Авторитет власти легитимности

Авторитет... Мы часто употребляем это слово в своей речи, на­зывая авторитетным того или иного человека, говоря о какой-либо организации как авторитетной в наших глазах. "Он пользу­ется заслуженным авторитетом" — так часто говорят и пишут об уважаемом человеке.

Что же такое авторитет? В многочисленных определениях данного понятия прежде всего отмечается, что это общепризнан­ное влияние какого-либо лица или организации в тех или иных сферах общественной жизни. Можно считать, что авторитет вы­ступает одной из форм осуществления власти. При этом если власть обычно подразумевает использование того или иного дав­ления, принуждения, то авторитету, наоборот, люди сравнитель­но охотно повинуются. Почему? Потому что они видят обоснован­ность данной власти, ее правомерность, легитимность (закон­ность) в широком смысле слова.

Власти легитимности принадлежит особое место среди раз­личных форм власти. Именно такая власть является фундамен­том, лежащим в основе функционирования любого общества. Правительство имеет право требовать от граждан, чтобы они платили налоги, родители имеют право требовать от своих детей, чтобы те приходили с прогулки в назначенное время, врач имеет право требовать от больного, чтобы он выполнял предписанные ему процедуры. Проявления легитимной власти мы наблюдаем повсюду. Для любой социальной группы или организации исклю­чительно важно, чтобы люди повиновались распоряжениям лиц, обладающих легитимной властью. Обычно мы признаем необхо­димость такой власти и считаем себя обязанными ей подчиняться.

Однако порой требования власти не соответствуют убежде­ниям и ценностям людей, а иногда даже противоречат им. Тем не менее и в этих случаях люди часто подчиняются легитимной власти. Так, следуя приказу директора предприятия, работники выпускают в реку ядовитые отходы производства. Помощники политического деятеля, руководствуясь его распоряжениями, используют "грязные технологии", чтобы дискредитировать со­перника. Когда такие факты становятся известными обществен­ности, то исполнители обычно проявляют стремление снять с себя вину полностью или, по крайней мере, частично, делая ак­цент на том, что они лишь следовали приказу свыше.

В истории XX в. имеется печальный пример того, как четкое выполнение приказов официальной легитимной власти вылилось в массовое убийство миллионов граждан. Речь идет о приказах на­цистских военных руководителей во время Второй мировой вой­ны. Один из них, Карл Адольф Эйхман, возглавлявший подотдел "по делам евреев" в имперском управлении безопасности, после разгрома Германии бежал в Аргентину, откуда был вывезен в 1960 г. израильской разведкой. На судебном процессе Эйхман заявлял в свое оправдание, что он лично не является ответственным за ги­бель евреев, потому что лишь следовал приказу. Тем не менее суд отверг этот аргумент, Эйхман был признан ответственным за свои преступления и приговорен к смертной казни.

"Виртуальную аннигиляцию Европейского еврейского сообще­ства можно было осуществить только при молчаливом сотрудни­честве тысяч обычных немцев — служащих, солдат, уборщиков, врачей, железнодорожных рабочих, плотников. Вытекает ли та­кое поведение из патологических характеристик немецкого наро­да? Или, будучи крайне запуганными, эти люди исходили из та­кого нормального повседневного социального процесса, как пови­новение власти? При каких обстоятельствах люди будут совер­шать жестокие действия, выполняя приказ?" (Taylor et al., 1994. P. 267). Такие вопросы ставят авторы одного из современных американских учебников по социальной психологии.

То, что произошло, поднимает перед исследователями фунда­ментальную проблему подчинения власти. Каковы же условия, при которых люди будут уступать или, наоборот, сопротивляться директивам, противоречащим их собственным моральным стандартам?

Чтобы разобраться в спорных вопросах, связанных с пробле­мой подчинения авторитету, американский психолог Стэнли Милграм провел в 60-х гг. серию лабораторных экспериментов, которые сейчас считаются классическими. Уже первая короткая статья, в которой излагались полученные данные, имела большой резонанс в широких кругах представителей социальных наук (Milgram, 1963).

Дискуссия по поводу экспериментов Милграма не затихает и по сей день. Его коллеги высказывают диаметрально противо­положные точки зрения. Одни считают, что эксперименты Мил­грама находятся в ряду самых значительных исследований чело­веческого поведения, которые когда-либо проводились. По мне­нию других, такие эксперименты вообще не должны были когда-либо проводиться.

Рассмотрим подробнее, в чем же состояла исследовательская работа Милграма, этого "возмутителя спокойствия" в академиче­ской науке. Он начал с того, что поместил в газете объявление с просьбой к читателям об участии в психологическом исследова­нии. Добровольцы были разделены на пары, и им объявили, что цель предстоящего исследования состоит в том, чтобы изучить влияние наказания на обучение. Один из добровольцев отбира­ется случайным образом как "учитель", другой — как "уче­ник". Работа учителя состоит в том, чтобы громко читать пары слов, которые ученику предлагается запомнить. Каждый раз, когда ученик делал ошибку, учитель должен был применять наказание.

