значит, ему очень повезло. Разумеется, достижение це­лей самого высокого уровня, как правило, нелегко. Ино­гда они требуют жертв. Пример тому — мученики. Не думаю, что они стали бы добровольно жертвовать собой, если бы не были убеждены в важности своих целей. Или великие артисты, живущие на чердаках, жертвуя матери­альным благополучием ради своего искусства. Уровень, которого достигает человек, зависит от того, насколько он амбициозен. Обычно, если только его экономическая ситуация не находится ниже всяких допустимых норм, ему требуется подняться выше первого уровня. Когда он выполняет работу только ради заработка, он забывает ее, как только она завершена. Закрывая дверь офиса или ма­газина, он тут же выбрасывает ее из головы и начинает смотреть по сторонам, думая о том, как потратить зара­ботанные деньги.

Мне кажется, что самое лучшее — уметь сочетать свою частную жизнь и общественную деятельность ув­лекательным и осмысленным образом. В этом случае удается достигать свершений, сохраняя гармонию тела и души. Важно не бояться следовать своим наклонно-

стям, придерживаясь ощущения, что вы идете именно к тому, что вы действительно хотите совершить в своей жизни.

Правда, в жизни многих людей на Западе — хотя, конечно, не всех — есть определенная ловушка: это свойственный им скептицизм в отношении их собствен­ного желания или даже самой их способности действо­вать во благо общества и жить в ладу с природой. Мно­гие придерживаются такой точки зрения, что весь этот разговор о целях и смысле есть лишь самообман, и во­обще, дескать, люди работают потому, что им нужны деньги. Все, от посыльного и дворника до президента крупной компании и президента государства, просто за­рабатывают деньги и, если могут, становятся богаче. Та­кой вид мышления игнорирует все, связанное с осмыс­ленной работой и свершениями сверх ежемесячной пла­тежной ведомости.

Р а с с е л: В этой связи напрашивается вопрос о том, почему люди так привязаны к деньгам. Сами по се­бе деньги не делают нас счастливыми; обладание грудой зеленой бумаги, кусков желтого металла или отпечатан­ных на банковском бланке цифр счастья не приносит. Ценность денег в том, что мы можем на них приобре­тать. Их можно использовать для того, чтобы покупать разнообразные предметы, которые, как нам кажется, сделают нас более довольными, более защищенными и более уравновешенными. Значит, мы опять возвращаем­ся к выводу, что внутренние чувства и переживания че­ловека находятся в зависимости от того, чем он обладает и что он делает во внешнем мире, от доступных ему ви­дов переживаний. Мы думаем, что чем больше у нас бу­дет денег, тем мы будем счастливее. Но на самом делемежду финансовым благополучием и счастьем очень низкая корреляция. Я знаю весьма обеспеченных и в то же время подавленных и беспокойных людей, отнюдь не чувствующих себя в безопасности. Но у меня же есть и друзья, являющиеся по западным меркам бедными людьми, с трудом сводящими концы с концами и живу­щими на случайные заработки, однако именно — самые счастливые, доброжелательные и любящие люди, кото­рых я знаю.

Л а с л о: Они вырвались из-под власти всех этих свойственных обществу потребления стимулов и лову­шек накопительства, всех этих убеждений, согласно которым, если у вас есть деньги, вы можете купить то, что даст вам покой, статус и престиж, и что чем больше вам принадлежит вещей, тем вы лучше.

Недавно в Индии я видел рекламу — кажется, холо­дильника, — в которой рекламируемый продукт откры­тым текстом назывался “гордостью владельца, предме­том зависти соседа”. Дескать, если вы купите его, вы будете гордиться, а ваш сосед — завидовать. И это сооб­ражение считается основным стимулом для совершения покупки. Согласно этому виду заблуждения, вы, как че­ловек, лучше, если можете купить более дорогую вещь. В этом случае вы будете горды собой, а ваши соседи бу­дут вам завидовать.

Р а с с е л: Достаточно взглянуть на любую рекламу любого продукта или услуги, чтобы убедиться, что за всем этим стоит такое сообщение: купи это — и будешь чувствовать себя лучше. Такой призыв апеллирует к вере в то, что наша внутренняя гармония находится в зависи­мости от того, что мы делаем или чем обладаем. Именно

эта вера и держит нас в зависимости, которую реклама старается всеми силами упрочить.

Г р о ф: Психология рекламы представляется мне крайне интересным явлением. Всем известно, как часто работники рекламы ради продажи своих продуктов экс­плуатируют человеческую гордость, жадность, сексуаль­ность. Использование сексуальности распознать легче — по крайней мере тем из потребителей, у которых более высокий уровень образованности и знакомства с фрей­довским психоанализом, способным заметить не только открытое использование темы секса в целях продвиже­ния товаров или услуг, но и более тонкий, скрытый сек­суальный символизм.

