Понятие и признаки судебной власти

В соответствии со ст. 10 Конституции РФ государственная власть осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Однако, будучи составляющими (ветвями) государственной власти, они реализуются в полном взаимодействии, уравновешивая друг друга.

Идея разделения властей в государстве возникла в древние времена, однако накал дискуссии относительно ее истоков не угасает и до наших дней. При этом никто из исследователей данной проблемы не опровергает того, что эта идея в той или иной плоскости выдвигалась еще Платоном, Аристотелем, Полибием, Эпикуром и их последователями. Заметную роль в развитие теории разделения государственной власти сыграл английский публицист и общественный деятель Д. Лильберн (1614—1657), который в числе первых высказал идею возможного разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. Целесообразность дифференциации государственной власти Д. Лильберн рассматривал как гарантию обеспечения законности деятельности должностных лиц, уничтожения произвола и обеспечения прочности управления[1].

И все же доминирующей в юридической литературе является точка зрения, согласно которой основоположниками теории разделения властей считаются Дж. Локк (1632—1709), Ш. Л. Монтескье (1689—1775), Ж.-Ж Руссо (1712—1778). Здесь уместно подчеркнуть, что Локк не видел в судах потенциала для формирования самостоятельной ветви власти, полагая, что слабые руки правосудия не смогут карать влиятельных преступников, обладающих большими возможностями. В двух трактатах о государственном правлении (во втором трактате в гл. XI—XIV) он представляет систему государственной власти в виде двух ветвей: исполнительной и законодательной. Что же касается суда и судей, то Локк отводил им роль проводников закона, поскольку, как он считал, законодатель не может брать на себя право повелевать посредством деспотических законов. В этом смысле теоретические взгляды на государственное устройство Ш. Л. Монтескье, изложенные в работе «О духе законов», вполне конкретны. В каждом государстве, утверждал он, есть три рода власти: власть законодательная, власть исполнительная, власть, ведающая вопросами гражданского права[2].

Суд как институт и как непрерывный процесс взаимодействия людей сейчас никак иначе, как третьей властью, не называют. Такая оценка, по мнению ряда ученых, исторически неверна. С их точки зрения, судебная власть — это первая, самая ранняя форма власти, предшествовавшая законодательной и исполнительной. Тем самым суд исторически ставится на более почетное место. Следовательно, полагают они, судебная власть имеет приоритет перед остальными ветвями власти[3].

Не менее эмоциональны и те авторы, по мнению которых Монтескье перечислил ветви власти в зависимости от их регулятивной роли в обществе[4].

Представляется, что дискуссия по данному поводу лишена практической значимости, поскольку сама по себе идея дифференциации государственной власти заключается в их взаимном уравновешении ветвей власти, и от того, в какой последовательности мы их назовем, вряд ли изменится функциональное предназначение каждой из них.

И все же с момента своего зарождения концепция разделения властей воспринималась неоднозначно. В результате она нашла практическую реализацию в государственном устройстве не всех стран, включая дореволюционную Россию. До 1917 г., как известно, верховная власть принадлежала царю, который ее ни с кем не делил, в том числе и с судами. Придя к власти, большевики провозгласили лозунг: «Вся власть Советам!» По сути, этот лозунг стал политико-правовой доктриной и для СССР. Лишь в начале 1922 г. концепция разделения властей была закреплена на конституционном уровне (ст. 3 Конституции РСФСР 1922 г.). Дальнейшее законодательное развитие теория разделения властей получила в ст. 10 Конституции РФ 1993 г., в которой сказано, что государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. В соответствии с этим конституционным положением в Российской Федерации законодательную власть осуществляет Федеральное Собрание (ст. 94 Конституции РФ), исполнительную — Правительство РФ (ст. 110 Конституции РФ), судебную — суды (ст. 118 Конституции РФ). Президент РФ как глава государства обеспечивает функционирование и взаимодействие органов государственной власти, определяя основные направления внутренней и внешней политики государства (ст. 80 Конституции РФ).

Таким образом, можно констатировать, что в современной России судебная власть как самостоятельная ветвь государственной власти реализуется судами. В то же время в силу отсутствия официального толкования судебной власти в юридической науке сложился многоголосый хор различных точек зрения ученых относительно определения этого феномена.

