Часть вторая. Никчемная герцогиня 2 страница

– Потому что я сама сделала его для тебя, – пояснила Фланна. – Энгус научил меня резьбе по дереву много лет назад, когда я была не старше тебя.

Патрик с интересом прислушивался. Он и не подозревал во Фланне такого умения! Она и в самом деле прекрасно режет по дереву, и с таким вкусом!

Когда они позже лежали в постели, он стал расспрашивать жену:

– Что заставило тебя учиться столь низкому ремеслу?

– Когда мама умерла, я все время горевала, считая, что, если бы она не ухаживала за больной племянницей, от которой подхватила заразу, наверняка осталась бы в живых.

По-моему, я медленно сходила с ума. Энгус тоже заметил это и взялся за меня. Моя мать любила вырезать фигурки животных и птиц. Он сказал, она всегда надеялась, что я перейму ее талант. Вот я и начала учиться. Это оказалось нелегко. Пришлось целиком сосредоточиться на том, что я делала, так что времени думать о маме и ее смерти не осталось. Весьма мудро со стороны Энгуса, не находишь?

– Он ведь твоей крови, верно? – неожиданно спросил Патрик. Фланна кивнула.

– Энгус – бастард моего деда, Эндрю Гордона. Моя бабка его вырастила. Ему было семь, когда родилась моя мать. Почти до самой ее смерти я не знала, что он приходится мне дядей. Она призналась мне уже на смертном одре, поскольку, по ее словам, не хотела, чтобы я осталась совсем одна. Мой дед дал ему образование как своему наследнику, хотя единственным законным ребенком была моя мать. Но она и дядя горячо друг друга любили.

– Что же, – заметил Патрик, – всякое бывает. Мор-Лесли тоже происходят от побочной ветви рода, но всегда были нам верны. Кроме того, твой дядя – хороший человек.

– Это верно, – пробормотала Фланна, приникая к мужу. – Кстати, ты еще не сделал мне рождественского подарка.

– Как! Разве дарственной на Бри недостаточно? – пошутил он.

– Значит, ты отдал то, что и без того было моим? Поверить не могу, что вышла замуж за скрягу! Фи!

В подтверждение своих слов она легонько ударила его в грудь. Патрик фыркнул.

– Вставайте, мадам, и снимите сорочку, – скомандовал он.

– А если я не послушаюсь?

– Если хочешь подарок, девочка, повинуйся мужу. Или придется хорошенько надрать тебе задницу, чтобы внушить покорность? – рявкнул он, сдерживая улыбку.

Теперь уже Фланну взяло любопытство. Поэтому она охотно вылезла из теплой постели и стащила простую белую сорочку.

– А теперь расплети косу, – последовал дальнейший приказ. – Хочу видеть, как эта огненная река расплещется по твоим плечам и спине.

Фланна, еще более заинтригованная, принялась расплетать толстую косу, расчесывая пряди пальцами, пока они не закрыли ее золотистой пеленой.

– Что дальше, милорд? – осведомилась она.

Патрик тоже встал и, сунув руку под подушку, извлек длинную нить черных жемчужин, которую и надел жене на шею.

Потом, отстранившись, долго любовался круглыми черными шариками, резко контрастирующими с молочно-белой кожей, оттененной только пламенем волос. Патрик задохнулся, сгорая от желания. Непослушная плоть затвердела и налилась при виде соблазнительной картины: Фланна, обнаженная, ослепительно прекрасная, в сияющих черных жемчугах.

Она никогда раньше не видела такой красоты, но сразу поняла, что муж сделал ей дорогой подарок. Гладкие жемчужины скользили сквозь пальцы мокрым шелком.

– Что это такое? – прошептала она, встретившись глазами с мужем.

– Жемчуг, – сквозь зубы пробормотал Патрик. Он хочет ее!

– У меня есть маленькая жемчужная нить. От мамы досталась. Но она белая, – объяснила Фланна, наблюдая, как вздымается перед ночной рубашки мужа. – Они великолепны, милорд, спасибо.

Она обвила руками шею Патрика и припала к его губам.