Кристина в своем исследовании взаимосвязи между наркотической зависимостью и духовностью обнару­жила, что рекламная индустрия все чаще пытается со­блазнять потребителей, прибегая к духовной символи­ке. У Кристины уже накопилась солидная коллекция образцов рекламы, в которых различные продукты привязываются к образам золота, драгоценных камней, божественного света, звездного неба, радуг, павлиньих перьев, горных пиков и к другим символам, которые широко используются в различных духовных традици­ях. Все это достаточно ясно иллюстрирует тот факт, что гонка за материальными благами и рыночным рогом изобилия является для западной индустриаль­ной цивилизации суррогатом давно утраченной духов­ности.

Р а с с е л: Очень важной особенностью революции сознания, о которой мы говорим, является постепенное пробуждение людей к распознаванию лежащей глубоко вкаждом из нас истины: нет, это не так, я могу самостоя­тельно определять свои чувства, я не обязан быть жерт­вой внешних обстоятельств. Люди находят в себе муже­ство посмотреть в лицо этой внутренней истине. И в чем большей степени мы это делаем для себя, тем больше мы даем силы и другим для того, чтобы они могли отстаи­вать то, что чувствуют правильным. Пробуждение и есть избавление от своей привязанности к материальному миру.

Л а с л о: Если бы таким образом пробудились мно­гие, то не было бы этих реклам. По крайней мере, их не было бы в таком количестве. Это порочный круг, своего рода циклический механизм. Люди нуждаются в чем-то, поэтому они приобретают определенные продукты или услуги, затем их убеждают в том, что они совершили замечательный поступок, и поэтому они покупают снова то же самое или что-то похожее, независимо от того, нужно ли это им на самом деле. Воздействие этого цикла можно преодолеть в том случае, когда люди начинают понимать, что неограниченные приобретения, не соот­ветствующие их подлинным потребностям, не делают их ни лучше, ни счастливее.

Тождественность материального стандарта качеству жизни — ложна. Можно иметь замечательное качество жизни при относительно низком материальном стандар­те. Можно вести очень высококачественное существова­ние, не тратя кучу денег и не потребляя неумеренное количество энергии и ресурсов. Речь идет о выборе сти­ля жизни, и сюда входит все — от выбора профессии и мебели до выбора друзей. Вы можете вести простую и качественную жизнь или жить дорого, хвастливо и напо­каз. Всегда есть выбор.

В западном мире мы живем в агрессивной и сорев­новательной культуре. Однако в том же самом запад­ном мире, как уже говорилось, есть и свой передовой край, свой авангард, есть те, кто все больше входят в контакт с собой и со всем миром через трансформи­рующие переживания. Большинство людей пока не имеет опыта такого переживания, большинство ведет банальное существование, предаваясь непрекращающе­муся соревнованию друг с другом в рамках непреодо­лимых систем, стараясь не потерять работу, удержаться на плаву. Люди главным образом питаются информаци­ей из СМИ, рекламы и общественной образовательный системы. Большинству все еще трудно подняться выше этого уровня.

Конечно, в традиционных обществах люди, как правило, находятся в более тесном контакте с развора­чивающейся вокруг них реальностью. Но многие уже и там устремлены к прогрессу по западному образцу. А это означает, что из шести миллиардов человек в сего­дняшнем мире лишь несколько миллионов готовы встать на путь, ведущий к трансформирующим пережи­ваниям. Огромная масса все еще шагает под бой иного барабана.

Если новое сознание не сумеет достичь сознания значительного количества наших современников, ситуа­ция сложится очень тяжелая. Совершенно недостаточно перемен в сознании нескольких человек в Калифорнии; если жители Китая не пойдут по пути трансформации, то они будут имитировать то, что по их представлениям является западными ценностями, и повторять наши ошибки. А если при этом не будет меняться сознание западного мейнстрима, то это будет лишь еще больше убеждать китайцев в состоятельности их убеждений. Мыдолжны не только проповедовать другим; мы и сами должны жить в соответствии с тем, что проповедуем. Поэтому, я думаю, эволюция сознания во всем мире аб­солютно необходима.

