Перспективные проблемы и общая характеристика мотивации человека 14 страница

Онтологизация «жизненного пространства» в виде.субъективно переживаемого образа открывает возможность объединения и взаимообогащения представлений, связанных с этими понятиями. В советской литературе проблема психического образа, и в частности «образа мира», разрабатывается (Леонть-ев, 1979; Смирнов, 1985) без достаточного внимания к идеям К. Левина, которые явно могли бы способствовать уточнению структурных и динамических особенностей образа. Выше в этом направлении была сделана попытка ввести в «образ мира» градиент реальности.

ТИЩЕНКО

С другой стороны, статус субъективного образа определенно изменяет трактовку носителей ситуативной мотивационной динамики в «жизненном пространстве». При таком статусе его предметное содержание составляют не гипотетические переменные и не физические объекты, неизвестно как связанные с потребностями индивида и приобретающие соответственно им валентности, а именно субъективно отражаемые предметы. Валентность как способность этих предметов привлекать или отталкивать индивида при их понимании как субъективно отражаемых перестает быть просто констатируемым фактом и получает естественную интерпретацию пристрастного отношения индивида к отражаемому в образе содержанию. Эмоции на протяжении всей истории их познания рассматривались как нечто, оценивающее отражаемое содержание (см. Грот, 1879—1880), а когда к ним относились и желания, как побуждающее по отношению к нему действия (Вилюнас, 1976. С. 47— 56). Этот феноменологически очевидный факт в теории поля не отрицается, а только переименован и отражен в представлениях о валентности и порождаемых ею силах-побуждениях; едва ли нужно убеждать в том, что восприятие или представление предмета с удовольствием, неудовольствием или желанием означает, что он обладает валентностью, характером требования.

Трактовка эмоциональных оценок и побуждений в качестве элементов и действующих сил «жизненного пространства» уточняет условия их обнаружения в образе, так как означает их проявление в образовании, обладающем определенной организацией: временной перспективой, градиентом реальности и др. Эта организация сказывается и на характере проявления эмоций; так, согласно теории поля возникающие в нем силы (или сила возникающих эмоциональных побуждений) зависят от психологического расстояния объекта от индивида. Для проблемы полимотивацни особое значение имеет представление о постоянно происходящем взаимодействии сил в «жизненном пространстве», которое при «менталистской» трактовке означает взаимодействие

эмоциональных оценок и побуждений. Положение о долевой природе субъективного образа, акцентируемое его трактовкой по образцу «жизненного пространства», облегчает понимание взаимодействия эмоциональных переживаний, которое в виде поля приобретает онтологический базис для своего осуществления.

Таким образом, онтологизация «жизненного пространства» в виде психического образа, при которой мотивационные процессы получают реальный субъективный носитель—эмоциональные отношения к предметам и воздействиям, вместе с тем открывает возможность перехода от феноменологии к механизму полимотивации, каким является взаимодействие эмоциональных переживаний, их суммация, слияние, взаимоподавление и т. п. Любопытные предположения по этому вопросу содержит другая «пространственная» концепция, возводящая слияние эмоциональных.переживаний в ранг одной из главных особенностей психического, а именно концепция В. Вундта.

Слияние чувств

Вывод, сделанный при обсуждении эмоционального процесса и утверждающий, что ситуативная динамика эмоций практически не отражена в современных концепциях³⁴, сохраняет силу и в отношении специфического аспекта их динамики—взаимодействия и слияния одновременно или непосредственно Друг за другом переживаемых эмоций в более сложные образования. Сказываются последствия продолжительно господствовавших в психологии эмоций традиций, под влиянием которых внимание уделялось преимущественно поведенческим и физиологическим аспектам проблемы вообще устранялись из психологии (Duffy, 1968-Meyer, 1933). В условиях таких исследовательских установок, повлиявших на анализ проблемы даже на философском уровне (Bedford, 1967; Shibles, 1974) тонкие эмоциональные взаимодействия, которые про-' исходят, например, при восприятии искусства, конечно не могли получить отражения в теории. На этом фоне отчетливо выделяется концепция В. Вундта подчеркивающая такого рода взаимодействия.

