Формирование и изменение установок

Почему какие-то одни объекты или ситуации нам нравятся, а другие — вызывают негативные отношения? В чем причина того, что наши отношения к различным вещам и явлениям под­вержены изменениям, и порой довольно существенным? Каким образом вообще у нас появляются те или иные социальные уста­новки? Связаны ли они между собой?

Для того чтобы понять, как формируются установки и в какой мере их можно изменить, обратимся к различным теоретическим подходам, развиваемым в американской психологии (Taylor et al., 1994).

Теория научения. Основы теории научения были заложены работами К. Ховланда и его сотрудников в Йельском университе­те (Hovland et al., 1953). В соответствии с этой теорией установки приобретаются во многом таким же образом, как и другие при­вычки. Люди узнают информацию и факты о различных объек­тах отношений, они также усваивают чувства и ценности, связан­ные с этими фактами. Так, ребенок узнает, что живое существо, которое он постоянно видит у себя дома, называется собакой и что собаки дружелюбны. В конце концов ребенок учится лю­бить собак. Итак, ребенок приобретает и знание и чувства, свя­занные с объектом установки. Ребенок усваивает все это посред­ством тех же самых процессов и механизмов, которые контроли­руют и другие виды научения.

Это означает, что основные процессы научения должны быть применимы к формированию установок. Мы можем усваивать информацию и чувства посредством процесса ассоциации. Так,

если учитель истории показывает детям картинку, на которой изображен человек в форме гитлеровских штурмовых отрядов и говорит неприязненным тонам, что это нацист, у детей может сформироваться ассоциация между негативными чувствами и словом "нацист". Процесс ассоциации может приводить к тем или иным установкам и относительно людей, и относительно вещей.

Люди могут научиться чему-либо, просто наблюдая за поведе­нием других. Эти другие могут выражать те или иные установки, которые затем принимаются индивидом, являющимся очевидцем данных проявлений. Если мы возьмем родителей и детей, то нау­чение на основе наблюдения является таким же важным, как и прямое подкрепление или наказание. Люди приобретают также многие установки посредством имитации поведения своих роди­телей, сверстников или других значимых для них людей.

Взгляд на установки, исходя из теории научения, сравнитель­но прост. При этом люди рассматриваются главным образом как пассивные. Им экспонируются некоторые стимулы, которые в итоге усваиваются посредством ассоциации, подкрепления или имитации, и этот процесс научения определяет установки личности.

Когнитивное соответствие. Еще одним важным теоретиче­ским подходом при изучении установок является когнитивное со­ответствие. Такой подход подразумевает, что люди стремятся к согласованности и осмысленности своих знаний. Утверждается, что люди, имеющие несколько мнений или ценностей, которые не согласуются друг с другом, стараются согласовать их. Аналогич­но этому, если их знания являются согласованными и они встре­чаются с новым знанием, вызывающим несогласованность, они стремятся минимизировать данную несогласованность. Попытка человека самому установить или восстановить когнитивное соот­ветствие является первичным мотивом, лежащим в основе рас­сматриваемого подхода.

Хотя теории когнитивного соответствия допускают, что мы способны к глубокой мыслительной деятельности, они не обяза­тельно исходят из того, что мы также и рациональны. Р. Эйбел-сон и М. Розенберг ввели термин "психологика", обращаясь к процессу, посредством которого мы можем изменять наши убе­ждения таким образом, чтобы они психологически соответствова­ли друг другу, не следуя при этом строгим правилам формальной логики. Например, если мы знаем, что курение может вызвать рак, однако продолжаем курить, наше убеждение и поведение оказываются не соответствующими друг другу. Чтобы разре­шить это некомфортабельное состояние несоответствия, вы мо­жете отрицать то, что курение должно вызвать болезнь или по­лагать, что у вас есть иммунитет к связи между курением

и раком. И тот, и другой выбор не является целиком рациональ­ным, но и первый, и второй варианты позволяют вам продолжать курить в соответствии с вашими убеждениями (Abelson and Rosenberg, 1958).

Итак, теории когнитивного соответствия имеют дело главным образом с самоубеждением, т.е. ситуацией, в которой мы сами изменяем свои установки, в противоположность ситуациям, в ко­торых кто-то другой пытается изменить их. Обратимся к теори­ям, каждая из которых подчеркивает важность когнитивного соответствия.

