Часть первая. Наследница Брей 5 страница

– Да, – бросила Мэри, критически оглядывая новую герцогиню. Неужели милорд не мог найти кого получше, чем эта простушка с гор?

– В таком случае будешь экономкой, если только Энгус не посчитает тебя неряхой. А теперь покажи мне мои покои, Мэри Мор-Лесли.

От своей невестки Уны Броуди Фланна усвоила, что; прежде всего следует немедленно утвердить власть над слугами, иначе они сядут тебе на шею. И сейчас смотрела Мэри прямо в глаза. Та в конце концов отвела взгляд и смиренно пробормотала:

– Сюда, миледи. Мы не ожидали прибытия невесты, так что ничего не готово, но сегодня как-нибудь перебьемся, а завтра будет новый день, верно?

Герцог Гленкирк, онемев от изумления, наблюдал, как Мэри покорно ведет Фланну и Эгги наверх. А когда обернулся, увидел, что Энгус тоже исчез. Султан потерся о его ноги. Патрик сел у огня, и кот немедленно прыгнул ему на колени.

– Ну, Султан, что ты думаешь о своей новой хозяйке?

Мне кажется, из нее выйдет прекрасная жена.

День. Он знал ее всего один день. Но уже понял, что она отважна и практична. Наслаждается его ласками. Кажется честной и верной. Что ж, неплохое начало супружеской жизни!

Все же ему еще многое предстоит узнать о ней. Что ни говори, а женился он наспех и не подумав.

Патрик улыбнулся. Что сказала бы его мать об этой прямой, откровенной девушке не слишком высокого происхождения? Что подумали бы его братья и сестры? Один из них герцог, другой – маркиз. Чарли и Генри вели совершенно иную жизнь, хотя теперь, когда в Англии неспокойно, им тоже приходится нелегко. Правда, Генри научился гнуться не ломаясь. Он сумеет выжить без всяких заметных потерь и убережет семью. Генри был на семь лет старше и, хотя хорошо относился к Патрику, не слишком обращал на него внимание. А вот Чарли – дело другое. Он был всего на три с половиной года старше Патрика и, следовательно, ближе к нему, чем к младшим, Адаму и Дункану. Что с ним будет в этой заварухе? Чарли всегда был предан семье своего отца.

Женись принц Генрих Стюарт на его овдовевшей матери, в то время маркизе Уэстли, Чарли стал бы королем Англии после смерти старого Якова. Но Чарли не жалел об упущенных возможностях и был так же верен Стюартам, как если бы родился законным сыном. В горную Шотландию новости доходили медленно. Они даже о казни короля узнали только в конце весны. Где-то сейчас Чарли?

– Храни тебя Господь, братец, – прошептал Патрик.

– Милорд, – окликнул его Энгус. – Повар скоро приготовит ужин. Я с ним говорил. Впредь еда будет подаваться в одно и то же время. Никто не знал, когда вы вернетесь, отсюда и задержка. – Он низко поклонился Патрику и добавил:

– Вы сами скажете ее светлости или меня пошлете?

Патрик поставил кота на пол и встал.

– Я сам скажу. Рад, что мой дом отныне в надежных руках. Спасибо.

Он пошел к выходу, а Энгус воспользовался моментом, чтобы передохнуть. Фланна сделала хорошую партию, несмотря на все усилия избежать обязанностей, налагаемых ее полом. Такая же неукротимая, как мать, хотя теперь только он помнит упрямую натуру Мегги Гордон. Лохленн Броуди был очарован ею с первого взгляда и находил ее своеволие забавным. Но старик сдержал обещание, данное умирающей жене, хотя трудно сказать, что было бы, не свались с неба герцог Глрнкирк. Все же дело сделано.

Теперь Фланна одновременно герцогиня и графиня!

Энгус знал о герцоге и его семье куда больше, чем предполагал Патрик Лесли. У них был общий дед, тоже Патрик.

