Сущность романтизма как художественного метода. Типологические особенности и периодизация русского романтизма

 

Историки литературы делят русский романтизм на такие периоды: начальный период (1801 - 1815), период зрелости (1816 - 1825) и период его послеоктябрьского развития. Это примерная схема, т.к. по крайней мере два из этих периодов (первый и третий) качественно неоднородны и им не свойственно то хотя бы относительное единство принципов, которое отличало, например, периоды иенского и гейдельбергского романтизма в Германии.

Начальный период русского романтизма: поэзия Жуковского и Батюшкова. То обстоятельство, что переданное ими настроение разочарования еще осталось в рамках сентиментального элегизма и не достигло ступени отчуждения, резкой вражды и разрыва с действительностью, позволяет видеть в их творчестве самые первые шаги романтизма. Но несомненна разница - у Жуковского “жалобы на несвершенные надежды, которым не было имени, грусть по утраченном счастии, которое Бог знает в чем состояло” (Белинский), томительное стремление “туда!”, прелесть воспоминаний и неотчетливых видений - чувства, текучая и неуловимая жизнь сердца, “романтизм средних веков”, как это называли; у Батюшкова - эпикуреизм, радость бытия, упоение чувственности, пластичность и изящная определенность формы - сходство с классической литературой античности.

Следующий период русского романтизма более целен и определен, потому что одно лицо выступает как ведущее - Пушкин, в первую очередь как автор “Южных поэм”. Именно под влиянием Пушкина и преимущественно в жанре поэм были выработаны главные романтические ценности, сложился ведущий тип конфликта. Вместе с тем обозначились и оригинальные черты романтизма, отличающие его, например, от романтизма восточных поэм Байрона: подрыв “единодержавия” (термин В. Жирмунского) главного героя, экстенсивность описаний, заземленность и конкретизация мотивов отчуждения.

Единство и цельность же последующей романтической эволюции настолько условны, что проблематично само понятие “период”. В это время (кон. 20-х - 40-е гг.) романтическое движение распадается на множество параллельных потоков: философская поэзия любомудров, философская проза В.Ф. Одоевского (цикл “Русские ночи”, 1844), поэзия Языкова, Баратынского и Тютчева, каждая оригинальна по-своему, и Гоголь как автор “Вечеров на хуторе близ Диканьки”, и Лермонтов. Можно считать, что в лирике, поэмах и драме “Маскарад” Лермонтова русский романтизм достиг высшей точки своего развития. Высота эта определяется предельным развитием романтического конфликта, углублением его диалектики, в частности, сопроникновением противоположных начал (добра и зла), острой постановкой субстанциональных проблем бытия.

Наряду с синхронной периодизацией, которая достаточно условна, распространено и диахронное рассечение романтизма на две ветви: активный и пассивный романтизм, или гражданский и психологический. Это деление также довольно условно в отношении художественных моментов произведения, а не идейных устремлений писателя - например, поэма К. Рылеева “Войнаровский” не менее психологична, чем лирика Жуковского, хотя творчество Жуковского относят к психологическому романтизму, а Рылеева -к гражданскому.

 

Романтизм. На рубеже XVIII и XIX веков на Западе и несколько позднее в России в литературе (и в дру­гих видах искусства) возникает направление, названное роман­тизмом.

Это литературное направление было вызвано особым обостре­нием борьбы между феодализмом и буржуазией, борьбы, нашед­шей своё наиболее яркое выражение в буржуазной революции 1789 года во Франции. В различных странах это литературное направление имело своп особенности. В России оно было связано с борьбой защитников феодально-крепостнического строя с представителями возникающего революционно-освободительного дви­жения. В такие моменты обострения классовой борьбы особенно остро ощущается неудовлетворённость настоящим, современной действительностью. Эта неудовлетворённость порождает мечты о должном, о желанном. Писатель-романтик стремился уйти от современности в прошлое или в будущее, или, если он изобра­жал настоящее, он противопоставлял ему своё представление о желаемой действительности. Но это желаемое, то. что хотелось бы видеть в жизни, представлялось писателям-романтикам (в зависимости от их убеждении) по-разному. Поэтому в роман­тизме мы прежде всего различаем два основных течения — кон­сервативное (реакционное) и прогрессивное.

