Анализ эпизода преддуэльного объяснения Базарова и Павла Петровича (глава ХХIV)

Между идеологической дуэлью в Х главе и преддуэльным объяснением происходит целый ряд событий в жизни Базарова, существенно смягчающих жёсткий образ начала романа. Этому способствует следующее:

· спор с Аркадием в стоге сена, где Базаров, может быть, впервые остро почувствовал своё одиночество и признал свою самоломанность;

· посещение родителей, которое высветило новые, мягкие грани души героя, его бережное отношение к родителям, привычно скрытое под грубовато-ироничной маской;

· встреча с Одинцовой и нелепая сцена объяснения в любви, впервые показавшая Базарова до беспомощности страстным и не совсем понятым;

· сцена в беседке с Фенечкой, отразившая процесс усиления борьбы героя со своей натурой.

Что отличает эпизод преддуэльного объяснения? Он интересно построен композиционно: герои несколько раз словно перехватывают друг у друга инициативу. Кроме того, именно здесь после долгого перерыва схлёстываются с ещё большей остротой «отцы» и «дети». Более ярко, чем прежде, в этом эпизоде проявляются характеры двух героев. Не так, как раньше, заканчивается этот последний из психологических поединков, и герои неожиданно оказываются на грани настоящего, физического кровопролития.

Перед этим поединком герои чувствуют себя по-разному. Базаров находится в непривычном для него состоянии смятения, обычная работа не ладится. Он испытывает досаду на самого себя после двух подряд неуклюжих действий по отношению к двум женщинам – к Одинцовой в сцене признания в любви и к Фенечке в сцене с поцелуем в беседке. Однако, как и прежде, он вполне равнодушен к Павлу Петровичу и дальнейших ссор с ним не ищет. В то же время негодование Павла Петровича против Базарова достигло высшей точки, и последней каплей стал поцелуй в беседке.

Впрочем, в отличие от прошлых споров, возникших стихийно, к этому поединку Кирсанов готовится, и в этом его исходное преимущество.

В начале сцены Базаров непривычно неуверен в себе. После первой же реплики Базарова идут слова автора: «…ответил Базаров, у которого что-то пробежало по лицу, как только Павел Петрович переступил порог двери». Раньше неопределёнными местоимениями состояние Базарова (по законам «тайной психологии») Тургенев не характеризовал.

И далее – когда Павел Петрович сказал о дуэли, автор пишет: «Базаров, который встал было навстречу Павлу Петровичу, присел на край стола и скрестил руки». Полужесты «встал было», «присел» также не характерны для Евгения. Сразу после вызова на дуэль: «Базаров вытаращил глаза».

Смятение Базарова в этот момент отражается и на его речи. Обычно он говорил грубовато, резко, отрывисто. А здесь привычные обороты типа «да уж куда ни шло!» сопровождаются более присущими Кирсанову фразами: «Очень хорошо-с», «Вам пришла фантазия испытать на мне свой рыцарский дух».

В свою очередь Павел Петрович пытается сдержать своё волнение, во-первых, излишней подчёркнутой вежливостью и официальностью тона. Во-вторых, не сбросить эту маску и выдержать заданный тон ему помогает специально взятая для такого случая «красивая трость» - символ аристократического превосходства. Трость, как символическая деталь, прошла через весь эпизод. Базаров назвал её «палкой» - инструментом возможного насилия.

После признания Кирсанова «Я вас презираю» ссора достигла кульминации: «Глаза Павла Петровича засверкали… Они вспыхнули и у Базарова». Именно в этот момент Базаров овладевает собой и пускает в ход привычное оружие иронии, начиная словно передразнивать соперника, почти дословно повторяя окончания каждой реплики Кирсанова. Это не проходит незамеченным. Кирсанов говорит: «Вы продолжаете шутить…» Но на этот раз Павел Петрович не выйдет из себя, как это бывало прежде. Почему? Базаров, хоть и шутил, но не переходил границы дозволенного. Кроме того, помогла присутствовавшая рядом трость – своего рода напоминание об аристократизме, символ терпеливости, опора.

Каждый из героев на протяжении сцены старательно скрывает от другого свои подлинные чувства. Кирсанов за ширмой вежливости скрывает обиду, ревность, негодование, а Базаров за ширмой иронии – растерянность и раздражение на самого себя.

