Элис проснулась за несколько секунд до звонка будильника и обнаружила, что лежит поперек кровати, а вокруг нее раскиданы бумаги.
Перед ней лежало генеалогическое древо, а рядом – заметки, сделанные в тулузской библиотеке. Элис усмехнулась. Точно так же она засыпала над работой, когда была студенткой.
Честно говоря, она чувствовала себя неплохо. Она не забыла вчерашнего взломщика, однако проснулась в хорошем настроении. Довольная, можно даже сказать, счастливая.
Элис потянулась и встала, чтобы открыть шторы и окно. Небо было разрезано светлыми полосками облаков. Склоны крепостного холма еще лежали в тени, и трава на откосе горела капельками росы. Над крепостными башнями ярким шелком голубело небо. С крыши на крышу перекликались крапивники и жаворонки. Повсюду еще виднелись следы ночной бури: клочья бурьяна на оградах, перевернутые мусорные бачки и разбросанные коробки, клочья газет в лужах на стоянке.
Элис с тревогой думала об отъезде из Каркасона. Ей чудилось, что этот поступок станет решительным шагом в неизвестность. Но что-то делать было надо, и к тому же единственный след Шелаг оставался в Шартре.
Да и день был хорош для поездки.
Собирая листки, она призналась себе, что принятое решение выглядело вполне разумным. Ей вовсе не хотелось покорно дожидаться возвращения вчерашнего непрошеного гостя.
Портье она объяснила, что уезжает на весь день, но комнату хочет оставить за собой.
– Вас ждет какая-то женщина, мадам, – отозвалась дежурная, кивнув в сторону холла. – Я как раз собиралась вам звонить.
– О? – Элис обернулась. – Она не сказала, чего хочет?
Портье покачала головой.
– Ну хорошо, спасибо.
– И еще, пришло утром, – добавила девушка, протягивая ей конверт.
Элис взглянула на штемпель. Отправлено вчера из Фуа. Почерк был ей незнаком. Элис не успела вскрыть письмо, потому что ожидавшая ее женщина подошла к ней.
– Доктор Таннер? – неуверенно спросила она.
Элис спрятала письмо в карман, чтобы прочесть погодя.
– Да?
– У меня для вас сообщение от Одрика Бальярда. Он хотел узнать, не сможете ли вы встретиться с ним на кладбище.
Женщина показалась смутно знакомой, но припомнить, где ее видела, Элис не сумела.
– Мы с вами где-то встречались? – спросила она.
Женщина замялась, потом выпалила:
– Даниель Дегарде. В нотариате.
Элис пригляделась. Она не помнила, чтобы видела ее вчера, но ведь в главном офисе было много народу.
– Месье Бальярд ждет вас на могиле семьи Жиро-Бо.
– В самом деле? – удивилась Элис. – А почему он сам не пришел?
– Мне надо идти.
Женщина развернулась и мгновенно сбежала, оставив Элис озадаченно смотреть ей вслед. Потом Элис взглянула на портье. Та пожала плечами.
Элис посмотрела на часы. Ее тянуло уехать, но, с другой стороны, десять минут разницы не делают.
– A demain,[89] – попрощалась она с портье, которая уже вернулась к своим делам.
Элис свернула к машине, чтобы оставить там рюкзачок, и перебежала дорогу, направляясь к кладбищу.
Едва она прошла в высокие железные ворота, атмосфера переменилась. Шум пробуждающегося города сменился звенящей тишиной. Справа стояло низкое, беленное известкой здание. На его стене в ряд висели на крюках черные и зеленые лейки. Заглянув в окно, Элис увидела наброшенную на спинку стула старую куртку и развернутую на столе газету. Как видно, кто-то только что вышел.
Элис медленно пошла по главной аллее. Утренней радости как не бывало. Самый воздух казался тяжелым. Серые скульптурные надгробия, фотографии на фарфоре, черные буквы на граните, даты рождений и смертей – фамильные могильные участки, откупленные местными семьями.
Фотографии тех, кто умер молодым, теснили лица стариков. У подножия многих памятников лежали цветы – живые, увядающие, или шелковые, пластмассовые, фарфоровые.
Вспоминая указания Карел Флери, Элис довольно легко отыскала участок Жиро-Бо. Над большой плоской плитой стоял раскинувший руки каменный ангел с поникшими крыльями.
Элис проследила пальцем надпись. Здесь лежала почти вся семья Жанны Жиро – женщины, о которой Элис ничего не знала, но которая была единственным звеном, связывающим Одрика Бальярда с Грейс. Только сейчас, разглядывая вырезанные в камне имена под одной фамилией, Элис осознала, как странно было хоронить здесь ее тетю.
Шум на боковой аллее прервал ее размышления. Она обернулась, ожидая увидеть старика, виденного на фотографии.
– Доктор Таннер?
Их было двое – мужчины в легких костюмах, оба темноволосые, скрывающие глаза за темными очками.
– Да?
Тот, что был меньше ростом, на секунду приоткрыл значок.
– Полиция. Мы должны задать вам несколько вопросов.
Элис похолодела.
– По какому поводу?
– Мы не задержим вас надолго, мадам.
– Я хотела бы видеть ваши удостоверения.
Он достал из нагрудного кармана карточку. Элис понятия не имела, как отличить настоящую от поддельной. Зато пистолет в кобуре у него под пиджаком выглядел вполне настоящим. Сердце у нее забилось чаще.
Прикинувшись, будто изучает карточку, она обводила взглядом кладбище. Вокруг никого. Аллеи во все стороны пусты.
– Так в чем же дело? – спросила она, сдерживая дрожь в голосе.
– Прошу вас, пройдемте с нами.
«Ничего они мне не сделают среди бела дня».
Элис с опозданием сообразила, почему ей показалось знакомым лицо доставившей вызов женщины. Та немного напоминала мужчину, увиденного мельком вчера в номере. Вот этого мужчину.
Краем глаза Элис заметила бетонные ступени, спускающиеся к новой части кладбища. За ними была калитка.
Мужчина взял ее за локоть.
– Доктор Таннер, мада…
Элис рванулась вперед, как спринтер со старта. От неожиданности мужчины на мгновение остолбенели, а когда кто-то их них крикнул, она уже сбежала по ступенькам и вылетела за ворота на Шемен де Англе.
Завизжала тормозами машина, мирно пыхтевшая вверх по склону. Элис даже не оглянулась. Она перевалилась через деревянную калитку виноградника и, спотыкаясь на вспаханной земле, прорвалась сквозь рядок старых лоз. Спиной она чувствовала, что те уже близко, догоняют. В ушах стучала кровь, мышцы ног натянулись, как рояльные струны, но Элис не останавливалась.
Снизу виноградник оказался огорожен проволочной сеткой, слишком высокой, чтобы через нее прыгать. В панике озираясь, она приметила в дальнем углу место, где можно было проползти под изгородью. Бросилась туда, упала на живот, чувствуя, как острые камни обдирают ладони и колени. Вскочила на той стороне – клок разодранной блузки зацепился за проволоку, она дернулась, как муха в паутине, оставила на сетке кусок плотной синей ткани.
И оказалась в огороде, где длинные ряды бамбуковых рам поддерживали плети баклажанов, кабачков и гороха. Пригнув голову, Элис завиляла между скрывающими ее грядками, надеясь спрятаться в сараюшке. Из-за угла, гремя тяжелой цепью, выскочил здоровенный мастиф, злобно залаял, щелкнул зубами. Элис задушила крик и отскочила.
Главные ворота фермы выходили прямо на людную городскую улицу, тянувшуюся под холмом. Оказавшись на тротуаре, Элис рискнула оглянуться через плечо. За спиной было пусто и тихо. Они отказались от преследования.
Элис уперлась руками в колени, согнулась вдвое, облегченно переводя дух после долгого бега. Мало-помалу руки и колени перестали дрожать, зато мысли понеслись вскачь.
«И что ты собираешься делать?» Они наверняка вернутся в гостиницу и будут ждать ее там. Нет, туда она не пойдет. Элис сунула руку в карман и убедилась, что в спешке не выронила ключей от машины. И рюкзак с вещами там, запихнут под переднее сиденье.
