Но далее перед нами встает не менее значимый вопрос:
“А существует ли логическая связь профессиональных медицинской и фармацевтической этики с фундаментальной классической этикой?”
Действительно, с какой классической этической теорией связаны такие новые “этические стандарты”, сопровождающие практику современной медицины и фармации — как “дарение органов”, “милосердное убийство”, “рациональное планирование семьи”, “искусственный отбор”, “фармацевтическая бдительность”, “фармацевтическая прибыль”,“смертность, вызванная лекарственными средствами”, “реклама лекарственных препаратов” и т.п.? Не вступают ли эти новые стандарты в противоречие с классической этической традицией?
Может ли человек, воспитанный в этической традиции, например, христианства, или ислама, или иудаизма принять современную медицинскую практику генетической диагностики, искусственного оплодотворения, трансплантации, реанимации? Совместимо ли традиционное этическое знание и современная биомедицинская деятельность?
Борис Леонидович Пастернак писал в своем стихотворении:
”Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины...” (Борис Пастернак. Соч. в пяти томах. Т.2,М.1989,с.72).
Так вот, дойти до “сердцевины”, до “корней”, найти “причины”, “основания”, т.е. получить правильные решения на эти вопросы вряд ли возможно, если мы не ответим на главный вопрос, а именно: является ли биомедицинская и биофармацевтическая этика неким узкоспециальным, самостоятельным, автономным, независящим ни от какого общекультурного контекста, образованием, или она представляет собой некое явление, которое тесными узами связано с культурой и жизнью общества и зависит от существующих классических традиций этического знания?
Ответ на данный вопрос имеет большое методологическое значение. От того, как мы ответим на него, зависит то, как мы будем поступать в конкретных ситуациях, требующих выбора правильного действия. Выбор же правильного действия непосредственно зависит от правильного рассуждения. Но правильное рассуждение - это и есть объяснение, т.е. собственно “теория” в переводе с греческого. С полным основанием можно считать, что раскрытие теоретических основ биомедицинской и биофармацевтической этики является для нас своеобразным “ключом” к решению сложных вопросов. Понимание теоретических основ биомедицинской и биофармацевтической этики помогает нам сделать правильный выбор, объясняет причины и определяет основание наших правильных действий, предостерегает от возможных ошибок.
В то же время с полным основанием можно считать, что данная проблема - и самая сложная в нашем курсе. Почему? Потому, что раскрытие содержания проблемы: “Теоретические основы биомедицинской и биофармацевтической этики” требует обращения к классическим этическим теориям, восприятие которых требует определенных интеллектуальных усилий. Помимо этого уже одна только европейская культура, не говоря уже о мировой культуре в целом, представлена множеством учений, теорий и школ.
Для того, чтобы все же разобраться с поставленной проблемой, предельно упростим задачу.
Во-первых, ограничим исходное “всемирное” множество учений пределами европейской культуры.
Во-вторых, поставим вопрос: можно ли полученное ”европейское” множество как-то систематизировать? Оказывается, есть два вопроса, ответы на которые могут разделить данное множество на два. При этом мы получаем не просто два образования, но два противоположных типа этических теорий. Логическое противостояние этих двух типов этических теорий принимало в истории культуры разные формы, да и сами они назывались по-разному. Первый тип получал названия “идеалистической”, “религиозной”, “деонтологической” этики. Второй - связывался с этикой “натуралистической”, “прагматической”.
Что же это за вопросы, разделяющие этическое знание? Это вопрос о сущности человека и вопрос о природе законов человеческих взаимоотношений.
