Часть третья. Пламенная Фланна

 

Глава 11

 

Язык Патрика прокладывал пылающую дорожку по ее животу. За окнами замка Гленкирк жалобно выл ветер. По стеклам била снежная крупа вперемешку с дождем, но огонь в спальне пылал ярко, согревая комнату и освещая пару, сплетавшуюся в объятиях на большой кровати.

Герцогиня Гленкирк блаженно вздыхала, ощущая, как муж пробует на вкус каждый уголок ее тела. Он добрался уже до ступней, проникая языком между пальцами, провел по щиколотке, поцеловал коленную чашечку. Ее груди пульсировали от еще незабытых ласк, соски сморщились и затвердели. Он снова припал губами к мягкой плоти ее живота, наслаждаясь шелковистой кожей. Фланна со всхлипом втянула в себя воздух, когда он вжался лицом в треугольник волос.

– Сделай это! – прохрипела она, хотя знала, что и без этого не сможет остановить его. Не сможет и не захочет.

Он поднял голову, и золотисто-зеленые глаза опасно блеснули.

– Мы сделаем это вместе, – решил он.

– Вместе? – непонимающе переспросила она.

Большая рука сжала венерин холмик и сильно стиснула, посылая озноб по спине Фланны.

– Тебе нравится, когда я касаюсь тебя губами… там.

Когда ласкаю языком. Когда сосу твой задорный любовный бутончик, Фланна. Но кто же поиграет со мной? Подразнит меня? Я тоже в этом нуждаюсь.

Он вдруг перевернулся так, что голова оказалась между ее бедрами, а мужское достоинство касалось ее рта, Как ни растерялась Фланна, все же трусихой ее никак нельзя было назвать, особенно когда дело касалось постельных игр.

– Что я должна, делать? – спросила она.

– Пустить в ход свой язычок, но только не зубы, дорогая.

Возьми меня в рот, сколько сможешь, и начинай сосать. Посмотрим, как тебе это удастся, а после, если захочешь, добавим еще кое-какие изыски.

Вздрагивая от наслаждения, Фланна нерешительно раскрыла губы, лизнула могучую плоть, сначала застенчиво, потом со все возрастающим энтузиазмом. Осмелев, она втянула в рот и стала сосать твердый стержень, с каждой минутой все больше набухавший. Она даже дошла до того, что сжала мешочек с его двойной драгоценностью, продолжая одновременно проводить языком по всей длине любовного копья. Возбуждение Фланны все росло от сознания той власти, которую она получила над ним. И сейчас ей было все равно, что он приобрел над ней такую же власть. Во всем этом было нечто восхитительно-грешное. Порочное. Приводившее ее в неимоверный восторг. Она стала усерднее работать губами и языком, и Патрик наконец взмолился, прося прекратить пытку. Фланна отпустила мужа, но прежде слизнула крошечную каплю жидкости, сочившейся из единственного глазка его мужского достоинства. Она оказалась соленой на вкус.

Он быстро повернулся и, подмяв ее под себя, со стоном восторга вонзился, быстро и беспощадно. Теплая и влажная, она плотно обхватила его копье и, закрыв глаза, скользнула в безбрежный океан блаженства. Он наполнил ее своей пульсирующей плотью, окружил экстатическим облаком. Фланна вонзила ногти в его мускулистые плечи и яростно процарапала по спине пять кровавых борозд.

– Что ты со мной делаешь! – прохрипел он, смяв ее губы свирепым поцелуем.

Фланна взмыла в сияющие вершины. Растворилась ощущениях. И вопила, вопила… по крайней мере так ей казалось. Единственными звуками в спальне были ее лихорадочные стоны и низкое рычание Патрика, когда оба достигли нирваны. Последовало долгое молчание.

Фланна пришла в себя в объятиях мужа, слушая мерное биение его сердца.

– Чудесно, – только и смогла выговорить она.

– Да, девочка, чудесно, – смеясь, согласился муж.

– Патрик, нам нужно наконец отдохнуть, – увещевала Фланна. – С самого нашего возвращения из Перта мы проводим так все ночи. Я едва размыкаю глаза по утрам, чтобы отдать приказ слугам или проследить за детьми. У нас немало обязанностей, дорогой.

– И самая главная – обзавестись наследником или двумя, – напомнил он.

– Дети появятся в свое время, – заверила Фланна. И ни словом не обмолвилась, что она, возможно, уже носит дитя. Решила молчать, пока точно в этом не убедится. Живя в доме отца, она достаточно много знала о подобных вещах. Какая-нибудь из ее невесток вечно была беременна, У нее еще ничего не заметно, так что вполне успеет рассказать мужу. Кроме того, несмотря на то что погода стоит холодная, весна недалеко. Уже март. Скоро потеплеет настолько, что она сможет исполнить обещание, данное королю Карлу.

Прежде всего она намеревалась отправиться к родным, ибо, как она сказала Чарли и Патрику, Броуди в Килликерне было более чем достаточно. Потом навестит Гордонов.

Когда-то они через многочисленные браки породнились с Лесли из Гленкирка, да и ей приходятся дальними родственниками. Но если она признается Патрику, что беременна, он разрушит все ее планы и сделает все, лишь бы удержать ее в Гленкирке. Она этого не допустит! А как же данное королю слово? Но муж так и не смирился с тем, что она открыто поддерживает короля. Да это и не важно, лишь бы он ей не мешал.

Однако она еще никогда не была так счастлива. Любить мужа… знать, что он любит ее… Перед ней открылся целый мир, о существовании которого Фланна даже не подозревала. Теперь она поняла суть отношений отца и матери. Недаром люди говорили, что это брак по любви, хотя Лохленн Броуди был намного старше красавицы Мегги Гордон. Некоторые насмехались. Кое-кто преклонялся перед такой любовью. Были и те, кто никак не мог сообразить, что нашла ее мать в лэрде Килликена. Но теперь Фланиа точно знала, как это бывает. Она сделает все, чтобы ее дети усвоили: жениться и выходить замуж нужно только по любви.

Но сейчас для нее делом чести было сдержать клятву. А семья? Ее семья? Чем больше она углублялась в историю Гленкирка, тем яснее становилось: на ней лежит огромная ответственность. Ее предназначение – стать матерью следующего герцога и других сыновей и дочерей. Иначе почему Патрик Лесли появился так неожиданно в Брее тем осенним днем, когда они встретились? Нет, это судьба. И она сделает все, чтобы ее второй сын получил титул, принадлежащий семейству матери. Он станет графом Брей.

Когда король взойдет на трон, она попросит у него именно эту награду за служение короне. И назовет сына Энгусом Гордоном Лесли. Как первого графа. Как своего дядю. Так что никто не посчитает ее никчемной герцогиней. Она будет Фланной, второй герцогиней Гленкирк, той, что помогла вернуть корону законному наследнику и добыла титул графа для своего сына. Как знаменитая Дженет, получившая графство Ситеан для своих потомков.

Теперь, когда цель была ясна, Фланна вновь замыслила удрать из Гленкирка, как только погода установится и не будет опасности подхватить простуду.

И тут судьба, казалось, вновь пришла ей на помощь.

Как-то в конце марта в замок приехал Олей Броуди и, едва его привели в зал, поспешил подойти к зятю.

– Мой родитель умирает, – объявил он.

Фланна тихо вскрикнула, но тут же зажала рот ладонью.

– Он хочет видеть дочь. Я и Фингала возьму, – заявил Олей.

– Разумеется, – кивнул Патрик. – Пошлите гонца, когда Фланна надумает вернуться, и я сам приеду проводить ее домой. И твой мальчик – желанный гость в Гленкирке. Он и мой племянник стали большими друзьями. Ничего не скажешь, умный парнишка, и у нас на него большие виды.

– Моя жена будет рада узнать об этом, милорд, – кивнул Олей. Легкая улыбка смягчила его суровое лицо. – Он наш младшенький, и она всегда души в нем не чаяла.

– Передайте ей привет и наилучшие пожелания.

– Благодарю, ваша светлость, – почтительно ответил Олей.

– Поешь с нами, пока моя жена соберет вещи, – пригласил Патрик шурина.

Фланна встала и выбежала из зала. Отец умирает! А она-то думала, что старик будет жить вечно! Его, разумеется, похоронят между двумя женами, ибо так было решено давным-давно.

Эгги уже укладывала вещи в сумку.

– Фингал, – пояснила она, увидев вопросительно поднятые брови хозяйки.

– Ты останешься здесь, с детьми, – велела Фланна. – Бидди понадобится твоя помощь.