Термин «власть» имеет широкий диапазон употребления. Большинство отечественных ученых главный акцент делают на ее способности подчинять своей воле, управлять или распоряжаться действиями других людей. Например, в Толковом словаре русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой под властью понимается право и возможность распоряжения кем-чем-либо, повелевать, управлять кем-чем-либо, господство, сила[5]. Аналогичное толкование мы встретим в Словаре русского языка под редакцией С. Г. Бархударова и др.[6] В. Даль определяет власть как право, силу и волю над чем-либо, свободу действий и распоряжений, начальствование[7]. В зарубежной литературе власть определяется через способность контролировать поведение людей[8]. В свою очередь, философы рассматривают категорию власти как особые волевые отношения между людьми[9]. Так или иначе, содержание и сущность власти сводится к праву повелевать и принуждать. Что же касается термина «судебная власть», то и в науке и на практике можно встретить его применение в различных значениях. Например, одни ученые полагают допустимым говорить, что судебная власть — это суд, т.е. система соответствующих учреждений. При этом подчеркивают, что власть — это не только те или иные учреждения, но и функции, которые им принадлежат, а также их осуществление, реализация[10]. Противоположную позицию занимают другие авторы, утверждая, что власть — это не какое-то лицо, орган, объединение, учреждение. Они действующие лица, но не власть. Они лишь реализуют предоставленную возможность делать что-то, влиять на чьи-то поступки, достигать какой-то цели[11].

И это верно, поскольку семантика слова «власть» не позволяет свести судебную власть к учреждению или системе учреждений, наделенных этой властью[12]. Как правильно заметил профессор К. Ф. Гуценко, судебная власть — роль, но не актер, это полномочия, функция, но не ее исполнитель. То есть судебной властью следует считать не суд, не судей или судебных приставов, а предоставленные им полномочия (возможности) властного (распорядительного) характера[13].

Порой судебная власть и его принципы отождествляются с правосудием и судопроизводством[14]. Причем такой знак равенства допускает иногда и законодатель. Между тем подобное отождествление явно ошибочно, поскольку власть реализуется через правосудие, посредством судопроизводства.

Судопроизводство, как и правосудие, является средством, процессуальной формой реализации судебной власти. Для употребления предоставленной власти у суда другой возможности нет.

Итак, судебная власть — это самостоятельный вид государственной власти, осуществляемый судьями (судом) в форме правосудия посредством конституционного, гражданского, административного, арбитражного и уголовного судопроизводства.

В юридической литературе есть и другие определения судебной власти[15]. Например, некоторые авторы полагают, что судебная власть осуществляется в форме не только правосудия, но и конституционного контроля, судебного контроля за законностью нормативных актов, законностью и обоснованностью решений и действий органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, дознание и предварительное расследование, а также в форме обеспечения исполнения судебных решений, разъяснения действующего законодательства по вопросам судебной практики, участия в формировании судейского корпуса и содействия органам судейского сообщества, контроля за законностью решений местных представительных и всех исполнительных органов[16].

Мы полагаем, что судебная власть как особый вид государственной деятельности предназначена только для разрешения споров о праве, а поэтому реализуется посредством единственно возможной, предусмотренной ст. 118 Конституции РФ, формы — осуществления правосудия[17]. Вся остальная деятельность должностных лиц органов судебной власти основана на компетенции.

Подчеркивая это обстоятельство, мы исходим из того, что указанная конституционная норма настолько точно определяет форму реализации судебной власти, что аргументация ошибочности любой иной ее интерпретации в силу явной очевидности теряет смысл. Это во-первых. Во- вторых, если в полномочия судьи Конституционного Суда не входит отправление правосудия, то по логике вещей он не должен обладать и статусом судьи[18]. То же самое можно сказать и в отношении всякой процессуальной деятельности любого другого судьи, также облаченного в мантию и также принявшего присягу судьи. В противном случае теряется особое предназначение судебной власти, нивелируются ее сущность и содержание. Что же касается непроцессуальной деятельности судей и аппарата судов, то она по отношению к правосудию носит субсидиарный, обеспечительный характер и определяется не властными полномочиями, а компетенцией[19]. Наряду с общими родовыми признаками, характеризующими любую другую ветвь государственной власти, судебная власть обладает следующими свойственными только ей признаками[20].