Теория баланса является самой ранней в рамках данного под­хода. Ф. Хайдер был первым из исследователей, развивающих концепцию когнитивного соответствия с целью объяснить, как люди рассматривают свои взаимоотношения с другими людьми и окружением (Heider, 1958). Для простоты Хайдер ограничил свой анализ двумя индивидами: первым (П) и вторым (В) и объ­ектом установки (X). При этом имеются три оценки: 1) оценка первым индивидом другого; 2) оценка первым индивидом объекта установки; 3) оценка другим индивидом объекта установки. В ка­честве объекта установки может выступать та или иная идея, какое-либо третье лицо, какой-нибудь предмет. Предполагается, что если первому индивиду нравится другой индивид, то уста­новка последнего должна быть такой же, как и у первого. Два друга, например, могут разделять общую позитивную установку по отношению к кандидату в президенты. Таким образом, состоя­ние сбалансированности должно выглядеть так: П позитивен по отношению к В, П позитивен по отношению к X, а В точно так же оказывается позитивным по отношению к X. Если бы эти два ин­дивида имели различные взгляды по данному поводу, тогда мож­но было бы говорить о несбалансированном состоянии. В этом случае они могли бы, например, попытаться убедить друг друга или избегать обсуждения этой темы, пока выборы не пройдут, для того чтобы сохранить действительный или видимый баланс.

По Хайдеру, баланс наблюдается тогда, когда в данной модели (П—В—X) во взаимоотношениях между П, В и X нет никаких негативных знаков или же имеются два негативных знака. Мож­но сказать, что в сбалансированной системе вы согласны с чело­веком, который вам нравится, или несогласны с человеком, кото­рый вам не нравится. Дисбаланс появляется тогда, когда вы несо­гласны с человеком, который вам нравится или согласны с чело­веком, который вам не нравится.

В своем стремлении к сбалансированной системе мы можем идти различными путями. Возьмем, например, случай, когда человек, который нам нравится, имеет установки, вызываю­щие у нас возражения. При этом мы можем в конце концов

заключить, что установки данного человека приемлемы и для нас. Есть и другой путь — прийти к заключению, что этот чело­век не столь уж нам симпатичен. Возможен и третий вариант — убедить себя, вопреки реальности, что установки данного челове­ка соответствуют нашим, но он их маскирует по каким-то своим причинам. Наконец, не исключается и такой, "дипломатический" путь — отделить другого человека от рассматриваемых устано­вок и прояснить суть своего несогласия с ними. В итоге можно прийти к выводу, что данный человек по-прежнему остается нам симпатичен, и хотя мы несогласны с некоторыми его установка­ми, это не является решающим для наших взаимоотношений; важнее то, что у нас есть много общего по другим, более важным вопросам. Выбор того или иного пути баланса зависит от особен­ностей индивидуального выбора в каждом конкретном случае.

Итак, теория баланса рассматривает явление когнитивного со­ответствия в сравнительно простых терминах и предлагает один из возможных путей анализа установок. Показывая, что в той или иной ситуации имеются различные способы разрешения не­соответствия, эта теория имеет немалое значение и для практики изменения установок.

Теория когнитивного диссонанса, предложенная Л. Фестин-гером, считается в психологическом мире одной из самых важ­ных теорий когнитивного соответствия (Festinger, 1957). Подобно другим теориям когнитивного соответствия, эта теория исходит из того, что индивид испытывает давление в направлении соот­ветствия. Теория диссонанса рассматривает несоответствие ме­жду установками индивида и его поведением. Когнитивный дис­сонанс определяется как состояние дискомфорта, испытываемое индивидом, когда его поведение не соответствует его установкам. Диссонанс создает психологическое напряжение, и индивид ощу­щает определенное давление, побуждающее его ослабить это на­пряжение или избавиться от него. Если индивид не может отка­заться от каких-либо своих действий (например, привычек), ко­торые не согласуются с его установками, то основной способ ос­лабления диссонанса для него состоит в том, чтобы изменить собственные установки. Состояние диссонанса также мотивирует индивида избегать информации, которая может его увеличить. Ослабление напряжения означает восстановление консонанса (согласия). При этом Фестингер отмечал, что люди будут стре­миться уменьшать несоответствие между своими установками и поведением только в тех случаях, когда речь идет о важных для них вещах.