Он рывком притянул ее к себе, так резко, что жемчужины впились в ее нежную плоть, и Фланна удивленно вскрикнула. Его рот обжег ее свирепым, требовательным поцелуем. Их языки вступили в любовный поединок. Его губы скользили по ее лицу, горлу, плечам.

Патрик встал перед ней на колени и принялся целовать груди. Фланна что-то тихо бормотала. Его язык медленно лизнул ее сосок. Губы сомкнулись на нежном бугорке, потянули, принялись сосать. Одна его рука сжимала ее ягодицу, пальцы другой проникли в лоно и, найдя его уже влажным, пробились еще глубже. Зубы прикусили сосок.

Фланна ослабела от удовольствия, которое он ей дарил.

Она прижалась к нему, ободряя, завлекая, настойчиво дергая за темные волосы. Она застонала, когда его губы переместились к другой груди. Пальцы неустанно ласкали, гладили, теребили. Ее любовные соки брызнули фонтаном, когда она достигла первого пика. Патрик застонал и, отняв руку, стал жадно сосать свои пальцы. Фланна бессильно прислонилась к нему.

– Ты настоящий грешник, Патрик Лесли, – тихо сказала она и, нагнувшись, дразняще лизнула его ухо.

Воздух со свистом вырывался сквозь стиснутые зубы Патрика. Он грубо толкнул ее на пол у кровати, накрыл ее тело своим и вошел резким быстрым толчком. Фланна, обезумев, сцепила ноги на спине мужа и, когда он начал двигаться, впилась ногтями ему в плечи, – Значит, кошечка вздумала царапаться? – прохрипел он, вонзаясь в нее еще сильнее. – Ты бесстыдная маленькая распутница, жена моя, но, клянусь Богом, в жизни не хотел женщину сильнее, чем тебя сейчас!

От его слов сердце Фланны беспорядочно затрепыхалось. Впервые за все их недолгое знакомство он выказал к ней хоть какие-то чувства. Но она хотела его любви. И пусть не понимала, что это такое, все равно хотела. Ведь он ей небезразличен. Она не знала, как это случилось, ибо Патрик зачастую ее раздражал. Тем не менее Фланна сознавала, что неравнодушна к мужу. Но любовь ли это?! Трудно сказать, да и так ли это важно? Только бы он обратил на нее внимание.

– До нашей свадьбы я и не подозревала, что может происходить между мужчиной и женщиной, – призналась она. – Только не останавливайся, Патрик. Не останавливайся! Ты будишь во мне ощущения, которых я не ведала раньше, и мне это нравится.

Патрик весело рассмеялся:

– Закрой рот, женщина, и дай мне любить тебя. Как ни удивительно, я не могу тобой насытиться.

Два тела двигались как единое целое под страстную мелодию желания, заставлявшую их извиваться в стремлении достичь совершенства. Их ноги переплелись. Сердца настойчиво рвались из груди. Рты пересохли от напряжения, хотя по телам струился пот. Он знал, к чему стремится. Она не знала. Ее неведение возбуждало, и Патрик не жалел себя, стараясь довести ее до «малой смерти», какой она до сих пор не ведала. Их губы снова слились.

Она почти теряла сознание под натиском невероятного наслаждения, разрывавшего ее плоть. Ей казалось, что гигантская волна вот-вот поглотит ее. Фланна едва не поддалась непонятной панике, но Патрик успокоил ее, тихо пробормотав:

– Нет-нет, девочка, пусть это случится. Такого блаженства тебе еще не доводилось узнать. Доверься мне, любимая.

И она доверилась. Позволила бушующему прибою унести ее туда, где ждал ослепительный экстаз. Фланне и в самом деле показалось, что она умирает, но, как ни странно, ей было все равно. Тело горело и пульсировало горячечным теплом. Она словно лишилась веса и легко дрейфовала в море наслаждения, пока окружающий мир взрывался чистым восторгом. Но тут все кончилось так же внезапно, как началось. Фланна полетела в темноту, расступившуюся и нежно ее обнявшую.