Учитель сидел перед большим "электрогенератором", имев­шим ряд рычагов, на каждом из которых была обозначена сила возможного электрического удара. Ранжирование этой силы на­ходилось в пределах от 15 до 450 вольт. Соответственно этому рычаги были снабжены надписями, показывающими суровость удара: "Легкий", "Очень сильный удар" и "Осторожно: жестокий УДар".

Ученик располагался на стуле в другой комнате. На его руки, привязанные ремнем к стулу, были наложены электроды. Уче­ник не мог видеть учителя, и они общались только посредством внутренней селекторной связи. До начала испытания ученик упоминал, что у него "неважно с сердцем". Однако эксперимен­татор уверял его, что удары не будут опасными. Затем экспе­риментатор для примера наносил учителю удар электрическим током для того, чтобы тот мог получить представление

о сравнительной силе ударов. Этот удар был довольно сильным и болезненным, но учителю говорили, что он является слабым.

В течение испытания ученик делал ряд ошибок. При каждой ошибке учитель говорил об этом ученику и наносил ему удар. Каждый раз при ударе ученик что-то бормотал или вскрикивал. По мере того как сила удара возрастала, реакции ученика стано­вились все более яркими. Он кричал, умоляя учителя прекратить удары, колотил стол, бил ногами стену. В конце концов он просто прекращал отвечать. Несмотря на это экспериментатор на­стаивал на том, чтобы учитель продолжал свои действия, как было предписано. Сначала учителя заверяли в том, что вся от­ветственность возложена не на него, а на экспериментатора. При таких обстоятельствах значительная часть испытуемых в роли учителя послушно наносили сильный удар электрическим током. Все 40 испытуемых наносили удар в 300 вольт, и 65% про­должали увеличивать силу тока до конечного уровня 450 вольт. Они делали это, даже если ученики, пронзительно крича, умоля­ли их о милосердии, видимо, испытывая большую боль.

Читатель, возможно, уже догадался, что "ученик" был в дей­ствительности помощником экспериментатора и не получал ни­каких ударов. Все ответы, включая ошибки, всхлипы, стоны были тщательно отрепетированы и затем записаны на пленку, чтобы сделать их идентичными для всех испытуемых. Те лица, которые выполняли роль "учителя", никоим образом не знали, что эта ситуация инсценирована.

Милграм провел целую серию подобных экспериментов (всего 18), чтобы точнее определить условия, влияющие на подчинение власти (Milgram, 1974). Было обнаружено, что сокращение рас­стояния между жертвой и испытуемым существенно ослабляет подчинение. В крайнем случае, когда жертва находится прямо напротив испытуемого, уменьшение его подчинения бросается в глаза.

Испытуемые в экспериментах Милграма часто переживали значительный стресс. Некоторые из них покрывались потом, другие разражались нервным смехом или начинали заикаться. Они часто призывали экспериментатора закончить исследование. Испытуемые не проявляли равнодушия к данной ситуации, но, скорее, переживали состояние глубокого конфликта. С одной стороны, они чувствовали огромное давление, производимое экс­периментатором, настаивавшим на продолжении испытания. С другой стороны, они беспокоились о благополучии жертвы и своей личной ответственности за причинение боли. Пока испы­туемые могли переложить ответственность на экспериментатора, а также предполагать, что боль жертвы вполне терпима, подчи­нение было значительным. Когда же испытуемые чувствовали

свою личную ответственность и осознавали боль жертвы, они становились менее послушными.

Милграм интерпретировал полученные данные как свиде­тельство того, что "нормальных" людей можно побудить к вы­полнению деструктивных актов, если использовать сильное си­туационное давление со стороны легитимного авторитета. Таким образом, зловредные действия совсем не обязательно соверша­ются лишь ненормальными или "бездумными" людьми. Скорее, обычные индивиды, считающие себя лишь исполнителями в какой-либо организации и выполняющие приказы тех, кто ими командует, могут вести себя деструктивным образом.

Хотя давление со стороны легитимного авторитета бывает сильным, люди не всегда с неизбежностью подчиняются ему. Во-первых, как уже отмечалось, подчинение уменьшается, стра­дания жертвы очень бросаются в глаза. Во-вторых, подчинение также уменьшается, когда человек готов чувствовать личную от­ветственность за свои действия. В-третьих, люди, скорее всего, сопротивляются авторитету, когда другие в этой же ситуации также проявляют неповиновение. В-четвертых, поощряя сомне­ния людей относительно мотивов, компетентности или здравого смысла властей, можно также уменьшить подчинение.

