1. Конт – позитивная (эмпирическая) наука. Социологизм. Индуктивизм. Познание для практики. Конт вывел закон трех стадий (мифология, метафизика, наука). Основная наука – социальная физика, динамика, физиология.
Социология – проективное знание для улучшения общества.
Но Конт сталкивается с силой обстоятельств: место социологии оказалось занятым. Существует некий общественный институт, который выполняет ее роль, но делает это плохо, так как построен на иррациональном фундаменте. Это церковь. Церковь воспитывает, учит нас, как жить, пытается ссылками на высшее существо заставить нас быть хорошими. Мы должны быть хорошими не потому, что это хорошо, а потом учто иначе нас накажут. Детская мотивация. Церковь вмешивается во внешюю политику (1830е). Все эти действия обосновываются представлением о существовании высшей силы.
Конт не знал о Фейербахе (первое поколение гегельянцев), но был очень близок: проективная теория религии, высшее существо – проекция человека в его лучших свойствах. Человек понимает свою конечность и стремится ее преодолеть, объективируя некое концентрированное выражение самого человека. Этот идеал отчуждается и начинает над человеком довлеть. Конт мыслил в русле.
Учение Фейербаха называется антропологическим материализмом. Если ко всяким измам прибегать. Его ни в Германии, ни в СССР не понимали, неомарксисты его очень любят. Марксовская программа формируется в тезисах о Фейербахе.
Так как религия иррациональна, она будет исчерпана. Надо в этом помочь: изучим общественные законы и сможем их применить. Нужно сковырнуть того, кто место занял. Потому социология Конта с первого шага есть критика религии. Но вышла в итоге антитеология – забавный такой эпизод, плохо изучен. Также у Фейербаха: антропология как антитеология. Если читаешь его анализ христианской догматики – все блестяще. А включи сюда тезис «бог есть» - это будет тонкое, изысканное христианское богословие. Но при этом бога нет. Нет как бога. Есть как аксиологическая величина нравственности для человека.
Среди первых позитивистов выделяется Герберт Спенсер, который продуктивно синтезировал социологию Конта с физиологией в медицинском смысле. Он первым создал позитивное эмпирическое учени о мотивацих и адаптациях. Он же первым назвал религию адптивным механизмом, позволяющим человеку накапливать и эффективно использовать знания, полезные для выживания, но не имеющие эмпирического предмета. Например, кооперация необходима и невозможна без справедливого отношения – и критерий справедливости абсолютизируется. Это совершенно иррационально, но эффективно для развития и жизни человека.
В рамках английского позитивизма формируется первое направление социологии – эволюционизм. Понятие эволюции не следует связывать только с Дарвином, не Дарвин придумал, но эмпирически продемонстрировал работу принципов эволюции. Уже у Гегеля можно найти определение эволюции. Вообще категория развития – ключевая для английского и немецкого знания 19 века.
Эволюция – процесс преобразования простого в сложное и элементарного в организованное. Свое «Происхождение видов» Дарвин завершает призывом: неплохо было бы эти законы продемонстрировать и в рамках моральных наук. Наиболее яркий последователь Дарвина – Эдуард Тэйлор, автор понятия «анимизм».
С точки зрения такой логики – эволюционизм есть совершенно позитивистская программа. История – эволюционный процесс, в котором есть свои законы, принцип естественного отбора. Главное, что эволюция – процесс социальный. С рыбками-то бог с ними, но для человечества это процесс социальный и исторчиеский. История – социальная эволюция человека.
Тэйлор также полагает, что в будущем религии не будет, основание для его исследований – метод пережитков.
Пережиток – странная категория. На практике это не работает, не воспринимайте как побасенку. Пережиток – фрагмент культурной традиции, утративший свое изначальное значение, оторвавшийся от основ и существующий по инерции. Тэйлор утверждал, что мы окружены пережитками, барахтаемся в них, как в болотце. Это относится к любым обычаям (елка на НГ, мексиканская трещотка). Не все так плохо у Тэйлора, он обращает внимание, что традиция всегда консервативна. Это верно – этничекая, интеллектуальная, культурная, религиозная. Принцип экономии усилий: зачем вводить что-то новое, когда старое работает.
Тэйлор работал в Британском музее и столкнулся с общей музейной проблемой – организация экспозиции. Надо их так поставить, чтобы было интересно. Это очень небанальная задача. В 1860х о примитивных культурах почти ничего не известно, и экспозиция организуется из понимания европейцев, что этот объект означает. Бумеранги оказываются орудиями труда или ритуальными объектами. Первое менее неправильно, чем второе.
Надо выявить пережитки, и эти элементы будут отсылать нас к возможности реконструкии предшествующей стадии. Так можно долго - вплоть до начала истории, до элементарного состояния людей. Это элементарное состояние интеллектуалы 19 века видели в примитивных культурах. Здесь рождается этнография (антропология).
Тэйлор неоднократно пишет: а мы занимаемся изучением человека, он существо социальное, мы должны понять его социальность.