«Позвони Нубелю!»
Листок с номером Нубеля лежал в рюкзачке под сиденьем вместе с остальными вещами. Элис стала отряхиваться. Джинсы в пыли, лопнули на колене. Ничего не поделаешь, придется возвращаться к машине и надеяться, что ее там не ждут.
Элис быстро шла по рю Барбакан. Всякий раз, как мимо проносилась машина, она невольно втягивала голову в плечи. Обошла церковь и свернула вправо по узкой дорожке с табличкой рю де ла Гаффе.
Элис старалась держаться в тени. Дома мелькали по сторонам, сливаясь в непрерывную линию. Что-то вдруг неопределенно кольнуло, в спину. Она остановилась, обернулась на хорошенький желтый домик, ожидая встретить чей-то взгляд. Однако дверь была заперта и ставни плотно закрыты. Задерживаться Элис не решилась и торопливо пошла дальше.
«Ехать в Шартр или не ехать?»
Как ни странно, убедившись, что опасность – не плод ее воображения, Элис избавилась от неуверенности. Чем больше она размышляла, тем сильнее становилось подозрение, что за всем этим стоит Оти. Этот тип решил, будто она украла кольцо, и твердо намерен его вернуть.
«Позвони Нубелю!»
И снова она пропустила мимо ушей собственный совет. До сих пор инспектор ничего не предпринимал. Притом что убит его подчиненный, пропала Шелаг… Лучше уж полагаться только на саму себя.
Элис вышла к стоянке со стороны рю Тривалл, рассудив, что если ее ждут, то скорее у главных ворот.
Отсюда к стене, огораживавшей площадку, вело несколько крутых ступеней. Всякий мог видеть ее сверху, а для Элис обзор был закрыт. Если они там, она их увидит, когда будет уже поздно.
«Другого способа нет…»
Элис набрала в грудь побольше воздуха и взбежала по ступеням. Страх подстегивал ее и придавал силы ногам. Наверху она остановилась и осмотрелась. Машин здесь было порядочно, но людей почти не видно. Ее машина стояла на том же месте. Элис прошла к ней, прячась за рядом припаркованных легковушек, низко пригибая голову. Когда она наконец скользнула на водительское сиденье, руки у нее тряслись. Казалось, вот-вот над ней вырастут мужские фигуры. В ушах до сих пор стояли их крики. Едва оказавшись внутри, она захлопнула и заперла дверцу и сердито повернула ключ зажигания.
Стреляя глазами во все стороны, до боли в пальцах сжав баранку руля, Элис дожидалась, пока туристский фургон освободит ей дорогу и охранник поднимет шлагбаум. Потом вдавила педаль скорости и, нарушая все правила, рванула через асфальтовую площадку к воротам.
Охранник кричал и махал руками ей вслед, но Элис и не подумала останавливаться.
ГЛАВА 52
Одрик Бальярд с Жанной стояли на платформе в Фуа, дожидаясь поезда на Андорру.
– Через десять минут, – сказала Жанна, взглянув на часы. – Еще не поздно. Может, передумаешь и все-таки поедешь со мной?
Он улыбнулся ее настойчивости:
– Ты же знаешь, не могу.
Жанна нетерпеливо махнула рукой.
– Ты тридцать лет отдал их истории, Одрик. Элэйс, ее сестра, отец, муж – ты провел жизнь в их компании. – Голос ее смягчился: – Не пора ли жить самому?
– Их жизнь – это моя жизнь, Жанна, – со спокойным достоинством отозвался он. – Слова – всего лишь оружие против лжи истории. Мы должны свидетельствовать истину. Если мы не исполняем этот долг, те, кого мы любили, умирают дважды. – Он помолчал. – Мне не будет покоя, пока я не узнаю, чем все кончилось.
– Восемьсот лет спустя? Правда может оказаться слишком глубоко похороненной. – Жанна запнулась. – И может быть, оно и к лучшему. Некоторым тайнам лучше оставаться тайнами.
Одрик смотрел прямо перед собой на вершины гор.
– Ты знаешь, как я сожалею, что принес в твою жизнь горе.
– Я не о том говорю, Одрик.
– Но, – продолжал он, словно не услышав, – я живу затем, Жанна, чтобы искать истину и открывать ее.
– Истину! А те, против кого ты сражаешься? Чего ищут они? Истину? Сомневаюсь.
– Да, – признался он, помолчав, – думаю, у них другая цель.
– Какая же? – нетерпеливо спросила она. – Я послушалась тебя и уезжаю. Почему бы не сказать мне хоть теперь?
Он стоял в нерешительности.
Жанна не отступалась:
– Noublesso Veritable и Noublesso de los Seres – это разные имена одной и той же организации, верно?
– Нет! – Слово прозвучало строже, чем он намеревался. – Нет.
– Тогда что же?
Одрик вздохнул.
– Целью Noublesso de los Seres было хранить пергаменты Грааля. Они исполняли свою роль тысячелетиями. До времени, когда пергаменты оказались разделены. – Он помедлил, осторожно подбирая слова. – Общество Noublesso Veritable, с другой стороны, было создано всего сто пятьдесят лет назад, когда стало возможным вновь понять забытый язык этих пергаментов. Имя «Veritable» – «истинные» или «настоящие» стражи – намеренная попытка придать вес своему обществу.
– Так Noublesso de los Seres больше не существуют?
Одрик покачал головой.
– Когда трилогия была разделена, их существование утратило смысл.
Жанна нахмурилась:
– Разве они не пытались вернуть утерянное?
– Поначалу пытались, – признал Одрик, – но потерпели поражение. Со временем такие попытки прекратились. Было бы глупостью рисковать последним сохранившимся пергаментом в надежде вернуть остальные два. А когда язык записей был окончательно забыт, тайна оказалась надежно скрыта. Только один человек… – Бальярд осекся.
Он чувствовал на себе взгляд Жанны.
– Единственный человек, который еще мог прочитать пергаменты, предпочел ни с кем не делиться своим знанием.
– И что было потом?
– Четыреста лет ничего не было. В 1798 году император Наполеон отплыл в Египет. Кроме армии он взял с собой ученых и исследователей. Те открыли руины древней цивилизации, правившей этими землями тысячелетия назад. Сотни произведений искусства, священных таблиц, камней с надписями были доставлены во Францию. После этого разгадка древних языков – демотического, клинописного, иероглифического письма – стала только делом времени. Как тебе известно, Жан-Батист Шампольон первым догадался, что знаки иероглифов следует читать не как символы или знаки слов, а как фонетическую азбуку. В 1822 году он «расколол шифр» – если использовать вульгарное выражение. Для древних египтян письменность была даром богов – само слово «иероглиф» означает «божественная речь».
– Но если пергаменты Грааля написаны на языке древнего Египта… – Жанна сбилась и начала заново. – Если я правильно поняла, что ты пытаешься сказать… Одрик! – Она покачала головой. – Что существовало общество Noublesso – верю. Что верили, будто в трилогии скрыты древние тайны – опять же, согласна. Но остальное? Невероятно.
Одрик грустно усмехнулся.
– Можно ли защитить тайну лучше, чем скрыв ее под другой? Цивилизация извечно существует, присваивая и усваивая чужие символы и секреты.
– О чем ты говоришь?
– Люди докапывались до истины. И верили, что обрели ее. Прекращали поиски, не подозревая, какие поразительные открытия лежат под верхним слоем тайн. На протяжении всей истории люди крадут у старых культур религиозные символы, ритуалы, понятия, чтобы выстроить свою, новую культуру. – К примеру, день, который христиане празднуют как Рождество Иисуса из Назарета – двадцать пятое декабря – был празднеством Солнца Непобедимого, днем зимнего солнцестояния. Крест, как и идею Грааля, они похитили у египтян. Император Константин заимствовал и видоизменил египетский крест жизни – «анкх». «In hoc signo vinces» – «Сим победиши» – слова, которые, как говорят, он произнес, увидев крест, явившийся в небе. В новейшие времена Третий рейх присвоил знак свастики – древний индийский символ колеса жизни.
– Лабиринт… – поняла Жанна.