Для иллюстрации этого положения можно вспомнить рассказ А.П. Чехова "Крыжовник". Один из его персонажей — мелкий чиновник, работавший в канцелярии, постоянно мечтал о том, как будет жить в собственной деревенской усадьбе с садом, где

непременно должен расти крыжовник. Долгие годы он отклады­вал деньги, отказывая себе во всем. Наконец ему удалось купить земельный участок с домом, и он сам посадил крыжовник. Когда поспел первый урожай, новоиспеченный помещик с восторгом стал пробовать ягоды и угощать своего гостя. Крыжовник ока­зался жестким и кислым, но хозяин с жадностью ел его, нахвали­вал и предлагал гостю. Ночью помещик не спал, вставал время от времени, подходил к тарелке с крыжовником и брал по ягодке.

Поведение чеховского персонажа полностью понятно, если подходить к нему, исходя из теории когнитивного диссонанса. Поскольку мечта о крыжовнике была очень желанной для героя рассказа, он стремился исключить несоответствие между полу­ченным результатом и своим поведением, направленным на осу­ществление данной мечты.

Ряд западных исследований, проведенных в рамках теории когнитивного диссонанса, показывает эффекты другого рода, —• когда изменение поведения индивида может побуждать его изме­нять соответствующие установки в стремлении привести их в со­ответствие с данным поведением. Обратимся в качестве примера к одному из известных экспериментов, который провели Л. Фес­тингер и Д. Карлсмит. Испытуемые выполняли скучное задание (поворачивали крючок на доске), за что одни из них получали по 1 доллару, а другие — по 20. Затем экспериментаторы обрати­лись к каждому из испытуемых с просьбой говорить новым уча­стникам эксперимента, что их ждет интересное задание. Позднее экспериментаторы обратились к испытуемым, которым платили ту или иную сумму денег, с одним и тем же вопросом: насколько интересным показалось это явно скучное задание для них самих? Обнаружилось, что их ответы зависели от полученной суммы, а именно: те, кому заплатили 1 доллар, считали, что эксперимен­тальное задание было более интересным, чем те, кому заплатили 20 долларов. Последние вообще не изменили своих установок в отношении выполняемого задания.

Как можно объяснить полученные данные? Ответ предлагает­ся на основе теории когнитивного диссонанса. У испытуемых, ко­торым заплатили только 1 доллар, возникли два несовместимых знания о себе: "я в общем правдивый человек" (почти каждый из нас считает так) и "я только что солгал, не имея на то благотвор­ной причины". Простейший путь, чтобы исключить это несоот­ветствие, состоит для испытуемых в изменении своих установок относительно привлекательности задания. Поэтому они охотнее стали верить в свою ложь. В противоположность этому испытуе­мые, получившие по 20 долларов, не чувствовали никакого диссо­нанса, поскольку у них было достаточное оправдание для своей лжи в виде данной суммы. Неудивительно, что они не чувствовали

никаких побуждений для изменения своих установок по отноше­нию к выполнявшемуся заданию (Festinger and Carlsmith, 1959).

Американские исследователи провели много подобных экспе­риментов, но везде были получены сходные результаты. Эти ре­зультаты подчеркивают фундаментальное положение теории когнитивного диссонанса: поведение, которое не соответствует имеющейся установке, будет вызывать изменение этой установ­ки только тогда, когда индивид не видит никакого веского внеш­него оправдания для совершения данного действия. Таким обра­зом, поведение, противоречащее установке, создает диссонанс именно тогда, когда индивид имеет полную свободу выбора или, по крайней мере, думает, что у него есть такая свобода. Так, если служащий поставил свою подпись в поддержку политического деятеля, который ему не нравится, только по настоянию своего начальника, то вряд ли этот служащий будет испытывать побуж­дение более позитивно относиться затем к этому политику, пото­му что он не был достаточно свободен в данной ситуации. Когда внешние силы в виде угроз, требований или подкупа минимизи­руют возможность личного выбора индивида, побуждая его вести себя в противоречии со своей установкой, редко возникает диссонанс.

Другой причиной изменения установок с целью уменьшения диссонанса является обязательство индивида в осуществлении определенного решения или поведения. Как только мы почувст­вовали свою бесповоротную обязанность действовать определен­ным образом, диссонанс способствует вменению установок. Но если мы чувствуем, что можем отказаться от какого-то решения, если оно кажется плохим, выполнять его вполсилы или не выпол­нять вообще, то, конечно, диссонанс не возникает и никакого из­менения установок не происходит.

