В письменных источниках русские города упоминаются впервые в IX в. Анонимный баварский географ IX в. перечислял, сколько городов было у разных славянских племен в то время. Однако не следует опираться на эти цифры, они, вероятно, относятся ко всякого рода укрепленным поселениям, которых на Руси действительно было много. В русских летописях первые упоминания о городах на Руси тоже датированы IX в. В древнерусском смысле слово «город» означало прежде всего укрепленное место, однако летописец имел в ви-
стр.225
ду и какие-то другие качества укрепленных поселений, так как городами им названы действительно города. Противоположность между городом и деревней зарождается вместе с отделением ремесла от земледелия. С обособлением ремесла, с образованием государства далеко не все укрепленные поселения преобразовались в города; только некоторая их часть оказалась в конце концов городами, другая осталась феодальными усадьбами, третья вообще запустела.
Социальная характеристика города включает в себя целый ряд его особенностей. Город — это центр обороны, торговли, это административный и религиозный центр, это место значительной концентрации населения, но прежде всего это центр ремесленного производства в эпоху существования государства, т. е. в классовую эпоху. Отделившиеся ремесленники должны были найти применение своему труду, обеспечить сбыт продукции. Наибольший спрос на ремесленные изделия предъявляла знать независимо от того, была ли эта верхушка княжеской или еще недавно племенной. Поэтому ремесленники сосредоточивались около укрепленного поселения, в котором мог править князь, боярин или вече. У стен такого поселения феодал мог поселить определенное количество подневольных ремесленников. С течением времени там возникала сначала небольшое, а затем все увеличивающееся поселение. Под стенами городов возникали торжища; товары, привозимые купцами, находили сбыт у дружины и феодальной верхушки. Но торговля не была главным, определяющим моментом в развитии городов. Основная роль в их возникновении принадлежала ремеслу. Во внутренней торговле значительное место занимали товары ремесленников, а во внешней это были продукты, полученные путем сбора дани с окрестного населения: пушнина, мед, воск, а также рабы. Первоначальные городки обрастали ремесленно-торговым населением, это был длительный процесс, ставший заметным лишь несколько столетии спустя.
К числу древнейших городов летописец отнес Киев, Новгород, Смоленск, Белоозеро, а также Изборск, Полоцк, Ростов Великий, Муром и Ладогу — они упоминаются в летописи под 862 г., а Любеч — на 20 лет позже. Для решения вопроса о времени их возникновения данных письменных источников недостаточно. Но в результате раскопок установлено, что ни в одном из этих городов нет слоев IX с. Впрочем, Ладога такие слои дает, но она возникла как поселок финского, а не русского племени.
Другие иностранные источники упоминают русские города с X в. Византийский император Константин Багрянородный, оставивший записки «Об управлении империей», писал о русских городах с чужих слов. Названия городов в большинстве случаев им искажены, но в них все же можно узнать русские центры. В упомянутом им городе Чернигоге, видят Чернигов, в Немогардасе — Новгород, в Мелиниске — Смоленск. Таким образом, в X в. эти города были уже крупными военными, административными, ремесленными и торговыми центрами Руси.
В реальности существования русских городов IX в. нет сомнений. Тогда, правда, город только возникал, был маленьким, и обнаружить раскопками этот «пятачок» на территории большого современного города очень трудно. Трудность усугубляется еще и тем, что город, конечно, располагался в наиболее удобном для жизни месте не только в древности, но и в более позднее время. На этом «пятачке» в течение многих столетий часто возводили и заменяли постройки, в результате чего культурный слой первых десятилетий, а может быть, и веков перерыт до основания. На территории некоторых городов найдены случайно попавшие туда вещи, не имеющие прямого отношения к истории города. Например, обнаруженные в Киеве римские монеты и иные вещи первых веков нашей эры свидетельствуют только о том, что на нынешней
стр.226
территории города, вероятно, было несколько поселений, жизнь в которых прекратилась задолго до возникновения города. Вряд ли возможно, чтобы какой-либо древнерусский город появился ранее IX — X вв., так как только к этому времени на Руси сложились условия для возникновения городов, одинаковые на севере и на юге.
Предполагают, что Киев появился путем слияния нескольких поселений, существовавших на его территории. При этом сопоставляют одновременное существование в Киеве городища на Андреевской горе, на Киселевке и в Щековице с легендой о трех братьях — основателях Киева — Кие, Щеке и Хориве. Но ввиду того что эти городища значительно уделены друг от друга, их слияние могло произойти очень поздно, когда Киев как город уже существовал.
Первоначальный Новгород представляют в виде трех разноэтничных одновременных поселков, соответствующих последующему делению Новгорода на концы. Объединение этих поселков и обнесение их единой стеной знаменовало появление Нового Города, получившего, таким образом, свое название от новых укреплений.