Работы Милграма породили в социальной психологии не только острую дискуссию об этике экспериментирования, но и отдельное направление исследований подчинения авторитету. Обосновывая этичность своих экспериментов, Милграм отмечал, что по окончании он беседовал с испытуемыми, раскрывая мис­тификацию и дружески примиряя их со своими мнимыми жерт­вами. Отвечая на вопросы анкеты, большинство испытуемых выразило положительное отношение к эксперименту. Кроме того, через год после завершения этой работы независимый ме­дицинский эксперт провел интервью с 40 испытуемыми, участво­вавшими в эксперименте. Ни у одного человека не было обнару­жено признаков того, что переживания во время эксперимента повредили ему (Milgram, 1964). Так или иначе, подавляющее большинство психологов считает, что работы Милграма не только дают богатую пищу для анализа проблемы подчинения власти, но и ставят много новых вопросов, вызывающих активный исследо­вательский интерес.

Можно, например, задать такой вопрос: почему испытуемые просто не уходили из лаборатории, если они начинали чувство­вать, что назревает внутренний моральный конфликт? По мне­нию Милграма, это объясняется огромным значением социализа­ции подчинения.

В ходе нашей жизни мы учимся ценить подчинение, даже если это порой бывает не очень приятно. Мы также доверяем леги­тимности многих начальствующих лиц в нашей жизни, даже если

иногда наблюдаются злоупотребления этим доверием, например, в области политики, финансовой деятельности или образования детей. В подобных условиях люди становятся уязвимыми перед диктатом нелигитимного авторитета. Ведь они привычно исходят из предположения о легитимности авторитета и у них просто нет опыта неповиновения такому авторитету.

Отражением социализации подчинения является также ожи­дание людей, что кто-то будет присматривать за всем происхо­дящим вокруг них. Испытуемые Милграма полагали, что план этого эксперимента находится под контролем хорошо осведом­ленного авторитетного лица, каким являлся для них исследо­ватель-психолог. Поэтому мысли о подчинении экспериментато­ру возникли у испытуемых задолго до того, как они появились в лаборатории. Итак, люди никоим образом не ожидали, что для них возможна перспектива неподчинения экспериментатору.

Заметим также, что в начале эксперимента испытуемый нико­гда не получал приказа подвергнуть ученика суровому наказа­нию, а постепенно вовлекался в данный процесс, шаг за шагом увеличивая силу удара. Здесь можно вспомнить феномен, кото­рый американские психологи называют "нога в дверях". Имеется в виду следующая тенденция: если человек соглашается с какой-либо небольшой просьбой, то далее, по всей вероятности, он усту­пит и просьбе более существенной. Именно это наблюдалось в данной экспериментальной ситуации. Как результат первона­чального согласия испытуемого подвергнуть ученика слабому на­казанию происходили соответствующие изменения самовосприя­тия испытуемого. Эти изменения усиливали его последующую уступчивость все более и более серьезным требованиям. Сама жизнь приводит нам время от времени примеры того, что вовле­чение какого-либо человека в аморальные действия под влияни­ем авторитета происходит не сразу, а постепенно. Именно так опытные главари преступного мира приобретают власть над но­вичками, предлагая им начать с малого и постепенно ужесточая свои требования по мере того, как новичок попадает в сети, из ко­торых ему не выбраться.

Необходимо подчеркнуть также, что, говоря о социализации подчинения и, следовательно, формировании позитивного образа личности, привычно подчиняющейся легитимному авторитету, Милграм имел в виду, прежде всего, американцев, отдельные представители которых и были испытуемыми в его эксперимен­тах. Однако здесь нельзя не отметить следующего интересного обстоятельства. Уже издавна российские интеллектуалы тради­ционно наделяют своих соотечественников такой характерной чертой, как покорность официальным легитимным авторитетам. Много написано о том, что именно нашим людям свойственно воз­лагать ответственность на официальную власть, охотно перекла-

дывая ее с самих себя. "Вот приедет барин, барин нас рассу­дит..." — эти строки родились давно на Руси, а повторяются по сей день (нередко в более современной формулировке).

Напомним, что послушание официальной власти считалось чуть ли не главной добродетелью в Советском Союзе (хотя от­крыто это, разумеется, не признавалось). Так что социализация послушания имеет у нас, пожалуй, не менее прочные корни, чем где-либо еще. Впрочем, вспоминая всемирную историю, особенно новейшую, хочется задать себе следующий вопрос: может быть, стремление самых разных людей к подчинению легитимному ав­торитету — черта общечеловеческая?

Ряд исследований, проведенных по методике Милграма с раз­личными испытуемыми (включая даже детей), не только в США, но и в других странах (в Австралии, Нидерландах), показал одну и ту же картину. Везде демонстрировались сильные эффекты подчинения.