Помимо прочего, здесь срабатывают важные стереотипы:
- противопоставление «мы – они». Викторианское общество считало себя аопфеозом истории, совершенное общество, идеальные законы, технологии, паровозы, газ, военное могущество, в империи не заходит солнце. Мы – итог исторического пути, значит, точка начала противоположна нам. Если мы развиты, они примитивны, если мы интеллектуальны, в начале люди неинтеллктуальны, если мы индивидуалисты, то там нет никаких индивидуальных ценностей. И мы хорошие – а они наша противопложность.
Викторианцы конструируют «архаическую культуру» дедуктивным путем. Должна быть такая система, а нету ее. Но пусть в схеме будет: только так объясняется последовательность эволюции.
Если в нашей культуре религия уже не играет центральную роль, то в архаической культуре, носителем которой является дикарь, религия – фундамент. Она – производное от процесса познания. Тэйлор: вера в сверхестественных существ, носящая познавательный характер. Дикарь, по Тэйлору, не верит в существ, он знает, что они есть. Это не вера апостола Павла, это belief, уверенность. Но это артефакт – побочный продукт познания. Потом религиия вытеснится философией и наукой.
Именно у Тэйлора звучит замечательное словосочетание, которое никак не перевести на русский: explain away (расколдовать, развенчать). Это разбирательство с религией вплоть до 1860 составляет ядро социологии религии. Социология религии – так ли иначе критика религии. Сама религия – один большой пережиток.
А они же такие интересные были, эволюционисты: рано или позно звучит вопрос, а что было раньше? Примитивные сообщества изучать лучше, чем наши, но люди одинаковы. Просто модель примитивного общества проще, и изучение прошлого дает нам знание человека вообще.
Потом эволюционисты задаются феноменальным вопросом: а какой институт был первым? Извращенный здравый смысл 19 века нам это подсказывает. Были жутчайшие споры, хотя музыка недолго играла, до ПМВ: брак или семья? Спор умозрительный, все ссылались на фундаментальную теорему: должно быть так по логике вещей. Наверное, должно быть, вам виднее.
Второе поколение антропологов в Британии начали отказывваться от эволюционизма: очень уж много исключений из этой схемы. Многие застревают – австралийцы, андаманцы… Почему застряли? Историческая судьба злая. Почему греки застряли на эллинизме, а римляне пошли дальше? Почему римляне застыли, а германские варвары их обошли? Стадиально-то они были на низком уровне культуры, бронзу недавно освоили, а у римлян вовсю железный век.
В рамках социальной антропологии формируется функционализм. Представители: Дюркгейм, Малиновский, Альфред Реджинальд Редклифф Браун. Дюркгейм стоит особняком, как француз. Он никогда не интересовался антропологией – она тогда была изучением материальной культуры. Какими луками пользуются австралийцы… они не пользуются луками, что-то я заврался.
Но Дюркгейм проницательно анализировал сообщени первых слабых этнографов, путешественников, представителей колониальной администрации: в примитивных культурах нет ничего непрактического. Артефакты меняют значение, но без всякого значения ничего существовать не может. Человек не делает того, чему не приписывает какй-то смысл. Любой социальный институт воплощает некую функцию.
Пример – религия. Система верований и практик, объядиняющих в сообщество всех, кто их разделяет. Это способ выражения групповой солидарности, единственно законный в сообществе.
Социологизм – жуткая закваска, от нее отказались только к концу 20 века. Для социолога доступно только то, что коллективно. Все социологи говорили: человек стремится к кооперации, хочет объединяться с другими людьми. Хочет ли – неизвестно. Мы можем изучать религию социологически – следовательно, религия социальна. Закольцованный принцип.
У Малиновского сложнее. В случае с религией: он крайне возражал против ползучего социологизма. Человек стремится к комфортному существованию и хочет жить в предсказуемом мире, религия воплощает стремление к органзованности эксплицитно. Скрытая функция – религия может делать для субъекта легитимным какой-нибудь порядок (легитимизация). Если индивиду порядок кажется несправедливым, а надо в него включаться – надо потому, что так устроен мир. Компенсаторная функция: плохо тебе в этой жизни, - а всем нам плохо. А в будущем тебе будет хорошо. Культурная функция: необходимость передачи культурной информации. Знание от предков является жизненно важным – как построить дом, когда собирать ямс, как правильно почитать высшую силу. От тебя многое не зависит. Лучше всего передавать знание в неизменном виде – формализовать, а для этого сакрализовать.
Не нужно видеть здесь иррационализм: если тробрианцы видят способ усовершенствовать технологию, они это делают. И мифы возникают по требованию момента.
По Дюркгейму, главная функция религии – таки интегративная. Книга «Элементарные формы религиозной жизни. Тотемические системы Австралии» (1903, в 1904 – авторизованный перевод). Эта работа – граничная веха. После этой работы ни о каком эволюционизме всерьез говориь не могли. Функционализм торжествует всюду.
Исключение – Вебер, его никуда не впихнуть. Он стоит особняком в социологии, он был один, никакой школы, никакого изма. Только в 1960е Вебер реанимируется в феноменологии.