В Смоленской, Ярославской, Черниговской областях имеются языческие кладбища X — XI вв. Они-то и дают наиболее древние свидетельства по археологии Древней Руси. Знамениты курганы у дер. Гнёздово в 10 — 15 км от Смоленска. Здесь сближаются Западная Двина и Днепр, узкий перешеек между которыми прорезан многочисленными малыми речками. Это место имел в виду летописец, когда, рассказывая о пути «из варяг в греки», заметил, что «верх Днепра волок до Лово ти». Путь на Ловать как раз начинается у Гнёздова.
Первыми упомянутыми в летописи путешествиями по водной дороге «из варяг в греки» были походы Аскольда и Дира в 862 г. и Олега в 882 г. Из описаний этих походов следует, что ни Аскольд с Диром, ни Олег дороги не знали, путь «из варяг в греки» тогда не был еще ни постоянно действующим, ни торговым. Имея в виду отсутствие на Нижнем Днепре кладов дирхемов IX в., можно утверждать, что становление этого пути происходит не ранее X в. К середине X в. Днепровский путь несомненно уже действует, о чем свидетельствует его описание Константином Багрянородным. Днепровская дорога начала функционировать не ранее открытия пути по мелким речкам и волокам из Двины в Днепр.
Там, где находился волок, нужны были люди для конвоирования судов, плотники для их ремонта, ремесленники для изготовления сбруи, одежды, обуви и разного инвентаря, а также торговцы и земледельцы, снабжавшие путешественников хлебом и другими продуктами питания. Поселения ремесленников и торговцев возникали на концах волоков или в близких к ним местах. Такими поселениями было Гнёздово на Днепре в конце X в., достигшее значительного развития; поселения у Тимерёва и Петровского у Волги вблизи волока с Которосли на Сару, а оттуда в Клязьму и Оку; Шестовицы на Десне, по которой шел путь, дублирующий «путь из варяг в греки». Возле поселков располагались кладбища, на которых хоронили и местных жителей, и тех, кто погиб на переволоках. Ведь волок был тем «узким местом», где было удобно напасть на беспомощный караван. Эти курганы часто называют дружинными, но не следует думать, что в них похоронены только дружинники — представители организованной силы феодализирующейся власти, охраны этой власти, войска, охранявшего и расширявшего пределы подвластной территории. Захоронений воинов там мало, и смысл названия этих курганов дружинными состоит в том, что они соответствуют тому периоду, когда роль дружины была велика, — раннефеодальному периоду.
В XI в. возобладал путь из Двины в Днепр — более удобный и к тому же проходивший мимо экономически мощного
стр.227
Смоленска. Гнёздовское поселение теряет свое значение; в связи с принятием христианства перестает расти и гнёздовская курганная группа.
Большинство дружинных курганов содержит трупосожжения, случаи трупоположений в Гнёздове единичны, но в Ярославских курганах их несколько больше — там преобладало угро-финское население, которое хоронило своих мертвых по этому обряду.
Сторонники так называемой норманнской теории, ссылаясь на известную летописную легенду о призвании варягов, утверждают, что государство на Руси было создано скандинавами. Но русские историки доказали, что это место в летописи является позднейшей припиской. Однако норманисты и ныне ссылаются на эту легенду, игнорируя ее критику. В поддержку своей точки зрения норманисты привлекают и археологический материал, в первую очередь материал дружинных курганов, которые, по их мнению, оставлены скандинавскими колониями, якобы существовавшими на Руси. Однако из археологических и письменных источников следует, что Русское государство было основано самими русскими. Все развитие Руси в VIII, IX и X вв. вело к возникновению классов и государства.
Норманисты особенно часто объявляют скандинавским оружие из дружинных курганов, в первую очередь мечи. Они длинные, около 1 м. Меч имеет широкое лезвие, посредине которого проходит дол (ложбинка), служивший для увеличения жесткости (несгибаемости) лезвия. Конец лезвия немного закруглен: мечи предназначались для рубки, а не для укола. Массивная рукоять имеет прямое перекрестие, защищающее руку от поражения неприятельским оружием, и навершие, состоящее из двух частей: нижней — прямой и верхней — разделенной на три или пять частей. Навершие часто украшалось золотом или серебром.
В оружиеведческой литературе эти мечи получили название каролингских. Они одинаково характерны для всех стран Европы. Центр их производства находился на Рейне, о чем свидетельствуют часто встречающиеся на лезвиях клейма. Их действительно много как в Скандинавии, так и на. Руси, а также во Франции; они найдены и в тех местах, где варягов никогда не было, например в Чехословакии, Югославии.