И как его тезка, наплодил бастардов по всей округе. Как-то ему приглянулась Брайд Форбс, бабка Энгуса по матери. В марте 1578 года девушка родила дочь Джесси, которая, в свою очередь, понравилась Эндрю Гордону, графу Брей. Она умерла два дня спустя после рождения сына, названного Энгусом в честь дальнего предка. Отец признал мальчика и воспитывал в замке Брей. Молодая графиня Брей, Анна Кит, появилась в замке, когда Энгусу было всего три года, а еще через четыре года родила единственного ребенка, дочь Маргарет. Она обращалась с бастардом мужа как с собственным сыном. К сожалению, он не смог унаследовать ни денег, ни титула. Все перешло к Маргарет.

Граф умер вскоре после того, как дочери исполнилось двенадцать, и Энгус взял на себя управление домом, защищая вдовствующую графиню и ее дитя от всех, кто пытался захватить Брей. Именно он первым заметил интерес Лохленна Броуди к Маргарет на летних играх в Инвернессе. Но Мегги отказывалась покинуть постоянно хворавшую мать. Только через два года, после смерти Анны, Мегги по настоянию брата приняла предложение Броуди из Килликерна.

– Наша кровь благороднее, – честно сказал Энгус сестре, – но твоя молодость проходит. Ему все равно, будут ли у тебя дети, ибо у него уже есть с полдюжины своих, от первой жены, Господь упокой ее душу. Он достаточно стар, чтобы быть твоим отцом, но влюблен в тебя. Любому дураку это ясно. Лучшего мужа тебе не найти, ибо хотя у нас есть Брей и земли, но нет ни денег, ни скота. Это хорошая партия, и он будет добр к тебе.

– А ты, Энгус? Я тебя не покину, – сказала Мегги старшему брату.

– Не многие за пределами Брея знают, что я бастард твоего отца. Мы можем сказать, что я твой личный слуга.

Броуди позволит тебе взять меня, а всякий сразу поймет, что от меня немало пользы.

Вот так Мегги Гордон стала женой Лохленна Броуди, человека на тридцать пять лет себя старше, и, к ее удивлению, муж, несмотря на немалые годы, оказался неутомимым любовником. Кроме того, он обожал жену и делал все для ее счастья. Энгус Гордон тоже прижился в Килликерне, незаметно, но зорко приглядывая сначала за сестрой, а потом и за ее ребенком. Никто не мог обвинить его в дармоедстве, ибо он сделался незаменимым в доме. На смертном одре мать призналась Фланне, что Энгус – ее единокровный брат и приходится девочке дядей. Фланна никому не выдала тайны.

Энгус Гордон осмотрел зал и обратил внимание на портреты над очагами, дорогую мебель и шпалеры, прекрасные шелковые знамена, свисавшие с потолочных балок, серебро и фарфоровые тарелки в буфете, свечи пчелиного воска в подсвечниках. В лампы было залито чистое душистое масло, а на столе стояли и вино, и виски. Замок нуждался в тщательной уборке, но казался не слишком запущенным.

Очевидно, здесь жили богатые люди, и его племянница действительно удачно вышла замуж.

Но теперь ей многому придется учиться. Мегги любила свое единственное дитя, но так и не успела научить ее управлять таким большим домом. Да и вряд ли думала, что Фланна поднимется так высоко. После кончины Мегги Уна честно старалась воспитывать девочку по своему разумению, но Фланна никогда не интересовалась домашними делами, и, кроме того, Килликерн не был так обширен, как Гленкирк. Племянница предпочитала ездить верхом и охотиться с рассвета до заката. Мегги научила дочь подписывать свое имя, но и только. Фланна не умела ни читать, ни писать. Да и кроме своего родного языка, не знала другого.

Энгус устало покачал головой. Племянница плохо подготовлена к своему новому положению. Что скажет герцог, когда об этом узнает? Предстоит столько дел! Конечно, с хозяйством он управится, но Фланне нужно получить образование, чтобы не опозорить мужа. Разве Энгус не слышал собственными ушами, что мать герцога была принцессой?