Романтизм прогрессивный ценен тем, что устремлён в буду­щее, полон освободительных идей, связан с борьбой за свободу и счастье людей. Представителями его были в Англии Байрон, во Франции В. Гюго, в Германии Шиллер, Гейне.

У нас идейное содержание прогрессивного романтизма наи­более полно выразилось у поэтов-декабристов (К. Рылеева, А. Бе­стужева, А. Одоевского и др.), в ранних поэмах Пушкина и у Лермонтова.

Представители консервативного романтизма брали сюжеты своих произведений преимущественно из прошлого, обращались к старине, с её бытом и преданиями, особенно к средневековью (когда верили во всё чудесное), или предавались грёзам о каком- то загробном мире. Консервативные романтики уводили читате­ля от общественной борьбы в мир воображения, мечтательности. Представителем такого романтизма был у нас Жуковский.

Основные черты романтизма были следующие:

1. Борьба против классицизма, против его правил, стесняю­щих свободу творчества писателя. Борьба за свободу творчества объединяла всех романтиков. Но, отвергая правила классициз­ма, прогрессивные романтики брали ценные его качества — граж­данскую направленность, ясность мысли. Реакционные романти­ки отвергли и правила классицизма, и его идейную сторону.

2. В произведениях романтиков ясно выступала личность поэта, его переживания. Основные герои произведений обычно духовно родственны поэту _по своему характеру и отношению к жизни.

3. Отворачиваясь от не удовлетворяющей их современности, от обыденного, прозаического, романтики проявляют интерес ко всему необыкновенному, яркому, загадочному. Необыкновен­ными, исключительными личностями являются и герои романти­ческих произведений, и те обстоятельства, в которые эти герои поставлены, события их жизни. Чаще всего место действия пе­реносится в чужие страны, рисуется чужеземная природа.

4. Для романтиков характерен интерес к народному творче­ству. В народной поэзии они видят самобытное и свободное поэтическое творчество народа, отражение черт народного, на­ционального характера: Однако понимание этих ч'ерт различно; оно зависит от взглядов автора: прогрессивные романтики под­чёркивали свободолюбие народа, его протест против угнетения, способность к борьбе, а реакционные романтики, напротив, по- Э1НЗировали те черты, которые сложились у отсталых слоев кре­стьянства под давлением церкви и самодержавно-крепостниче­ского строя: смирение, терпение, покорность, суеверие и пр.

5. Отстаивая свободу творчества писателя, романтики не только используют любые жанры, созданные литературой до них, но и вырабатываю! новые, перестраивают старые, стремясь найти лучшую форму для выражения своих личных настроений, оценок явлений жизни. Так, например, поэма была у классици­стов эпическим произведением, у романтиков в ней отражаются душевные переживания автора, и она становится произведением лиро-эпическим. Появляется лирическая драма, баллада (в сред­невековой поэзии— особая форма плясовой песни) теперь при­обретает новый вид, используя народные предания, поверья.

6. Романтические произведения отличаются красочностью языка. В них широко применяются эпитеты, яркие сравнения, метафоры. Тон речи романтика всегда приподнятый, взволно­ванный.

Романтизм появился в России в ту пору, когда борьба между крепостниками и первым поколением дворянских революционе­ров, выступавших против самодержавного строя и крепостного нрава, особенно обострилась. Представители прогрессивного ро­мантизма, подвергая резкой критике современную им действи­тельность, рисовали идеалы, которые окрыляли личность, способ­ствовали росту её духовных сил.