«Гедоническое пространство». Как известно В. Вундт выделял два вида далее не разложимых «психических элементов», сочетающихся в более сложные образования—ощущения и чувства. Если ощущения соответствуют объективным внешним воздействиям, то «чувственный тон является необходимым дополнением ощущения потому уже, что каждое ощущение принадлежит ощущающему субъекту и таким образом содержит в себе кроме объективного фактора еще отношение этого субъекта к впечатлению, как фактор субъективный» (Т. 2. С. 437) ³⁵. Чувства необходимо «дополняют» не только ощуще-ншя, но и все сложные когнитивные структуры: что бы индивид ни воспринимал, представлял, мыслил и т. д.—любое отражаемое содержание вызывает у него определенное чувство, дополнительное субъективное впечатление, производимое этим содержанием. Таким образом, концепция 'В. Вундта относится к панэмоциона льны м, т. е. утверждающим всеобщее эмоциональное сопровождение познавательных процессов.

Данное утверждение связано с важнейшим концептуальным представлением о принципиально дихо-томном строении психического, о том, что 'в субъективном образе всякое содержание получает двойное отражение: на основе тех или иных когнитивных характеристик и, кроме того, в виде чувств. Волевые

⁸⁵ Эти представления В. Вундта складывались постепенно. В первых изданиях «Оснований физиологической психологии» отмечалось, что «при описании чувств трудно избежать некоторого рода неясности», и они рассматривались «как третий определяющий момент ощущения» (1980. С. 488—489). Здесь будут обсуждаться взгляды, изложенные в более поздних «Основах физиологической психологии»; ссылки на эту работу будут даны указанием тома.

процессы, которые в трихотомных схемах психического выделяются в третью его составляющую, "В. Вундтом рассматривались в качестве высшей ступени взаимодействия чувств и развивающихся из них аффектов: «...Хотя в отдельных случаях и встречаются чувства, которые не объединяются в какие-либо аффекты, и аффекты, которые не заканчиваются какими-нибудь волевыми действиями, однако в общей.связи психических процессов эти три ступени, взаим-.яо обусловливают друг друга, образуя 'взаимно связанные члены одного и того же 'процесса, который достигает 'высшей ступени своего развития в форме долевого процесса. В этом смысле чувство может быть рассматриваемо как начало волевого действия с тем же правом, как и, наоборот, воля может рассматриваться как сложный процесс чувства, а аффект — как.переходная ступень между тем и другим» (1912. С. 157).

Чувствам, как и ощущениям, присущи свойства качества и интенсивности. Но если ощущения по.качеству 'распадаются на ряд трудносопоставимых систем, различающихся модальностью, то множество •всевозможных чувств составляет единый непрерывный континуум, который В. Вундт изображал в виде 'трехмерного «гедонического» пространства с 'биполярными осями: удовольствие — неудовольствие, возбуждение—успокоение, напряжение — разрешение. Любое простое чувство ³⁶ соответствует в таком пространстве отдельной точке, причем ее положение относительно системы осей выражает качество чувства, а удаленность ее пересечения осей (нулевой точки)— интенсивность. Таким о'бразом, качество чувства является составным, трехмерным, правда, с 'возможностью отсутствия, нулевой выраженности отдельных измерений: «Качественная особенность, свойственная всякому чувству и отличающая его от всех прочих чувств, характеризуется тем, что всегда.принадлежит к основным эмоциональным формам — к удовольствию или неудовольствию, возбуждению или

угнетению, напряжению или разрешению. Она может входить или в одно из этих измерений, или в два или во все три» (Т. 2. С. 377.). Эти три «эмоциональ-' ные формы» или измерения назывались В. Вундто.м еще компонента.ми эмоционального качества.

Как можно видеть, от традиционных представлений рассматриваемая концепция отличается прежде всего значительно более широкой трактовкой сферы эмоционального: 'в ней наряду с 0'бщепр.изнаваемым эмоциональным параметром удовольствия-неудовольствия (который наиболее отвечает тому, чтобы отражать мотивационную значимость воздействий) выделяются еще два параметра, ставимые в зависимость преимущественно от модальности 'воздействий (возбуждение-успокоение) и от их апперцепции, внимания к ним, ожидания-неожиданности (напряжение-разрешение). Традиционные эмоции, такие как радость, надежда, печаль, гнев, выделялись В. Вундтом в отдельный класс под названием аффектов и рассматривались как продукт, вторая фаза развития чувств:

«Каждое более сильное чувство ведет к аффекту» причем первоначальное чувство переходит в другие» (Т. 3. С. 248). По определению аффекты представляют собой «формы течения чувств»; это означает, что в состоянии аффекта чувственный процесс 'совершает в трехмерн&м пространстве движение по определенному маршруту-форме, свойственному именно данному аффекту и его характеризующему.