Она наверняка умеет не только читать и писать, но и беседовать на многих языках. Фланна же говорила на смеси шотландского диалекта и плохого английского, понятного исключительно горцам.

В зал вошли слуги, чтобы установить высокий стол и принести еду. Энгус немедленно принялся отдавать распоряжения. Затем появились герцог и Фланна, и он проводил их к высокому столу, усадив племянницу по правую руку от мужа. Потом одним движением брови он велел слугам нести еду.

– Сегодня ужин у нас совсем простой, милорд, поскольку повар не был предупрежден. Завтра все будет по-другому.

– Я не привык к роскоши, – ответил Патрик, удивленно подняв брови при виде вареной форели, ростбифа, пирога с дичью, артишоков, хлеба, сыра и масла. – Поразительно обильный ужин, особенно если учесть, что повар не был предупрежден.

– Если вы довольны, милорд, я так и передам повару, – кивнул Энгус, ловко наливая вино и отступая. – К сожалению, на сладкое сегодня только грушевый пирог. Вина или эля, миледи?

– О, вина, конечно! – воскликнула Фланна, – В Килликерне нам подавали вино только в особых случаях. Теперь мы будем пить его каждый день, милорд?

Она жадно припала к чаше, – Если вам угодно, мадам.

Фланна энергично закивала.

– Никогда не пробовала такого прекрасного вина! воскликнула она. – Откуда оно?

– Из Франции, – пояснил он, забавляясь ее детской радостью. – У моей матери там родные.

– Значит, она француженка?

– Нет. Моя бабка, графиня Броккерн, с которой ты еще встретишься, была англичанкой. Дед – повелителем огромной восточной империи. Англичане называют ее Индией.

Фланна снова кивнула и, к облегчению Энгуса, не стала расспрашивать дальше. И слава Богу! Это только еще раз показало бы ее возмутительное невежество. Фланна знала только, что Англия находится к югу, а Ирландия – за морем, как раз напротив западного побережья Шотландии. Знала еще, что за проливом лежит Франция, но о существовании других стран не имела ни малейшего представления. Покойный граф Брей дал сыну образование, и Энгус два года провел в университете Эбердина. Он никогда не думал, что полученные знания ему пригодятся, но теперь придется припомнить все, чему его учили, чтобы спасти племянницу от неминуемой беды. Как только герцог Гленкирк получит наследника и пресытится прелестями жены, наверняка станет искать развлечений на стороне. И тогда Фланне понадобится немало хитрости и сообразительности, чтобы выжить. Роскошное тело – это далеко не все, что требуется для крепкого брака.

 

Глава 5

 

Фланна оглядела спальню, отныне принадлежащую ей.

Какая красота! Какая роскошь! Только будет ли ей тут удобно? Она, не привыкшая к подобной обстановке, чувствует себя здесь чужой. Зато все так элегантно, так богато. На стенах чередуются панели с цветочным узором и виньетками из дерева теплого, золотистого оттенка. Потолок тоже расписной. Такого чуда Фланна до сегодняшнего дня не видела. Похоже на небо в один из прекрасных сентябрьских деньков, когда по голубому простору плывут белоснежные облака, окаймленные оранжево-золотистыми отсветами.

Крылатые пухленькие детишки, пышные женщины и красавцы мужчины, чья нагота задрапирована прозрачной тканью. К величайшему смущению Фланны, оказалось, что кое-кто был и совсем голым. Залившись румянцем, она конфузливо отвела глаза. Когда Мэри привела ее сюда перед ужином, она не успела как следует все рассмотреть – слишком была занята, таращась на столь же великолепную дневную комнату, расположенную между покоями ее и мужа.

Кроме того, из одной спальни в другую можно было проникнуть через маленькую смежную дверь.