Консервативные романтики, не удовлетворённые современной действительностью, пугавшею их непримиримостью классовых противоречий, старались отгородиться от неё, замкнуться в мире мечтаний, в мире призраков из народных легенд и поверий. Свои произведения они наполняли жалобами на несовершенство жиз­ни, на несбывшиеся надежды. Они были далеки от мысли бо­роться за лучшее будущее.

 

2. Особенности жанра элегии В.А Жуковского (на примере «Сельского кладбища» и «Вечера»)

 

Начало XIX века. Это время характеризуется направленностью против догматики классицизма, устоявшихся художественных форм и отношения к действительности. Именно в это время поэты и писатели стремятся воплотить образ лирического героя в разнообразных связях с действительностью, отразить сложный внутренний мир человека, его мысли и переживания. Именно в это время возникает новое направление в литературе и искусстве – романтизм, для художественной системы которого главной ценностью является человек и его внутренний мир, взаимосвязь человека с внешним миром.

Элегия — лирическое произведение с печальным настроением. Это может быть жалобное, скорбное стихотворение о безответной любви, размышление о смерти, о мимолетности жизни, а могут быть и грустные воспоминания о прошедшем. Чаще всего элегии пишутся от первого лица.

Элегия (лат. elegia от греч. elegos жалобный напев флейты) – жанр лирики, описывающий печальное, задумчивое или мечтательное настроение, это грустное раздумье, размышление поэта о быстро текущей жизни, об утратах, расставании с родными местами, с близкими людьми, о том, что радость и печаль переплетаются в сердце человека... В России расцвет этого лирического жанра относится к началу XIX века: элегии писали К.Батюшков, В.Жуковский, А.Пушкин, М.Лермонтов, Н.Некрасов, А.Фет; в ХХ веке - В.Брюсов, И Анненский, А.Блок и др.

Возник в античной поэзии; первоначально так называли плач над умершим. Элегия основывалась на жизненном идеале древних греков, в основе которого лежала гармония мира, соразмерность и уравновешенность бытия, неполные без грусти и созерцательности, эти категории и перешли в современную элегию. Элегия может воплощать как жизнеутверждающие идеи, так и разочарование. Поэзия XIX века еще продолжала развивать элегию в "чистом" виде, в лирике ХХ века элегия встречается, скорее, как жанровая традиция, как особое настроение. В современной поэзии элегия - это бессюжетное стихотворение созерцательного, философского и пейзажного характера.

Жуоквский – представитель психологического течения в русской литературе. Романтизм Ж. выходит из сентиментализма Карамзина.Гуковский считает сентиментализм первой стадией романтизма.Ж. изображал человеческую душу, используя методом самонаблюдения (интроспекции). Интерес Ж. к душе появился потому что она – самоценный мир.

Семенко: психологический романтизм Жуковского был лишен индивидуальной направленности.

 

Если не говорить о детских ученических одах, написанных в духе классицизма XVIII века, основные литературные веяния, воспринятые Жуковским, — сентиментализм (культ природы, «чувствительности» и «добродетели», интерес к «обыкновенному» человеку, сосредоточенность на перипетиях интимной душевной жизни) и преромантизм (увлечение экзотическим и иррациональным, обращение к народной фантастике, к средневековью, романтика «тайн и ужасов»). Установка на субъективизм в художественном отображении действительности сближала сентиментализм и преромантизм; это было предвестие романтического искусства, отказавшегося от строго логического рационалистического мышления классицизма.

В конце XVIII века в России получают большое распространение сентиментальные и преромантические произведения западноевропейской литературы; популярными становятся имена Грея, Шписса, Радклиф. Жуковский увлекается Оссианом (под этим вымышленным именем английский поэт Макферсон опубликовал переработанные им древние ирландские и шотландские легенды), меланхолической поэзией английских преромантиков Юнга и Грея.