Эгги кивнула:

– Вот и прекрасно. По мне, так лучше бы вовек не видеть Килликерна. Терпеть не могу ни это места, ни шайку Броуди.

– Но ты тоже Броуди, – мягко напомнила Фланна. – И Лохленн не только мой отец, но и твой дед.

– Вот уж нет! Старик в мою сторону никогда и не глядел!

Я была всего лишь отродьем его парнишки, обрюхатившего служанку, которая и умерла, рожая меня. Если бы не ваша ма, я бы и недели не прожила! Это она нашла мне кормилицу и до самой своей смерти защищала меня от жены моего отца, которая всегда старалась ударить меня или ущипнуть только потому, что я бастард ее мужа. Злобная стерва!

Нет, я не питаю любви ни к Броуди, ни к Килликерну. Только здесь нашла я покой и доброту и рада оставаться в Гленкирке хоть всю свою жизнь. А теперь я открою вам тайну. Олей Броуди – наследник вашего па, но у старика хранится бархатный кисет, принадлежавший вашей маме. Он спрятан в их супружеской спальне. Нужно вынуть камень в полу очага. Под ним и лежит кисет. Я думала, Лохленн отдаст его вам после свадьбы, но он ни слова не сказал. Там драгоценности вашей мамы, которые она привезла с собой из Брея. Не знаю, то ли старый дьявол напрочь о них забыл, то ли хочет оставить Броуди, но это не их собственность. Ваша ма всегда хотела, чтобы они достались вам. Сама сказала мне перед смертью. Она все скрыла от Уны Броуди, чтобы та не польстилась на драгоценности.

Никому ничего не говорите, просто после смерти отца заберите все себе. Энгус может подтвердить, что я говорю правду.

– Это совсем ни к чему, – покачала головой Фланна. – Когда это ты мне лгала, Эгги! – Она взяла щетку и протянула служанке. – Значит, старик утаил мамины украшения. Хитрый дьявол! Не волнуйся, ни о чем он не забыл! Когда это Лохленн Броуди добровольно расставался даже с медной монетой! – горько рассмеялась она. – Но я пока подожду. И посмотрю, не вспомнит ли он на смертном одре!

Мужчины все еще ужинали. Слуги подносили мясо, хлеб, сыр и эль. Энгус велел кухарке прислать герцогине поднос с едой. Эгги наверняка заставит Фланну поесть перед отъездом.

Он с облегчением услышал, как герцог рассказывает Олею Броуди о желании Фланны набрать добровольцев для короля.

– Она очарована кузеном моего брата. И ничего не скажешь, король может улестить кого угодно, как все чертовы Стюарты. Но он тем не менее опасен. И вне всякого сомнения, поведет войско в Англию. Много жизней будут потеряны, прежде чем он вернет себе трон. Почему члены твоего клана должны гибнуть непонятно за что?

– Верно, – согласился шурин. – Мы не знаем этого короля. Он просит людей, подобных нам, драться за их дело, но когда войны окончены, о нас забывают.

Энгус принес поднос с набитыми табаком глиняными трубками и предложил одну герцогу, а другую Олею. Мужчины дружно закурили. Синий дымок вился вокруг их голов и поднимался к потолку.

– Ах-х, – вздохнул Олей, улыбаясь одной из своих редких улыбок. – Хороший табак, милорд. Даже не знал, что такой бывает на свете.

– Моя сестра Фортейн живет в Новом Свете. Каждую весну она посылает нам табак со своих плантаций в Мэриленде^[4]. Правда, до сих пор она посылала его отцу, но, думаю, и меня не забудет. Она уже получила известие о его гибели, но, возможно, позаботится о своем брате. Если же нет, я напишу еще раз: уж очень привык к ее прекрасному табаку.

– Да, я бы тоже не прочь привыкнуть, – кивнул Олей, в очередной раз затягиваясь.

В зал вбежала Фланна, в мужском костюме и плаще.

Очевидно, ее мысли были уже далеко. Нетерпеливо взглянув на брата, она притопнула ногой.

– Ты поела? – спросил Энгус.

– Времени не было, – отмахнулась она.

– Садись, – твердо велел он, принимаясь наполнять ее тарелку. – Лохленн Броуди может подождать еще несколько минут, пока его сын не докурит трубку, а дочь не наполнит желудок. Тебе нужно есть, особенно сейчас.

Он многозначительно прищурился.

– И что это значит? – вспылила Фланна.

– Я похож на дурака, племянница? – вместо ответа спросил он.

– Не уверена, – огрызнулась она.

– Значит, дурак. А ты тем временем опять что-то задумала и только поэтому не хочешь признаваться, что беременна. Скажи мужу, когда вернешься, иначе скажу я.

Фланна покаянно потупилась.

– Обязательно, Энгус, когда уверюсь сама.

«Признаюсь, когда вернусь, но я не вернусь, пока не исполню данной королю клятвы».

Энгус, не подозревая о том, как его провели, удовлетворенно кивнул.

– Ешь, – велел он, ставя перед ней тарелку.

– Ты позаботишься о моем Патрике? – спросила Фланна. – И смотри, чтобы Эгги помогала Бидди с ребятишками. Пусть учатся как следует.

Она начала есть и, к своему удивлению, обнаружила, что ужасно проголодалась.

– Единственное, чего будет недоставать Гленкирку, – его прекрасной хозяйки, – тихо сказал Энгус. – Не оставайся в Килликерне после похорон. Не стоит оплакивать старика. На это есть сыновья и невестки. Хотя я весьма сомневаюсь, что они проронят хотя бы слезинку. И посоветуй Олею занять место старшего еще при жизни отца. Пусть тот подтвердит право первенца на наследство, иначе в Килликерне разразится настоящий ад, не успеет Лохленн Броуди встретиться со своим Создателем. Его сыновья и без того перессорятся между собой, но, если Олей сумеет держать их в узде, в Килликерне ничего не поменяется, кроме хозяина.

– Я поговорю с ним по дороге, но ты не хуже меня знаешь, что моя невестка Уна не позволит никому захватить власть.

Она столько Лет ждала, пока Олей станет старшим!

– Ты права, девочка, – мрачно улыбнулся Энгус.

Олей докурил трубку, отложил ее и поднялся.

– Ты готова, сестра?

– Да, – кивнула Фланна, сунув в карман кусок сыра, чтобы поесть в пути. Она встала, подошла к мужу и прошептала:

– Спасибо, милорд, за то, что позволили мне ехать к отцу. С вашего разрешения, я вернусь после похорон.

– Хорошо, – кивнул Патрик и, приподняв ее подбородок, поцеловал к губы. – Я желаю твоему отцу прожить все до последней минуты, отпущенные Господом, но если ты задержишься, я сам приеду за тобой. Мне уже тоскливо без тебя.

Она покраснела под его нежным взглядом, и он, тихо рассмеявшись, лукаво улыбнулся:

– Думай обо мне каждую ночь.

– Обязательно милорд, а вы – обо мне. И о моих черных жемчугах.

– Плутовка! – фыркнул он и, развернув спиной к себе, отвесил шлепок. – Иди с миром.

Ее мелодичный смех звенел переливами в зале даже после того, как она ушла. Патрик взобрался на северную башню, чтобы проводить жену глазами.

Она чувствовала на себе его взгляд, но не оглянулась и не помахала рукой. Слишком тяжела была разлука. Сердце ее разрывалось. Она не питала особой любви к отцу, ибо тот пылал страстью лишь к жене и уделял внимание дочери, только когда хотел порадовать тогда еще живую Мегги. После ее смерти Лохленн, казалось, забыл, что у него есть дочь.

Фланна словно затерялась в толпе родственников, и только Уна и Энгус заботились о ней.

И то, что теперь она уехала из Гленкирка и от человека, которого полюбила всем своим существом, не было дочерней данью. Всего лишь долгом по отношению к умирающему лэрду. Она единственная дочь Лохленна Броуди. Это ее обязанность, которую она выполнит во имя любви к усопшей матери. Будет рядом с отцом в его последний час. Она не хотела покидать Патрика. Но что же поделать?!

Хорошо еще, что погода не слишком плохая и дороги не развезло.

Они ехали под непрерывную трескотню Фингала, который никак не мог уняться, рассказывая отцу о чудесах Гленкирка, столь разительно отличавшегося от Килликерна, об уроках, которые он посещал вместе с леди Сабриной и молодым лордом Фредериком.

– Бри ничуть не трусливее любого парня, – сообщил он отцу. – Фланна научила ее стрелять из длинного лука.