Поток расплавленного семени ударил в лоно, опалил и наполнил ее. Фланна тихо вскрикнула и чуть не лишилась чувств. Патрик обмяк на ней, задыхаясь и ловя губами воздух. Немного придя в себя, он откатился и заключил жену в объятия. Большая ладонь гладила спутанную массу локонов, таких мягких и душистых. Даже сейчас, в этом состоянии, у него закружилась голова.

"Иисусе, – подумал он, – да ведь я люблю ее! Люблю эту невозможную дикарку! Но ведь я взял ее в жены только ради приданого! Как же теперь признаться? Она не поверит!

Невероятно! Этого просто быть не может!"

Фланна медленно подняла веки. Сердце так и не успокоилось. Ее щека прижималась к его влажной груди. В ноздрях стоял знакомый запах.

– Мы еще живы? – пробормотала она.

– Да, – со смешком заверил он.

– Такое часто бывает, Патрик?

– Далеко не всегда, девочка, – честно ответил он. – Это и делает такие минуты особенными и неповторимыми.

– А ты… – начала она, сама не понимая, что спросить, но Патрик кивнул:

– Да. Это было… поразительно.

– Это еще что? – удивилась она, приподнимаясь на локте и глядя в красивое лицо мужа.

– Мое собственное изобретение. И означает: поразительно, замечательно, великолепно!

Фланна, немного подумав, согласилась:

– Ты прав, Патрик. Это было поразительно.

– Пожалуй, в следующий раз, когда наденешь жемчуг, лучше не снимай одежду, – ухмыльнулся Патрик, теребя нить.

– Хорошо еще, что он не рассыпался по всему полу, – добавила Фланна, лукаво блеснув глазами.

Патрик собрал в руку ожерелье и потянул. Фланна послушно припала к нему.

– Поцелуй меня, жена, – тихо попросил он. – Похоже, я снова хочу тебя, Фланна Лесли. Ты и ангела соблазнила бы.

Их губы снова слились в страстном поцелуе. Чуть погодя Фланна с легкой улыбкой напомнила:

– До рассвета еще несколько часов, Патрик. Жемчуг – подарок на сочельник. А что у тебя есть для меня на Рождество?

– Больше, мадам, чем вы способны представить, – сообщил герцог Гленкирк своей красавице жене. – Гораздо, гораздо больше.

 

Глава 8

 

Назавтра Чарли сообщил, что покидает Гленкирк двадцать седьмого декабря и направится в Перт, где на первое января назначена коронация. Дети долго упрашивали отца не уезжать, но Чарли твердил, что до Перта далеко, а у него остается совсем мало времени, чтобы туда добраться. Его царственный кузен отчаянно нуждается в друзьях и родных, особенно в столь торжественный день. В Сабрине, Фредди и Уилли тоже течет кровь Стюартов, поэтому они должны, сознавая свой долг, проводить отца с добрыми напутствиями, а также молиться за победу короля. Дети нехотя, но все же согласились.

Фланна возблагодарила провидение за то, что деверь загодя объявил о своих планах. Отыскав молодого оруженосца, время от времени бросавшего на нее восхищенные взгляды, она тихо спросила:

– Тебя ведь Йеном зовут?

– Д-да, миледи, – выдавил молодой солдат, мучительно краснея, пораженный, что герцогиня знает его имя.

– Не сможешь оказать мне небольшую услугу и отвезти весть в Килликерн, моему брату, Олею Броуди?

– С радостью, миледи, – кивнул солдат.

Фланна ослепительно улыбнулась, но тут же опустила голову и смущенно переступила с ноги на ногу.

– Только мужу не говори, – прошептала она. – Не стоит, чтобы герцог знал, как сильно я тоскую по родным.

Хочу, чтобы мой маленький племянник немного погостил в Гленкирке. Герцог позволит ему пожить здесь, я точно знаю. Ну что, Йен, поможешь мне?

– Да, миледи, – согласился тот, счастливый от того, что может быть полезным предмету своих грез.