Г р о ф: Несколько лет назад президент Чехии Вац­лав Гавел выступил с интересной речью в Стэнфордском университете на церемонии вручения ему премии Джек­сона X. Ралстона. Он подверг критике форму, которую западная демократия приняла за несколько последних десятилетий. Хотя первоначально она основывалась на глубоких духовных принципах, отмечал Гавел, с тех пор она выродилась в своего рода стратегию потребительст­ва. Влияние западного мира на развивающиеся страны выражается в основном в экспорте технологии и товаров потребления. Очень часто это происходит ценой подав­ления и уничтожения аутентичной ритуальной и духов­ной жизни этих стран и подмены ее материализмом и атеизмом. Во многих случаях демократические страны использовали ради удовлетворения своих интересов аморальные и антидемократические средства. Гавел под­черкнул, что такая форма “демократии”, лишенная воз­вышенных духовных принципов, никак не может больше быть надеждой для нашего страждущего мира.

Л а с л о: Люди в менее индустриализированных частях света жаждут учиться на нашем примере так на­зываемому правильному стилю жизни, узнавать от нас, что такое хорошо жить, и зачастую получают совершен­но неверные знаки.

Г р о ф: Современная технология способна предла­гать людям в традиционных обществах невероятные со-

блазны. Она демонстрирует множество приспособлений и увлекательных игрушек, могущих сделать жизнь бо­лее комфортабельной и легкой — по крайней мере, на поверхностном уровне. В то же время на культурную жизнь в так называемых “развивающихся” странах она оказывает поистине разрушительное воздействие. Вез­де, куда ввозится западная технология, она стремится уничтожить традиционные ценности, ритуальную и ду­ховную жизнь, творческие достижения в ремеслах и искусствах.

Р а с с е л: Самая опасная статья нашего экспорта — это наши ценности. С помощью товаров мы соблазняем жителей развивающихся стран покупать, а с помощью средств информации — особенно телевидения — поощ­ряем их усваивать нашу автоцентрическую систему цен­ностей. Именно такая установка сознания и породила нашу коллективную невменяемость.

Поэтому я думаю, главная наша цель не в том, чтобы влиять на остальную часть мира, а в том, чтобы способ­ствовать сдвигу в сознании людей на Западе. Здесь это особенно необходимо. И именно здесь мы можем явить собой пример для остального мира.

Г р о ф: Полностью с вами согласен. Экспортиро­вание в развивающиеся страны нашей системы ценно­стей и нашего стиля жизни в их нынешней форме пред­ставляет собой рецепт глобального самоубийства. Поду­майте о численности населения в Китае, в Индии, в Аф­рике и в Южной Америке! Вместо этого мы должны больше интересоваться ростом числа тех, кто уже стал меняться, в нашем собственном обществе. Нам должно быть важно, чтобы они стали большинством.Л а с л о: В нашей собственной части мира уже идет революция в сознании людей. Но все еще остается это сверлящее сомнение: достаточно ли быстро она раз­вивается?

Р а с с е л: Думаю, что нет. Поэтому мы должны постоянно думать о том, что мы можем сделать для ус­корения перемен. Я часто слышу, как люди говорят, что другие должны меняться — этот политик должен изме­ниться, эти деятели бизнеса должны измениться, или эти обычные люди на улице должны измениться. Но, перекладывая бремя изменения на других, мы пренеб­регаем самими собою. Легко говорить о том, что “им” надо измениться, однако не стоит забывать, что каждый из нас тоже один из них. Я — один из миллиардов лю­дей, которые нуждаются в повышении своего уровня сознания. Более того, я единственная личность на этой планете, за которую я в состоянии отвечать в полной мере. Никто, кроме меня, не изменит меня. Поэтому главный вопрос состоит в том, что я могу предпринять, чтобы ускорить темпы своей собственной эволюции? Что еще я могу сделать ради изменения своего собст­венного сознания?

Это означает не то, что моя ответственность закан­чивается на мне, но то, что она должна начинаться с ме­ня самого. Ответственность каждого человека распро­страняется на то, что я называю его сферой влияния. Наша сфера влияния — это все те люди, с которыми мы тем или иным образом взаимодействуем. Она может включать нашу семью, людей, с которыми мы работаем, наших соседей, тех, с кем мы находимся в социальном контакте. Для нас троих, поскольку мы все писатели и взаимодействуем с другими людьми на более широкой

арене, эта сфера включает и тех, кто читает наши книги, приходит на наши выступления и семинары, слушает нас по радио и по телевидению. Однако она не включает всех обитателей планеты. Например, в мою сферу влия­ния не попадают президенты большинства крупнейших стран мира, разве что они прочтут какие-нибудь мои книги.

Поэтому, в связи с вопросом о том, что мы можем предпринять для того, чтобы помочь другим меняться, я полагаю, что мы должны начать ориентироваться на тех, кто находится в нашей сфере влияния. Итак, вопрос в том, что я могу предпринять, чтобы помочь именно этим людям в их личном внутреннем путешествии.