Но теперь она внимательно рассматривала каждый предмет обстановки. Изголовье гигантской дубовой кровати было затянуто полотном. Столбики, поддерживающие балдахин, украшали резные виноградные лозы. Такой же узор был на тяжелом деревянном балдахине. Подняв глаза, Фланна заметила, что внутренний его свод тоже разделен на панели и разрисован звездами, полумесяцами, цветами, птичками и животными. Взгляд Фланны привлекли постельные занавеси из бархата винного цвета. На постели лежало такое же покрывало с золотой каймой, а на окнах висели шторы того же цвета.

Сундуки, столы и стулья, с вышитыми спинками и сиденьями, тоже из золотистого дуба, были расставлены по всей комнате. Большие каменные гончие охраняли камин.

На каминной доске стояли часы с боем из полированного дерева. На натертых деревянных полах лежали поразительно красивые шерстяные квадраты, которые Мэри называла турецкими коврами. Повсюду были расставлены серебряные подсвечники с восковыми свечами и серебряные лампы, в которых горело душистое масло. Фланна с раскрытым ртом глазела на такое чудо.

– Здесь есть специальная комната для вашей одежды, – ахала Эгги, – и даже маленькая каморка для меня. Мэри мне ее показала, миледи. У меня никогда не было своей комнаты.

Какой богатый дом!

– Для меня так даже слишком, – нервно пробормотала Фланна. – Интересно, кто жил здесь до меня?

– Мэри говорит, что эти покои всегда были хозяйскими.

Значит, их занимали отец и мать вашего мужа. А до них – дед с бабкой. Мэри сказала, что леди Жасмин – очень благородная дама, так что по ней никогда не скажешь, будто она прибыла из какой-то дикой страны. Сразу видно – настоящая принцесса, да и ее слуги были такими важными, особенно мастер Адали. Мэри говорит, что после ее отъезда здесь уже никогда не будет как прежде.

– Мэри слишком много болтает, хотя, возможно, и права, – сухо заметила Фланна. – Боюсь, ей придется привыкнуть к обычной, простой хозяйке, и эта хозяйка – я. Во мне нет королевский крови, а тебя никак нельзя назвать важной. Разве что Энгус у нас может считаться величественным, из-за своего роста. А теперь помоги мне приготовиться ко сну, Эгги. Я устала, и ты, должно быть, тоже. День был долгим. Где мой муж?

– Не знаю, леди. Он был в зале, когда мы уходили.

Наверное, до сих пор там или в своей спальне. Может, найти Донала и спросить?

– Пока не стоит. Мне нужна ванна. До ужина я так и не успела искупаться. Иди к Энгусу, пусть он прикажет слугам. Герцог ведь не спит здесь, верно?

– Его комната рядом с вашей, леди. Так водится во всех приличных домах, говорит Мэри. Господь благослови меня, леди, нам предстоит многое узнать о здешних обычаях. – С этими словами служанка поспешила на поиски Энгуса.

Почему она задала Эгги столь глупый вопрос? Ведь Мэри уже успела сообщить, что у ее мужа своя спальня.

Фланна раздраженно заметалась по комнате. Она совсем измучена. Хуже того, начала понимать, что отец в своем стремлении найти ей выгодную партию представить не мог последствий брака герцога с простой шотландской девчонкой. Да и вряд ли он знал, чем это может кончиться.

Лохленн Броуди лишь два раза в жизни удалялся от Килликерна больше чем на пять миль, и то когда ездил в Инвернесс на летние игры. Весь их дом мог вместиться в парадный зал Гленкирка. Что же ей теперь делать? Ее положение немыслимо! Муж, которому она не нужна, и замок, которым она не в силах управлять.

Услышав стук, она откликнулась, и на пороге возник Энгус. Фланне неожиданно захотелось заплакать.

– Что мне делать? – всхлипнула она, и он мгновенно понял, о чем думает племянница.

– Перестаньте рыдать, миледи, – спокойно посоветовал он, закрывая за собой дверь. – Я умею обходиться со слугами. Разве я не вырос в Брее? Буду делать вид, что все приказы исходят от вас. Вам нужно только наблюдать и учиться, миледи. Кроме того, следует освоить письмо и чтение. Ваша мама знала и то и другое. Пусть у вас никогда не хватало на это терпения, но вы должны учиться.