Конечно, до Фланны ей далеко, но она может попасть в мишень и с каждым днем стреляет все лучше.

Олей кивнул:

– Тебе повезло, парень. Не упусти возможность, которую тебе предоставила судьба. Фланна, герцог им доволен?

– Патрик добр к нему, но Фингал не его родня, брат, а моя. Мне о нем и заботиться. Пока Фингал хорошо себя ведет и не натворит бед, может жить в Гленкирке сколько пожелает. Муж сказал, если он усвоит все, что может дать наставник, поедет в абердинский университет.

– А кто учит детишек? – поинтересовался Олей.

– Старый англиканский священник. Лесли не захотели его отослать, и хотя в церкви служит пресвитерианец, этот старик – человек образованный и подчиняется законам. Так что никто не жалуется на его присутствие.

Брат удовлетворенно хмыкнул и пришпорил коня. Как ни хотелось Фланне потолковать с Олеем, вскоре стало ясно, что сейчас не время и не место. Когда они объезжали озеро Брей, из-за облаков показалось солнце и осветило замок.

Улыбка коснулась губ Фланны. Вернувшись домой, она начнет работы в замке.

Она надеялась использовать ремонт как предлог, чтобы собрать войско для короля. Таким образом, Гленкирк и Лесли никоим образом не будут замешаны в ее делах.

Улыбка Фланны стала еще шире. Все идет как задумано. Лучше не бывает.

Они добрались до Килликерна в конце дня. Фланна равнодушно оглядела дом своего детства. Каким чужим он кажется! Каким маленьким!

Из каменных серых труб поднимался дым, но во дворе стояла тишина. Ни одного человека. Очевидно, члены рода дежурили у смертного ложа Лохленна.

Уна уже стояла на пороге. Неужели она всегда выглядела такой измученной и старой?

– Он все еще жив и ждет тебя, – бросила она Фланне и обратила взор на сына.

– Сейчас поднимусь к нему, – кивнула Фланна, поспешив к лестнице.

Войдя в спальню отца, она увидела у его постели невестку Эйлис.

– Добрый день, – поздоровалась Фланна.

– Наконец-то, – кисло буркнула Эйлис.

– Приехала, как только Олей сообщил новости.

– Девочка, – прохрипел голос отца.

– Я здесь, па! – крикнула Фланна, метнувшись к кровати.

– Убирайся! – свирепо прошипел он Эйлис. Та буквально раздулась от злости и, казалось, была готова разразиться одной из своих знаменитых тирад.

– Он, наверное, хочет поговорить со мной с глазу на глаз, – поспешно вставила Фланна. – Ты, конечно, не возражаешь, да и отдохнуть тебе не мешает. Могу представить, как трудно ухаживать за больным. Кроме того, с ним вообще нелегко, верно?

Она дружелюбно улыбнулась и сильно сжала руку невестки. К удивлению Фланны, Эйлис ответила улыбкой.

– Верно, – согласилась она. – Кроме того, мне не мешало бы поесть.

– Я останусь с ним, пока кто-нибудь не вернется, – пообещала Фланна.

– Спасибо, – ответила Эйлис, вставая и направляясь к порогу.

– А ты стала мягче, – заметил отец.

– Нет, просто усвоила, как обращаться с подобными людьми. Особенно с теми, кто ниже меня по положению, – откровенно бросила Фланна. – Ты вправду умираешь, па, или это еще один предлог, чтобы заставить их плясать под твою дудку?

Старик закудахтал, но тут же стал серьезным.

– Умираю, – подтвердил он. – Иначе не прислал бы Олея за тобой. У нас с тобой есть кое-какое неоконченное дельце.

– Касающееся собственности Мегги Гордон? – спросила Фланна напрямик.

Лохленн кивнул:

– Я не смог бы встретиться с твоей ма, если бы не отдал тебе кисет. Как бы мне ни хотелось оставить его в Килликерне, он не принадлежит мне. Это все твое, Фланна.

– И по-прежнему лежит под камнем в очаге?

– Кто тебе сказал? Впрочем, и так понятно. Энгус, конечно.

– Нет, Эгги. Мама говорила с ней перед смертью. Велела все мне рассказать.

– Эгги приехала с тобой?

– Не захотела.

– Она моя внучка, – задумчиво заметил он.

– Да, но Эгги сказала, что ты никогда ее не замечал, так что и ей все равно.

Лохленн кивнул седой головой.

– Она права. Но думаю, в девочке говорит кровь Броуди, хотя вряд ли ей было бы приятно это слышать.

Он снова захихикал, но тут же поперхнулся и закашлялся.

Фланна обняла старика, приподняла и поднесла к его губам оловянную чашку.

– Выпей, – велела она, и тот охотно глотнул жидкость.

До Фланны донесся запах бренди.

– Возьми кисет, – велел он, падая на подушки, – и спрячь, чтобы они не видели.

Фланна подошла к очагу, где горел огонь. Следуя указаниям отца, она нашла шатающийся камень, вытащила, вынула кисет и вставила камень на место. Не в силах совладать с любопытством, она открыла кисет и увидела блеск драгоценных камней. Герцогиня кивнула, затянула тесемки кисета и спрятала его в карман штанов.

– Моя совесть чиста, – выговорил Лохленн Броуди.

– Только не говори, что у тебя на совести ничего больше нет, – поддела Фланна.

Он снова засмеялся, и его глаза на мгновение оживились.

– Ты еще должен сделать Олея хозяином в доме, – напомнила она.

– Он и так старший, – буркнул старик.

– Этого недостаточно, – возразила Фланна. – Если не приведешь сюда всех: сыновей, их жен и внуков – и не скажешь, что отныне Олей здесь главный, они начнут свару, передерутся, и тогда все пойдет прахом.

Не взваливай на Олея это бремя. Он был тебе хорошим сыном, а Уна вела хозяйство с той поры, как умерла моя мама.

Сделай все, чтобы Олея признали остальные. Он справедливый, порядочный человек и не навлечет позора на твое имя.

– Никогда не думал, что доживу до того дня, когда ты будешь заступаться за Олея, – заметил отец.

– В Гленкирке я поняла все значение истинной власти.

Власти, полученной по праву, – призналась Фланна.

– Вели им собраться, девочка.

– Сейчас? – удивилась она.

– Именно сейчас, ибо этой ночи мне не пережить. Я ждал тебя, девочка, хотел сказать твоей ма при встрече, что ты счастлива.

– Да, отец. Очень.

– Но ты не дала Лесли наследника, – расстроился он.

– К концу лета, – пообещала она. – Ты первый узнал, только не говори остальным, иначе мой муж немедленно примчится сюда с холмов Гленкирка и не даст мне шагу сделать. Я сильна и дам Патрику Лесли здоровых детишек, но не желаю, чтобы меня нянчили.

– В таком случае я унесу эту чудесную тайну с собой в могилу, но обо всем поведаю твоей ма, девочка. Она будет счастлива за тебя. А теперь иди и скажи, что я хочу их видеть.

Направляясь к выходу, Фланна гадала, что заставило ее сказать отцу то, в чем она даже себе не признавалась.

Странно…

Спустившись в зал, она объявила:

– Отец хочет видеть всех нас. Сыновей, невесток и внуков. Все там не поместятся, поэтому первыми идут сыновья И Невестки.

Она пошла вперед. Остальные послушно потянулись следом. Все столпились вокруг дубовой кровати. Фланна вдруг заметила, что белье и бархатные занавеси засалены и изношены. Да и братья выглядят усталыми и согбенными. Нелегкую жизнь им приходится вести! Олей в свои пятьдесят девять кажется стариком. За ним идут пятидесятивосьмилетний Каллум, Джиллис, которому пятьдесят шесть, Роналд, пятидесяти четырех лет, пятидесятидвухлетний Симон и Болтер – ему недавно исполнилось пятьдесят. Шестеро братьев умудрились произвести на свет тридцать семь ребятишек, а те, в свою очередь, успели пережениться и стать отцами. Семь девочек давно вышли замуж и уехали к мужьям. Но поскольку остальные были мальчиками, сейчас в Килликерне жило свыше ста человек.

Правда, девушки без труда находили себе женихов, ибо всей округе были известны плодовитость женщин рода Броуди и их способность рожать наследников мужского пола. Поэтому поклонники даже не обращали внимания на скромное приданое.

Лохленн открыл глаза и яростным взглядом обвел многочисленное семейство.

– К вечеру я умру, – начал он.