Западные психологи выделяют еще один тип когнитивного диссонанса, возникающего после принятия решения. Исследова­ние, проведенное на одном из канадских ипподромов, включало в себя опрос людей, сделавших ставки, по поводу того, какие шансы победить имели те лошади, на которых они поставили деньги (Knox and Inkster, 1968). К одной половине опрошенных игроков исследователи обращались непосредственно до того, как они сделали свои ставки, к другой половине — сразу после того. Обнаружилось, что те люди, которые опрашивались сразу же после того, как они сделали свои ставки, были гораздо более уверены в шансах "своих" лошадей. Это кажется странным, по замечанию исследователей. Ведь в конце концов не произошло никаких изменений ни в скачках, ни на поле ипподрома, ни на трассе, ни в погоде за эти несколько секунд до совершения став­ки и после. Все же в соответствии с теорией диссонанса одно из­менение произошло для игроков. Они испытывали диссонанс

после принятия решения. Это переживаемый индивидом кон­фликт между знанием о том, что он принял решение, и вероятно­стью того, что данное решение может быть неправильным. Чтобы ослабить такой конфликт, игроки убеждали себя, что их лошади, действительно, могут выиграть.

Итак, сразу же после принятия решения люди считают его бо­лее обоснованным по сравнению с другими возможными вариан­тами. Особенно это относится к тем ситуациям, когда принятое ими решение касается их в значительной степени. Именно так было в рассмотренном случае.

Теория когнитивного диссонанса в течение ряда лет использо­валась при изучении влияния того или иного поведения на изме­нение установок, обеспечивая соответствующую интерпретацию данных. В последующее время появились и другие теоретиче­ские подходы, предлагающие иное понимание рассмотренных яв­лений. Отметим среди этих подходов теорию самовосприятия С. Бема (Bern, 1967).

Напомним сначала, что в соответствии с теорией когнитивного диссонанса мы выводим наши установки, наблюдая за своим соб­ственным поведением и данной ситуацией, почти так же, как мы это делаем, когда наблюдаем за действиями других людей.

По мнению Бема, когда люди ведут себя непоследовательно, то они ищут объяснение этому вне себя, и когда они не могут найти вероятной внешней причины своего поведения, то они допускают, что должна быть какая-то внутренняя причина, а именно уста­новка. Этот поиск причины поведения не вызывается потребно­стью ослабить неприятное психологическое состояние, как счита­ется теорией когнитивного диссонанса, но основан скорее нд нор­мальной рациональности.

В соответствии с Бемом, испытуемые в эксперименте, который провели Фестингер и Карлсмит (см. выше), не испытывали ника­кого диссонанса; они просто рассматривали свое поведение и вы­водили из него свои установки. Чтобы проверить это предполо­жение, Бем предложил группе испытуемых прочитать описание эксперимента Фестингера и Карлсмит и предсказать его резуль­таты. Прогнозы этих испытуемых были подобны оригинальным результатам, показывая.что индивиды не испытывали диссонан­са, считая этот эксперимент интересным. Так, по мнению испы­туемых Бема, рассматривавших указанную ситуацию, индивиды, получавшие 20 долларов за то, что они говорили об эксперимен­тальной задаче как интересной, действительно лгали. Они дела­ли это из-за денег. Однако индивиды, которым заплатили по од­ному доллару, должны были оказаться искренними, потому что такой малой суммы, конечно, недостаточно для оправдания чьей-либо лжи. Эти испытуемые, оглядываясь назад, заключили, что они должны были получить удовольствие от эксперимента,

так как им сказали, что они получили его. В итоге — никакого не­соответствия, никакого дискомфорта и никакого диссонанса.

Какая же из этих двух теорий — когнитивного диссонанса и самовосприятия — является правильной? Исследования запад­ных психологов показывают, что обе теории являются правиль­ными, но в разных ситуациях (Franzoi, 1996). Обнаружено, что люди наиболее вероятно испытывают диссонанс и реагируют в соответствии с теорией когнитивного диссонанса, когда их пове­дение резко противоречит их установкам, и для этого нет никако­го внешнего оправдания. Однако если несоответствие установок и поведения является слабым, те же самые люди проявляют тен­денцию вести себя в соответствии с теорией самовосприятия. Высказывается также предположение, что при несоответствии между установками и поведением выбор объяснительной теории зависит от того, насколько поведение, о котором идет речь, явля­ется важным для Я личности. Так, теория когнитивного диссо­нанса дает более надежные предсказания, когда свободно вы­бранное индивидом поведение не соответствует значительным аспектам его Я-концепции. Таким образом, диссонанс проявляет­ся, по всей вероятности, если какая-либо установка важна для Я или же противоречие между установкой и поведением оказыва­ется существенным. Когда же данный вопрос не важен для Я или несоответствие между установкой и поведением является незначительным, тогда, вероятно, вступят в действие процессы самовосприятия.