Динамика чувств в гедоническом пространстве. Для понимания мотивационной сум'мапии важнейшее значение имеют процессы взаимодействия и слияния чувств, представляющие собой, согласно обсуждаемой концепции, одну из фундаментальных особенностей психического. Положение о неизбежном сопровождении познавательных элементов субъективного образа специфическими чувствами влечет признание одновременного существования в психическом огромного количества чувств, соответствующего множеству одновременно воспринимаемых ощущений и 'более сложных когнитивных структур. В схематическом изображении это означает, что в трехмерном гедоническом пространстве моментному состоянию отвечает не одна или несколько, а целая россыпь точек, каждая из которых соответствует отдельно переживаемому чув

ству. Поскольку душевный процесс находится в постоянном движении, в следующий мо'мент в переживаемой совокупности чувств нечто непременно меняется, 'поэтому такую россыпь следует представлять перемещающейся и мерцающей. Так, 'поворот головы и перевод взгляда влечет смену или смещение чувств, которые 'сопровождают зрительную стимуляцию, порождаемые ею. ассоциативные представления, а также ощущения от сокращения мышц глаз и шеи.

Именно процессы слияния вносят в такой движущийся хаос чувств момент системности и порядка. Дело в том, что близкие в том или ином отношении элементарные чувства объединяются по определенным законам, образуя более сложные чувства, причем такое объединение имеет многоступенчатый характер: частичные чувства первого порядка, образующиеся из элементарных, способны породить, взаимодействуя и сливаясь, чувства второго порядка, те в свою очередь—третьего и т. д. В результате на основе изначального множества элементарных чувств выстраивается иерархическая пирамида 'более сложных чувственных образований (соответствующих уже не ощущениям, а отдельным отражаемые предметам, мыслям, их комплексам), на вершине которой находится «цельное» чувство, отвечающее целостной ситуации: «Все имеющиеся в любой данный момент в сознании элементы чувств объединяются в одну единую равнодействующую чувства»; «...Нет в сознании двух одновременных представлений, хотя самых диспаратных и независимых друг от друга, эмоциональные элементы которых не объединялись бы в одно равнодействующее чувство» (Т. 2. С. 419, 420).

Так, у зрителя, созерцающего спектакль, отдельные чувства вызывают элементы декорации сцены, их общая композиция, музыкальное сопровождение,'отдельные актеры, их позы, содержание высказываний, их интонации, ассоциативно возникающие мысли, а также, возможно, шепот.или увлеченность спектаклем соседей, тесная обувь, духота в зале и т. п., что сливается в общее чувственное состояние в каждый Данный мо'мент. Итогом суммации чувств является также общее впечатление о спектакле и о посещении театра, которое кроме эстетических переживаний охватывает впечатления от общения в антрактах, от мыслей о невыполненном в этот вечер важном деле и т. п. Подобный более или менее сложный, но непременно динамичный чувственный процесс сопровождает любую другую деятельность человека.

Конечно, многие переживаемые чувства даже относительно высоких порядков не рефлексируются субъектом: «...Отдельные простые чувства в общем или совсем перестают различаться как отдельные составные части сознания и только вносят свою долю в своеобразную эмоциональную окраску последнего, или по крайней мере отступают на задний план по сравнению с совокупным впечатлением» (Т. 2. С. 421) Чувство от музыкального сопровождения спектакля или тем более вклад в него игры отдельного инструмента могут вообще быть не замеченными человеком, поглощенным развитием сюжета, но тем не менее 'внести свою, предусмотренную постановщиками, долю в динамику эстетических переживаний. Профессионалом же такое чувство может отчетливо выделяться и осознаваться. Осознанность чувств связана с 'направленностью апперцепции, рефлексирующего внимания.

Следует подчеркнуть, что происходит как пространственная суммация одновременно переживаемых чувств, так и временная суммация 'переживаний, сче-дующих друг за другом или разделенных некоторым промежутком времени. Первому случаю соответствует возникновение чувств, например, при восприятии музыкального аккорда, беглом взгляде на пейзаж или человека, второму — при восприятии мелодии, спортивного матча, разговора и т. п. Временная суммация свидетельствует о том, что возникающие чувства некоторое время сохраняются, позволяя индивиду иметь впечатление о его движении в гедоническом пространстве, ритмике и траектории продолжающегося чувственного процесса. В целом из-за слияния чувств субъект наряду со сравнительно простыми чувствами, отвечающими отдельным стимулам, располагает каждую секунду чувственными эквивалентами слож^-ных стимульных комплексов, а также чувственной картиной развития ситуации.