1. Судебная власть как вид государственной власти выражает волю государства. Будучи разновидностью государственной власти, судебная власть обладает всеми присущими любой другой социальной власти родовыми признаками и чертами. В то же время суды имеют существенное отличие от других государственных органов, исполняющих законодательные и исполнительные функции.

Однако сказанное не означает, что судебная власть полностью изолирована от законодательной и исполнительной властей и их органов. Все три ветви власти представляют собой единую систему государственной власти и являются ее проводниками. Поэтому в своей деятельности они взаимодействуют между собой, уравновешивая друг друга.

2. Судебная власть осуществляется только государственными органами, именуемыми судами и состоящими из профессиональных судей, в состав которых могут входить представители народа в качестве присяжных и арбитражных заседателей. Это реальная власть, динамично проявляющаяся в процессе судопроизводства.

3. Судебная власть реализуется в форме правосудия посредством конституционного, административного, уголовного, гражданского и арбитражного судопроизводства. Заметим, что в ч. 2 ст. 118 Конституции РФ в перечне видов судопроизводств, посредством которых реализуется судебная власть, отсутствует арбитражное судопроизводство. Однако это обстоятельство не является основанием для исключения названного вида судопроизводства из средств реализации судебной власти, поскольку ст. 127 Конституции РФ, восполняя упомянутый пробел, относит к компетенции арбитражных судов разрешение экономических и иных дел, что возможно только посредством судопроизводства. Таким образом, регулятивная функция судебной власти распространяется на все сферы жизнедеятельности общества.

4. Судебная власть в Российской Федерации едина, что определяется единой судебной системой РФ. Конституция РФ и Закон о судебной системе установили исчерпывающий перечень судов, порядок их образования и упразднения. Создание чрезвычайных судов исключается.

5. Независимость, самостоятельность и обособленность судебной власти. Суть этого признака заключается в том, что судья не связан чьим-либо мнением при принятии решения в процессе отправления правосудия. Более того, судьи вправе руководствоваться только законом и обязаны не допускать вмешательства в свою деятельность при принятии решения по конкретным делам, от кого бы оно ни исходило — от вышестоящих судебных инстанций или непосредственного судебного начальства. Характеризуя независимость судей, И. Я. Фойницкий писал: «Она есть плод твердого убеждения и высокой, безупречной нравственности»[21]. В то же время независимость судей не означает, что судьи не должны принимать во внимание официальные разъяснения высших органов судебной власти по тем или иным вопросам судебной деятельности или же игнорировать рекомендации, выработанные на основе обобщения судебной практики. Независимость судебной власти — не самоцель. Она имеет одно единственное предназначение — обеспечить правосудность принимаемых судебной властью решений, и только. Самостоятельность судебной власти означает, что судьи при отправлении правосудия действуют самостоятельно в соответствии с полномочиями, предоставленными законом. Судебные функции суд не делит с другими органами государственной власти. Решения судов не нуждаются в утверждении вышестоящим начальством. По вступлении в законную силу они становятся обязательными для исполнения теми, кого они касаются.

Обособленность судебной власти состоит в том, что судьи в государственном механизме занимают особое место, которое; обусловлено спецификой выполняемых функций. Они организационно не входят ни в какой другой государственный орган.

Судебная власть осуществляется на основе принципов, закрепленных в Конституции РФ.

Приведенный перечень признаков судебной власти не является исчерпывающим. В научной и учебной литературе встречаются и другие классификации[22]. Мы назвали лишь основные (общепризнанные), раскрывающие сущность судебной власти, ее особенности и предназначение.