– Поезжай и передай Олею Броуди, что герцогиня Гленкирк, твоя хозяйка, просит немедленно привезти его сына, Фингала. Броуди будут уговаривать тебя пожить у них несколько дней, но ты поблагодари их и скажи, что герцогине хочется поскорее увидеть племянника. Ты меня понял? Сегодня же поезжай обратно. Погода установилась, и метель нам пока не грозит.

– Я немедленно отправляюсь в дорогу, миледи, – заверил Йен.

– Возьми на конюшне еще одну лошадь для мальчика, но смотри, чтобы тебя не увидели, – предупредила Фланна.

– Понимаю, миледи, – с поклоном ответил Йен и поспешил прочь.

Родные Фланны набросились на него с расспросами, но он упрямо повторял слова хозяйки, вежливо добавив, что, хотя она и вполне довольна судьбой, все же скучает по родственникам и что герцог не будет возражать против приезда племянника по жене.

– Это прекрасная возможность для нашего Фингала, – заявила довольная Уна. – Если он угодит герцогу, тот, возможно, решит дать ему образование, и тогда парень сумеет подняться выше, чем любой из отпрысков Броуди. Хорошо бы ему повезло! Фланна всегда выделяла нашего Фингала.

Он наш последыш, которого я родила тебе после смерти нашей Мэри. Помнишь, как Фланна вечно таскала его за собой? Думаю, ей хочется отблагодарить нас за то, что я заботилась о ней, когда ее ма отправилась на небо, а па потерял интерес к дочери.

– Но у него и так все есть! К чему искать лучшей доли? Что есть такого в Гленкирке, чего нет у нас? – возмутился муж.

– Прежде всего он должен научиться читать и писать, – напомнила Уна. – И кто знает, может, он даже станет священником!

– фингал? – громогласно рассмеялся Олей. – Да он такой же дикарь, как сама Фланна! Сколько раз ему попадало на орехи!

– И неудивительно, – отмахнулась она. – Фингал – самый младший, поэтому ему вечно достается от остальных!

Не умей он постоять за себя, его просто пришибли бы! Пусть Фингал едет в Гленкирк! Хочу, чтобы у него был шанс на лучшую жизнь. Кроме того, твоя сестра сама послала за ним.

Не оскорбишь же ты отказом герцогиню Гленкирк! Она важная дама. Да и для чего тебе парнишка? Тут ему все равно нечего делать.

– О, так и быть, женщина, прекрати нытье! Пусть едет, если так уж приспичило, – отмахнулся Олей и обратился к солдату:

– Ты поужинаешь с нами? Завтра утром и отправитесь?

Йен почтительно поклонился.

– Я бы с удовольствием, сэр, но хозяйка велела немедленно привезти мальчика. Она даже дала для него лошадь.

Кузен короля гостит в Гленкирке, и, думаю, она хочет, чтобы парень увидел столь знатную особу.

– Какого еще короля? – бросил Олей.

– Карла, разумеется, Карла Стюарта, внука последнего Якова. Его изгнали из Англии, но с распростертыми объятиями встретили в нашей прекрасной Шотландии и на следующей неделе коронуют в Сконе, как повелел Господь.

– Сейчас же приведу сына, – взволновалась Уна. – Подумать только, Олей, наш сын увидит самого принца!

Она проворно выбежала из зала.

– Не принца, – поспешно поправил Йен, – а королевского кузена. Он герцог Ланди и тоже зовется Чарлзом Стюартом.

– Брат – бастард Гленкирка? – напрямик спросил Олей.

– Да, сэр, – ответил Йен, инстинктивно понимая, что здесь не стоит вилять и уклоняться от ответа. Кроме того, Олей Броуди, очевидно, знал куда больше, чем казалось окружающим. – Его прозвали Стюарт-с-другой-стороны-одеяла. Он вдовец и попросил укрыть в Гленкирке своих детей.

– Мудро, весьма мудро. Думаю, моя сестра как следует позаботится о малышах. Теперь я понимаю, почему она позвала Фингала. У этого герцога есть сыновья, верно?

– Двое и одна дочь, – подтвердил Иен.

– Фланна желает, чтобы парень помог ей, и хотя Фингал – завзятый озорник, все же на него можно положиться.

Моя сестра уже носит ребенка?