Все молчали, зная, как опасно перебивать отца. Может, он и умирает, но крепкая палка из терновой ветки, которую он долгие годы носил с собой, по-прежнему стоит у кровати, и старик вполне способен огреть ею любого. Поэтому все почтительно ждали, что соизволит сказать отец.

За окнами спальни шумел ветер. Первые капли дождя ударили в стекло. Огонь громко потрескивал, и сквозняк, врываясь в дымоход, колебал пламя единственной свечи.

– Сим выражаю я последнюю волю и требую, чтобы мое распоряжение выполнялось неукоснительно. Олей, мой первенец, – отныне Броуди из Килликерна. За всю историю моего рода всегда было так: первенец наследовал все. А потому смиритесь и признайте его старшим, иначе я прокляну вас за гробом, в котором будут покоиться мои смертные Останки. Итак, что каждый из вас скажет мне?

– Я признаю моего старшего брата как нового Броуди из Килликерна, – поспешно заговорила Фланна, – от себя и от имени моего мужа, герцога Гленкирка, а также от всего его клана. Он дал мне позволение говорить за него. Лесли из Гленкирка принимают последнюю волю и завещание Лохленна Броуди. Да будет так.

С этими словами Фланна взяла сморщенную руку отца и поцеловала, прежде чем осторожно положить на одеяло. Потом повернулась и расцеловала старшего брата в обе щеки поцелуем примирения.

Лохленн с трудом стащил с пальца кольцо, знак власти, и вложил в руку Олея тяжелый золотой обруч, украшенный темно-зеленым агатом. На круглом камне сверкала маленькая золотая рука, сжимавшая пучок стрел. Внизу затейливой вязью было выведено одно лишь слово: «Едины».

Олей Броуди уставился на свою руку. Как странно… впервые на его памяти кольцо надето на чей-то другой палец, кроме отцовского…

Он всегда знал, что станет преемником Лохленна, но только сейчас ощутил всю меру своей ответственности. Отец казался несокрушимым. Они были уверены, что он никогда не умрет. Теперь же он лучше понимал своего зятя, герцога Гленкирка. Не так-то легко взвалить на свои плечи такое бремя!

Послышался резкий смешок, и все испуганно вскинули голову.

– Теперь ты все видишь, верно, Олей? – спросил отец.

– Да, па, и уже чувствую всю тяжесть…

– Эта тяжесть не покинет тебя до того дня, когда ты передашь кольцо старшему сыну, – мрачно предсказал Броуди и снова обвел комнату свирепым взглядом. – Ваша сестра принесла клятву верности новому Броуди из Килликерна. А остальные как же? Если не последуете примеру Фланны, можете забрать свои пожитки и убраться из Килликерна.

– Куда именно, па? – поинтересовался Каллум.

– Хоть к дьяволу, мне все равно! – рявкнул старик. – Не позволю, чтобы моя смерть стала причиной свар и раздоров. Я в полном праве назначить преемника, и никто не смеет мне перечить!

Он бессильно откинулся на подушки и снова разразился кашлем. Фланна поднесла ему чашку с виски, и приступ постепенно утих. Фланна негодующе уставилась на братьев.

Мужчины неловко поежились, неожиданно сообразив, что совсем не знают ее, нынешнюю. Они помнили упрямую девчонку, настолько моложе их, что ее и сестрой считать было смешно. Скорее, дочерью. Теперь же перед ними стояла властная, богатая и сильная женщина. Пятеро сыновей Лохленна Броуди дружно переступили с ноги на ногу.

– Итак? – не отставала Фланна. – Хотите, чтобы наш отец сошел в могилу с тяжелым сердцем? Разве не знаете, что неприкаянный дух преследует тех, кто обидел его при жизни?

Она полоснула их разъяренным взглядом, и в эту минуту до того напомнила Лохленна Броуди, что у собравшихся мороз прошел по коже. Каллум Броуди поспешно поцеловал кольцо на руке брата и громко выговорил:

– Я, Каллум Броуди, второй сын Лохленна Броуди, лэрда Килликерна, принимаю его последнюю волю и присягаю новому лэрду Олею, первенцу нашего родителя.

Остальные братья последовали его примеру, после чего покинули спальню. Настала очередь их жен, детей и внуков.

После того как все попрощались с главой рода, в спальне не осталось никого, кроме Олея и Фланны.

– Спасибо, сестра, – поблагодарил новой лэрд.

– За что? – удивилась она. – Я лишь сделала все возможное, чтобы отец почил в мире.

– Ты дала понять, что за мной стоит мощь Гленкирка, Фланна, – пояснил он, слегка улыбаясь. – Кстати, герцог действительно разрешил тебе говорить от его имени?

– Наверняка разрешил бы, вздумай я перед отъездом спросить его, – ухмыльнулась Фланна. – Но тем не менее уберегла тебя от многих трудностей, Олей, и па перейдет в мир иной, довольный, что все свершилось по его желанию.

Каллум всегда тебе завидовал. Между вами всего десять месяцев разницы. Не знаю, по какой причине, но Каллум считает себя обойденным и обманутым. Поэтому, если хочешь сохранить мир в доме, перетяни его на свою сторону. Остальными можно управлять, но Каллум упрям и неглуп.

Поэтому неусыпно следи за ним и его сыновьями. Они способны на все.

– Откуда в тебе столько мудрости, младшая сестричка? – спросил Олей, немало удивленный такой проницательностью. Именно она сумела быстро и решительно переломить ситуацию и уладить давно зревший конфликт.

– Учусь быть герцогиней Гленкирк, Олей. Женщины, которые правили там до меня, были не покорными, бессловесными овечками, а достойными спутницами своих мужей.

Я должна оставить свой след, чтобы стать равной мужу, чтобы через сотни лет, видя мой портрет в галерее Гленкирка, потомки вспоминали меня добром и чтили семью, в которой я родилась.

– И как же ты этого добьешься? – расспрашивал Олей.

– Сейчас не время говорить об этом, – бросила она так властно, что он не решился больше допытываться. – Оставайся с па, пока я поем. Уж очень я проголодалась, да и умыться не мешает. Потом я сменю тебя и проведу здесь ночь. Это мой долг, ибо именно ему я обязана появлением на этот свет. Мне и провожать его на небо.

– Иди, – кивнул Олей.

После ее ухода Лохленн Броуди открыл глаза.

– Совсем как ее ма, – тихо пробормотал он. – Вот что. значит кровь Гордонов.

– И сила Броуди, – добавил Олей.

– Гордоны тоже были крепкими орешками, – возразил Лохленн. – Ты у нее в долгу. Она оказала тебе сегодня большую услугу.

– Знаю, – кивнул Олей. – Не думал, что когда-то буду обязан младшей сестре, но, похоже, так оно и есть, па.

Старик хихикнул:

– До чего же умна! Видать, нашла коса на камень и Гленкирк нашел себе ровню! Он не обижает ее?

Олей захлебнулся смехом.

– Да он просто с ума сходит! Безумно влюблен в нее. А она в него. Думаю, и ребятишки скоро появятся, ждать уже недолго.

– Хорошо, – прошептал Лохленн, свято храня секрет Фланны. – Я рад. – Он устало прикрыл глаза и уже несвязно пробормотал:

– Теперь я, пожалуй, отдохну.

Фланна спустилась в зал, где уже подали ужин, и направилась прямо к высокому столу, за которым сидели братья и их жены. Уна Броуди немедленно вскочила и прикрикнула на остальных:

– Подвиньтесь и дайте место своей сестре, герцогине Гленкирк, олухи вы невоспитанные!

Фланна устроилась рядом с приемной матерью. Слева от нее оказался Каллум.

– Уж очень ты заважничала, Фланна Броуди, – кисло буркнул он.

– Фланна Лесли, – спокойно поправила она. – А ты ожидал, что я так навеки и останусь сорванцом? Если бы ты видел в галерее Гленкирка портреты моих предшественниц, возможно, лучше бы меня понял. Я хочу, чтобы муж мной гордился!

– И тоже велел написать с тебя портрет? – прошипела Эйлис. – Только кто же возьмется нарисовать твою огненную гриву?

Она ехидно хихикнула, довольная собственным остроумием.

– Имей я три волоска на голове, да еще цвета мышиного помета, тоже завидовала бы, – с милой улыбкой парировала Фланна. – У дочери первого графа Гленкирка были такие же волосы, как у меня. Ее портрет висит в парадном зале моего замка. Говорят, я даже красивее ее, но я стараюсь не слушать льстецов.

Она взяла с тарелки цыплячью ножку и вгрызлась в нее мелкими белыми зубками.