– L'antica simbol del Miègjorn. Древний символ Миди.
Жанна сидела задумавшись, сложив руки на коленях.
– Что же теперь? – спросила она.
– Я всегда понимал, что рано или поздно пещеру откроют, – откликнулся он. – Не я один знал о ее существовании, Жанна.
– Но ведь раскопки в горах Сабарте вели и наци во время войны, – напомнила она. – Нацистские охотники за Граалем руководствовались слухами, что в тех горах скрыты сокровища катаров. Они несколько лет рылись по всем местам, с которыми связывали легенды. Как получилось, что они не наткнулись на пещеру еще шестьдесят лет назад?
– Мы постарались, чтобы им это не удалось.
– Ты был там? – От удивления голос ее прозвучал резко.
Одрик улыбнулся.
– В рядах Noublesso Veritable, – сказал он, уклоняясь от вопроса, – нет согласия. Организацию возглавляет женщина: Мари-Сесиль Л'Орадор. Она верит в Грааль и стремится заполучить его в свои руки. Она верит в миссию.
Он помолчал, и его лицо помрачнело.
– Есть и другие. Они руководствуются другими мотивами.
– Ты должен поговорить с инспектором Нубелем! – горячо сказала Жанна.
– А если он все-таки работает на них? Слишком велик риск.
Резкий гудок разорвал тишину станции. Оба обернулись к поезду, который, скрипя тормозами, подползал к платформе.
– Не хочется мне оставлять тебя одного, Одрик.
– Я знаю, – кивнул он, помогая ей подняться в вагон. – Но все кончается, как должно было кончиться.
– Кончается?
Она опустила окно, протянула ему руку.
– Пожалуйста, будь осторожен. Побереги себя хоть немного.
Вдоль всей платформы хлопнули, закрываясь, тяжелые двери. Поезд тронулся, сперва медленно, понемногу набирая скорость, пока не скрылся в складке горного ущелья.
ГЛАВА 53
Шелаг почувствовала, что рядом с ней кто-то есть. Она с трудом подняла голову.
Тошнило, во рту было сухо, а в голове пульсировал глухой гул, напоминавший гудение кондиционера. Двигаться она не могла. Через несколько минут пришло понимание, что она сидит на стуле, руки связаны за спиной, а лодыжки туго притянуты к деревянным ножкам.
Она услышала легкий шорох, скрипнули половицы, словно кто-то переступил с ноги на ногу.
– Кто здесь?
Ладони стали скользкими от страха. Ручеек пота пополз по спине. Шелаг заставила себя открыть глаза, но все равно ничего не увидела. Она испуганно затрясла головой, заморгала, пытаясь вернуть зрение, и только тогда поняла, что на голову натянут мешок. Мешковина пахла землей и плесенью.
Все тот же дом? Она вспомнила иглу, без предупреждения воткнувшуюся в тело. Укол сделал тот же мужчина, что приносил еду. Но должен же кто-нибудь явиться и сласти ее? Почему они не приходят?
– Кто здесь?
Ответа не было, но Шелаг чувствовала, что кто-то стоит совсем рядом. Воздух казался сальным от запаха мужского лосьона и табака.
– Что вам надо?
Открылась дверь. Шаги. Шелаг ощутила перемену обстановки. Инстинкт самосохранения заставил ее дернуться, но веревки только стянулись туже. Плечи заломило.
Дверь захлопнулась с глухим зловещим стуком.
Шелаг замерла. Мгновение длилась тишина, затем вошедший двинулся к ней, все ближе и ближе. Шелаг вжалась в спинку стула. Он остановился прямо перед ней. Она ощущала его всем телом: словно тысячи тонких проволочек натягивали кожу. Он, как хищник, кружащий вокруг добычи, обошел ее раз-другой, потом опустил руки ей на плечи.
– Кто вы? Уберите хотя бы мешок!
– Нам надо еще раз поговорить, доктор О'Доннел.
Знакомый голос, холодный и четкий, ножом резанул слух.
Шелаг поняла, что с самого начала ожидала услышать именно его. Боялась услышать.
Он внезапно опрокинул назад ее стул.
Шелаг взвизгнула, не в силах остановить падение. Он не дал ей коснуться земли – подхватил в нескольких дюймах от пола, так что она оказалась лежащей на спине, с запрокинутой головой и торчащими в воздух ногами.
– Вы не в том положении, чтобы о чем-то просить, О'Доннел.
Ей показалось, он не один час продержал ее в таком положении. Потом, так же внезапно, выпрямил стул. От силы рывка у Шелаг хрустнула шея. Она потеряла чувство направления, как ребенок при игре в жмурки.
– На кого вы работаете, О'Доннел?
– Мне нечем дышать, – прошептала она.
Он не отозвался. Шелаг услышала, как он щелкнул пальцами. Судя по звуку, перед ней поставили второй стул. Он сел и подтянул ее к себе, так что его колени втиснулись ей между бедер.
– Вернемся к событиям понедельника. Почему вы допустили свою подругу работать на том участке?
– Элис тут ни при чем, – вскрикнула она. – Я ей не разрешала, она сама ушла. Я даже не знала. Вышла ошибка. Она ничего не знает.
– Тогда расскажите, что знаете вы, Шелаг.
В его устах ее имя прозвучало угрозой.
– И я ничего не знаю! – воскликнула она. – Поверьте, все что знала, я рассказала вам в понедельник.
Удар обрушился из темноты на правую щеку. Голова откинулась назад. Шелаг почувствовала на языке вкус крови. Тонкая струйка стекала в горло.
– Кольцо взяла ваша подруга, – ровным голосом проговорил он.
– Нет, нет, клянусь, она не брала!
– Кто же тогда? – настаивал он. – По словам доктора Таннер, вы довольно долго оставались там наедине со скелетами.
– Зачем бы мне его брать? Для меня оно ничего не стоит.
– Почему вы так уверены, что его не взяла доктор Таннер?
– Она бы не стала. Просто она бы этого не сделала! – крикнула Шелаг. – В пещеру входили многие. Любой из них мог его взять. Доктор Брайлинг, полицейские…
Шелаг осеклась.
– Полицейские, говорите, – повторил он.
У Шелаг перехватило дыхание.
– Любой из них мог взять кольцо… Скажем, Ив Бо.
Она замерла. Ей слышно было его ровное, спокойное дыхание. Он знает.
– Кольца там не было!
Он вздохнул.
– Бо отдал кольцо вам? Чтобы вы передали подруге?
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сумела выговорить Шелаг.
Новый удар, на этот раз кулаком, а не ладонью. Кровь хлынула из носа на подбородок.
– Чего я не понимаю, – продолжал он, как будто ничего не случилось, – это почему он не передал вам также и книгу, доктор О'Доннел?
– Он ничего мне не отдавал, – задыхаясь, проговорила она.
– По словам доктора Брайлинга, вечером в понедельник вы покинули общежитие с большой сумкой.
– Он лжет.
– На кого вы работаете? – вкрадчиво, почти нежно повторил он. – Все это кончится. Если ваша подруга не замешана, никто не причинит ей вреда.
– Она ни при чем, – проскулила Шелаг. – Элис даже не знала…
Шелаг сжалась, почувствовав его руку у себя на горле. Сперва он гладил ее в пародии на страсть, потом стал сжимать сильнее и сильнее. Ей казалось, будто на горле затягивается железный воротник. Шелаг металась из стороны в сторону, пытаясь глотнуть воздуха, но мужчина был слишком силен.
– Вы с Бо работали на нее? – спросил он.
Она уже теряла сознание, когда он выпустил ее горло и принялся одну за другой расстегивать пуговицы на ее рубашке.
– Что вы делаете? – прошептала она, ощущая на себе его холодные бесстрастные пальцы.
– Вас никто не ищет.
Что-то щелкнуло, и по запаху Шелаг поняла, что перед ней зажгли зажигалку.
– Никто сюда не придет…
– Пожалуйста, не надо…
– Вы с Бо работали вместе?
Она кивнула.
– На мадам Л'Орадор?
Она кивнула еще раз и сумела выговорить:
– Ее сын. Франсуа-Батист. Я говорила только с ним.