Йен вспыхнул до самых корней каштановых волос.

– Сэр! – выдохнул он. – Откуда мне знать о подобных вещах? Я всего лишь солдат, один из многих, кто служит герцогу.

– Хм, – буркнул Олей. – Ничего, парень. Я просто думал, что до тебя могли дойти слухи и ты готов поделиться ими со старшим братом хозяйки.

– Насколько мне известно, сэр, пока нет никаких намеков на появление наследника, – поклялся Йен.

– Она замужем уже два месяца, – проворчал себе под нос Броуди. – Чего она тянет, эта девчонка? Послушай, парень, они с герцогом не ссорятся?

– Что вы, сэр! Герцог без ума от нее. Мои товарищи только об этом и толкуют. Но не подумайте ничего дурного, сэр. Ваша сестра – женщина умная и порядочная, да и герцог достоин всяческого уважения.

– Я так и понял, парень. И рад, что все хорошо обернулось. Супружеская жизнь – это не мед, доложу я тебе. Пока жена собирает сына, пойдем со мной, все расскажем моему отцу. Он любит свою девочку и наверняка по ней скучает.

К тому времени, когда Йен с Фингалом вернулись в Гленкирк, уже почти стемнело. Оставив лошадей в стойлах, Йен привел мальчика к тетке. Фингал Броуди, вытаращив глаза, растерянно оглядывался, ибо впервые уехал из дома так далеко и ничего подобного до сих пор не видел. На пороге показалась Фланна. Мальчик бросился в объятия тетки.

– Помни, Йен, ты ничего не знаешь о парне, – тихо предупредила она. Солдат поклонился и молча вышел. – Спасибо! – крикнула Фланна вслед и, присев на корточки перед племянником, сказала:

– Послушай меня, мальчик.

Скажешь герцогу, что твой отец послал тебя за мной, потому что дедушке стало плохо и он хочет меня видеть.

Понял?

– Что это ты задумала, Фланна? – дерзко осведомился племянник, расплывшись в улыбке и весело посверкивая голубыми глазами. – Мама сказала, что мне крупно повезло, когда ты пригласила меня в Гленкирк.

– Если хочешь, можешь остаться здесь, – разрешила она, ероша его темные волосы. – Я не отправлю тебя обратно.

– Ждешь моей помощи? Тогда расскажи о своих замыслах, – потребовал он. – Не такой я дурак, Фланна, но как могу помочь, если не знаю, что от меня требуется?

Фланна коротко объяснила, в чем дело. Фингал только головой покачал:

– Ты совсем спятила, Фланна Броуди, если решилась на такое!

– Фланна Лесли, – поправила тетка. – Ты не знаешь, какова жизнь вдали от своей глуши, Фингал. А вот я знаю.

И поведу тебя в галерею, где висят все портреты хозяек Гленкирка, тех, что были до меня. Каждая была великой женщиной. И вдруг появляюсь я, у которой нет ничего, кроме Брея. Не хочу, чтобы обо мне говорили как о ни на что не способной, никчемной герцогине. Хочу стать такой, как те, кто жил тут когда-то. Пусть у меня нет большого богатства, но я постараюсь стать достойной титула герцогини Гленкирк. Королю нужна армия. Мы его подданные. К кому он может обратиться, кроме как к горцам? Те, что живут на равнинах, – скорее англичане, чем шотландцы, а ведь именно англичане изгнали его из страны и убили отца. Он должен быть отомщен! И кому как не его родным это сделать.

– Прекрасно, тетя. Но чего ты хочешь от меня? – удивился Фингал.

– Послезавтра герцог Ланди, мой деверь и королевский кузен, уезжает в Скон. Мы должны последовать за ним, но пусть Патрик, Энгус и остальные считают, будто мы уехали в Килликерн.

– Тебя отправят обратно, – мрачно предсказал Фингал.

– Наверняка, но не прежде, чем я увижусь с королем и поклянусь служить его делу, а также получу разрешение набрать для него войско. Вот почему я пошла на обман.

– Но почему не рассказать обо всем мужу? – допытывался мальчик.