Эйлис, вне себя от гнева, попыталась что-то съязвить, но муж рявкнул на нее, бесцеремонно велев заткнуться, и ей пришлось закрыть рот. Правда, она продолжала сверлить Фланну недобрым взглядом, но та, похоже, ничего не замечала.

Уна тихо хмыкнула, довольная, что Эйлис поставили на место. Жена Каллума, как и ее завистливый муж, была женщиной скандальной. Деверь, хоть и обещал поддерживать старшего брата и признал его как нового лэрда, все же при всяком удобном случае не задумается разжечь смуту. Правда, особых возможностей у него для этого нет, разве что попробует склонить на измену членов клана Броуди.

– Кллликерн становится слишком тесен для вас, – начала Фланна. – До своего отъезда к мужу я и не подозревала об этом. Кое-кому придется уйти, Уна, пока вы не поубивали друг друга. – Она оторвала краюшку от каравая и пальцем поддела кусок масла. – Броуди размножаются, как кролики.

Пока меня не было, на свет появились двое новорожденных и по крайней мере три женщины опять беременны.

Уна кивнула.

– Что-то нужно делать, – согласилась она, – но мы, как всегда, выкрутимся. Олей говорил, что ты сбегала в Перт.

– Я видела короля, Уна, и говорила с ним! И даже была на коронации. Патрик приехал за мной. Он ужасно ревнует и терпеть не может всех Стюартов, если не считать своего брата Чарли. Все твердит, что они приносят Лесли несчастье.

– А ты не согласна, – догадалась Уна.

– Эту глупость вбила ему в голову герцогиня Жасмин перед отъездом из Гленкирка!

– Ее муж погиб при Данбаре, а ведь никто не мог сказать, будто Джемми Лесли лез в политику, – заметила Уна. – На ее месте я бы тоже возненавидела Стюартов.

– Ну а я собираюсь завербовать добровольцев для короля, – призналась Фланна. – Ему нужна армия, чтобы отнять все, украденное Кромвелем и его шайкой.

– Девочка, девочка, – увещевала золовку Уна. – Ты, никак, спятила? Разве не довольно с нас войн и смертей?

Вспомни, англичане захватили наш родной Эдинбург и не хотят уходить! Шотландцы короновали этого Стюарта, и довольно с него! Пусть женится, родит наследников, вместо того чтобы уничтожать наших сыновей в бессмысленных распрях!

– Ты не понимаешь! – воскликнула Фланна. – Если бы встретила Карла Стюарта и глянула в его глаза, тогда бы по-другому запела!

– Ты в самом деле рехнулась, Фланна Лесли! – воскликнула Уна. – Когда мы похороним старика, возвращайся домой и жди, когда родится ребенок. И не говори, что это не так. Уж я как-нибудь всегда распознаю женщину в твоем положении. Ты беременна!

– Тише! – взмолилась Фланна. – Я еще не сказала мужу, хотя Энгус обо всем догадался. И папа знает. Я думала, это его обрадует.

– Наверняка, – улыбнулась Уна. – Теперь он уйдет спокойно, довольный тем, что в его маленьком мирке все хорошо.

 

Глава 12

 

Лохленн Броуди умер в начале пятого утра двадцать пятого марта тысяча шестьсот пятьдесят первого года.

Фланна сидела у его постели, клюя носом, когда на ее пальцы легла костлявая рука. Она встрепенулась и встретилась глазами со взглядом родителя. Нежным. Любящим.

Таким она до этой минуты его не видела. Вымучив слабую улыбку, он прошептал:

– Ты хорошая девочка, дочь моя.

Это были его последние слова. Душа Лохленна Броуди отлетела со следующим вздохом.

Она отняла руку и зажала себе рот, чтобы не закричать.

Так он все же любил ее, хотя до своего смертного часа не давал это понять! «Ты хорошая девочка»… и это все чувство, что он смог ей отдать. Остальное принадлежало ее матери.

Не той женщине, которая пробудила в нем молодую похоть и родила шестерых сыновей, не тем, кто после ее смерти согревал его ложе, а Мегги Гордон из Брея, завладевшей его сердцем и одарившей страстью. И Фланна – плод этой страсти. И как ни скучала она по матери, все же теперь осознала, что отцовская тоска была куда сильнее.

– Доброго пути, па, – прошептала она и, поправив одеяло, вышла, чтобы известить Олея и остальных домочадцев о кончине отца.

К тому времени, как над горами засияли первые лучи солнца, женщины постарше обмыли тело старика и зашили в саван. Его сыновья при свете факелов выкопали могилу между двумя почившими ранее женами:

Джиорсал Эйрли и Маргарет Гордон. На кухне готовился поминальный обед, а старший сын Олея Броуди поехал в Килликерн за священником.

Как только прибыл пресвитерианский пастор, тело патриарха положили в могилу и произнесли заупокойные молитвы. Справа стояли сыновья Джиорсал Эйрли и Лохленна Броуди с суровыми, обветренными лицами. Красные пледы в черную и желтую клетку развевались на холодном мартовском ветру. Слева встала единственная дочь в шали цветов клана Лесли. Ей было не по себе. Она и не ожидала, что кончина отца так ее опечалит. Вряд ли его можно было назвать хорошим родителем, но на смертном одре он, по-своему сдержанно, признал, что любит дочь. Разумеется, это не возместит ей несчастного одинокого детства, но теплые воспоминания о себе Лохленн все же оставил. Кроме того, если бы не он, Фланна вряд ли нашла бы себе такого жениха.

Как ловко он воспользовался возможностью, неожиданно возникшей на пути Фланны Броуди!

Легкая улыбка заиграла на ее губах.

– Спасибо, па, – прошептала она так тихо, что никто не увидел, как шевельнулись ее губы.

Дети закидали могилу Лохленна землей: каждый по очереди бросил по горсти на обернутое саваном тело. Солнце, не успев выйти, скрылось за тучами. Заморосил холодный дождик. Симон, как семейный волынщик, заиграл традиционный плач по усопшему вождю клана. Резкие, пронзительные вскрики и вопли, как ни странно, немного утешали скорбящих, и Симон, не переставая играть, повел всех в дом, на поминальный обед в честь Лохленна Броуди. Потомки выпили за упокой его души превосходного октябрьского эля, который так хорошо умели варить.

Они ели и пили. Мужчины танцевали. Рассказывали истории, делились воспоминаниями и не заметили, как за залитыми дождем окнами стемнело. Наконец, устав перебирать собственные проделки, они взялись за сестру.

– Своенравна с самой минуты своего рождения, – постановил Олей.

– Откуда тебе знать? – возмутилась Фланна. – И как можно командовать невинным младенцем?

– Я был там и знаю, – настаивал Олей.

– Ты что, разум потерял? – усмехнулась она.

– Вовсе нет, – вмешалась Уна. – Ты так стремилась войти в этот мир, Фланна Лесли, что даже не могла дождаться, пока настанет подходящий момент, чтобы появиться, как подобает приличному младенцу. Ты выскочила из чрева матери ногами вперед, и это когда всякий знает, что малыш вежливо выглядывает оттуда одним глазком, скрывая свое естество от любопытных глаз. Но только не ты, девочка! Ты показала всем, кто ты есть, не успели мы оглянуться. Роды были трудными, и именно поэтому твоя ма так и не смогла родить другого младенца. Правда, твой па не отчаивался. Говорил, что с него достаточно и шести сыновей, а вторая жена дала ему самый драгоценный дар – маленькую дочь. Он носил тебя по всему залу, завернутую в свивальник, а ты свирепо косилась на нас и ничего не боялась.

– Я раньше никогда об этом не слышала, – удивилась Фланна.

– Времени не было рассказывать, – пояснила Уна. – Сначала мы все тебя ревновали. Твои братья были уже взрослыми и имели своих детей. У старого Лохленна даже появились внучки. Он на них и внимания не обращал. Но с тобой все было по-другому. Стоило твоей ма обнаружить, что тебя нет в колыбельке, как она немедленно отправлялась на поиски мужа. И точно: он держал тебя на руках и одновременно занимался делами.

– И этого я не знала. Помню только, что после смерти мамы ему вроде бы стало все равно, жива я или тоже отправилась вслед за ней.

– Верно, – согласилась Уна. – В своей скорби он почти совсем забыл о тебе. Тосковал по ней до самой своей кончины. Ему было тем тяжелее, что своим присутствием ты постоянно напоминала об ушедшей жене, хотя у тебя его серебристые глаза и такое же выражение, когда рассердишься.

– У меня отцовские глаза? – ахнула Фланна. Вот уж этого она не замечала!