Правосудие и его признаки

Происхождение термина «правосудие» до настоящего времени остается дискуссионным. Одни ученые, ссылаясь на Аристотеля (Стагирита), считают, что он берет начало в античности[23], другие утверждают, что одним из первых источников, где упоминается термин «правосудие», является летопись «Повести временных лет»[24], третьи полагают, что этот термин Библейского происхождения, поскольку в книге Притчей Соломоновых сказано: «Я хожу по пути правды, по стезям правосудия» (гл. 7, п. 20); «Соблюдение правды и правосудия более угодно Господу, нежели жертва» (гл. 21, п. З)[25], а четвертые выдвигают гипотезу о том, что данный термин возник в советский период, появившись на свет по идеологическим соображениям на фоне критики деятельности буржуазных судов и ломки царской судебной системы[26].

В современной отечественной правовой науке пока нет единства и в определении понятия правосудия, его субъектов, происхождения и предназначения. В научной литературе высказываются десятки предположений[27].

В большинстве своем ученые продолжают отстаивать то определение, которое отражает состояние правосудия в советский период и сводят его к деятельности по рассмотрению и разрешению по существу уголовных, гражданских, арбитражных и административных дел[28].

К тому есть объективные предпосылки, так называемые «родимые пятна прошлого», обусловленные судебной системой СССР и устройством ее судебной власти. Существенные особенности имело и судопроизводство советского периода, в где правосудие сводилось лишь к рассмотрению и разрешению уголовных и гражданских дел. Вовсе не было конституционного судопроизводства, отсутствовал контроль судов за деятельностью органов предварительного расследования. С учетом этих реалий дефиниции правосудия, имевшиеся в литературе советского периода, а также определения сегодняшних их последователей вполне уместны.

Однако в современных условиях, когда на основе принципа разделения властей в России сформировалась принципиально иная самостоятельная судебная власть, которая реализуется посредством не только уголовного, гражданского и административного законодательства, но и конституционного и арбитражного (ст. 118, 126, 128 Конституции РФ), когда наличие контрольных функций правосудия стало фактом (например, в уголовном судопроизводстве появилась функция контроля судов за деятельностью органов предварительного расследования, возродилось апелляционное судопроизводство), определения, не учитывающие эти изменения, не только не отражают, но и искажают сущность современного российского правосудия и его предназначение.

По этому поводу один из современных классиков уголовно-процессуальной науки профессор В. М. Савицкий утверждал: «Судебную власть как один из основных структур правового государства нельзя сводить к рассмотрению конкретных дел, предусмотренных нормами гражданского или уголовного права. Такой подход себя изжил»[29].

Разделяя позицию В. М. Савицкого, профессор И. Л. Петрухин в одной из своих монографий, посвященной проблемам современного российского правосудия, писал: «Правосудие — не только производство и вывод о виновности и ответственности, но и решение жизненно важных вопросов об аресте, обыске, применении других мер уголовно-процессуального принуждения»[30]. Аналогичной точки зрения придерживается и ряд других ученых[31].

Нам представляется обоснованной, отражающей сущность и содержание современного российского правосудия позиция тех авторов, которые считают, что функция правосудия не сводится лишь к деятельности судов по рассмотрению и разрешению подведомственных им дел, что она значительно шире. Полагаем, что правосудием является любая процессуальная правоприменительная деятельность суда от имени государства в сфере конституционного, уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства по поводу спорного правоотношения, осуществляемая судом (судьей) в пределах властных полномочий и на основе конституционных принципов и требований закона. Это определение характеризует правосудие не только с точки зрения процессуальной формы, но и раскрывает его смысловое содержание, предназначение, а также его признаки. То есть правосудие представляет собой деятельность суда (судей) по реализации государственной власти, именуемой судебной. Эта деятельность по отправлению правосудия строго формализована и осуществляется судами в силу возложенных на них государством обязанностей посредством конституционного, административного, уголовного и арбитражного судопроизводства (см. ст. 118, 126, 127 Конституции РФ). В соответствии с ч. 1 ст. 118 Конституции РФ правосудие и Российской Федерации является функцией только тех судов, которые указаны в Конституции РФ и федеральных конституционных законах, что исключает вторжение в правосудную деятельность иных органов государственной власти и общественных организаций. При этом правосудие во всех его смыслах является единственной формой реализации судебной власти[32].