Она почувствовала тепло огня у самой кожи.
– А как насчет книги?
– Я ее не нашла. Ив тоже.
Кажется, он вздрогнул и отдернул руку.
– Так зачем же Бо ездил в Фуа? Вам известно, что он виделся с доктором Таннер?
Шелаг пыталась покачать головой, но от этого в ней взорвалась боль и новая волна озноба прошла по телу.
– Он ей что-то передал.
– Только не книгу, – проговорила она, с трудом втягивая в грудь воздух, чтобы продолжить фразу.
В это время дверь открылась, из коридора донеслись приглушенные голоса, запах пота и табачного дыма.
– Как вы должны были передать мадам Л'Орадор книгу?
– Через Франсуа… – Говорить ей было больно. – Встретиться на пике де… мне дали номер, куда позвонить.
Она отпрянула, почувствовав его руку на груди.
– Прошу вас, не…
– Видите, как все просто, стоит только захотеть? А теперь вы сделаете для меня этот звонок.
Шелаг в ужасе замотала головой.
– Если они узнают, что я рассказала, меня убьют.
– А я убью вас и мадемуазель Таннер, если вы этого не сделаете, – холодно ответил он. – Вам выбирать.
Шелаг понятия не имела, где сейчас Элис. В безопасности или тоже здесь?
– Он ждет звонка о том, что вы нашли книгу, не так ли?
Она уже не осмеливалась лгать. Покорно кивнула.
– Их больше интересовал маленький диск, размером с кольцо, чем само кольцо.
Шелаг с ужасом поняла, что впервые сказала ему что-то, чего он не знал заранее.
– Для чего этот диск?
– Не знаю.
Шелаг услышала собственный крик, когда пламя лизнуло ее кожу.
– Для че-го он? – медленно, по слогам проговорил допрашивающий.
Голос, был совершенно спокоен. Шелаг стало холодно. Сладко и тошнотворно запахло горелым мясом. Она уже не различала слов. Боль уносила ее, она уплывала, падала. Шея больше не держала головы.
– Мы ее потеряем. Снимите мешок.
Мешковина сползла с лица, цепляя порезы и ссадины.
– Вложить в кольцо… – Собственный голос слышался как из-под воды. – Как ключ… К лабиринту…
– Кто еще об этом знает? – выкрикнул он ей в лицо, но Шелаг понимала, что он уже ничего не может ей сделать.
Подбородок уткнулся в грудь. Он вздернул ей голову. Один глаз совершенно заплыл, но второй моргнул, приоткрываясь. Перед ней расплывались, качались пятна лиц.
Она без сознания…
– Кто? – Он склонился над ней. – Мадам Л'Орадор? Жанна Жиро?
– Элис, – прошептала она.
ГЛАВА 54
В Шартр Элис добралась только во второй половине дня. Она нашла гостиницу, купила там карту и отправилась прямо по адресу, который получила в справочной службе. Элис с удивлением разглядывала элегантный особняк с блестящим медным почтовым ящиком и дверным молотком, с элегантными растениями в ящиках на подоконниках и в высоких клумбах у ступеней. Трудно было вообразить Шелаг в этом доме.
«И что, черт возьми, ты скажешь, когда откроют дверь?»
Элис глубоко вздохнула, поднялась по ступеням и позвонила. Ответа не было. Она подождала, отступила назад, посмотрела на окна и позвонила еще раз. Потом набрала телефонный номер. Секунду спустя в доме зазвонил телефон.
По крайней мере, дом тот самый.
Она была разочарована, однако, честно сказать, вздохнула с облегчением. Выяснение отношений откладывалось.
Площадь перед собором кишела туристами, сжимающими камеры и путеводители, вздымающими над головами цветные флажки и зонтики. Благопристойные немцы, застенчивые англичане, блестящие итальянцы, тихие японцы, восторженные американцы… У детей всех наций был одинаково скучающий вид.
За время долгого пути на север Элис отказалась от мысли, что шартрский лабиринт подскажет ей решение загадки. Очень уж очевидной была связь: пещера на пике де Соларак, Грейс, она сама… слишком очевидно. Что-то подсказывало Элис, что ее вывели на ложный след.
Тем не менее она купила билет и пристроилась к экскурсии на английском, которая должна была начаться через десять минут. Экскурсоводом оказалась деловитая дама средних лет с учительскими повадками и отрывистой манерой речи.
– Современному взору соборы представляются серыми, устремленными в небо строениями, строгими молитвенными домами. Однако в Средневековье они скорее напоминали пестротой красок индуистские храмы и святилища Таиланда. Украшавшие вход статуи и тимпаны шартрезского собора, как и всех других храмов, лучились многоцветьем. – Экскурсоводша воспользовалась острием зонтика как указкой. – Присмотритесь, и вы увидите в трещинах камня остатки розовой, желтой и голубой краски.
Туристы рядом с Элис послушно закивали.
– В 1149 году, – продолжала женщина, – пожар уничтожил большую часть Шартра, в том числе и собор. Сперва предполагали, что в огне погибла и святейшая реликвия собора – sancta camisia, родильная сорочка, в которой святая Мария, по преданию, родила Христа. Но три дня спустя реликвия, скрытая монахами в склепе, была обретена вновь. Ее возвращение сочли чудом, знаком, что собор должен быть отстроен. Здание, которое вы видите, было завершено в 1223 году, а в 1260-м освящено как соборная церковь Успения Богородицы. Это первый из французских соборов, посвященных Деве Марии.
Элис слушала вполуха, пока они не перешли к северной стороне собора. Экскурсоводша представила им жутковатую процессию ветхозаветных царей и цариц, высеченных над северным порталом.
Элис внутренне содрогнулась.
– Это единственное существенное напоминание о ветхозаветной истории в данном соборе, – говорила экскурсоводша, знаком призывая их подойти ближе. – Многофигурная композиция на этой колонне изображает, как предполагается, перенесение в Иерусалим Ковчега Завета Менеликом, сыном царя Соломона и царицы Савской, хотя историки утверждают, что история Менелика до XV века не была известна в Европе. А вот… – она немного опустила указку, – еще одна тайна. Если у вас острое зрение, вы сможете прочитать латинскую надпись: «HIC AMITITUR ARCHA CEDERIS». – Она обвела глазами группу и снисходительно улыбнулась. – Если среди вас есть знатоки латыни, они согласятся, что эта фраза лишена смысла. В некоторых путеводителях «ARCHA CEDERIS» переводится как «действуй посредством ковчега». Тогда надпись можно перевести: «Здесь вещи обретают свой ход; действуй посредством ковчега». Однако если вы, подобно некоторым комментаторам, увидите в «CEDERIS» испорченное «FOEDERIS», то вся надпись обретет смысл: «Отсюда он отпущен, Ковчег Завета».
Она оглядела слушателей.
– Эта дверь, кроме всего прочего, дала начало множеству мифов и легенд, связанных с собором. Имена строителей здания не дошли до нас, хотя обычно они сохранялись в хрониках, По-видимому, по тем или иным причинам записи о строительстве не велись, и имена со временем просто забылись. Однако люди с более живым воображением толкуют отсутствие сведений иначе. Упорно циркулируют слухи, что собор возведен в соответствии с Таблицами Закона, добытыми одним из девяти рыцарей-тамплиеров, как зашифрованная каменная книга, гигантская головоломка, разгадать которую доступно лишь посвященным. Многие верят, что под лабиринтом некогда захоронили кости Марии Магдалины, если не сам Святой Грааль.
– А кто-нибудь проверял?
Элис тотчас же пожалела о сорвавшемся с языка вопросе. На нее обратилось множество укоризненных взглядов.
Экскурсовод подняла бровь:
– Разумеется, и не раз. Но вряд ли вы удивитесь, услышав, что поиски ли к чему не привели. Всего лишь еще один миф. – Выдержав паузу, она предложила: – Войдем внутрь.
Смущенная Элис вслед за группой прошла к Западному входу, где стояла очередь, медленно втягивавшаяся внутрь. Все здесь говорили приглушенными голосами: делала свое дело магия запаха древнего камня и ладана. В боковых приделах и у главного входа мерцали ряды поставленных верующими свечей.