В. Вундт формулирует несколько общих принципов слияния чувств. Принцип «ценности целого» ут~ верждает, что сложное чувство — это всегда новое

qyscTBO, содержащее качество, которое не повторяет полностью качества его составляющих. Соединение чувств не является механическим, так как при этом они видоизменяют друг друга и видоизменяются под влиянием образующегося из них «цельного» чувства. Одно из возможных последствий возникновения нового качества сложных чувств обозначено в виде «принципа усиления ценности чувств при их сложении». В сложном чувстве некоторые его составляющие могут господствовать и оказывать наибольшее влияние на его качество, причем это не обязательно самые интенсивные чувства; они могут выделяться, например, благодаря контрасту к другим составляющим («принцип градации элементов»). Впечатление от дизайна, модели одежды или архитектурного решения может портиться или, наоборот, удачно акцентироваться какой-нибудь единственной деталью.

Конечно, эти отвлеченные принципы охватывают только небольшую часть реального разнообразия процессов слияния чувств. Наряду с универсальными принципами существуют более конкретные закономерности, проявляющиеся в отдельных видах отражения и деятельности и помогающие ориентироваться, например, в различных формах искусства, в сложном языке мимики, интонации и других каналов невербальной коммуникации. Художественное творчество основано на интуитивном знании такого рода закономерностей, прислушивании к тому, какое чувственное 'впечатление производит создаваемое сочетание красок, созвучий, форм и их динамика. Историчность канонов совместимости, гармонии, красоты, конвенциональных условий и правил общения говорит о том, что значительная часть такого рода закономерностей складывается в онтогенезе и является одной из форм присваиваемой культуры. Учение о чувствах В.Вундта затрагивает преимущественно ситуативный аспект их взаимодействия, проявление в сфере восприятия и представления; онтогенетическое развитие чувств, их видоизменение под влиянием опыта, фиксация сложившихся чувственных структур в учении разработки не получило, хотя констатируется, например, представлением об участии 'в развитии чувственного процесса ассоциативного опыта. Этим оно подобно уче- нию К. Левина, тоже сосредоточенному на ситуативной мотивационной динамике.

Между тем онтогенетическое развитие и, в частности, важнейший процесс аккумуляции чувств, возникающих в разное время в отношении одного и того же объекта, представляют собой типичное 'проявление эмоциональной динамики. Об этом писал В. С. Дерябин, один из немногих авторов, видевших значение эмоциональной суммации: «Суммируются чувства, связанные с местом, где человек провел детство. Отношение к деньгам складывается на основании суммарного чувства, образующегося начиная с детства»;

«Текущая кровь производит иное впечатление, чем ягодный сок такого же цвета. Апельсин производит более приятное 'впечатление... чем деревянный оранжевый шар. Причина та, что в наши восприятия привносится воспоминание чувственного тона прежних переживаний»; «Суммация аффективных переживаний ведет к тому, что 'получается очень сильная реакция на событие, само по себе незначительное. Капля переполняет чашу. Так, люди, живущие вместе долгое время (муж и жена и т. д.), если у них накопилось недовольство, дают однажды реакцию не на данное обстоятельство, а на сумму всех аналогичных переживаний» (1974. С. 202—203).

ТКАЧУК

Такого рода факты, легко наблюдаемые в повседневной жизни, констатируются также экспериментальными исследованиями. Не поддерживает ли идею о мотивационной суммации, например, тот факт, что при подкреплении электроударом потенциально опасных объектов — изображений змеи или паука, вырабатываются более стойкие к угашению реакции по сравнению со случаем использования в качестве условного раздражителя изображений цветов или грибов, хотя при другом подкреплении такое различие не наблюдается (Ohman а. о., 1976)? Подобные феномены обнаруживают не только исследования человека. В обзорной работе Р. Р. Миллера и Л. Д. Ма-цела выделено двенадцать лабораторных феноменов, полученных в исследованиях животных и свидетельствующих о влиянии на процессы научения сложившегося в прошлом значения условного раздражителя, его «ассоциативной истории» (Miller, Matzel, 1987). Проблема природы чувств. Переход от констата-