Не все ученые разделяют данную точку зрения. В ряде учебников и монографических изданий отмечается, что не всякая процессуальная деятельность судьи является правосудной, поскольку, как утверждают их авторы, судебная власть проявляется не только через правосудие, но и через иные функции судов (судей), к которым, по их мнению, относятся административная, организационная, аналитическая, международная и другая обслуживающая правосудие деятельность[33]. Что же касается деятельности судов (судей), не связанных непосредственно с рассмотрением и разрешением гражданских, уголовных, административных и арбитражных дел, то эта деятельность, хотя и осуществляется в процессуальной форме (например, принятие обеспечительных мер по гражданскому делу, приказное судопроизводство, контрольная деятельность суда за органом предварительного расследования в уголовном процессе и т.д.), однако правосудной не является[34]. Судебный контроль не сводится к безмотивному, необоснованному принятию на веру ходатайства следователя. Он осуществляется при соблюдении процедуры, свойственной правосудию. Судья должен иметь право требовать предоставления материалов, обосновывающих ходатайство, исследовать эти материалы, возвращать ходатайство для дополнительного обоснования, допрашивать в качестве свидетелей лиц, подтверждающих или опровергающих ходатайство.

При рассмотрении жалоб проводится официальное заседание суда с участием сторон и исследованием доказательств с соблюдением принципа состязательности. Жалобщик вступает в полемику с органом государства. В соответствии с АПК РФ и ГПК РФ такая полемика охватывается понятием административного судопроизводства, которое предусмотрено в качестве формы правосудия в ст. 123 Конституции РФ и будет выделено из упомянутых Кодексов в самостоятельную отрасль процессуального права. Аналогичный характер имеет рассмотрение споров между государством и личностью при обжаловании в суд незаконных действий дознавателя, следователя и прокурора, и, разумеется, нет никаких сомнений, что это одна из форм правосудия, осуществляемого в процессе расследования преступлений»[35].

Такое определение судебной деятельности по осуществлению контроля за расследованием преступлений имеет не только теоретическое значение, но и актуально для соблюдения конституционных принципов реализации судебной власти. Легко поддаются прогнозу последствия, которые могли бы наступить в случае освобождения судей от требований Присяги и Кодекса судейской этики[36], от дисциплинарной ответственности, а судопроизводство — от конституционных принципов правосудия при выполнении контрольных функций. Например, упразднить принципы законности, гласности или независимости судей при осуществлении судебного контроля над предварительным расследованием[37].

Вызывает недоумение и то, что в некоторых учебниках н определении правосудия из его содержания исключено конституционное судопроизводство[38]. Ряд ученых представляют себе Конституционный Суд в виде специализированного органа, сочетающего в себе черты контрольной и судебной властей. При этом умалчивают, что они подразумевают под властью контрольной[39]. Другие же авторы вообще относят конституционный контроль к самостоятельной ветви власти, не наделяя его признаками правосудия[40]. Можно предположить, что эти научные позиции сформировались под воздействием того, что в некоторых странах конституционный суд не относится к органам судебной власти. 1$ частности, в Законе о Конституционном суде Республики Болгария утверждается, что Конституционный суд этой страны независим от законодательной, исполнительной и судебной властей, осуществляет свою компетенцию независимо и наряду с руководящими органами названных ветвей власти[41]. Сторонники указанных точек зрения по меньшей мере вольно или невольно отказываются замечать ст. 118 Конституции РФ, содержание которой недвусмысленно относит конституционное судопроизводство к одной из средств реализации судебной власти, процедура отправления которой урегулирована конституционными процессуальными нормами и осуществляется по тем же общим принципам, что присущи другим видам правосудия.

Не случайно в ст. 11 гл. 2 Закона о судебной системе говорится, что судьями являются лица, наделенные в соответствии с Конституцией РФ полномочиями осуществлять правосудие и исполняющие свои обязанности на профессиональной основе. Какого-либо исключения для судей Конституционного Суда закон не делает и ни о какой другой, кроме правосудной профессиональной деятельности по реализации судебной власти, не упоминает. Единство статуса всех судей в Российской Федерации закрепляется и в ст. 2 Закона РФ «О статусе судей в Российской Федерации». Будучи органом правосудия, Конституционный Суд является неотъемлемой частью судебной власти. Больше того, порядок перечисления федеральных судов в гл. 7 Конституции РФ позволяет сделать вывод о том, что по значимости это высший орган правосудия в Российской Федерации[42].