Элис внутренне приготовилась к встрече с видениями прошлого, к повторению пережитого в Тулузе и Каркасоне. Но здесь ничего подобного не было, и спустя несколько минут она расслабилась и стала с интересом осматриваться. Она уже читала, что собор в Шартре представляет лучшее в мире собрание витражей, однако ослепительное сияние цветных окон потрясло ее. Калейдоскоп переливчатых цветов, ярчайшие сценки будничной жизни и библейской истории, «Окно Розы» и «Окно Голубой Девы», «Окно Ноя», с изображением потопа и животных, пара за парой уходящих в ковчег… Элис бродила по собору, пытаясь представить его блистающим свежими фресками, увешанным золотой парчой. Как должен был поражать человека Средневековья контраст между величием божьего храма и обыденным миром. Наверно, им виделось здесь вещественное воплощение Царства Божия на земле.
– И наконец, – продолжала ведущая, – мы переходим к самой знаменитой достопримечательности: мозаичному лабиринту из одиннадцати кругов. Центральный камень утерян еще в древности, но остальной узор полностью сохранился. Для средневекового христианина лабиринт предоставлял возможность совершить духовное странствие, заменяющее действительное паломничество в Иерусалим. Поэтому лабиринты, выложенные на полу, – в отличие от стенных росписей и мозаик – часто известны под названием «chemin de Jérusalem» – то есть дорога, или тропа, иерусалимская. Паломники проходили маршрут к центру, часто по многу раз, что символизировало растущее постижение Господа. Кающиеся зачастую совершали это путешествие на коленях, так что на него мог уйти не один день.
Элис протолкалась вперед. Только сейчас, почувствовав, как замирает сердце, она поняла, что до сих пор бессознательно оттягивала эту минуту.
«Вот она и настала».
Элис вздохнула. Симметрия была нарушена рядами скамей, расставленных лицом к алтарю по сторонам нефа для вечерней службы. Но ни скамьи, ни заранее известные размеры мозаики не уменьшили впечатления. Огромный лабиринт несомненно был самой потрясающей деталью собора.
Элис медленно шла за цепочкой туристов, протянувшихся по сужающимся кругам, словно в детской игре «змейка». Наконец она достигла центрального круга.
И не почувствовала ничего. Ни трепета, ни мгновенного просветления или преображения. Ровным счетом ничего. Она присела на корточки, коснулась земли. Гладкий и холодный камень ничего не говорил ей.
Элис сухо усмехнулась.
«А ты чего ждала?»
Ей даже не пришлось доставать из рюкзачка свой набросок пещерного лабиринта. Она и так знала: для нее здесь ничего нет. Не привлекая внимания, Элис отделилась от группы и выбралась наружу.
После яростного зноя Миди приятно было погулять под мягким северным солнцем, и Элис несколько часов бродила по историческому центру города. Не признаваясь самой себе, она высматривала тот угол, на котором сфотографировались когда-то Грейс и Одрик Бальярд. Его то ли не было вообще, то ли он оказался за пределами туристской карты. Улицы большей частью назывались по занятию ремесленников, селившихся здесь прежде: часовщиков, дубильщиков, конюхов и переплетчиков – последнее название напоминало, что в XII–XIII веках Шартр был важным центром бумажной и книжной промышленности. Улицы де Тру а Дегре не было.
Наконец Элис вернулась туда, откуда начинала прогулку: к Западному входу в собор. Она присела на ограду, прислонившись к перильцам, и лениво пробежала глазами табличку на угловом здании напротив. Вскочила и перебежала площадь, чтобы еще раз прочесть: «Рю де Летруа Марше, бывшая де Тру а Дегре».
Просто ее переименовали! Улыбнувшись про себя, Элис отступила назад, чтобы лучше видеть, и налетела спиной на уткнувшегося в газету прохожего.
– Pardon, – извинилась она, уступая дорогу.
– Это я должен извиниться, – возразил он с приятным выговором Восточного побережья. – Сам виноват, что не смотрел, куда иду. Вы не ушиблись?
– Все в порядке.
К ее удивлению, прохожий пристально разглядывал ее.
– Что-нибудь?..
– Вы Элис, верно?
– Да? – осторожно призналась она.
– Ну конечно. Элис! Привет, – улыбнулся он, приглаживая пятерней взлохмаченную каштановую шевелюру. – Вот так встреча!
– Извините, но я…
– Уильям Франклин, – напомнил он, протягивая ей руку. – Уилл. Мы встречались в Лондоне году в девяносто четвертом или пятом. Целая компания собралась. Ты была с парнем… как бишь его… Оливер! Верно? А меня привел двоюродный брат.
Элис с трудом припомнила полную народу квартирку, где собирались университетские приятели Оливера. Кажется, был там молодой американец, веселый и симпатичный, но она тогда была влюблена по уши и никого толком не замечала.
«Тот самый парень?»
– У тебя прекрасная память, – заметила она. – Это было так давно…
– А ты совсем не изменилась, – улыбнулся он. – Ну, как поживает Оливер?
Элис помрачнела.
– Мы расстались.
– Какая жалость… – После короткой заминки он добавил: – А кто это на фотографии?
Элис совсем забыла, что до сих пор держит в руке старую карточку.
– Моя тетушка. Я нашла это в ее вещах и, раз уж сюда попала, решила попробовать отыскать место, где она снималась. – Она ухмыльнулась. – Не думай, что это было просто!
Уилл заглянул ей через плечо.
– А с ней кто?
– Какой-то знакомый. Писатель.
Новая заминка, будто оба хотели продолжить разговор и подыскивали подходящую тему. Уилл снова вернулся к фотографии.
– На вид она симпатичная.
– Симпатичная? Мне кажется, у нее довольно решительный вид, хотя соответствует ли он характеру, я не знаю. Мы не были знакомы.
– Правда? Тогда зачем же ты носишь с собой ее фото?
Элис убрала фотографию.
– Это трудно объяснить.
– Трудности меня не пугают, – усмехнулся он. – Слушай… как насчет выпить кофе или еще чего? Если ты, конечно, не торопишься.
Элис удивилась, хотя сама подумывала о том же.
– И часто ты так подбираешь женщин на улице?
– Обычно нет. Встречный вопрос: ты часто соглашаешься?
Элис казалось, что она видит эту сцену с высоты. Видит мужчину и женщину, похожую на нее, входящих в старомодную паттисери,[90] с разложенными в стеклянных шкафчиках пирожными и выпечкой.
«Просто не верится, что это я».
Виды, запахи, звуки… Официанты, лавирующие между столиками, горячий, горький аромат кофе, шипение закипающего молока в машинке, звон вилок о тарелки – все было необычайно живым и ярким. И прежде всего сам Уилл: как он улыбался, как поворачивал голову, как за разговором теребил пальцами серебряную цепочку на шее.
Они выбрали столик на улице. Шпиль собора чуть виднелся за крышами. Едва усевшись, оба почувствовали легкое смущение – и заговорили разом. Элис рассмеялась, Уилл извинился.
Медленно, на ощупь, они начали заполнять шестилетний пробел, разделявший их встречи.
– Ты прямо с головой ушел в чтение, – заметила Элис, разворачивая к себе газету Уилла, чтобы прочитать заголовок. – Знаешь, когда вылетел на меня из-за угла.
Он улыбнулся:
– Да, извини уж. Местные газеты не часто бывают так увлекательны. В реке прямо посреди города выловили убитого. Заколот ударом в спину, руки и ноги были связаны. Местное радио сходит с ума. Кажется, подозревают ритуальное убийство и связывают его с исчезновением журналиста, пропавшего на прошлой неделе. Он как раз писал репортажи о тайных религиозных обществах.
Улыбка сошла с лица Элис. Она потянула к себе газету:
– Можно посмотреть?
– Конечно, на здоровье.
Прочитав список названий, Элис забеспокоилась еще больше. Noublesso Veritable. Звучит знакомо…
– Тебе нехорошо?
Элис подняла глаза и встретила внимательный взгляд Уилла.
– Извини, – отозвалась она. – Задумалась. Что-то в этом роде мне уже попадалось. Просто я удивилась совпадению.