– Не хочу, чтобы он понял, насколько я невежественна, – пробормотала Фланна.

– Я сам буду вашим наставником, – заверил Энгус. – Недаром ваш дедушка послал меня в университет, хотя до сих пор мне казалось, что сделал он это зря. Не бойтесь, миледи. Зима еще только началась, и вряд ли в Гленкирк приедут гости. Здесь есть библиотека, и как только вы овладеете искусством чтения, сможете учиться сами. Матушка герцога и все ее предшественницы были женщинами образованными. В незнании языков нет стыда, ибо вы всего лишь неученая девчонка, а те, кто здесь живет, вряд ли знают какой-то язык, кроме нашего. Но нужно хотя бы объясняться на правильном английском, девочка, иначе над тобой будут смеяться. Иногда герцогу придется уезжать, и ты будешь с ним переписываться. Завтра, миледи, и начнем.

Фланна шмыгнула носом и кивнула.

– О, Энгус! Что бы я делала без тебя? Ты всегда был – мне опорой, дядя.

Энгус быстро обнял ее и отстранился.

– Тише, миледи. Не известно, что скажет ваш муж, узнав о том, что бастард Гордонов стал его мажордомом.

– Посчитает, что в этом нет ничего особенного, – отмахнулась Фланна и поведала Энгусу о герцоге Ланди, единокровном брате Патрика.

– Все это так, – кивнул Энгус, – но его брат – сын принца и, если бы не обстоятельства, сам стал бы королем.

Вспомни, моей ма была всего лишь Джесси Форбс, дочь Брайд Форбс.

– А кто был ее отцом? – спросила Фланна. – Она его знала? И почему он не женился на твоей бабушке?

– Знала, миледи. Он был знатным человеком, подобно моему отцу. Старый Фингал Форбс, отец моей бабки, всегда говаривал, что девчонки Форбс никогда не могли устоять перед красивым парнем, да еще если тот учтиво попросит. – Великан хмыкнул и поспешно сменил тему:

– Сейчас принесут воду для вашей ванны, миледи.

Его светлость передал, что не придет к вам сегодня, поскольку очень измучен после тяжелого дня.

Энгус поклонился и вышел из комнаты, прежде чем Фланна успела засыпать его вопросами.

Огорчена она или обрадована?

Фланна все еще пыталась понять это, когда появилась Эгги во главе целого отряда молодых людей, несших большую дубовую лохань и ведра с водой. После их ухода Эгги помогла ей раздеться. Фланна принялась молча мыться, пока Эгги заворачивала во фланель нагретые в камине кирпичи и укладывала в постель, чтобы нагреть простыни.

Потом она вытерла хозяйку, помогла раздеться, уложила в кровать и, пожелав доброй ночи, удалилась: очевидно, ей самой не терпелось насладиться роскошью отдельной комнаты.

– Там даже есть окошко, миледи, – сообщила она Фланне, – и сундук для моих вещей!

Фланна улыбнулась в полумраке. У Эгги вряд ли было что-то, кроме смены одежды и гребня из грушевого дерева.

Ничего не скажешь, что хозяйка, что служанка – обе нищенки!

Она зарылась в перину, радуясь теплу и уюту. Мягкое сияние пламени в камине заливало комнату слабым золотистым свечением. Теперь, после разговора с Энгусом, на душе стало легче. Ее дядя, пусть и не мог похвастаться происхождением, все же получил воспитание настоящего джентльмена.

Мысли вновь вернулись к мужу. Все же жаль, что он не придет к ней ночью. Ванна буквально оживила ее, и она с наслаждением вспомнила его ласки прошлой ночью. Если следует как можно скорее дать Гленкирку наследника, нельзя позволять ему уклоняться от супружеских обязанностей! Но может, он в самом деле устал после сегодняшнего тяжелого путешествия сквозь снег и дождь? В конце концов, он ведь гораздо старше ее.