Г р о ф: Вне всякого сомнения, крайне важно на­чать с самих себя. Слишком легко подпасть под власть иллюзии, что мы уже прибыли в пункт назначения, и те­перь нас может заботить лишь изменение остального мира. Однако вопрос, на котором настаивает Эрвин, — как мы можем наиболее оптимальным образом ускорить трансформацию в окружающем нас мире? — тоже тре­бует ответа.

Мы уже говорили о важности смены парадигм, пе­ресмотра ряда основополагающих аспектов мировоз­зрения западной индустриальной цивилизации и пре­вращения существующих технологий трансформации в более известные и доступные. Я полагаю, что столь же важная задача — обнаружение оптимальных возможно­стей поддержать те изменения, которые уже происхо­дят. Ранее я упоминал о том, что мы с Кристиной инте­ресуемся спонтанными переживаниями необычных со­стояний сознания — мистическим опытом и психоду­ховными кризисами. К ним относятся, в частности, такие явления, как пробуждение кундалини, последова­тельность смерти-возрождения, временное растворение границ и переживание космического единства, драма­тические случаи психического самораскрытия, опыт прошлых жизней и тому подобные переживания. Со­временная психиатрия привычно вешает на них ярлыки психозов, считает их симптомами душевной болезни. По нашему мнению, в действительности это — кризисы трансформации. Если предоставить им правильное по­нимание и уход, они могут стать исцеляющими, преоб­ражающими и даже эволюционными процессами изме­нения.

Еще один злободневный вопрос — алкоголизм и наркозависимость. Как вы знаете, в настоящее время мы переживаем настоящую эпидемию этой проблемы. Ис­следователи надличностных областей все чаще склоня­ются к тому, что наркомания является выражением не­удовлетворенного стремления к духовности и происхо­дит из неверно понимаемого и идущего в неправильном направлении поиска трансценденции. Люди с сильной потребностью в духовности, которые не в состоянии об­рести путь, действительно к ней ведущий, очень легко впадают в наркотическую зависимость. Таким образом она становится несчастливым суррогатом духовности. Как нам известно, единственные программы, имеющие какие-то шансы на успех в преодолении таких зависимо­стей — это те, которые ориентируются на духовную пер­спективу.

Сохранилась переписка Билла Уилсона, одного из основателей организации Анонимных Алкоголиков, с К.Г. Юнгом. Уилсон утверждает, что подлинным от­цом идеи двенадцатиступенчатых программ является Юнг. Он ссылается на историю, в которой Юнг отказался продолжать терапию. При временном улучшении состояния его пациента он сказал ему, что единствен­ным шансом на исцеление для него является вступле­ние в духовную общину и надежда на духовный опыт. Пациент вступил в Оксфордскую Группу, где у него действительно было сильное трансформирующее пе­реживание. Именно этот случай и вдохновил Билла Уилсона выступить с программой Анонимных Алкого­ликов.

Юнг исходил из предположения, что тяга пациента к алкоголю на более глубоком уровне является его стрем­лением к трансценденции или, выражаясь средневеко­выми терминами, к Богу. Правильной формулой было, следовательно, spiritus contra spiritum — противопоста­вить разрушительному действию алкоголя духовный по­иск. Вероятно, в более широком масштабе правильная стратегия лечения алкоголизма и наркомании способна внести свой вклад в психодуховную трансформацию че­ловечества.

Р а с с е л: Мы должны задаться вопросом, почему люди с самого начала обращаются к той или иной форме наркомании. Слишком легко сетовать на доступность наркотиков, но это ведь не объясняет то, почему люди их применяют. Наркозависимость является симптомом бо­лее глубокого недостатка в нашем обществе. Если чело­век ради внутреннего облегчения обращается к наркоти­ку, это признак того, что его нынешняя жизнь не дает ему того удовлетворения, которое он ищет. Это голод по чему-то иному: по более глубокому смыслу, по внутрен­нему миру, по свершению, по облегчению от стресса. Однако, поскольку наше общество не обеспечивает средств для утоления этого голода, люди обращаются калкоголю, героину и т.п. как к временному способу об­легчить свою потребность.

Г р о ф: В определенном смысле алкоголик и нар­коман являются лишь внешней формой среднего запад­ного человека, карикатурой на него, подменяющей по­иск трансценденции широким ассортиментом матери­альных суррогатов и разнообразными видами зависи­мости.

Л а с л о: Для некоторых предметом зависимости является алкоголь, для других — секс, для третьих — быстрая езда или модный стиль жизни. В конечном счете многие начинают искать нечто другое, что могло бы принести им чувство удовлетворения, поскольку все эти вещи сделать это неспособны.