Если мы обратимся к формулировкам и понятийному аппарату Закона РСФСР от 8 июля 1981 г. «О судоустройстве РСФСР», а также к Закону о судах общей юрисдикции, то нетрудно заметить, что и эти законы воспринимают процессуальную деятельность судов не иначе как отправление правосудия. Таким образом, употребление понятия конституционное правосудие представляется вполне правомерным. Следовательно, Конституционный Суд — орган государственной власти, осуществляющий контроль за органами законодательной и исполнительной власти в форме деятельности, именуемой правосудием. Конституционный процесс имеет много общего с другими видами судопроизводства в силу того, что основные начала (принципы) деятельности судов в Российской Федерации едины. Но при этом следует учитывать, что властные полномочия Конституционного Суда и его решения по своему содержанию существенно отличаются от функций и решений других судов, поскольку Конституционный Суд не только применяет право, но и определяет право.

Качественное отличие содержания деятельности Конституционного Суда от деятельности других судов, осуществляющих правосудие, состоит и в том, что последние применяют законы к конкретным ситуациям исходя из их конституционности, а Конституционный Суд контролирует соответствие нормативных актов Конституции РФ или проверяет конституционность закона, применяемого или подлежащего применению при производстве по конкретному делу (ст. 120 и 125 Конституции РФ)[43].

В данной связи в п. 2 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П подчеркнуто: «Определяя компетенцию Конституционного Суда РФ, Конституция Российской Федерации исходит из обязательности ее осуществления в специфической форме правосудия — конституционном судопроиз- водстве». То есть посредством конституционного судопроизводства реализуется функциональное предназначение Конституционного Суда, именуемое конституционным контролем. Именно функциональное предназначение является фактором, придающим конституционному правосудию особые отличительные свойства. Как правильно заметил но этому поводу профессор Н. С. Бондарь: «Конституционный Суд не только призван обеспечивать достижение баланса власти и свободы, создавать условия для конституционно-правовой оптимизации публичной власти, с одной стороны, и для эффективной защиты прав и свобод человека и гражданина — с другой, но Суд играет активную роль и формировании новых доктринальных подходов к институтам публичной власти и основных прав и свобод человека и гражданина и механизмам их обеспечения, а в конечном счете, и в утверждении приоритетов конституционных ценностей.

Таким образом, на весах конституционного правосудия практически всегда присутствуют власть и свобода, права и свободы человека и гражданина — как в рамках конкретного, так и абстрактного нормоконтроля»[44].

Не вполне последовательной представляется позиция и тех ученых, которые, признавая арбитражное судопроизводство средством реализации судебной власти, в то же время процессуальную деятельность арбитражных судов из содержания правосудия исключают[45]. По-видимому, это недоразумение основывается на том, что в ч. 2 ст. 118 Конституции РФ арбитражное судопроизводство не названо. Однако очевидно и то, что названную норму дополняют ст. 127 Конституции РФ и Федеральный конституционный закон от 23 июня 1999 г. № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации», на основании которых и созданы арбитражные суды.

В соответствии со ст. 4 указанного Закона и ст. 1 АПК РФ арбитражные суды осуществляют правосудие путем разрешения экономических споров и рассмотрения иных дел, отнесенных к их компетенции соответствующими законами. Арбитражные суды — судебные органы, которые входят в судебную систему РФ, они руководствуются специальным Кодексом (АПК РФ), применяют материальное право, руководствуясь принципом законности, рассматривают арбитражные дела с участием сторон в судебных заседаниях. Судебные акты и этих судов обладают общеобязательной силой. То есть деятельность арбитражных судов представляет собой осуществление правосудия, обладая всеми его признаками[46].