Фланна повернулась на бок, подтянула ноги к подбородку и свернулась калачиком. Да, это прекрасный дом, и она вынесет все трудности и одолеет все препятствия.

К утру снег прекратился, но на земле и крышах белели толстые сугробы. Спустившись вниз, в маленький семейный зал, она узнала, что муж снова уехал охотиться и вернется лишь через несколько дней. Кладовые почти пусты, и одного оленя явно не хватит на зиму. В леднике висит только туша того, которого убили вчера, а здесь может поместиться не меньше шести. Однако кроме оленя здесь было немало тушек диких птиц и кроликов, – Почему он не взял меня с собой? – пожаловалась Фланна. – Я такая же хорошая охотница, как любой мужчина. Когда они уехали? Может, я сумею их догнать?

– В отсутствие герцога, – спокойно заметил Энгус, – лучше всего будет начать занятия. Самое подходящее время. Будем заниматься в библиотеке. После завтрака приходите туда.

– Но я хочу охотиться! – заупрямилась Фланна.

– Как пожелаете, миледи, но что случится, когда ваш муж узнает, насколько вы невежественны? Вы еще не сумели ему понравиться. Муж, который спит со своей женой в брачную ночь, оставляет ее на следующую и уезжает охотиться? – Энгус неодобрительно покачал головой и досадливо прищелкнул языком.

– Он женился на мне из-за земли! – прошипела Фланна.

– Да, – согласился Энгус. – Но теперь она у него есть, а у вас – нет. Должна быть веская причина для того, чтобы он не прогнал вас, а пока ее что-то не заметно. Вам нужен ребенок, а то и два.

– У меня они будут! – вскинулась Фланна.

– Только при условии, что ты сможешь заманить его в свою постель, – рассудительно напомнил дядя. – А чем ты можешь заинтересовать и заинтриговать мужа? Разумеется, мужчины терпеть не могут умных жен, но всегда приятно, когда женщина умеет развлечь мужа занимательной беседой. А ты? О чем ты способна поговорить с мужем? Об охоте? Домашних дрязгах? Что такого ты можешь открыть ему нового, чтобы заставить влюбиться в тебя? Раньше или позже ты поймешь, что соитие без любви дает лишь опустошение и горечь. Похоть может на время удовлетворить, но любовь – редка и драгоценна. Но все будет, как ты хочешь. Оседлать вашу кобылку, миледи?

Фланна немного помолчала, прежде чем ответить.

– Буду ждать тебя в библиотеке, Энгус, – объявила она и, круто развернувшись, ушла, опечаленная и встревоженная.

Энгус Гордон лукаво усмехнулся. Его племянница – девочка неглупая, хотя сама не знает, насколько она умна. И наверняка очень способная! Быстро всему научится.

И Фланна не разочаровала его. За два дня усвоила азбуку и уже складывала короткие слова, вычитывая их из книг и старательно копируя. К удивлению дяди, оказалось также, что она немного умеет считать.

– Мама научила. Сказала, что иначе торговцы будут меня обманывать. Иногда я помогала Уне вести подсчеты.

Сам знаешь, как скуп мой отец.

– Это уж точно, – кивнул Энгус, довольный, что сестра сделала что-то нужное для своего ребенка.

Герцог и его люди вернулись пять дней спустя, привезя с собой четырех упитанных оленей. Фланна велела освежевать их и повесить на леднике. Она уже освоилась с замком и, если не корпела над книгами в библиотеке, бродила по дому вместе с дядей, несгибаемой старушкой Мэри и Эгги.

Больше всего ее заинтересовала западная башня, где когда-то жила дама, изображенная на портрете.

– Бабушка леди Жасмин тоже останавливалась тут, – сообщила Мэри. – Западную башню давно забросили бы, если бы не она. Старая дама говаривала, что это лучшее место во всем замке. Правда, леди Мариско уже давно в могиле. Говорят, она убила человека и спасла жизнь леди Жасмин, когда уже была совсем немолода.

– Убила? Здесь?! – ахнула Жасмин.

