Достоуважаемый во Христе отец провинциал! Вчера я благополучно возвратился от московского войска и прибыл [149] в Опаву, откуда в настоящем письме и посылаю вам, достопочтенный отец, краткий рассказ о моих разъездах. Когда я стал дожидаться в Литве москвитян, оставаясь при дворе его величества короля Августа, который сам посоветовал мне это на первой моей аудиенции у него, то я отправил оттуда к князю Александру, находившемуся тогда с царем в Киеве, одно или два письма, в которых изложил, какое имею поручение от нашего августейшего императора, и, боясь, как бы светлейший царь не отправился вдруг (как носился слух) в путешествие к морю, просил князя Александра, чтобы на время столь продолжительного отсутствия царя назначен был какой-либо уполномоченный, который бы именем светлейшего царя удовлетворил просьбам его императорского величества, чтo и было сделано. Царь, узнав перед своим отъездом о просьбе императора, назначил своим безусловно-уполномоченным самого князя Александра, чтобы он, вскрыв вместо него письмо императора, написал по всем пунктам вполне утвердительный ответ. Поэтому, когда вышесказанный князь шел с своим конным войском в Люблин, я выехал на встречу к нему, пробыл у него несколько недель, при чем мне оказано было много милостей, и наконец благополучнейшим образом отпущен был в дорогу с письмом к августейшему нашему императору. В этом письме (копию с которого я вышлю сейчас из Вены достопочтенному вашему преподобию) подтверждается прежде всего свободнейшее исповедание веры, вновь подтверждается постройка каменного храма (который, говорят, уже покрыт крышей). Равным образом царь прямо разрешил, чтобы существующее училище было преобразовано в настоящую гимназию, чтобы на будущее время она тем более наполнялась московскою знатью, и этой гимназии светлейший царь сверх того обещает ненарушимо даровать особенные привиллегии. Наконец этот же великий князь московский открывает совершенно свое московское государство для отцов миссионеров, имеющих отправляться в Китай, и желает, чтобы тотчас испытана была эта милость, отправлением в Китай какого угодно числа [150] миссионеров. 76 Кроме этого письма, дающего права на все упомянутые милости и написанного на имя его императорского величества, светлейший царь приказал для большего еще удостоверения в действительности этих прав приложить к императорскому письму формальный декрет, тоже скрепленный печатью и подписью, адресованный самому верховному первосвященнику, и в письме к императору выражается желание, чтобы его императорское величество переслал этот декрет, вложенный в письмо к нему, римскому первосвященнику. 77 Так как я имею теперь поручение и для исполнения его мне даны вышеназванным князем Александром деньги на дорогу, чтобы я ехал в Рим не только для вручения императорско-царских писем, но и переговорил там с верховным первосвященником о том, чтобы поскорее отправлен был в Москву папский нунций и чтобы даже я привез его, когда буду возвращаться назад, то и буду ожидать особенного обо всем этом вашего мнения, достоуважаемый отец провинциал. Если вы благоволите одобрить это дело, то, по моему мнению, необходимо, чтобы я на возвратном пути из Вены где нибудь свиделся с вашим достоуважаемым преподобием и доложил бы еще о некоей фундации, о которой сделал упоминание весьма недавно в Риме граф Гордон, Мальтийский кавалер, и к которой верховный первосвященник, говорят, отнесся весьма благосклонно. Присовокупляю еще, что мне нужно исполнить в Вене некоторые поручения. Bo-первых, князь Александр поручил мне передать устно его императорскому величеству некоторые, особенно важные причины, по которым следует, как можно скорее, отправить кого нибудь легатом к светлейшему царю. Во-вторых светлейший царь предлагает его императорскому величеству во всякое время 40,000 войска против возмутившихся венгерцов, и на это требуется немедленный ответ. В третьих, мне поручили в случае, если августейший император будет почему либо затрудняться заключать новый договор с царем, и притом как можно скорее, чтобы я постарался похлопотать в Риме у верховного первосвященника, чтобы он собственноручным письмом [151] посоветовал это императору. Вот вся совокупность дел моей новой экспедиции. Но, так как мне кажется, что некоторые из этих дел относятся к политике и находятся вне моей сферы деятельности (о которой я всегда помню), то я буду подвигаться вперед в этих делах весьма осторожно и, скромно осматривая все обстоятельства и наперед хорошо обработывая дело, прежде чем оно явится на языке, а еще прежде я желал бы узнать отеческое и мудрое мнение об этом вашего достопочтенного преподобия. Завтра я тронусь в путь из Опавы в Оломуц, а оттуда в Брюн и Вену. Я вынужден спешить, чтобы передать московскому резиденту в Вене приказание немедленно отправиться к вышеупомянутому князю во Львов за какой-то инструкцией от имени царя и тотчас возвратиться назад, на что я и везу ему с собою 2,000 золотом. Поэтому, когда я достигну Вены, то подробнее донесу вашему достопочтенному преподобию, а пока я решил остановиться в Брюне для того, чтобы мне приготовили орденскую одежду, в которой я потом и буду появляться и в Вене и в других местах. Затем, поручая себя наисмиреннейше отеческой милости, остаюсь достоуважаемого отца провинциала рабом и недостойным во Христе сыном Илия Броджио. В Опаве, 4-го сентября 1706 г. 78
Р.S. Сегодня после того, как я сообщил находящейся в Опаве нунциатуре королевства польского о московских делах, начальник этой достоуважаемой нунциатуры написал мне два письма для передачи их светлостям кардиналам Пауллуччи и Спаде, чтобы они содействовали успеху моих дел у святейшего папы.
XL