– Патрик вбил себе в голову, что царственные Стюарты приносят несчастье Лесли из Гленкирка. Так считает его мать. Но она была расстроена из-за гибели мужа под Данбаром. О, Фингал, я так хочу помочь королю! И хочу, чтобы даже через сто лет, глядя на мой портрет, люди говорили:

«А это та герцогиня Фланна, которая собрала людей и помогла королю Карлу Второму вернуть трон». Ну разве это не здорово, Фингал?

– А по-моему, ты все же рехнулась, – упрямо повторил мальчик. – Но я поеду с тобой, потому что я люблю приключения и, кроме того, это возможность убраться подальше от Килликерна и всей нашей семейки. Но когда мы вернемся, пусть твой Энгус научит меня читать и писать.

Не желаю быть деревенским олухом, как мои братья и кузены в Килликерне. Проводить там жизнь? Жениться на местной девчонке и плодить немытых карапузов? Ни за что! Я поеду в Эдинбург!

– В Эдинбурге англичане, – напомнила Фланна. – Но скажи, Фингал, кем ты хочешь стать?

– Сам не знаю, – честно признался мальчик. – Да и откуда мне знать, если всю жизнь я провел в Килликерне?

Но понимаю, что в жизни существуют не только еда, вино, драки, охота, девушки и тому подобное. Вот и мне хочется узнать, что там, в большом мире.

– Помоги мне, и я помогу тебе осуществить мечты, – пообещала Фланна. – Помни, когда мой муж войдет в зал, скажи, что тебя послали за мной. И берегись Энгуса. Он умеет распознавать ложь. Ничего не говори Эгги. Она вечно сплетничает.

Мальчик кивнул и лукаво подмигнул тетке:

– Легок на помине!

– Фингал Броуди! – воскликнул Энгус при виде мальчика.

– Его послал Олей, – поспешно объявила Фланна.

– Зачем? – с подозрением осведомился Энгус.

– Дед все болеет, с тех пор как наша Фланна вышла замуж и уехала. Отец решил, что неплохо бы ей немного погостить в Килликерне. Погода стоит ровная, да и езды тут всего несколько часов, – бойко протараторил мальчик.

– Вы уже спросили разрешения у мужа, госпожа? – поинтересовался Энгус.

– Фингал только что приехал.

– Верхом?

– Пешком – и топал сюда целых два дня! – негодующе воскликнул Фингал. – Надеялся позаимствовать здесь лошадь, чтобы вернуться домой вместе с теткой.

– Если Патрик позволит, мы поедем послезавтра, – тихо заметила Фланна. – Не дай Бог, старик умрет в мое отсутствие! Меня совесть заест. Но я не уеду, пока здесь брат моего мужа.

– Да твой па и до ста лет дотянет, – проворчал Энгус.

Фингал громко рассмеялся. – Тогда бери и меня.

– Не глупи, – возразила Фланна. – Ты нужен здесь, особенно в отсутствие Чарли. Детей нужно успокоить и развеселить. Со мной будет Фингал, и, кроме того, мы весь путь проделаем сначала по землям Гленкирка, а потом по владениям Броуди. Так что здесь нет грабителей, если не считать нас самих, – пошутила она. – Да и я могу сражаться не хуже любого мужчины. Я не какой-нибудь нежный цветок, нуждающийся в защите от злого и грешного мира.

– Было бы лучше, если бы ты взяла солдат, – упорствовал Энгус, – О, так и быть, я сама выберу, но только одного, не больше. Не хочу казаться мямлей, не способной о себе позаботиться. Кроме того, целый отряд наверняка привлечет нежелательное внимание, особенно если в округе действительно орудуют разбойники. Путешествие будет быстрее и безопаснее, если со мной поедут всего двое.

– Кого вы предпочитаете, миледи?

– Я возьму Йена. Он достаточно взрослый, чтобы успеть набраться опыта, и достаточно молод, чтобы не вести себя подобно кудахчущей старухе. И герцог, разумеется, одобрит мое небольшое приключение, Энгус.

– Ты права, – согласился дядя.