– Нет, в Англии, в том доме, который ныне принадлежит герцогу Ланди, – пояснила Мэри.

В какую же семью она вошла?! Свекровь – принцесса.

Брат – королевский бастард. Так много важных господ, если верить Мэри, а тут еще и убийца!

– А что с ней случилось?, – Да ничего, миледи. Она расправилась с преступником, которого разыскивали власти и который уже прикончил четырех человек. Храбрая была женщина, упокой ее Господи.

После возвращения мужа Фланна вознамерилась побольше узнать о его семье. Она заметила одобрительный взгляд Патрика при виде натертой воском мебели и безупречно чистых полов. Дымоходы тоже были вычищены, и ни один камин не коптил. Окна сверкали. Повсюду были расставлены миски с душистыми сухими цветами и травами.

– Добро пожаловать домой, милорд. Вижу, охота была удачной и вы запасли достаточно мяса на зиму, – приветствовала Фланна, подавая ему кубок с вином и почтительно приседая.

– Четыре оленя, мадам, – кивнул Патрик, прежде чем допить вино. – Погода снова меняется, так что придется пока оставаться в замке, но как только небо прояснится, мы снова поедем на промысел. Сейчас пошел дождь, но когда начнутся снегопады и зима окончательно установится, надеюсь найти еще хотя бы одного оленя, а может, и вепря.

– Вы, разумеется, хотите искупаться, – заметила Фланна. – Я велела принести горячей воды.

К изумлению Патрика, она взяла его за руку и повела наверх, в хозяйские покои.

– Донал, – велела она камердинеру герцога, – возьми одежду его светлости и отдай в стирку. Я сама вымою мужа.

Передай Энгусу, что сегодня мы будем ужинать в нашей дневной комнате.

Донал забрал рубашку, чулки и подштанники хозяина и поспешил вниз.

Патрик, стараясь не выказывать удивления, забрался в чан. Вода была горячей, и, когда тепло разлилось по телу, он понял, как натружены мышцы после нескольких дней, проведенных в седле на холоде и сырости.

– Мадам, – обратился он к жене, разнеженно прикрывая золотисто-зеленые глаза, – да вы просто идеальная супруга. На зал приятно взглянуть, а теперь еще и ванна!

– Если вы довольны, значит, и я счастлива, – скромно ответила Фланна.

Патрик рассмеялся.

– До чего же ты стала тихой и покорной, девушка, – поддразнил он.

– Вряд ли я могу спорить с вами, когда вы мной довольны, господин мой муж, – язвительно парировала Фланна и, намылив щетку из медвежьей щетины, опустилась на колени и принялась ловко отмывать его шею и плечи. Потом настала очередь рук и ног.

После ухода Донала Фланна сняла платье и осталась в рубашке и нижних юбках. Патрик заметил, что рубашка была той же самой, что она носила на второй день после свадьбы, и неожиданно до него дошло, что у Фланны вообще почти нет одежды, тем более такой, которая подобала бы герцогине. Он так старался добыть мяса на зиму, что и не вспомнил о молодой женщине, ставшей его женой. Что же, придется как можно скорее исправить свою ошибку. Она и в таком виде хороша, особенно сейчас, когда моет его, сосредоточенно склонив рыжую головку. Шнуровка на рубашке разошлась, обнажив круглые белоснежные груди.

Лукавая улыбка коснулась его губ. Искушение оказалось слишком велико.

Фланна от неожиданности взвизгнула, когда он потянул ее в воду, и с шумом плюхнулась на мужа.

– Да ты спятил, Патрик Лесли! Думаешь, у меня так много одежды, чтобы вот так, за здорово живешь, ее портить?!

Она принялась вырываться. Он увернулся от удара, выхватил из ее руки щетку и поцеловал в губы. Она продолжала отбиваться, оттаскивая за волосы его голову, хотя широкая ладонь уже скользнула в вырез рубашки и сжала грудь.

– Мадам, нельзя показывать свой товар и при этом ожидать, что я не попробую хоть кусочек, – шепнул он, прежде чем лизнуть ей ушко.