Похоже, что этот психологический поединок выигрывает Павел Петрович, добившийся своего практически по всем пунктам. А Базаров после его ухода ещё более потерял внутреннее спокойствие, недоволен собой, испытывает не присущие ему угрызения совести и нравственные переживания, открыв для себя тайную влюблённость Павла Петровича в Фенечку.

Во время самой дуэли, после выстрелов, оба соперника ведут себя достойно. Базаров исполняет свой врачебный и человеческий долг, проявляя ещё недавно ненавистное им благородство, а Павел Петрович мужественно и даже с юмором переносит боль и теряет всякое негодование по отношению к Базарову.

Базаров и Одинцова.

Тургенев не был бы Тургеневым, если бы не провёл главного героя через испытание любовью.

В начале романа Базаров относится к любви точно так же, как и ко всему другому, - с практической, утилитарной или естественнонаучной точки зрения. Великое чувство он объяснял исключительно одной физиологией и медициной.

Встреча с Одинцовой опровергла его внутреннее убеждение. Отличие героини от других женщин он отметил сразу же в присущей ему грубоватой манере: «На остальных баб не похожа». Постепенно к нему приходят незнакомые прежде чувства, которые он раньше старательно отвергал. В сцене признания в любви (глава 18) Базаров нервничает, раскрывает свою страсть, а Одинцова, добившись этого признания, сразу с холодом отступает, испугавшись изменений в Базарове и их возможных последствий для её спокойной отлаженной жизни: «…бог знает, куда бы это повело, этим нельзя шутить, спокойствие всё-таки лучше всего на свете».

Но если столь серьёзны были чувства Базарова к Одинцовой, то для чего же в романе Фенечка и особенно эта сцена в беседке в 23-й главе? Ведь и перед смертью Базаров позовёт не Фенечку, а именно Анну Сергеевну.

Здесь могут быть различные версии. Ясно, что к Одинцовой Базаров испытывает те самые чувства, которые раньше не признавал. Но в поединке с ней он терпит поражение, хотя нравственно выглядит достойней, чем она. Фенечка могла стать для Евгения своего рода отдушиной для нереализованной нежности. В её доступности и простоте ребёнка он ищет спасение от недоступности и аристократического рационализма Одинцовой. Тургенев пишет: «Фенечке нравился Базаров: но и она ему нравилась. Даже лицо его изменялось, когда он с ней разговаривал: оно принимало выражение ясное, почти доброе…»

Интересно при этом, что «взрослая» и расчётливая Одинцова боялась Базарова, в то время как Фенечка, как и все дети, совсем нет.

Возможно и другое объяснение. Увлечение Фенечкой – то самое базаровское, чисто физиологическое – словно оттеняет подлинность любви к Одинцовой. И драма Евгения в том, что жизнь не подтвердила его теоретического цинизма. Не только любовь к Одинцовой, но и влюблённость в Фенечку оказались по преимуществу нравственно-эстетическим чувством, а не биологическим инстинктом.

Так в романе Тургенев разрушил нигилизм Базарова и воздал должное его красивой и сильной человеческой натуре.

Базаров и Аркадий.

Рядом с Базаровым почти всё время находится его молодой друг и последователь Аркадий, однако Евгений при этом остаётся в романе одиноким. На протяжении всего романа Аркадий всё более разочаровывает и раздражает Базарова. Уже в первых теоретических схватках со старшим Кирсановым Аркадий бросает в защиту Базарова пышные и полные фальшивого пафоса фразы, от которых Базаров морщится. Разность героев особо подчёркнута в сцене, когда герои ссорятся и даже борются в стоге сена. В 19-й главе, вскоре после признания Базарова в любви Анне Сергеевне, Евгений говорит Аркадию: «Ты ещё глуп».

И дело не только в мягкотелости или поэтичности Аркадия, это как раз его сильные стороны, воспринятые им от отца. Просто Аркадий не последователь и не соратник Базарова, более того – не друг. Он слишком несамостоятелен: рос под крылышком отца, затем в Университете попал под крылышко Базарова. Наконец, лишившись его опеки, угождает под крылышко Екатерины Сергеевны.

Хотя Базаров и говорит: «Ситниковы нам необходимы» - ни Аркадий, ни тем более пародии на нигилистов Ситников и Кукшина не способны избавить его от изоляции и одиночества. Базаров с плохо скрываемой грустью прощается с Аркадием, в чём-то даже завидуя его семейственности и стремлению к домашнему очагу. Но перед самой смертью с трудом вспоминает о бывшем друге. В то же время Аркадий малодушно стесняется при всех помянуть Базарова после его смерти.