Малиновский, Браун – люди, которые впервые капитально отправились в поле. Осмысленным образом стали собирать собственный материал (тробрианцы, австралийцы). Методы Брауна критиковались: он работал в т.н. «антропологии на веранде». Приеззжали в колонию, селились в доме у белых людей, выходили на веранду, и им приводили информантов. И, покуривая сигару… это англичане, презрительно считается, что сигару курили испанцы.
Браун выбрал другой путь: он работал в лечебницах. Европейцы ничего хорошего с собой не привезли, аборигены болели много и часто, в том числе сифилисом. Для больных строили жуткие лечебницы, Браун туда приезжал и что-то фиксировал.
Малиновский – таки образец того, как надо работать. Жить в сообществе, есть ту же пищу. Малиновский считал себя и антропологом, и социологом. Это не та городская социология, ее не было в начеале 20 века, что бы там не говорили. РВедческая социология концентрировалась здесь.
Малиновский переинтерпретировал дюркгеймовскую методологию в психологистском ключе, он сам себя за это корил. Беда в том, что Дюркгейма можно по разному прочитать. Каждые 10 лет выходят здоровенные талмуды с переосмыслением Дюркгейма. Дюркгейм считал, что занимается социологией знания, религия – способ осмысления знания. Это какая-то теоретическая слабость, но мировоззренческя сила.
У Малиновского имеется крен от изучения сообщества (социального) к изучению индивида (индивидуального). Мотивации общественного и коллективного оказываются периферийными.
Функционализм до сих пор остается могучей перспективой в социологии. Пафос критики релииги сохраняется. Дюркгейм: если институт выполняет функцию, то приоритетна функция. Если мы найдем институт, который будет выполнять функцию лучше, он закрепится. Дюркгейм искал, что могло бы замениь религию – к чести его не нашел.
Недостаток – редукционизм. Сведение многоаспектного явления к одному из аспектов, суждение о сложном явлении по простой формуле.
Функциональная программа допускает большой риск редукционизма: если религия выполняет интегративную функцию, то все, что ее выполняет – это религия в большей или меньшей степени. Впоследствии с этим смирились, нынешние социологи ничего плохого этом не видят. Всех нас объединяет образование, и оно сакрализуется в социальной среде. Потому что любая традиция заинтересована в своем воспроизводстве.
В 30е это был недостаток, и в 90е в России любили кунштюки типа «первомайское шествие как религиозное действо».
У Дюркгейма общество в ходе развития само начинает конструировать ценности. Религия – спонтанная реакция. Со временем внутри нее вырабатываютс специфиеские мотивации и ценности, деятельность института становится осмысленной и планируемой. Элементарные формы являются элементарными потому, что спонтанные. В наших обществах спонтанность на уровне механизма утрачивается, и мы рационально конструируем ценности, имеющие иррациональную природу.
Этот мотив функциональной социологии (объяснить, исходя из наших представлений о целостной социальной системы). Потому что в клаиическом варианте – основа есть институт. А где его нет, не может быть социологии.
Все меняется в середине 1960х с третьим направлением – социологией знания (понимающая социология). У Лукмана и Бергера мы чуть-чуть об этом говорили. Важно, что предметом социологии является не институт в силу метафизичности понятий, а знание или смысл. Люди действуют, потому что вкладывают в действия определенные смыслы. Надо их понять.
Отсюда следствия:
- взаимодействие всегда коммуникативное, так как в коммуникации смыслы конструируются и передаются.
- социальное поведение может быть социальным, но не институциализированным. Пример – Лукман: новая религиозность, НРД. Он первым обращается к ним, долгое время не хотели замечать. РВеды позже всех начали изучать НРД, также, как популярную литературу начали первыми изчать социологи, пока литературовед не поняли: о, это ж наше, это литература, хоть и популярная!
НРД странные: социальное взаимодействие есть, института нет. Институт – принятый в сообществе способ взаимодействия. Это не значит, что институт нежелателен, просто такие взаимодействия выносятся на периферию общественной жизни.
- исследование взаимодействий институтов (социально оправданных систем знаний множество, и субъект может выступать от различных систем смыслов, ассоциируя себя с ними. Значит, начинать надо со способов самоиндентификации субъекта. В классической функционалистике это было не очень возможно).
В рамках этой социологии формируются представления о трех уровнях исследований. Схема была описана Густавом Меншингом, Парсонсом, Ингер???
- частная социология религии – эмпирическое исследование конкретного сообщества. Берем блокнотик и идем в группу. Иногда по голове получаем.
- общая СР – социолог стремится к формулировке тенденций, касающихся существования группы в конкретных условиях. Сайентологи в России.
- систематическая СР, больше умозрения, построение универсальных объяснений феномена религии.
По мысли современных авторов, никакой частной социологии без общей быть не может. Прежде чем идти в группу, нужна теоретическая схема, часто сильная. А с сильными схемами в социогуманитарном познании такая штука, что они могут быть обоснованы любыми эмпирическими данными. Потому тотальной эмпиричности быть не может. Это приводит к критике и тотальному недоверию к эмпиризму.