– О, ты просто разбойник, – слабо выдохнула она, но все же наклонила голову и коснулась губами его губ. – Именно это и называется любовной игрой, милорд?

Ее серебристо-серые глаза таинственно мерцали из-под полуопущенных ресниц.

– Да, – ответил он, проводя языком по ее губам. Потом отнял руку от тонкой талии и сунул под мокрую нижнюю юбку.

– Ты ужасный грешник, – вздохнула она, но чуть повернулась, чтобы ему было удобнее ее ласкать, – А вы – настоящая бесстыдница, мадам, – парировал он. – Я с самого начала это знал, когда ты на меня набросилась, но я именно тот человек, который любит бесстыдных, дерзких девчонок.

Его пальцы ласкали пухлые складки плоти, путаясь в нежных завитках, украшавших холмик Венеры. Фланна спрятала лицо у него на плече. Как она любит его ласки… А; сегодня он снова придет в ее постель, но теперь все будет не как в их брачную ночь. Теперь ей больше нечего бояться и можно попробовать ублажить мужа.

Но к тому, что произошло секунду спустя, Фланна не была готова и только ахнула, когда он, приподняв ее, насадил на свое любовное копье.

– Ну вот, так лучше, – пробормотал он. – Верно, девочка?

И одним движением сорвал с нее мокрую рубашку и бросил на пол. Набухшие соски терлись о его грудь. Фланна ощутила, как горят щеки. Голова шла кругом.

– Ох-х-х! – выдохнула Фланна. Он сжал ее ягодицы и резко подался вверх. Волна восторга захлестнула ее. Наконец-то их тела снова слились!

– О да! – вскрикнула она, поражая его своей чувственностью.

«Кровь Христова, будь она опытна в искусстве любви, какой бы опасной женщиной стала!» – подумал он, вонзаясь в нее все глубже.

– Поцелуй меня, девочка, – велел Патрик, приникая к ее губам.

Чудо! Чудо!

Только это слово отдавалось в голове Фланны, изнемогавшей под натиском страсти. Каким-то инстинктом ощутив, что может доставить ему куда больше блаженства, если ее грот будет теснее, она сжала его потаенными мышцами.

Патрик застонал, и она, ободренная успехом, повторила опыт.

– Вам это нравится, милорд? – спросила она, отстранившись. – Можно я сделаю это снова?

– Да, ведьма ты этакая, очень нравится. Ты дала мне невероятное наслаждение.

Он проник в нее глубже и резче, и вода в чане перелилась через край. Фланна вздрогнула, взлетела на вершины, о существовании которых не знала, и обмякла под напором изливавшихся в нее соков.

– О, милорд, это было изумительно, – прошептала она. – То, что вы называете соитием, поистине великолепно.

Патрик Лесли едва слышно рассмеялся:

– Ты права, девочка. Ты права.

Вода в чане быстро остывала. Патрик встал, увлекая Фланну за собой. Та покраснела, заметив, что обнажена до пояса и стоит в юбках, с которых стекает вода. Что теперь делать?

Патрик все решил за нее, развязав тесемки и быстро стянув с Фланны мокрую одежду.

– Ты прелестна, милая, и ни к чему меня стесняться.

Твой муж имеет право смотреть на тебя и восхищаться твоей красотой!

Румянец Фланны стал еще гуще.

– Давайте я вытру вас, милорд, – пробормотала она. – Я повесила полотенца на каминной решетке.

– Мы вытрем друг друга, – с улыбкой решил он, беря полотенце и начиная энергично растирать ее. – Вы голодны, мадам? Я – так очень. Интересно, что принес Энгус на ужин?

– Кровь Христова! – воскликнула Фланна. – Думаешь, он нас слышал?

– Возможно, но, думаю, твой Энгус многое повидал, в том числе и подобные сцены. Вряд ли его шокируют супружеские забавы!

Вытершись, он надел отделанный мехом халат из зеленого бархата, а Фланна натянула чистую сухую сорочку.