– Совпадение? Звучит интригующе.
– Это долгая история.
– А я не спешу, – ответил Уилл, опираясь локтями на стол и ободряюще улыбаясь ей.
Элис настолько долго оставалась наедине с собственными мыслями, что ее так и подмывало с кем-то поговорить. К тому же он вроде как знакомый… И можно рассказывать не все…
– Ну, не знаю, какой в этом смысл, – заговорила она. – Пару месяцев назад меня вдруг известили – как гром с ясного неба, – что умерла моя тетушка и все оставила мне, в том числе и дом во Франции.
– Та леди с фотографии?
Она кивнула.
– Ее звали Грейс Таннер. Я все равно собиралась во Францию, навестить подружку, которая работала на археологических раскопках в Пиренеях, вот я и решила убить двух зайцев одним выстрелом. – Она помялась. – На раскопках… ну, не стану надоедать тебе подробностями… в общем, там, кажется… не будем об этом. – Она перевела дыхание. – Вчера я побывала у юристов и отправилась посмотреть дом. И нашла там… кое-что. Узор, такой же, как видела на раскопках. – Она мучительно искала слова. – Еще там была книга некоего Одрика Бальярда, и я почти на сто процентов уверена, что на этой карточке он и есть.
– Он еще жив?
– Насколько мне известно. У меня не было времени его разыскать.
– А что его связывает с твоей тетей?
– Сама не знаю. Надеялась, что он мне объяснит. Он единственное звено между мной и ею. И еще кое-чем.
«Лабиринт, фамильное древо, мои сны…» Подняв глаза, она увидела, что Уилл, хоть и мало что понимает, захвачен ее рассказом.
– Пока я в тумане, – подмигнул он, словно отвечая на ее мысли.
– Я не слишком толково объясняю, – согласилась Элис. – Давай поговорим о чем-нибудь попроще. Ты еще не сказал, что делаешь в Шартре.
– Как положено американцу во Франции – пытаюсь писать.
Элис улыбнулась:
– Кажется, по традиции место писателя – в Париже?
– Я там и начинал, но большой город показался слишком… безликим, если я понятно выражаюсь. А здесь живут знакомые моих родителей. И мне здесь понравилось, вот я и задержался.
Элис кивнула, ожидая продолжения. Но он предпочел вернуться к прежней теме.
– Тот узор, о котором ты говорила, – начал он. – Который попался тебе на раскопках и в тетином доме. Что в нем особенного?
Поколебавшись, Элис ответила:
– Это лабиринт.
– Ради него ты и приехала в Шартр? Побывать в соборе?
– В соборе немножко не такой… – Осторожность заставила ее замолчать. – Вообще-то я искала подругу, Шелаг… Мне сказали, она могла уехать в Шартр. – Порывшись в кармане, Элис достала и протянула Уиллу листок с нацарапанным адресом. – Я туда уже заходила, но никого не застала. Вот и решила посмотреть достопримечательности, а через часок-другой вернуться еще раз.
Элис ошеломленно замолчала. Уилл страшно побледнел и, кажется, лишился дара речи.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Почему ты решила, что там может оказаться твоя подруга? – с трудом выговорил он.
– Да я точно не знаю…
Она не понимала, что с ним творится.
– Это та, к которой ты приезжала на раскопки?
Элис кивнула.
– И она тоже видела лабиринт? О котором ты говоришь?
– Должно быть… хотя мы с ней об этом не говорили. Ее больше интересовали мои находки, которые…
Она замолчала, потому что Уилл резко поднялся.
– Куда ты? – беспокойно спросила она, когда он потянул ее за руку.
– Идем со мной. Хочу тебе кое-что показать.
– Куда мы идем? – повторила Элис, с трудом поспевая за ним.
Они свернули за угол, и Элис узнала рю Шеваль Бланк, хотя они вышли на нее с другой стороны. Уилл решительно подошел к дому и взбежал по ступеням крыльца.
– Ты с ума сошел? А если там кто-нибудь есть?
– Никого нет.
– Откуда ты знаешь?
Элис, остолбенев, наблюдала, как Уилл достает из кармана ключ и открывает переднюю дверь.
– Давай скорей, пока нас кто-нибудь не заметил.
– У тебя ключ… – с недоверием выговорила она. – Не пора ли, черт возьми, объяснить мне, что происходит?
Уилл сбежал к ней по ступеням и потянул наверх.
– Здесь тоже есть лабиринт, – прошипел он. – Ну что, идешь или нет?
«А если это опять ловушка?»
После всего, что с ней случилось, идти за ним было чистым безумием. Никто даже не знает, куда она собиралась. Но любопытство одолело здравый смысл. Элис взглянула в лицо Уилла, возбужденное и нетерпеливое…
И решила поверить ему.
ГЛАВА 55
Элис оказалась в огромной прихожей, больше похожей на вестибюль музея, чем на жилое помещение. Уилл прямиком направился к ковру, висевшему напротив двери, и отогнул его от стены.
– Ты что делаешь?
Подбежав к нему, она увидела маленькую медную ручку, вделанную в стенную панель. Уилл подергал, повертел ее и досадливо бросил:
– Чтоб его! Заперли изнутри.
– Это дверь?
– Точно.
– И за ней твой лабиринт?
Уилл кивнул.
– Надо спуститься по лестнице и пройти коридор. За ним такая жутковатая комнатка. Египетские знаки на стенах, надгробие с лабиринтом – вроде того, который ты описала, – вырезано на плите. А теперь… – Он запнулся. – Эта статейка в газете. И то, что твоя подруга бывала по этому адресу…
– Ты слишком уж торопишься с выводами, – заметила Элис.
Уилл опустил угол ковра и прошел через прихожую. Элис не сразу решилась последовать за ним.
– Что ты делаешь? – прошипела она, видя, что Уилл открывает дверь.
Войти в библиотеку было все равно что оказаться в прошлом. Здесь царила строгая атмосфера мужского клуба. В щель полузакрытых ставен врывался столб света, и казалось, по ковру проложена золотая дорожка. Здесь пахло постоянством, стариной и мастикой.
По трем сторонам комнаты от пола до потолка тянулись книжные полки. К верхним надо было добираться по стремянкам. Уилл точно знал, чего ищет. Здесь был целый раздел, посвященный Шартру, – альбомы с фотографиями и серьезные исследования по архитектуре и истории.
То и дело оглядываясь на дверь, сдерживая биение сердца, Элис смотрела, как ее спутник вытащил из ряда книг и положил на стол том с тисненным на обложке семейным гербом. Он листал страницы, а Элис заглядывала ему через плечо. Глянцевые цветные фотографии, карты старого города, схемы и наброски пером мелькали перед глазами, пока Уилл не нашел нужный раздел.
– Что это?
– Книга об особняке Л'Орадор. Вот об этом доме, – ответил он. – Их семья живет здесь четыреста лет, с тех пор как он был построен. Здесь есть архитектурные планы всех этажей и переходов. – Уилл перевернул еще пару страниц, повернул книгу к ней. – Вот. Оно?
У Элис перехватило дыхание.
– О господи, – прошептала она.
Перед ней была точная копия ее лабиринта.
От хлопка наружной двери оба подскочили на месте.
– Уилл, дверь! Мы ее не заперли!
В прихожей послышался негромкий разговор: мужской и женский голос.
– Они войдут сюда, – прошипела Элис.
Уилл сунул ей в руки книгу.
– Быстро, – шепнул он, указывая на большую трехместную софу под окном. – Положись на меня.
Элис подхватила рюкзак, бросилась к софе и втиснулась в щель между стеной и спинкой. Ноздри защекотал запах старой кожи, сигар и пыли. Она услышала, как Уилл стукнул дверцей стеллажа и вышел на середину комнаты, как раз когда заскрипела входная дверь.
– Qu'est-ce vous foutez là?[91]
Чуть повернув голову, Элис увидела в стеклянной дверце отражение вошедшего. Высокий юноша, ростом примерно с Уилла, но более угловатый. Волнистые черные волосы, высокий лоб и нос патриция. Элис нахмурилась. Он ей кого-то напоминал.
