«Скажите Гончарову, что я в восторге от «Обломова» и перечитываю ещё раз… «Обломов» имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный в настоящей публике». (Л.Н.Толстой)
«Пока останется хоть один русский – до тех пор будут помнить «Обломова» (И.С.Тургенев).
Слово «обломовщина» не умрёт в нашей литературе: оно составлено так удачно, оно так осязательно характеризует один из существенных пороков нашей русской жизни, что, по всей вероятности, из литературы оно проникнет в язык и войдёт во всеобщее употребление» (Д.И.Писарев).
После выхода романа мнения о нём разделились. Особенно резко противопоставлены точки зрения критика-демократа Н.А.Добролюбова («Что такое обломовщина?») и либерального критика А.В.Дружинина («Обломов», роман Гончарова»).
Добролюбов. Обломов – «коренной народный наш тип», символизирующий лень, бездействие и застой всей крепостнической системы отношений. Он – последний в ряду лишних людей. Как и его предшественники, он заражён противоречием между словом и делом, мечтательностью и практической никчёмностью. Но в Обломове комплекс «лишнего человека» доведён до логического конца, за которым – распад и гибель человека. «Ясно, что Обломов не тупая, апатическая натура. Но гнусная привычка получать удовлетворение своих желаний не от собственных усилий, а от других, - развила в нём апатическую неподвижность и повергла его в жалкое состояние нравственного рабства. Рабство это так переплетается с барством Обломова, так они взаимно проникают друг в друга и одно другим обуславливаются, что, кажется, нет ни малейшей возможности провести между ними какую-то границу…»
«Нет, Обломовка есть наша прямая родина, её владельцы – наши воспитатели, её триста Захаров всегда готовы к нашим услугам. В каждом из нас сидит значительная часть Обломова…» «Если я вижу теперь помещика, толкующего о правах человечества и о необходимости развития личности, - я уже с первых его слов знаю, что это Обломов. Если встречаю чиновника, жалующегося на запутанность и обременительность делопроизводства, он – Обломов. Если слышу от офицера жалобы на утомительность парадов…, я не сомневаюсь, что он – Обломов. Когда я читаю в журналах либеральные выходки против злоупотреблений и радость о том, что наконец сделано то, чего мы давно надеялись и желали, - я думаю, что это всё пишут из Обломовки.
Добролюбов увидел в Обломове типические черты, характерные для бездеятельности и пустой болтовни всего передового русского общества.
Дружинин. Согласился, что характер Ильи Ильича отражает существенные стороны русской жизни. Но «напрасно некоторые люди с чересчур практическими стремлениями усиливаются презирать Обломова и даже звать его улиткою: весь этот строгий суд над героем показывает одну поверхностную и быстропреходящую придирчивость. Обломов любезен всем нам и стоит беспредельной любви». «…Нехорошо той земле, где нет добрых и неспособных на зло чудаков вроде Обломова». «Обломовщина гадка, ежели она происходит от гнилости, безнадежности, растления и злого упорства, но ежели корень её таится просто в незрелости общества и скептическом колебании чистых душою людей перед практической безурядицей, что бывает во всех молодых странах, то злиться на неё значит то же, что злиться на ребёнка, у которого слипаются глазки посреди вечерней крикливой беседы людей взрослых…»
М.Пришвин. «В этом романе внутренне прославляется русская лень и внешне она же порицается изображением мертво-деятельных людей (Ольга и Штольц). Никакая «положительная» деятельность в России не может выдержать критики Обломова: его покой таит в себе запрос на высшую ценность, на такую деятельность, из-за которой стоило бы лишиться покоя. Это своего рода толстовское «неделание». Иначе и быть не может в стране, где всякая деятельность, направленная на улучшение своего существования, сопровождается чувством неправоты, и только деятельность, в которой личное совершенство сливается с делом для других, может быть противопоставлена обломовскому покою».