В 1802 году Жуковский сблизился с Н. М. Карамзиным, вождем нового литературного направления. Дружеские отношения с ним продолжаются в течение многих лет, до самой смерти Карамзина. Карамзин останется для Жуковского образцом писателя и гражданина и тогда, когда в литературу придут Пушкин, Лермонтов, Гоголь. И здесь Жуковский будет верен идеалам своей юности, как ни высоко оценит он поэзию Пушкина.

В 1802 году, в декабрьской книжке «Вестника Европы», редактировавшегося Карамзиным, Жуковский помещает свою элегию «Сельское кладбище». Это было первое серьезное выступление Жуковского в печати и его первый триумф. Он бросил службу и возвратился в Мишенское, окончательно решив посвятить себя литературной работе.

«Сельское кладбище» — программное произведение Жуковского этого периода, и — шире — русского сентиментализма.

Сельским кладбищем» начинается длинный ряд переводов Жуковского. Они имели для развития русской литературы огромное значение. Жуковский не стремился к буквальной точности перевода; воспринимая сам новые для него темы западноевропейской литературы и приобщая к ним русского читателя, расширяя идейный и тематический диапазон русской поэзии, Жуковский стилистически разрабатывал их по-своему. Создавая свой стиль, Жуковский исходил из лирики Карамзина (автора элегии «Меланхолия»), но довел этот стиль до высокой степени совершенства, придал ему истинную эстетическую ценность.

Элегия, песня-романс и дружеское послание — основные жанры поэзии Жуковского первого периода. В особенности его привлекает элегия, тематика которой — размышления о суетности земного существования, погружение во внутренний мир, мечтательное восприятие природы — была уже закреплена общеевропейской традицией. Одно из лучших произведений Жуковского — его оригинальная элегия «Вечер» (1806).

Как и «Сельское кладбище», «Вечер» относится к жанру так называемой медитативной элегии. В отличие от первой элегии, размышления (медитации) сосредоточены здесь вокруг лирической темы. Воспоминания об утраченных друзьях, об уходящей молодости слиты с мечтательно-меланхолическим восприятием вечернего пейзажа:

Луны ущербный лик встает из-за холмов...
О тихое небес задумчивых светило,
Как зыблется твой блеск на сумраке лесов!
Как бледно брег ты озлатило!

Сижу задумавшись; в душе моей мечты,
К протекшим временам лечу воспоминаньем...
О дней моих весна, как быстро скрылась ты,
С твоим блаженством и страданьем!

Жуковский — первый русский поэт, сумевший не только воплотить в стихах реальные краски, звуки и запахи природы — все то, что для человека составляет ее прелесть, — но как бы одухотворить природу чувством и мыслью воспринимающего ее человека. «Мы бы опустили одну из самых характеристических черт поэзии Жуковского, — писал Белинский, — если б не упомянули о дивном искусстве этого поэта живописать картины природы и влагать в них романтическую жизнь».¹ Жуковский в «Вечере» создает и совершенно державинские по своей описательной выразительности стихи, рисуя, как

...с холмов златых стада бегут к реке,
И рева гул гремит звучнее над водами,
И, сети склав, рыбак на легком челноке
Плывет у брега меж кустами, —

и в то же время ему принадлежит знаменитая строфа, где в самом описании пейзажа прежде всего присутствует воспринимающий его и умеющий насладиться им поэт:

Как слит с прохладою растений фимиам!
Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
Как тихо веянье зефира по водам
И гибкой ивы трепетанье!

Восхищение человека передано в трехкратном повторении одной и той же конструкции восклицания («как слит», «как сладко», «как тихо»). Для человека «сладко» плесканье струй, в его восприятии фимиам (запах) «слит» с прохладой,¹ и после этого, наконец, возникает впечатление, что для него и «тихо» веет зефир и трепещет гибкая ива. Неверно было бы расценивать такой метод, как крайний субъективизм Жуковского. Внутренний мир человека (в данном случае включающий в себя и восприятие природы) сам по себе является неким объективным фактом, подлежащим раскрытию в лирике, и в лирике Жуковского он раскрывается с необыкновенной поэтичностью и тонкостью. К тому же типу элегий Жуковского, что и «Вечер», относится написанная позднее элегия «Славянка» (1815) — произведение зрелое и глубокое.