– Франсуа-Батист! Привет! – даже на слух Элис радость в голосе Уилла прозвучала фальшиво.
– Какого черта вы здесь делаете? – повторил молодой человек по-английски.
Уилл махнул перед ним прихваченным со стола журналом.
– Заскочил взять что-нибудь почитать.
Франсуа-Батист мазнул взглядом по обложке и рассмеялся.
– Кажется, это не в вашем вкусе.
– Как знать.
Парень шагнул к Уиллу.
– Вам здесь долго не продержаться, – тихо и зло проговорил он. – Вы ей наскучите, и она вышибет вас вон, как всех прочих. Вы ведь даже не знали, что она уезжает из города, верно?
– Что происходит между нами, тебя не касается, так что если ты не против…
Франсуа-Батист загородил ему дорогу.
– Куда это вы вдруг заспешили?
– Не доводи меня, Франсуа-Батист. Честно предупреждаю…
Парень уперся ладонью в грудь Уиллу, удерживая его на месте.
Тот сбросил его руку:
– Не трогай меня!
– А что, если и трону?
– Ça suffit![92]
Мужчины разом обернулись на голос. Элис вытянула шею, но женщина стояла у самых дверей и не была ей видна.
– Что здесь происходит? – продолжала она. – Ребяческие ссоры! Франсуа-Батист? Уильям?
– Rien, maman. Je lui demandais…[93]
У Уилла был ошеломленный вид, словно он только сейчас осознал, кто пришел с Франсуа.
– Мари-Сесиль… я не думал… – Он сбился. – Я не ждал тебя так рано.
Женщина вошла в библиотеку, и Элис увидела ее лицо.
«Не может быть!»
Сегодня она была в более строгом костюме, чем в тот раз, когда Элис увидела ее впервые. Юбка до колена цвета охры и такой же жакет. И волосы были свободно распущены, а не повязаны шарфиком.
Но ошибки быть не могло. Та самая женщина, которую Элис видела у гостиницы «Старый город» в Каркасоне. Мари-Сесиль Л'Орадор.
Она перевела взгляд от матери к сыну. Явное фамильное сходство. Тот же профиль, та же надменная манера держаться… Теперь понятно, чем вызвана ревность Франсуа-Батиста и его неприязнь к Уиллу.
– Однако по сути дела мой сын прав, – говорила между тем Мари-Сесиль. – Что ты здесь делаешь?
– Просто искал почитать… что-нибудь новенькое. Без тебя мне было… одиноко.
Элис поморщилась. Он совершенно не умеет врать.
– Одиноко? – повторила женщина. – На лице у тебя другое написано, Уилл.
Мари-Сесиль потянулась к нему и поцеловала его в губы. Элис ощутила копящееся в комнате напряжение. Поцелуй был слишком интимным. Она заметила, как Уилл стиснул кулаки.
«Ему не нравится, что я это вижу».
Неожиданная мысль промелькнула и тут же забылась.
Мари-Сесиль отпустила его. Лицо у нее было довольное.
– Еще увидимся, Уилл. А сейчас, извини, у нас с Франсуа-Батистом срочное дело. Desolée.[94] Так что с твоего позволения…
– Здесь?
«Слишком торопится. Выдает себя».
Мари-Сесиль прищурилась:
– Почему бы и нет?
– Нипочему, – резко отозвался Уилл.
– Maman. Я не могу найти.
– Постарайся, – отозвалась она, не сводя с Уилла подозрительного взгляда.
– Но я не…
– Va le chercher! – огрызнулась она. – Иди поищи.
Элис слышала, как хлопнул дверью Франсуа-Батист. Мари-Сесиль тотчас же обняла Уилла за пояс, притянула к себе. Элис видела ее ярко-красные на фоне его белой футболки ногти. Она бы сбежала, да некуда было деваться.
– Tiens, – сказала Мари-Сесиль. – A bientôt![95]
– Ты уже уходишь? – спросил Уилл.
Элис услышала в его голосе панику: он понял, что оставляет ее в ловушке.
– Toute a l'heure.[96] Позже.
Элис ничего не могла поделать. Оставалось только беспомощно слушать шаги скрывающегося за дверью Уилла.
Мужчины столкнулись в дверях.
– Вот, – сказал юноша, протягивая матери тот же выпуск газеты, который недавно читал Уилл.
– Как им удалось так быстро все раскопать?
– Понятия не имею, – кисло сказал он. – Оти, надо полагать.
Элис затаила дыхание. «Тот самый Оти?»
– Ты знаешь или гадаешь, Франсуа-Батист? – услышала она голос Мари-Сесиль.
– Ну, кто-то ведь должен был им сказать? Полиция во вторник направила на Эр ныряльщиков – точно в то самое место. Знали, чего ищут. Подумай сама. Кто первым сообщил об утечке сведений в Шартре? Оти. А он представил какие-нибудь доказательства, что с журналистом болтал именно Тавернье?
– Тавернье?
– Человек, которого нашли в реке, – ехидно пояснил Франсуа-Батист.
– А, конечно… – Мари-Сесиль закурила сигарету. – В статье называют Noublesso Veritable.
– Оти мог и это сказать.
– Пока ничто не связывает Тавернье с этим домом, не о чем и говорить, – сказала она скучающе. – Еще что-нибудь?
– Я сделал все, что ты велела.
– И к субботе все готово?
– Да, – признал он, – хотя не знаю, стоит ли беспокоиться, раз нет ни кольца, ни книги.
По ярким губам Мари-Сесиль порхнула улыбка.
– Вот видишь, Оти нам еще нужен, даже если ты ему не доверяешь, – сказала она спокойно. – Он говорит, ему удалось – miracle![97] – вернуть кольцо.
– Какого черта ты мне раньше не сказала! – возмутился ее сын.
– Вот теперь и говорю, – отозвалась она. – Он утверждает, что его люди нашли кольцо прошлой ночью в номере молодой англичанки.
У Элис прошел озноб по коже.
«Не может такого быть!»
– Ты думаешь, он лжет?
– Не будь дураком, Франсуа-Батист, – мать поморщилась. – Разумеется, лжет. Если бы кольцо взяла доктор Таннер, Оти не понадобилось бы четырех дней на поиски. Не говоря о том, что я распорядилась обыскать его квартиру и контору.
– Значит…
Она не дала ему договорить:
– Если! Если кольцо у Оти, в чем я сомневаюсь, значит, он либо получил его у бабки Бо, либо оно с самого начала было у него. Он мог и сам взять его из пещеры.
– Тогда к чему столько хлопот?
Телефонный звонок прервал разговор. От резкого звука у Элис чуть не выскочило сердце. Франсуа-Батист взглянул на мать.
– Ответь, – приказала та.
Он повиновался.
– Oui?
Элис не смела дышать, боясь выдать себя.
– Oui. Je comprends. Attends.[98] – Юноша прикрыл трубку рукой. – Это О'Доннел. Говорит, что книга у нее.
– Спроси, почему она не связалась с тобой раньше.
Он кивнул.
– Где вы были с понедельника? – выслушал ответ. – Кому-то известно, что она у вас? – Ответ. – Хорошо. Demain soir.[99]
Он вернул трубку на место.
– Уверен, что это она говорила?
– Голос ее. Все, как мы договаривались.
– Он, конечно, слушал разговор?
– О чем ты говоришь? – не понял он. – Кто?
– Тебе все надо разъяснять? – огрызнулась Мари-Сесиль. – Оти, разумеется!
– Я…
– Сколько дней не было Шелаг О'Доннел? А стоит мне очистить дорогу – уехать в Шартр, – она тут же находится! Сперва кольцо, теперь книга…
Франсуа-Батист наконец вышел из себя.
– Ты же только что его защищала! – заорал он. – Меня винила, что я тороплюсь с выводами! Если тебе известно, что он работает против нас, – почему было мне не сказать? Что ты делаешь из меня дурака! И, главное, почему его не остановишь? Ты никогда не спрашивала себя, зачем ему так нужна эта книга? Что он, на аукцион ее выставит?
– Я совершенно точно знаю, зачем ему книга, – ледяным голосом ответила Мари-Сесиль.