ции такого рода процессов к некоторому их пониманию, описанию на основе принципов и закономерностей—дело, очевидно, будущего. Концепция В. Вунд-та не содержит готовых рецептов для решения конкретных проблем мотивации, ее преимущество в том, что она предоставляет основу для таких решений. Некоторые из ее преимуществ можно обозначить ссылкой на вышеобсуждавшийся материал. Так, при анализе феноменологических данных был сделан вывод о всеобщей мотивационной значимости отражаемых явлений. Концепция «гедонического пространства»—одна из немногих (см. также Грот, 1879— 1880; Крюгер, 1984), предусматривающих реальный субъективный носитель всеобщего обнаружения мотивации. Были приведены также данные о разнообразии форм и 'повсеместном проявлении полимотивации и о затруднениях, возникающих при попытке осмыслить этот феномен в теории. Обсуждаемая концепция является единственной, предусматривающей в виде процессов слияния чувств реальный механизм полимотивации—целый пласт психического, в котором мотивационные взаимодействия имеют возможность осуществляться. Феноменологическое «жизненное пространство» К. Левина, дооснащенное пластом гедонического пространства, становится менее схематичным, так как приобретает общий онтологический носитель для силового поля и всех взаимодействующих его составляющих.

Однако перспективная, по всей видимости, задача ассимиляции представлений В. Вундта сопряжена с рядом запутанных проблем, и прежде всего с интерпретацией пространства чувств в контексте более современных общепсихологических представлений, его соотношения с традиционно понимаемыми эмоциями и мотивацией. Расширенная трактовка сферы эмоционального, введение в нее параметров возбуждения, напряжения и их противоположностей ставит вопрос о принципиальном назначении этих присоединяемых к эмоциям переживаний, их локализации среди психологических категорий, «прописке» в системе психического. Если по принятому в данной работе представлению эмоции субъективно выражают Мотивацию, то означает ли это, что существуют потребности, из-за которых некоторые ритмы восприни- маются напряженными, цвета — успокаивающими, запахи—нежными? Или следует признать, что 'при расширенной трактовке эмоционального не все эмоции выражают мотивацию?

Концепция «гедонического пространства» однозначного ответа на эти вопросы не содержит, так как образования, эквивалентные потребностям, ею не охватываются, а мотивация (в виде волевых побуждений) трактуется скорее как последствие, чем как предпосылка чувственного процесса³⁷. Следствием этого является некоторая неопределенность в общей трактовке чувств, в частности факторов, детерминирующих их динамику.

С одной стороны, непредусмотренность влияния на изначальное развитие чувств со стороны потребностей создает впечатление сравнительной пассивности чувственного процесса и его динамики. В рисуемой В. Вундтом картине чувства на первых фазах своего развития остаются в общем и целом ведомыми процессами, зависящими от событий, происходящих на полюсе познавательного отражения. Даже в наиболее активном своем проявлении—способствовании возникновению на основе чувственного сходства ассоциаций — они подчинены познавательно отражаемым событиям, только не 'происходящим, а происходившим. Даже явная, казалось бы, связь с мотивацией измерения удовольствия-неудовольствия В. Вундтом отрицалась: «...Нельзя сказать, что человек чувствует удовольствие и неудовольствие для того, чтобы одни раздражения искать, от других уклоняться», хотя с оговоркой, что «...зернышко истины есть и здесь» (Т. 2. С. 435—436). При этом он ссылался на существование обратных примеров («опаснейшие яды могут быть приятны по вкусу и запаху, и самые целебные лекарства—иметь дурной запах и вкус»), как будто из того, что врачам случается ошибаться в лечении, следует, что в тезисе об их предназначенности и способности лечить есть только зернышко истины.

С другой стороны, если иметь в виду, что чувства

³⁷ «Вопрос, следовательно, почему мы чувствуем удовольствие, неудовольствие и т. д., собственно говоря, столь же мало имеет смысла, как вопрос, почему мы осязаем, обоняем, чувствуем вкус и т. д....В этом смысле вывести чувства из каких-нибудь других душевных процессов нельзя» (Т. 2. С. 436).