Язык Жуковского в «Вечере» сочетает поэтичность и непринужденность.

 

Наиболее значительной элегией Жуковского в ранний период является стихотворение «Вечер», напечатанное в «Вестнике Европы» в 1807 г. Элегия начинается лирической картиной вечера, в кото­рой видна тонкая кисть художника. Лирический характер придается пейзажу постоянными восклицаниями, в которых тот или иной признак наступающего вечера не просто отмечается, но как бы оценивается в его воздействии на человека:

Как слит с прохладою растений фимиам!

Как сладко в тишине у брега струй плесканье!

Как тихо веянье зефира по водам И гибкой ивы трепетанье!

Но природа не только вызывает у поэта тот или иной эмо­циональный отклик. Она рождает мечты, воспоминания, мысли. Раскрывая свой внутренний мир, поэт вспоминает о «священном круге» друзей, которых объединяли не только «вакховы пиры при шуме зимних вьюг», но и «песни пламенны и музам и свободе». Нее это ушло, каждый идет «своей тропою», иных уже нет. Но поэт надеется, что воспоминания «о радостях души» будут сильнее суетных интересов. Свое призвание Жуковский видит в том, чтобы

...брести неведомой стезей,

Быть другом мирных сел, любить красы природы, Дышать над сумраком дубравной тишиной

И, взор склонив на пенны воды, Творца, друзей, любовь и счастье воспевать.

И конце элегии опять возникает мысль о близкой смерти.

Уже в этих ранних произведениях нельзя не почувствовать «стихов пленительную сладость», которая, по справедливому суж­дению Пушкина, свойственна поэзии Жуковского. «Меланхолия», превратившаяся у эпигонов Карамзина в условно-литературный Шаблон, в лирике Жуковского стала конкретным, реальным пси­хическим состоянием, для которого поэт нашел адекватные и разнообразные средства выражения. Глубоко пережитое автором чувство не могло не воздействовать на читателя. Элегия «Вечер» обогащала его внутренний мир, развивала у него способность восприятия природы. Увлекал и самый колорит пейзажа, всей обстановки. Как откровение новой, неведомой доселе поэзии могли восприниматься следующие, например, строки:

Луны ущербный лик встает из-за холмов... О тихое небес задумчивых светило, Как зыблется твой блеск на сумраке лесов! Как бледно брег ты озарило!

Помимо изобразительной точности в описании лунного света, по­мимо впечатляющей выразительности в передаче настроения, здесь не могла не поражать музыка стиха: плавность ритма шестистопных ямбов, периодически замыкаемых четырехстопной концовкой стро­фы, перекличка гласных и согласных звуков («луны ущербный лик», «зыблется твой блеск», «бледно брег»).

Тенденция к демократизации тем и идей, наметившаяся в творчестве поэта, повлекла к отказу от абстрактности и громозвучности классицизма. Язык лирики Жуковского сентиментального периода Отразил разговорную речь образованного дворянства. Культ чувства обусловил чувствительно-созерцательный, подчеркнуто эмоциональный и индивидуальный характер словесно-изобразительных средств.

Тема «Сельского кладбища» — смысл жизни человека, взаимоотношения его с окружающим миром. В этом стихотворении непосредственный, искусно организованный поток чувств и мыслей конкретного человека. Элегия строится как размышление либерально-гуманистического поэта-мечтателя, вызванное созерцанием кладбища. Ее развитие представляет смену вопросов, как бы стихийно возникающих в сознании поэта. Все стихотворение составляет совокупность философских и морально-психологических мотивов, сменяющих друг друга, проникнутых грустным настроением и скрепленных общей идеей скоротечности и превратности жизни.