– Да. Тот же цвет, – рассмеялась Уна. – Как сейчас припоминаю: однажды вы с Лохленном из-за чего-то поссорились. Тогда тебе было не больше семи-восьми лет. Вы стояли нос к носу, злобно уставясь друг на друга, с совершенно одинаковыми лицами!

Братья Фланны дружно вторили Уне, прекрасно помня тот случай.

– Но он все равно любил тебя, несмотря на все ваши разногласия, – вмешался Олей. – Когда он не взял предложенное Патриком Лесли золото, я посчитал его безумцем.

И сначала не понял его. Но отец был прав. Ты счастлива, Фланна, даже я это вижу. Ты замужем за хорошим человеком, и к тому же богатым и знатным, ведь его брат – кузен самого короля! И твой сын, Фланна, будет следующим герцогом Гленкирком! Подумать только, в его жилах будет течь кровь Броуди! Теперь и мы можем гордиться таким родством! И все благодаря тебе, сестрица. Думаю, нам всем будет немало пользы от этого брака.

Фланна ловко воспользовалась таким оборотом разговора.

– Я была в Перте, – начала она, – и виделась с королем. Он дал мне разрешение собрать для него войско, с тем чтобы отобрать у врага свое наследие и отомстить за казнь отца.

В зале вдруг стало тихо.

– Я знал, что ты убегала тайком от мужа, – заметил Олей.

– Никуда я не убегала! – вознегодовала Фланна. – Отец Патрика, человек немолодой и, очевидно, глупый, отправился в бой, несмотря на мольбы жены. Он погиб при Данбаре, защищая страну и короля. Герцогиня Жасмин очень рассердилась. Покинула Гленкирк, отправилась в Англию, а оттуда, с младшей дочерью, – во Францию. Но перед отъездом сказала сыну, что царственные Стюарты приносят несчастье Лесли из Гленкирка, и запретила иметь с ними дело.

Это, разумеется, чушь, в которую я ни на минуту не верю.

– Зато верит твой муж, – возразил Олей, – а ты давала клятву перед алтарем подчиняться всем его велениям.

– Но я должна прежде всего служить королю, – парировала Фланна, – ибо я его подданная!

– Прежде всего, леди Лесли, вы обязаны Создателю нашему, – вмешался мистер Дандас, пресвитерианский священник. – Надеюсь, вы придерживаетесь заповедей ковенанта?

– Разумеется, – не колеблясь ответила Фланна, – как и наш король! Я вместе со своим деверем, лордом Стюартом, была на коронации, и король с таким пылом клялся быть верным ковенанту, что даже у самых суровых его критиков выступили слезы на глазах. О, какое величественное зрелище!

– И ты с ним говорила? – скептически ухмыльнулся Раланд, – До и после коронации, – похвасталась Фланна.

– Но как?! – допрашивал Олей.

– Он пришел в гостиницу, где мы остановились, и Чарли представил ему меня. А потом он, зная, что я должна вернуться домой, заехал еще раз попрощаться и поблагодарить за верность. Именно тогда я попросила и получила разрешение набрать для него добровольцев, – пояснила Фланна, не смея рассказать подробнее о своих встречах с Карлом.

Братья были бы шокированы и возмущены, и не без оснований!

– Ты была наедине с королем? – допытывался Олей.

– Конечно, нет! – оскорбилась Фланна. – Какого ты обо мне мнения, если предполагаешь такое? Сначала с нами был лорд Стюарт, а потом и мой муж! Неужели ты считаешь меня такой дурочкой и к тому же дурно воспитанной, если вообразил, будто я могу нагло и развязно вести себя с королем и опозорить обе наши семьи?

Она чинно поджала губы и неодобрительно покачала головой.

– Прошу прощения, сестрица, – извинился новый лэрд.

– Ты, разумеется, прощен, – чуть улыбнулась она. – Но поскольку я тут, приглашаю всех храбрых парней, которые стремятся возвыситься в жизни, а может, и найти свою удачу, вступить в войско короля. Наверняка он согласится отдать на разграбление те города, которые отказались покориться Стюартам. Чего вам ждать в Килликерне? У вас ничего нет: ни земли, ни скота, ни овец, ибо все принадлежит Олею. Вы живете здесь из милости, и хотя мой брат человек добрый, вас ничего хорошего не ждет, ибо лэрд – он, а после его смерти все перейдет старшему сыну. Пока вы остаетесь здесь, у вас не будет возможности жить своей жизнью. – Она обвела глазами молчавших мужчин. – Ну же, парни, когда было такое, чтобы Броуди отказывались от хорошей потасовки? Наша семья всегда верно служила королям. Броуди из Килликерна ни разу не запятнали себя изменой. Говорят, война продлится недолго, ибо англичане хотят вернуть своего короля и стыдятся того, что позволили умертвить первого Карла Стюарта, своего законного монарха.

– Если все так и есть, Фланна, – спросил один из племянников, – и они жаждут вернуть Карла, почему бы ему просто не отправиться домой? Он внук Якова, но рожден в Англии и, по слухам, ничуть не похож на Стюартов. Он не шотландец, он англичанин.

– Он прежде всего король Шотландии, – возразила Фланна. – Если бы ты видел его, Йен, то не говорил бы так! Считается, что брат моего мужа пошел в своего отца, принца Генриха Стюарта, и совсем не похож на своего кузена. Но какое значение имеет его внешность? Он король! И нуждается в нашей помощи!

– Но почему именно мы должны ему помогать, сестрица? – хмыкнул Олей. – Эти Стюарты – настоящие слабаки. И предпочитают удовольствия и роскошь Англии суровой жизни в Шотландии. Если Карла Стюарта короновали, так тому и быть, но я не собираюсь возвращать ему английский трон.

– Англичане убили его па! – вскричала Фланна. – Даже наша церковь осудила убийц! И мы, шотландцы, будем сидеть сложа руки и не отомстим этим подлым тварям?

– Мы здесь живем уединенно, – проревел Олей, – но не настолько, чтобы до нас не дошли новости! Кромвель и его приспешники все еще сидят в Эдинбурге! В прошлом месяце король приехал в Абердин, чтобы собрать войско, да так ничего и не вышло! Ты либо ничего не понимаешь, сестра, либо так глупа, что дала себя обмануть вкрадчивым манерам и льстивому языку! Стюарты всегда считались первыми лжецами во всем христианском мире, а уж когда дело доходило до женщин, тут им не было равных!

Клянусь, в былые времена почти в каждой шотландской семье рос бастард Стюартов! Они даже лису могут выманить из норы, и думаю, сестричка, что и ты не осталась равнодушной к этому распутнику! Хорошо еще, что твой муж вовремя появился, иначе он наверняка сумел бы тебя обольстить, – хмыкнул Олей. Остальные добродушно засмеялись.

Фланна мгновенно вспылила. Олей, разумеется, не знал, насколько близок к истине, но она не позволит ему испортить свои планы помочь королю и получить графство Брей для своей семьи.

Она подождала, пока приступ веселья не улегся, и только потом уничтожающе бросила:

– Не думала, что настанет день, когда Броуди из Килликерна будут праздновать труса. Благодарение Богу, что наш па в могиле и не видит этого.

Лицо Олея потемнело от гнева.

– Фланна! – сухо процедил он. – Будь ты мужчиной…

– Ты вызвал бы меня на поединок? – насмехалась она. – Ну же, кто мешает?! Я могла бы побить тебя даже одной рукой! Да и всех вас! Итак, кто тут настолько храбр, чтобы отправиться со мной в Брей, где я собираю всех добровольцев. – Она повернулась спиной к задыхавшемуся от ярости лэрду. – Или останетесь здесь никчемными нищими?!

– Мы не трусы, Фланна, – снова заговорил ее племянник Йен, – но устали от чужих войн. Если мы пойдем за тобой и когда-нибудь вернемся домой, что с нами будет? Только лишимся руки или ноги, ибо мало кто выходит из боя неискалеченным. Пусть даже мы принесем немного денег или добычи, которую сумеем утаить от других, но много ли при этом приобретем? Так или иначе, на этом не разбогатеешь. У нас по-прежнему не будет ни скота, ни овец, ни земли, и нашему лэрду придется содержать нас из милости.

Но есть и другой способ найти свою судьбу для тех, кто хочет покинуть Килликерн и начать новую жизнь. Мы можем отправиться в колонии. Там земли хватит на всех и можно приобрести целое состояние. Но я не отдам жизнь за низложенного короля с шотландским именем, Фланна. Зато посмею переплыть море и приглашаю любого, кто наберется храбрости присоединиться ко мне.