способны перерасти в аффекты, которые представляют собой формы течения чувств, т. е. определенные закономерности их же развития, что «выделение какого-нибудь чувства из аффекта всегда бывает в значительной степени произвольно» (1912. С. 145), что слабые аффекты возникают из чувств постоянно (Т. 3. С. 251) —то изначальное представление о мере активности-пассивности чувств становится иным Динамика чувств оказывается зависящей не только от процессов познания, но и от многочисленных закономерностей их развития во времени, каковыми являются аффекты. Так, радость представляет собой аффект, развивающийся целиком в отсеке гедонического пространства, соответствующем измерению удовольствия;

поскольку к радости способно привести удовольствие, возможно, что посредством данного аффекта обеспечивается, вопреки приведенному утверждению В. Вун-дта, сохранение и поиск удовольствия.

Подчиненность развития чувств законам = аффектам, которые, очевидно, уже можно рассматривать в качестве выражающих мотивацию, говорит о том, что мотивация является не только завершающим звеном развития чувств и что она имеет на них обратное влияние, определяющее возникновение одних чувств преимущественно перед другими и, как следствие, обеспечивающее восприятие одних познавательных структур, а не других. Речь идет о феноменах типа перцептивной защиты или противоположных им — типа «у страха глаза велики», которые в экспериментальной психологии накапливаются под рубрикой влияния эмоций и мотивации на познавательное отражение (Рейковский, 1979. Гл. 4; Jenkin, 1957; Maru-szewski, 1971) и служат предметом различных теоретических обобщений (Obuchowski, 1970a, 1970b; Simon, 1967).

* Проблема соотношения и взаимодействия познавательных и мотивационных детерминант чувственного процесса—только одна из тех, которые возникают при попытке осмыслить 'психологическую природу и функциональное назначение вундтовских чувств. Рассмотрение,этих проблем требует более широкого контекста по сравнению с обсуждавшимся в данной главе вопросом о конкретных механизмах развития мотивации и поэтому будет продолжено в обобщаю- щей части работы. Здесь же, без выхода на такой контекст, возможно только заключить, что взаимодействующие чувства как особый пласт психического в котором находит субъективный отклик всякий акт познавательного отражения, представляют собой правдоподобную основу для осуществления мотивационной суммации. Без такой основы данные о процессах сум-мации и их последствии — полимотивированности поведения—остаются лишь ярким феноменологическим материалом, не вписывающимся в традиционные концептуальные построения и поэтому по вынужденности принимаемым декларативно.

Глава 3

ПЕРСПЕКТИВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МОТИВАЦИИ ЧЕЛОВЕКА

Проведенное исследование механизмов развития мотивации, разумеется, не охватывает всего содержания проблематики. Некоторые вопросы, частично обозначенные по ходу обсуждения, почти сразу после их постановки упираются в нерешенные проблемы современной психологической науки, на другие не вывела логика и характер поиска, осуществлявшегося прежде всего в направлении механизмов онтогенетического развития мотивации. Тем не менее можно, по-видимому, сделать вывод, что такого рода поиск оказался возможным и перспективным. Последнее позволяют утверждать обобщения, следующие из проведенного исследования и вносящие определенные коррекции в общее понимание мотивации и отдельных общепсихологических проблем. Главной среди них можно назвать проблему того пласта в психическом, в котором проявляются мотивация и выражающие ее эмоции.

При всем различии существующих представлений о психическом, об открывающемся субъективно «образе мира», его основа, каркас, главные структурные и содержательные конструкции, за редкими исключениями, трактуются когнитивно. В тех же случаях, когда эмоции не отстраняются от системы психического отражения и рассматриваются реально действующими в ней силами, они трактуются, во-первых, как добавляющиеся к познавательным структурам, их окрашивающие, акцентирующие', во-вторых, как непосредственно взаимодействующие с ними, прямо влияющие на них и испытывающие обратное влияние

' Показательно, что проблему образа считается возможным рассматривать в абстракции от эмоций (см. Гибсон, 1988, Найссер, 1981, и др.), тогда как обратное не встречается Попытки рассмотреть действие механизмов мотивации позволяют усомниться в правильности последнего представления, показывая, что во взаимодействии эмоций и процессов познания порой достаточно отчетливо участвуют и посредничают таинственные субъективные феномены, вроде чувства реальности которое, как было показано выше, оказывает замет-' ное 'влияние •на возникновение эмоций. К постановке вопроса об этих феноменах наиболее 'прямо привело обсуждение вундтовских чувств с их ясным феноменологическим обнаружением и неясной 'психологической природой. Рассмотрим этот вопрос в более широком контексте.