Фингал Броуди скрыл усмешку. Никто не может равняться с теткой в искусстве сплести правдоподобную ложь.

Ну и притворщица же!

– Фингал Броуди приехал, – сообщила Фланна Эгги. – Мой отец заболел, и я послезавтра еду к нему.

– К которому часу быть готовой? – немедленно спросила Эгги.

– Тебе нет нужды ехать. Оставайся здесь, с Энгусом, и пригляди за детьми. Не забудь, что мой деверь уезжает. У старой Бидди будет дел по горло. Нужно ей помочь. Бедняжки только что потеряли матушку, и теперь их па уезжает сражаться за короля.

Эгги кивнула:

– Я останусь. Долго вы там пробудете? Какие вещи возьмете с собой?

– Не знаю. Несколько дней, может быть, больше. Я сама все соберу, а чего недостанет, то найду в Килликерне.

Оставалось самое трудное: поговорить с мужем. Фланна редко лгала без особой на то причины, но сейчас ее терзали угрызения совести. Все же она понимала, что, если скажет правду, он просто-напросто запретит ей ехать, и тогда придется ослушаться мужа, и ссора неминуема. Конечно, он будет недоволен женой, но если Фланна увидит короля и получит разрешение собрать войска, Патрик ничего не сможет сделать.

Он слишком благороден, чтобы отказать королю.

Фланна улыбнулась. Ничего не скажешь, план достаточно надежен!

Случай поговорить с мужем представился вечером, за ужином.

– Я должна ехать в Килликерн, – объявила Фланна. – Фингал Броуди, где ты? Иди сюда.

Племянник приблизился к высокому столу и низко поклонился.

– Это младший сын Олея. Родился через год после смерти моей матери. Его прислали сказать, что па нездоров и тоскует по мне. Брат просит меня ненадолго приехать домой. С вашего разрешения, милорд, я отправлюсь в Килликерн, как только Чарлз соберется в путь.

Ты позволишь мне, правда?

Она крепко сжала руку Патрика. Тот кивнул.

– Сколько тебе лет, парень? – спросил он.

– Одиннадцать, милорд.

– И что ты думаешь о Гленкирке?

– Хотелось бы мне тут жить, милорд, – признался Фингал.

– Значит, когда-нибудь пойдешь ко мне в солдаты?

– Нет, милорд, – откровенно заявил Фингал. – Научусь читать и писать и стану важной персоной.

Патрик и Чарли разразились смехом.

– Клянусь Богом, парень, – заметил герцог Гленкирк, – мне по душе твои амбиции. Когда моя жена вернется сюда, приезжай с ней. Возьму наставника тебе и моим племянникам. Если у тебя обнаружатся способности, я, может быть, когда-нибудь пошлю тебя в абердинский университет.

– Спасибо, милорд, – прошептал Фингал и снова поклонился.

– Садись сюда, парень. Ты родня моей жены, и твое место за нашим столом. – Патрик усадил Фингала и пояснил:

– Это мой брат, кузен и тезка короля. Стюарт-с-другой-стороны-одеяла.

– Почему вас так зовут? – удивился мальчик и тут же нервно поежился, не понимая причины воцарившейся в зале тишины. Но Чарли ничуть не оскорбился. Наивный мальчишка вправе задать подобный вопрос.

– Моим отцом был принц Генрих Стюарт. Но родился я с другой стороны одеяла^[2]. Успей он жениться на моей матери, королем стал бы я. – И Чарли дружески подмигнул Фингалу.

Тот обратился к тетке:

– Ты вышла замуж в странную, но великую семью.

Та взяла с блюда засахаренную грушу и, поцеловав мальчика в щеку, сунула цукат прямо ему в рот.

– Иди, Фингал, и постарайся заснуть. У тебя был тяжелый день. Энгус покажет тебе, где приклонить голову.

– Он может спать со мной! – предложил Фредди – Вот и прекрасно. Когда мы вернемся, я отведу тебе и Фингалу отдельную комнату. Уилли еще маленький и будет жить в детской.

– Точно! – радостно воскликнул Фредди.

– Но пока меня не будет, – продолжала Фланна, – можешь вместе с Энгусом присмотреть подходящую спальню.