В зале снова стало тихо, но ненадолго. Племянники Фланны вскакивали один за другим и кричали, перебивая друг друга:

– Я с тобой, Йен Броуди!

– Вот видишь, что ты наделала, неугомонная! – рассердилась Уна. – Сколько материнских сердец будет разбито из-за твоей затеи!

– Не срывай на мне злость! – запальчиво воскликнула Фланна. – Я хотела, чтобы они остались в Шотландии и сражались за короля! Это Йен Броуди толкует об отъезде!

– У него духу бы не хватило заговорить об этом, не предложи ты парням выбирать: то ли оставаться здесь в нищете и безвестности, то ли погибать за короля, то ли искать удачу за морями! – огрызнулась Уна.

– Если они не пойдут сражаться, пусть лучше плывут в Новый Свет! – парировала Фланна. – Значит, предпочитают служить себе, а не своему королю. Поэтому пусть убираются с позором, поджав хвосты. Мой отец стыдился бы собственной крови!

– Если ты так считаешь, сестра, – буркнул Олей, – значит, совсем не знаешь нашего па. Выжить любой ценой – вот его девиз, как и у Лесли из Гленкирка. Клан вымрет, если станет посылать людей на каждую войну, которую ведет король. Карл Стюарт не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к моим родственникам, но если здесь, в этом зале, есть такие, кто хочет последовать за моей сестрой, я не стану их отговаривать. Не помешаю и тем, кто, подобно Йену Броуди, воспылал желанием отправиться на поиски приключений. Семья у нас большая, и, по правде говоря, последнее время в доме не стало хватать на всех места. Может, кому-то и пришла пора уйти. Я сделаю все, чтобы помочь тебе, Йен, и тем, кто пойдет с тобой, но ты должен дать слово, что, как только найдешь подходящее место и устроишься, с радостью примешь приехавших позже.

– В этом можешь не сомневаться, дядя, – с довольной улыбкой ответил тот. – Дай нам пять лет, и мы пошлем за теми, кто захочет пойти по нашим стопам, а заодно и за нашими женами. Пока мы берем только мужчин, ибо дорога нелегка.

– А кто хочет сражаться за короля? – не выдержала Фланна.

Ответом ей было молчание.

– Подлые ублюдки, вот вы кто! – завопила она вне себя.

Каллум взвился как ужаленный:

– Только посмей обвинять нас в трусости, Фланна Лесли! Броуди всегда выполняли свой долг перед страной и кланом! Не то что ты! Лучше возвращайся домой и рожай мужу детишек, как полагается честной женщине! Какое право имеешь ты требовать, чтобы наши сыновья и внуки стали пушечным мясом для этого короля-сассенаха!

– Он Стюарт! – воскликнула она.

– Английский король, – подчеркнул Каллум, и в зале послышались одобрительные возгласы.

– В таком случае я завтра же отправляюсь к Гордонам! – сообщила Фланна. – А потом посещу Кэмпбеллов, Хеев и всех других, кто захочет меня выслушать. Я дала королю слово и сдержу его!

– Завтра, – сказал Олей, – ты вернешься в Гленкирк.

Я сам тебя отвезу.

– Не поеду! – вызывающе бросила она.

– Ради Бога, девочка, ведь ты беременна, – раздраженно буркнул Олей.

– Я… ты сам не знаешь, что говоришь, – пролепетала Фланна, краснея.

– Зато я знаю! – вмешалась Уна Броуди. – Я с первого взгляда могу распознать, носит ли женщина ребенка, и говорю тебе, Фланна Лесли, ты беременна!

Более того, тебе самой все известно, и ты, хитрая лиса, ни в чем не призналась мужу, ибо упорствуешь в своей глупости.

Ну так вот, я тоже поеду в Гленкирк, и если ты сама не скажешь Патрику Лесли правду, я все открою ему, как открыла своему Олею, от которого у меня нет тайн. А теперь сядь и заткни рот!

По залу пробежала волна смеха. Фланна окинула взбешенным взглядом свое большое семейство, но все же послушалась.

– Я не ребенок! – прошипела она.

– В таком случае и веди себя как подобает герцогине, тихо ответила Уна. – Будешь сегодня спать со мной. Не желаю проснуться и обнаружить, что ты успела улизнуть! А потом Олею отвечать перед твоим мужем?

– Но, Уна, я обещала королю, – едва не заплакала Фланна.

– Не думаю, чтобы король, даже король Шотландии, всерьез принял обещание деревенской девчонки, – уничтожающе фыркнула Уна. – Так сказал Олей. Стюарты славятся своими чарующими манерами, и король был просто вежлив с тобой. Уверена, что он крайне тронут твоим предложением, доказывающим, что ты верна ему и стране, но при этом прекрасно знает, что твои усилия ни к чему не приведут. Кроме того, у тебя есть достойный предлог: твоя беременность. Кто позволит женщине, которая носит в чреве ребенка, разъезжать по стране, вербуя солдат для короля? – Она ободряюще похлопала Фланну по плечу. – Скоро тебе будет не до того, Флана. Первая беременность особенно трудна. Дай Бог тебе удержаться на ногах и не мучиться тошнотой по утрам! Зато ты исполнила свой долг перед нашим па и своим мужем. Пойдем, девочка, я уложу тебя в постель.

Она встала и протянула золовке руку. Та со вздохом поднялась.

– Ты права, я ужасно устала.

– Вот и молодец, – утешила Уна. – Когда впервые окажешься в положении, все вдруг предстает в ином свете. Самое лучшее и худшее время в жизни. По крайней мере это то, что испытывала я. Твой муж будет очень доволен тобой, Фланна, особенно если родится мальчик.

– Кого Господь пошлет, – отозвалась Фланна. Кровь Христова, она совсем измучена и сбита с толку. Что это стряслось с мужчинами ее семейства? Она-то воображала, что они обеими руками ухватятся за тот шанс, который она предлагает! Но они не задумываясь отказались, а молодые люди открыто говорят о намерении покинуть Килликерн и Шотландию, чтобы искать счастья в Новом Свете. Вряд ли они осмелились бы на такое, будь жив ее отец!

– Ты что-то притихла, – заметила невестка, раздеваясь. – О чем думаешь?

Фланна отставила ночной горшок и легла в постель, которую на эту ночь предстояло разделить с Уной.

– Не понимаю, – призналась она.

– Что именно, девочка? – спросила Уна, укладываясь рядом.

– Почему мужчины не хотят сражаться за короля. Броуди всегда отвечали на зов и храбро дрались. Почему же сейчас отказываются?

Уна привстала и покачала головой.

– Видишь ли, много лет подряд кланы сражались друг с другом. Наверное, во всей Шотландии не осталось и клочка земли, не политого кровью. Но Килликерн, подобно Гленкирку, был защищен лучше других благодаря своему уединенному расположению. Наши ближайшие соседи. Гордоны и Гленкирки, более могущественны и поэтому не считали нас угрозой для себя. Когда-то здесь были владения Хеев, но это было давно. Они утратили влияние и либо отдавали земли в приданое, либо уступали более сильным врагам. В год моего рождения старая английская королева умерла и наш король Яков унаследовал трон. Он не мог дождаться, пока уедет из Шотландии. Здесь никогда не бывало мира и спокойствия, да и мы люди нелегкие. Сколько королей из династии Стюартов пали от рук убийц или на поле боя! Король Яков был человеком миролюбивым, поэтому и поспешил убраться в Англию вместе с женой и детьми.

Не знаю, возвращался ли он еще раз, но пока Шотландия принадлежала Стюартам, у нас не было своего монарха. И если с влиятельными людьми, делавшими невыносимой жизнь Стюартов, до их отъезда в Англию невозможно было справиться, не представляешь, что они вытворяли после того, как Яков оставил нас без короля, без двора и его увеселений! Говорят, что англичане презирали нашего короля Якова за его шотландское происхождение, но у них не было иного выхода, кроме как принять его. Он был законным наследником старой королевы. И при этом так привольно чувствовал себя в этой мирной стране, что не обращал внимания на своих английских подданных. И не интересовался тем, что они думали. После его смерти на престол взошел его сын Карл. И хотя он родился здесь и считался шотландцем, все же к нему относились немного лучше, потому что он почти всю жизнь прожил в Англии. Но потом начались беспорядки. Беда в том, что наследником Якова должен был стать его старший сын, который умер совсем молодым. Говорят, англичане очень его любили.