Поэт размышляет о жизни и смерти, о человеческих судьбах, о себе. Он отдает свои симпатии не «рабам суеты», не «наперсникам фортуны», а людям труда, потом которых «кропилася» земля. Убежденный в том, что все люди по своей природе морально равны, он скорбит о простых селянах, рожденных «быть в венце иль мыслями парить», но угасших в неведении по слепой случайности: «Их рок обременил убожества цепями, Их гений строгою нуждою умерщвлен». Поэт приветствует в стихотворении тех общественных деятелей, которые, подобно реформисту Джону Гампдену (1596-1643), выступают «защитниками сограждан, тиранства смелыми врагами».

Своеобразие этого философско-психологического стихотворения — в сосредоточенности на внутренних, душевных переживаниях личности, раскрывающихся в органической слитности природы и чувств. Тесному единству в элегии природы и чувств весьма способствует одушевление природы: «уже бледнеет день», «внимаема луной», «денницы тихий глас», «под дремлющею ивой», «дубравы трепетали», «дню юного дыханья».

Лексика интересующего нас стихотворения по преимуществу чувствительная и философско-созерцатель-ная. В нем преобладают слова, относящиеся к душевным переживаниям («задумавшись», «презрение», «горести», «вздохнуть», «слезы», «уныло», «несчастного»,«доброго») и широким раздумьям о жизни («безмолвного владычества покой», «на всех ярится смерть», «всемощные судьбы», «земных тревог»). Сентиментальны и изобразительные средства элегии, эпитеты и сравнения: «унылый звон», «сердца нежного», «робкие стыдливости», «нежная душа», «милый глас», «томными очами», «кроток сердцем», «чувствителен душою».

Культ чувства, как он воплощается в творчестве Жуковского, обусловливает больший акцент не на точности изображения предмета, а на выражении «отношения» (Г. А. Гуковский) к нему. Это вело к той или иной доле субъективности словесно-изобразительных средств.

Яркая эмоционально-мелодическая экспрессивность стихотворения достигается описательно-лирической структурой фразы («В туманном сумраке окрестность исчезает…»), часто использующей анафоры («Лишь изредка жужжат… Лишь слышатся вдали»), повторения («Повсюду тишина, повсюду мертвый сон»), интонационные параллелизмы («Как часто редкий перл… Как часто лилия…»), обращения («А вы, наперсники фортуны»), вопросы («Ужель смягчится смерть?») и восклицания («Ах, может быть, под сей могилой!»).

Выражая свои чувства, поэт обратился к медлительному шестистопному ямбу, к четырехстрочной строфе с относительно законченным смыслом и поэтому с ослабленной смысловой связью. Все это при наличии некоторой риторичности и растянутости придало элегии раздумчиво-созерцательную тональность, глубокую эмоциональность н отчетливо выраженную мелодичность.

«Сельское кладбище», восторженно принятое читателями, по словам П. А. Плетнева, сразу поставило Жуковского «в разряд лучших поэтов русских».

В дальнейшем образ поэта-мечтателя, возвышенно мыслящего и чувствующего, остро воспринимающего противоречия окружающей его действительности, сочувствующего бедным труженикам, глубоко страдающего от неразделенной любви и предчувствующего свою близкую гибель, становится ведущим лирическим героем поэзии Жуковского.

С этим образом мы встречаемся и в оригинальной элегии «Вечер». Если элегия «Сельское кладбище» открыла, то элегия «Вечер», написанная в 1806 году и напечатанная в журнале «Вестник Европы» за 1807 год, в основном завершила второй этап творческого пути Жуковского. Тема «Вечера», как и первой элегии, — смысл жизни, сущность человека, его связи с окружающей действительностью и предназначение. Основная идея стихотворения — в утверждении того, что лучшее в сей скоротечной жизни превратного счастья — гармония и красота природы, дружба и любовь. Но в сравнении с «Сельским кладбищем» в нем сильнее звучит пессимистический мотив. Так сказывались возникавшие уже в сентиментальном периоде творчества Жуковского романтические тенденции.