– А мне что прикажешь делать? – раздраженно выпалила Бри. Подумать только, Фредди и этот неотесанный мальчишка оказались в центре внимания!

– У тебя в Англии есть сад трав?

– Да, Королевский Молверн знаменит своими садами! – похвасталась Бри.

– Значит, ты и решишь, что сажать летом в Гленкирке.

Хорошая хозяйка заботится о своих людях, а в замке почти не осталось лекарств. Придется начинать с самого начала.

– У мамы был прекрасный сад трав. Она делала всякие настои и отвары. Я ей помогала.

– В таком случае я должна положиться на тебя, ибо почти ничего не понимаю в этом искусстве, – сказала Фланна племяннице.

– Но мы сможем разобрать коренья и отложить семена! – деловито предложила Бри.

– Мэри Мор-Лесли все тебе покажет. Уж она-то знает, что выращивала в саду герцогиня Жасмин, твоя бабушка.

Бри кивнула.

– Вы очень умны, – тихо заметил Чарли. – Думаю, мой брат нашел в вас настоящий клад. Куда более ценный, чем он предполагал, когда решил, что должен получить Брей.

Теперь я знаю, что мои дети в надежных руках.

– Положитесь на меня, – заверила Фланна и, поднявшись из-за стола, вежливо присела. – А теперь мне нужно собираться, чтобы отправиться в путь двадцать седьмого, с утра пораньше. Я сразу уеду после вас, Чарли.

– Я покину Гленкирк на рассвете, – объяснил Чарли.

– Разумеется. Ваше путешествие куда длиннее моего. А теперь, милорды, спокойной ночи.

И, снова присев, она поспешила к себе. Там уже хлопотала Эгги, успевшая выложить небольшую суму, которую Фланна решила прикрепить к седлу. Она сунула туда две чистые сорочки, вязаные чулки, гребень и маленькую щетку из кабаньей щетины, которой чистила зубы. Немного подумав, добавила кушак цветов клана Лесли и кошель с деньгами. Служанка отнесла сумку на конюшню.

Двадцать седьмого она разбудила хозяйку еще до восхода солнца. Фланна позаботилась о том, чтобы муж спал у себя. В комнате было холодно и сыро. Одеваясь, она молилась, чтобы не начался дождь или снег. Натянув толстые чулки, она надела поверх шерстяные штаны и тщательно заправила в них сорочку. За сорочкой последовала мужская рубашка с длинными рукавами, тоже заправленная в штаны. Туалет завершили сапоги и кожаная куртка с костяными пуговицами, подбитая овчиной, темно-зеленый плащ с капюшоном и бобровой подкладкой и кожаные перчатки.

Фланна спустилась вниз и нашла Фингала в зале, где он набивал рот горячей овсянкой. Она присоединилась к нему.

Вскоре появились Чарли и Патрик, оба хмурые, неразговорчивые и немного помятые.

– Да вы вчера напились! – вознегодовала Фланна.

Оба молча кивнули, слегка морщась при звуках ее голоса.

– Какой позор! – пожурила она. – Представляю, как вы будете держаться в седле, Чарли!

– И не напоминайте, Фланна, – взмолился он.

– Ешьте! – решительно велела она. – Энгус, пусть лорду Стюарту принесут горячую овсянку со сливками.

Чарли побледнел.

– На пустой желудок нельзя пускаться в путь. И голове станет легче, – заверила Фланна, продолжая с аппетитом заедать овсянку хлебом с маслом, сыром и ветчиной.

Чарли ел медленно, неохотно, но вскоре был вынужден признать, что невестка права. На щеки постепенно возвращался румянец, Фланна вручила ему небольшой кубок с вином.

– Клин клином вышибают, как говаривал мой папа.

Чарли осторожно сделал глоток, потом другой и, похоже, окончательно оправился.

– Я готов, – объявил он, поднимаясь. Патрик тоже встал. Мужчины пожали друг другу руки и обнялись.

– Не будь дураком и не дай себя убить, – посоветовал Гленкирк старшему брату. – Маме это не понравится.