Правосудие осуществляется в особой строго формализованной процессуальной форме в целях разрешения спора о праве и завершается актом правоприменения, исполнение которого гарантируется посредством государственного принуждения. Любая процессуальная правоприменительная деятельность судов (судей) по поводу спора о праве, в том числе арбитражная, есть правосудие, организуемое и осуществляемое в соответствии с присущими ему принципами.

Таким образом, основными, определяющими признаками правосудия являются следующие:

- правосудие осуществляется специальными органами государственной власти, именуемыми судами, в лице судей и привлекаемых в предусмотренных законом случаях присяжных и арбитражных заседателей;

- правосудие осуществляется посредством конституционного, гражданского, уголовного и административного судопроизводства;

- правосудие строго формализовано и охватывает всю процессуальную деятельность судей по рассмотрению и разрешению спорного правоотношения;

- судебные решения, вступившие в законную силу, обязательны для исполнения для всех должностных лиц, органов, организаций и граждан в части, их касающейся.

Контрольные вопросы и задания

1. Что понимается под властью вообще и государственной властью в частности?

2. Дайте определение судебной власти. Раскройте ее содержание и предназначение.

3. В чем заключается доктрина разделения властей?

4. Кого принято считать авторами идеи разделения властей и каковы различия в их взглядах?

5. Какое влияние оказали взгляды Дж. Локка и Ш. Л. Монтескье на формирование судебной власти в России?

6. Назовите конституционную форму реализации судебной власти в современной России. Какие точки зрения по этому поводу существуют в правовой науке?

7. Дайте определение признакам судебной власти.

8. Назовите признаки судебной власти и раскройте их предназначение.

9. Дайте определение суду как государственному органу власти.

10. Охарактеризуйте систему судов РФ.

11. Дайте определение правосудию и охарактеризуйте его сущность.

12. Назовите форму и виды правосудной деятельности и их правовую основу. Дайте анализ точек зрения ученых по этому поводу.

13. Каковы правовые основы правосудия?

14. Перечислите признаки правосудия и определите их предназначение.

15. Проанализируйте соотношение судебной власти и правосудия.

Рекомендуемая литература

1. Анитина, В. И. Основы судебной власти и правосудия в Российской Федерации. — М., 2008.

2. Балашов, А. Н. Этические основы судейской деятельности / А. Н. Балашов, Н. Н. Сенякин. — Саратов, 2009.

3. Витрук, Н. В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. — М., 1998.

4. Власенко, Н. А. Судебная власть и судебная деятельность в Российской Федерации. — М., 2007.

5. Власов, В. И. История судебной власти. Книга вторая (1917— 2003 годы). - М., 2004.

6. Гаджиев, Г. А. Цели, задачи и предназначение Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал Конституционного правосудия. -- 2008. — № 1, 2.

7. Жилин, Г. А. О понятии правосудия по гражданским делам // Российское Правосудие. — 2008. — № 8.

8. Изварина, А. Ф. Судебная власть в Российской Федерации. Ростов н/Д, 5002.

9. Клеандров, М. И. О понимании судебной власти // Российское правосудие. - 2009. - № 7.

10. Комаров, А. А. Социальная сущность суда // Вестник Арбитражного суда г. Москвы. — 2009. — № 2.

11. Лебедев, В. М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. — М., 2000.

12. Марченко, М. Н. Судебная власть: основные признаки и особенности // Российское правосудие. — 2007. — № 5.

13. Махлоева, Т. И. Судебная власть в системе разделения властей. — М., 2003.

14. Ржевский, В. А. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы деятельности / В. А. Ржевский, Н. М. Че- пурнова. — М., 1998.

15. Слепченко, Е. В. Административное судопроизводство: понятие, единство и дифференциация // Российская юстиция. — 2009. - № 3.

16. Слепченко, Е. В. Конституционное судопроизводство: понятие, особенности // Юридический мир. — 2009. — № 2.

17. Судебная власть: сб. статей / под ред. И. JI. Петрухина. — М., 2003.

18. Судебная власть как система органов государственной власти // Адвокат. - 2004. — № 4.

19. Тузов, Н. А. Признаки судебной власти, объектированные в судебных актах // Российское правосудие. — 2007. — № 8.

20. Чиркин, В. Е. Контрольная власть. — М., 2008.