«Вечер», как и «Сельское кладбище», относится к медитативной лирике. Но это стихотворение — убедительное свидетельство роста художественного мастерства поэта. В сравнении с элегией «Сельское кладбище» стихотворение «Вечер» более стройно, ясно и эмоционально. Это достигается прежде всего более простым, нежели в «Сельском кладбище», языком. В нем густо чередуются разговорно-просторечные слова широких социальных слоев: «скликаясь», «упредить», «тащиться», «склав». Глубоко эмоциональному пафосу элегии служит и обращение к смысловой многозначности лексики, когда слово используется не в прямом, а в какой-то мере условном семантическом значении. Вспомним:«блестящая струя… угасает», «как сладко в тишине у брега струй плесканье», «как бледно брег ты озлатил», «тащиться осужден до бездны гробовой», «и солнце восходя по рощам голубым».

Стихотворение привлекает пластичностью описаний, зримостью так любовно и лирически воссоздаваемой красоты природы. Этому содействуют, в частности, индивидуальные, созерцательно-чувствительные эпитеты: «виющийся» ручей, «пенистые» воды, «глыбистые» бразды, «наклоненная» ива, «ущербный» лик луны, «тихий утра час». Конкретности, музыкальности описаний помогает и звукопись, начинающая играть в поэзии Жуковского все более и более заметную роль. В стихотворении часто используются звукоподражательные слова: «И рева гул гремит» бегущего к реке стада; поток «журчит», тростник «колышется». Отчетливо обнаруживаются здесь также обращения к аллитерациям («и веслами струи согласно рассекают», «в дубраве упредить пернатых пробужденье») и ассонансам («как тихая твоя гармония приятна»). Все это повышает мелодику стиха. Элегия «Вечер» пленяет изяществом сжатой фразы. Строя фразу, поэт при помощи бессоюзия и устранения второстепенных членов добивается ее максимальной краткости, прелести и грации, естественности, легкости для произнесения и понимания: «Все тихо; рощи спят; в окрестности покой».

Напевно-мелодическая тональность, душевность, сердечность «Вечера» достигается восклицательно-вопросительной интонацией («Ах!», «Но что?»), обращениями («Приди, о Муза»), анафорами («Как слит с прохладою… Как тихо веянье»), инверсиями («Последний луч зари на башнях умирает, Последняя в реке блестящая струя»).

Их эмоциональности способствует то сопоставление и контраст («как — когда»), то эмоциональная пауза («Уж вечер…»), то анафоры. Эмоциональная интонация «Вечера», сходная с элегией «Сельское кладбище», обусловила их в основном: единую метроритмическую структуру. Разнообразя стих «Вечера», придавая ему большую непосредственность, поэт сочетает в каждой строфе три шестистопные ямбические строки с последней четырехстопной. Подчиняясь потоку чувств и мыслей поэта, строфы элегии сцеплены иногда по две и даже потри, в ряде случаев при наличии строфических переносов (анжамбеман — enjambement). Например, смысл последней строки первой строфы («Приди, о Муза благодатна») логически и Синтаксически завершается во второй строфе («В венке из юных роз, с цевницею златой»); третья, четвертая и пятая строфы объединяются анафорами «когда», поставленными в начале их первых строк. Мелодичность элегии «Вечер» была замечена П. И. Чайковским, который три ее строфы, шестую, седьмую, восьмую, положил на музыку (Дуэт Полины и Лизы в опере «Пиковая дама»).

Тем не менее в «Вечере» еще сказывались традиции классицизма: в нем встречаются высокие условно поэтические слова в виде мифологизмов («Зефир», «Вакх», «Минвана», «Альпин»), усеченных прилагательных.- рифм («отдаленны — озаренны») и славянизмов («оратаи», «у брега»,«златых», «не зреть»).