– Это, должно быть, отец Стюарта-с-другой-стороны-одеяла, – догадалась Фланна.

– Верно. Только вместо него на престол взошел младший брат. Он был плохим королем, если верить людям. Я не совсем понимаю, из-за чего началась война, но она стоила Карлу жизни. Теперь его сын, рожденный в Англии, коронован в Сконе, и ты видела это своими глазами. Но ему мало власти. Он не довольствуется шотландским троном. Желает пойти на Англию и снова нас бросить. Но без войска у него ничего не выйдет.

Пойми, Фланна, в войне нет ничего благородного. Опустошенная земля. Уничтоженный урожай. Убийства невинных женщин, стариков и детей. Насилие и грабежи. Наша история пестрит войнами. И честно говоря, мы от них устали. Тебе не зря сказали: мы не знаем этого короля. И хотя уважаем законы этой страны, вовсе не обязаны воевать непонятно за что. Нам это надоело!

– Но в Килликерне так много народа, – запротестовала Фланна, – Наши молодые люди не могут жениться, потому что для их жен попросту не хватит места. А если у них не будет детей, клан вымрет. Согласись они пойти со мной, могут разбогатеть!

– Если выживут, – мрачно добавила Уна.

– Но ты слышала Йена! Он собирается отправляться в Новый Свет и взять с собой остальных. Те, кто будет сражаться за короля, могут по крайней мере вернуться домой. Вернутся ли они из Нового Света или останутся там навсегда?

– Понятия не имею. Йен и те, кто помоложе, уедут.

Признаться, они давно поговаривали об этом. Когда ты сегодня высказалась так откровенно, они воспользовались случаем. Вполне разумное решение. В этом Новом Свете полно земли, и многие шотландцы уже собрались туда. Мы поможем нашим мужчинам чем только можно.

– Я не знала, – прошептала Фланна.

– Они не могли говорить открыто, пока был жив старик, – хмыкнула Уна. – Лохленн Броуди не хотел терять ни одного человека из клана. Считал, что наша сила в количестве, но теперь нас защитит Гленкирк. Поссориться с нами – все равно что поссориться с Лесли. Кроме того, у нас ничего нет, кроме земель и скота. Это не так уж и много. Не то, из-за чего затеваются свары.

– Неужели Лесли когда-нибудь постигнет судьба Броуди? – подивилась Фланна вслух.

– Лесли всегда заботились о том, чтобы наделить каждого ребенка либо приданым, либо землями. Если король, которым ты восхищаешься, в самом деле твой друг, в один прекрасный день ты можешь получить титул, принадлежавший семье твоей матери, и передашь его сыну. Разумеется, всегда есть способы получить все, что хочешь, Фланна, но мы, Броуди из Килликерна, недостаточно богаты или влиятельны, чтобы ими воспользоваться.

– Ты права, я думала восстановить графство Брей для второго сына, – кивнула Фланна.

– Вот видишь, девочка, ты уже мыслишь, как герцогиня Гленкирк, хотя не прошло и года с твоей свадьбы. Но довольно болтовни! Давай спать.

Уна Броуди быстро захрапела, но Фланна долго не могла заснуть, разочарованная тем, что так и не сумела помочь королю. Но может, ее план действительно немного амбициозен? Как сказала невестка, она, молодая деревенская девчонка, сделала великолепную партию, и еще есть время оставить след в истории Лесли из Гленкирка.

Может, ее и не будут считать никчемной герцогиней?

Она положила ладони на живот, по-прежнему плоский.

Но где-то там, в самой глубине, растет дитя.

И неожиданно ей страстно захотелось вернуться в Гленкирк. Как обрадуется Патрик будущему наследнику! Да, видно, ей не суждено сражаться за короля. Зато она выполнит долг перед мужем. К концу года у нее будет ребенок!

Наконец, примирившись с собой, Фланна закрыла глаза. Интересно, означает ли беременность, что с восторгами любви покончено? Нужно утром спросить Уну.

Так она и сделала.

– Можете наслаждаться друг другом еще несколько месяцев, но нужно быть поосторожнее, – объяснила невестка, пока они готовились к отъезду. – И тебе не стоит расстраиваться, если он забудется с одной из женщин клана, когда уже не сможет взгромоздиться на тебя. Все мужчины таковы, и тут ничего нет особенного!

– Не позволю! – взорвалась Фланна.

Уна рассмеялась:

– Если будешь так злиться, он постарается, чтобы до тебя не дошли никакие слухи. Но поверь, девочка, мужчины – всего-навсего большие дети.

– Я рада, что ты едешь со мной, – вздохнула Фланна.

– Интересно посмотреть на замок, – призналась Уна. – Говорят, там такая роскошь!

– Я тоже рот разинула, когда впервые туда попала, – призналась Фланна. – У замка большая история. До сих пор никак не могу привыкнуть к мысли, что мой сын когда-нибудь станет герцогом!

– Да уж, – кивнула Уна. – Когда я тебя растила, в жизни не думала, что ты так высоко взлетишь.

Они выехали после завтрака. Все шестеро братьев решили ее проводить. Что-то тревожило их в младшей сестре. Слишком уж она откровенна и независима! Им хотелось заверить герцога, что примут его сторону в любом споре между ним и Фланной. Хорошо иметь такого могущественного друга, как герцог! А сестра – всего-навсего бунтарка, от которой одни неприятности. Ее вчерашние речи пугали их. Замужество не пошло ей на пользу: она по-прежнему дерзка и своевольна.

Они миновали фамильное кладбище, и Фланна, оглянувшись на могилу отца, произнесла про себя молитву. Тучи развеялись, и выглянуло неяркое солнце. Они пересекли земли Броуди и вступили во владения Гленкирков. Только когда они очутились на берегу озера Брей, Фланна объявила:

– Муж подарил мне замок Брей и разрешил его отремонтировать. Когда-нибудь я подарю его второму сыну. Таков обычай Лесли – наделять владениями всех своих детей.

– Разве у твоего мужа нет младших братьев? – спросил Олей.

– Есть. Двое. У их матери большое поместье в Ирландии, которое она разделила между младшими детьми. И ухитрилась получить для обоих титулы.

– Значит, твоя свекровь – ирландка? – не отставал Олей.

– Нет. Она родом из чужеземной дальней земли, на самом краю света. Патрик говорит, она называется Индией.

Ее отец был великим королем.

– Но что делает дочь великого короля в Гленкирке? – презрительно фыркнул Каллум. – Кто наговорил тебе таких глупостей?

– Мой муж, – объяснила Фланна. – У него необыкновенная семья. Бабушке, старой графине Броккерн, сказали, что ее муж убит на дуэли. Безутешная вдова уехала вместе со старшим братом в Индию, к родителям. Но ее похитили и отдали могучему правителю, сороковой женой.

– Сороковой? – ахнул Симон. – Помилуй Господь беднягу! Для меня и одной жены более чем достаточно!

Остальные дружно поддержали Симона.

– Твой муж, должно быть, сочиняет эти сказки, чтобы поиздеваться над такой простушкой, как ты, – решил Каллум.

– Нет, это правда. Патрик говорит, что его дед заключал большинство браков по политическим соображениям, чтобы скрепить договор или покончить с рознью, хотя некоторых жен он любил. И леди Велвет тоже. Называл ее своей английской розой. Но вскоре после того, как она родила королю дочь, из Англии пришла весть, что граф Броккерн выжил и семья ждет ее возвращения. Король, человек благородный, отослал леди Велвет домой, но оставил себе ребенка, будущую герцогиню Жасмин.

Первым ее мужем был принц. Но брат леди Жасмин убил его, и отец на смертном одре приказал Жасмин уезжать. Она тайком отправилась в Англию, к деду и бабке. Ее приняли с радостью и вскоре выдали замуж. От второго мужа, маркиза Уэстли, у нее было трое детей. Это он получил от короля Якова поместье в Ирландии и подарил жене. Они поехали туда погостить, и там маркиза застрелили. Она покинула Ирландию, вернулась ко двору и встретила принца Генриха Стюарта. Он дал ей сына, но вскоре умер, и она посчитала, будто приносит несчастье любящим ее мужчинам.

Братья Фланны, забыв обо всем, зачарованно слушали захватывающую историю. Они и представить не могли, что такое существует на свете.

Фланна продолжала объяснять, как король Яков приказал Жасмин выйти замуж за овдовевшего герцога Гленкирка. Яков хотел защитить маленького внука и убедиться, что его будет растить и воспитывать человек порядочный. Не многим он доверял так, как Джемми Лесли. На своей шкуре узнал, что такое жит