– Сколько можно! Почему ты постоянно меня унижаешь?!
– Дискуссия окончена, – оборвала она. – Завтра выезжаем. Таким образом у нас останется вдоволь времени: тебе устроить свидание с О'Доннел, а мне приготовиться. Церемония состоится в полночь, как назначено.
– Ты хочешь, чтоб я с ней встретился? – недоверчиво повторил он.
– Ну, разумеется! – Впервые за все время разговора в ее голосе прозвучал намек на какое-то чувство. – Мне нужна эта книга, Франсуа-Батист.
– А если у нее нет книги?
– Не думаю, чтобы он потратил зря столько усилий, не будь у него книги.
Элис услышала, как Франсуа-Батист прошел через библиотеку и открыл дверь.
– А с ним что? – спросил он, понемногу оживая. – Не оставишь же ты его здесь…
– Уилла предоставь мне. Он тоже не твоя забота.
Уилл спрятался в кухонном чулане.
Было тесно, пахло старыми кожаными плащами, сапогами и непромокаемыми куртками, но зато отсюда хорошо видна была дверь библиотеки и кабинета. Он увидел Франсуа-Батиста, который вышел первым и сразу прошел в кабинет. Мари-Сесиль появилась минуту спустя. Уилл дождался, пока за ней закроется тяжелая дверь, и, выскочив из шкафа, метнулся через коридор в библиотеку.
– Элис, – шепотом позвал он, – быстро. Надо отсюда убираться.
Послышался легкий шорох, и девушка выбралась из укрытия.
– Извини, – с раскаянием сказал он. – Это все из-за меня. Ты в порядке?
Она кивнула, хотя была страшно бледна.
Уилл протянул ей руку, но Элис не двинулась с места.
– Что все это значит, Уилл? Ты здесь живешь. Ты знаком с этими людьми – и ты готов погубить все, помогая чужому человеку? Не понимаю.
Уилл хотел сказать, что она ему не чужая, но не решился.
– Я…
Он и не знал, что сказать. Обстановка комнаты поблекла. Он видел только лицо Элис и ее прямой взгляд. Карие глаза, казалось, смотрят ему прямо в сердце.
Он не выдержал ее взгляда. Элис еще мгновение смотрела ему в глаза, потом быстро, не оглядываясь на Уилла, пробежала из библиотеки в прихожую.
– Что ты собираешься делать? – безнадежно спросил тот, догоняя ее.
– Ну, я убедилась, что Шелаг в этом доме известна, – сказала Элис. – Она на них работает.
– На них? – недоуменно повторил он, следом за ней выскальзывая в приоткрытую дверь. – Что ты имеешь в виду?
– Но здесь ее нет. Мадам Л'Орадор с сыном тоже ее ищут. Из их разговора я поняла, что ее держат где-то под Фуа.
На нижней ступеньке Элис вдруг застыла как вкопанная.
– Уилл, – с ужасом пролепетала она. – Я рюкзак забыла. За софой, вместе с книгой.
Больше всего на свете Уиллу сейчас хотелось ее поцеловать. Момент был самый неподходящий, вокруг творилось что-то непонятное, Элис ему не доверяла – и все-таки это казалось вполне уместным.
Уилл не раздумывая протянул ладонь к ее щеке. Он словно заранее знал, какой гладкой и прохладной будет ее кожа – словно в тысячный раз повторял этот жест. И тут ему вспомнилось, как она отстранялась от него в кафе, и он остановился, на волосок не донеся руки.
– Извини, – начал он, словно Элис могла прочитать его мысли.
Она уставилась на него, и вдруг по усталому и бледному лицу скользнула быстрая улыбка.
– Я не хотел обидеть, – запинался он, – просто…
– Не стоит об этом, – перебила она, но в ее голосе не было обиды.
Уилл облегченно вздохнул. Он знал, что она не права. Только об этом и стоило говорить – но по крайней мере она на него не сердится.
– Уилл, – чуть резче заговорила Элис. – Рюкзак! У меня там все. Все записи…
– Конечно, конечно, – с готовностью отозвался он. – Извини. Я его достану. И принесу тебе. – Он попытался сосредоточиться. – Ты где остановилась?
– Гостиница «Пти Монарх». На площади Эпар.
– Хорошо, – бросил он, уже взбегая обратно на крыльцо. – Жди меня через полчаса.
Уилл провожал ее взглядом, пока она не скрылась из виду, потом вошел в дом. Под дверью кабинета светилась серебристая полоска.
Внезапно дверь распахнулась. Уилл отскочил назад, забившись в угол у двери. Из кабинета появился Франсуа-Батист, прошел в кухню. Открылась и закрылась задняя дверь, потом все стихло.
Уилл осторожно высунулся из своего угла. Теперь ему видна была Мари-Сесиль, сидевшая за столом. Она рассматривала какой-то предмет, блеснувший, когда она повернула его к свету.
Увидев, как женщина встала, Уилл забыл, зачем пришел. Мари-Сесиль сдвинула одну из картин, висевших на стене. Это было ее любимое полотно – она много говорила о нем с Уиллом в первые дни их знакомства. Золотистый фон с яркими мазками краски: французские солдаты, разглядывающие опрокинутые колонны и руины дворцов Древнего Египта. Называлось это, как ему помнилось: «Взирая на пески времен».
За картиной в стене обнаружилась темная металлическая дверца с электронным замком. Мари-Сесиль набрала шестизначный код. Послышался резкий щелчок, и замок открылся. Она достала из сейфа два черных пакета, бережно переложила их на стол. Уилл вытянул шею. Ему отчаянно хотелось увидеть, что там внутри.
Он так увлекся, что не услышал шагов за спиной.
– Не двигаться!
– Франсуа-Батист, я…
К виску прижалось холодное дуло пистолета.
– И держи руки на виду.
Он попробовал обернуться, но парень схватил его за шею и притиснул лицом к стене.
– Qu'est-ce qui se passe?[100] – окликнула из кабинета Мари-Сесиль.
Франсуа-Батист едва не проткнул ему стволом висок.
– Je mon occupe, – отозвался он, – я сам разберусь.
Элис в который раз взглянула на часы.
«Он не придет».
Она стояла в холле гостиницы, не сводя взгляда со стеклянной двери, словно могла взглядом заставить Уилла возникнуть из пустоты. Почти час прошел, как она вернулась с улицы Белого Рыцаря. Элис не знала, что делать. Кошелек, телефон и ключ от машины лежали в кармане. Все остальное осталось там, с рюкзаком. В том числе ее имя и адрес.
«Забудь об этом. Главное, поскорей отсюда убраться».
Чем дольше она ждала, тем большим недоверием проникалась к Уиллу. Как он возник ни с того ни с сего… Элис мысленно пробежала последовательность событий.
Так ли случайно они столкнулись? Она никому не говорила, куда собирается.
«Ну почему же он не идет?»
В половину девятого Элис решила, что ждать больше не чего. Объяснила, что номер ей не понадобится, написала записку для Уилла, на случай, если он все-таки появится, оставила свой номер телефона и вышла.
Бросив куртку на переднее сиденье, она заметила выглядывающий из кармана конверт. Утреннее письмо. Она совсем о нем забыла!
Элис вытащила конверт и положила на приборную доску, чтобы прочесть, когда остановится передохнуть.
Когда она выехала на южное шоссе, уже стемнело. Фары встречных машин слепили глаза. Привидениями вставали из темноты придорожные кусты и деревья. Орлеан, Пойтер, Бордо – мелькали за стеклом указатели.
Запертая в своем крошечном мирке, Элис час за часом повторяла один и тот же вопрос. И каждый раз выходил другой ответ.
Зачем? Ради сведений… Сведений она им предоставила в избытке. Все свои записи, рисунки, фотографию Грейс и Бальярда…
«Он обещал показать комнату с лабиринтом».
Ничего он не показал. Только картинку в книжке. Элис покачала головой. Верить не хотелось.
Зачем тогда он помог ей выбраться? Потому что уже получил, чего хотел, – вернее, чего хотела мадам Л'Орадор.
«И они легко могут тебя выследить…»
