О, весна без конца и без краю —
Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И, удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха — позорного нет!
Принимаю бессонные споры,
Утро в завесах темных окна,
Чтоб мои воспаленные взоры
Раздражала, пьянила весна!
Принимаю пустынные веси
И колодцы земных городов!
Осветленный простор поднебесий
И томления рабьих трудов!
И встречаю тебя у порога —
С буйным ветром в змеиных кудрях,
С неразгаданным именем Бога
На холодных и сжатых губах...
Перед этой враждующей встречей
Никогда я не брошу щита...
Никогда не откроешь ты плечи...
Но над нами — хмельная мечта!
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель — я знаю —
Все равно: принимаю тебя!
(А. Блок)
Тексты, в которых авторы используют такие выразительные средства, как повторы, перечисления, противопоставления, вопрос, — всегда подсказка для изменения интонации: повышения или понижения голоса, изменения темпа и громкости речи.
Повторы и перечисления создают впечатление эмоционального нарастания: с каждым повтором уточняется, укрупняется, делается более значительной мысль. Противопоставления, сравнения требуют обязательного изменения голоса, помогают увидеть, почувствовать более точно явления, выделяемые автором, и передать их с помощью выразительных средств.
* * *
Дама сдавала в багаж:
Диван, чемодан, саквояж,
Картину, корзину, картонку
И маленькую собачонку.
Выдали даме на станции
Четыре зеленых квитанции
О том, что получен багаж:
Диван, чемодан, саквояж,
Картина, корзина, картонка
И маленькая собачонка.
Вещи везут на перрон,
Кидают в открытый вагон,
Готово: уложен багаж —
Диван, чемодан, саквояж,
Картина, корзина, картонка
И маленькая собачонка.
Но только раздался звонок,
Удрал из вагона щенок.
Хватились на станции Дно:
Потеряно место одно!
В испуге считают багаж:
Диван, чемодан, саквояж,
Картина, корзина, картонка
— Товарищи! Где собачонка?
Вдруг видят: стоит у колес
Огромный взъерошенный пес.
Поймали его — и в багаж.
Туда, где лежал саквояж,
Картина, корзина, картонка,
Где прежде была собачонка.
Как только приехали в Тверь,
Открыли багажную дверь
И стали носить в экипаж
Приехавшей дамы багаж:
Диван, чемодан, саквояж,
Картину, корзину, картонку
И сзади вели собачонку.
Собака-то как зарычит,
А барыня — как закричит:
— Разбойники! Воры! Уроды!
Собака — не той породы!
Швырнула она чемодан,
Ногой отпихнула диван,
Картину, корзину, картонку...
— Отдайте мою собачонку!
— Позвольте, гражданка, на станции
Согласно багажной квитанции
От вас получили багаж:
Диван, чемодан, саквояж,
Картину, корзину, картонку
И маленькую собачонку...
Однако за время пути
Собака могла подрасти!
(С. Маршак)
* * *
Мне для счастья не много нужно:
Это только хорошая дружба,
Это только глаза любимой,
Чувства юности неповторимой;
Это встречи и расставания,
Это утро раннее-раннее,
Это ночь соловьиная, звездная,
Да душистые травы росные;
Это только мечты без края,
Да еще дорога большая,
Чтоб шагать по ней без оглядки,
Да еще переборы трехрядки,
Да еще хорошая песня,
Чтобы было идти интересней;
Это только такая работа,
Чтоб кипело все, чтоб до пота!
Это запах земли весенней,
Это майского сада цветение,
Это поле бескрайнее хлеба,
Это солнце да ясное небо,
Это реки, леса да горы,
Это синее-синее море,
Полюс Северный, полюс Южный...
Целый мир мне для счастья нужен!
(В. Столяров)
* * *
Люблю? — Не знаю,
Может быть, и нет,
Любовь имеет множество примет,
А я одно сказать тебе могу:
Повсюду — ты,
Во сне, в огне, в снегу,
В молчанье, в шуме,
В радости, в тоске,
В слезах, в дыханье,
В жилке на виске,
В любой надежде,
И в любой строке,
И в любой звезде —
Во всем, всегда, везде.
Ты памятью затвержен наизусть.
И ничего забыть нельзя уже,
Ты у меня уже в крови, в душе.
Ты понимаешь —
Я тебя боюсь!
Напрасно я бежать, спастись хочу, —
Ведь ты же сон, тепло, дыханье, свет…
Хочу прижаться
К твоему плечу...
Люблю? — Не знаю,
Нет других примет!
(В. Тушнова)
* * *
Мне нравится, что Вы больны не мной,
Мне нравится, что я больна не Вами,
Что никогда тяжелый шар земной
Не уплывет под нашими ногами.
Мне нравится, что можно быть смешной
Распущенной — и не играть словами,
И не краснеть удушливой волной,
Слегка соприкоснувшись рукавами.
Мне нравится еще, что Вы при мне
Спокойно обнимаете другую,
Не прочите мне в адовом огне
Гореть за то, что я не Вас целую.
Что имя нежное мое, мой нежный, не
Упоминаете ни днем, ни ночью — всуе...
Что никогда в церковной тишине
Не пропоют над нами: Аллилуйя!
Спасибо Вам и сердцем и рукой
За то, что Вы меня — не зная сами! —
Так любите: за мой ночной покой,
За редкость встреч закатными часами,
За наши негулянья под луной,
За солнце, не у нас над головами, —
За то, что Вы больны — увы! — не мной,
За то, что я больна — увы! — не Вами!
(М. Цветаева)
* * *
Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю,
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.
Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще —
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю, когда наполовину
Или когда прервали разговор,
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или — когда все время против шерсти
Или — когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой, —
Уж лучше пусть откажут тормоза,
Досадно мне, что слово «честь» забыто
И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне, и неспроста:
Я не люблю насилье и бессилье, —
Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу;
Тем более — когда в нее плюют.
Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены —
Я это никогда не полюблю!
(В. Высоцкий)
Родной язык
Мой верный друг! мой друг коварный!
Мой царь! мой раб! родной язык!
Мои стихи — как дым алтарный!
Как вызов яростный — мой крик!
Ты дал мечте безумной крылья,
Мечту ты путами обвил,
Меня спасал в часы бессилья
И сокрушал избытком сил.
Как часто в тайне звуков странных
И в потаенном смысле слов
Я обретал напев — нежданных,
Овладевавших мной стихов!
Но часто, радостью измучен
Иль тихой упоен тоской,
Я тщетно ждал, чтоб был озвучен
С душой дрожащей — отзвук твой!
Ты ждешь, подобен великану.
Я пред тобой склонен лицом.
И все ж бороться не устану
Я, как Израиль с божеством!
Нет грани моему упорству.
Ты — в вечности, я — в кратких днях,
Но все ж, как магу, мне покорствуй
Иль обрати безумца в прах!
Твои богатства, по наследству,
Я, дерзкий, требую себе.
Призыв бросаю, — ты ответствуй,
Иду, — ты будь готов к борьбе!
Но, побежден иль победитель,
Равно паду я пред тобой:
Ты — мститель мой, ты — мой спаситель,
Твой мир — навек моя обитель,
Твой голос — небо надо мной! '
(В. Брюсов)