На лезвии меча, найденного у местечка. Фощеватая, что около Миргорода под Полтавой обнаружено клеймо русского мастера, изготовившего это лезвие. Надпись выполнена инкрустированной в металл проволокой. С одной стороны лезвия помещено слово «коваль» (т. е. кузнец), с другой — имя этого коваля — «Людоша». Дата меча — 1000—1050 гг. Эта находка доказала, что производство мечей каролингского типа существовало и на Руси.
Копья и стрелы, встречающиеся в наших дружинных курганах, чаще всего ромбовидные, а y скандинавов копья и стрелы ланцетовидные.
Древнерусские шлемы изогнуты и плавно вытянуты вверх. Верхняя часть сужена для отражения ударов по голове: удар меча, направленный сверху вниз, скользил по шлему. Вытянутая вверх часть называлась, шишом, отсюда название этого шлема — шишак. В Скандинавии таких шлемов нет. Более ранние скандинавские шлемы на них не похожи: они полукруглые и плотно прилегают к голове. Такие шлемы восходят еще к римскому времени. Можно предполагать, что скандинавы применяли кожаные наголовники, которые встречаются и у других народов. Видимо, кожаными следует считать шлемы скандинавов, изображенные на ковре, изготовленном королевой Матильдой и происходящем из Байе, она выткала картину вторжения норманнов в Англию в XI в.
На Руси в X в. распространяется кольчуга (рубашка, сплетенная из железных колец, с короткими рукавами, достигающая колен, с застежкой спереди). Обрывки кольчуг найдены в Гнёздове, встречаются они в Киеве, Новгороде, в ярославских кур-
стр.229
ганах; целые кольчуги найдены в черниговских курганах. Трудно сказать, откуда этот доспех появился на Руси: он был распространен и у сарматов, через которых мог проникнуть на Русь, но он был обычен и в странах Западной Европы в послеримский период. Как бы то ни было, в Скандинавии кольчуга необычна и очень редка.
Наиболее распространенным скандинавским видом оружия были топоры. Особенно типичен топор XI в., у которого лезвие ограничено вогнутыми дугами: лезвия имеют форму раструбов. Такие топоры не могут встретиться в наших «дружинных» курганах, так как их возведение прекращается в начале XI в. В этих курганах находят топоры иного типа. Для них характерна полукруглая выемка в нижней части лезвия у рукояти. Встречаются и иные топоры, имеющие на обухе боек. Боевые топоры легкие: 200—450 г. Топор привешивался к поясу или седлу, для чего в нем имелась дырочка. Небольшой вес топора компенсировался длинной рукоятью — в среднем 80 см.
Таким образом, типы русского и скандинавского оружия не совпадают.
Из других вещей, в первую очередь, важны женские украшения. Они быстро менялись, и благодаря этому их датиров-
стр.230
ки довольно точны. В дружинных курганах часть женских украшений следует считать скандинавскими. Характерны так называемые скорлупообразные фибулы имевшие форму яйца, разрезанного вдоль, а также фибулы некоторых других типов. Все они орнаментированы в особом скандинавском стиле. Эти фибулы были непременной принадлежностью скандинавского племенного женского наряда, и их не могли носить в той же выдержанной строгости, что и скандинавки, представительницы других этнических групп. Значит, эти фибулы не могли быть предметом международной торговли и попали на Русь только вместе со своими владелицами, женами воинов или их рабынями. Хронология украшений изучена хорошо, среди них преобладают вещи второй половины X в., что противоречит построениям норманистов, следующих легенде о призвании варягов, которое, по летописи, произошло на сто лет раньше. Это наносит существенный удар по норманнской теории.
Гнёздовские, ярославские и черниговские курганы, а также могильник в Киеве сооружены преимущественно во второй половине X в. В это время русские князья носят русские имена и являются безусловно русскими, а не варяжскими правителями.
В одном из гнёздовских курганов были найдены черепки привозного сосуда, представляющего собой тип поздних амфор, которые на Руси называли коргачами. Думают, что их так назвали по месту изготовления в Корчеве, т. е. в Керчи. На гнёздовской корчаге сверху вниз по обожженной поверхности процарапано одно слово, приобретшее широкую известность. Оно читается как «горушна», что означает «горчица». В том же кургане найдено пять арабских дирхемов, наиболее поздний из которых чеканен в 295 г. мусульманского летоисчисления, т. е. в 907—908 гг. Меч из этого погребения обычен для X в. Курган датируется серединой этого столетия. Надпись на корчаге сделана, видимо, торговцем, который купил в Киеве или в других землях ценную пряность — горчицу, произраставшую на берегах Средиземного моря. Что-
стр.231
бы не забыть, что горчица хранится именно в этом сосуде, он сделал на нем надпись. Это единственное слово является русским, о чем с несомненностью говорит наличие шипящей буквы. Надпись сделана русским и для русских. Гнёздовская надпись согласуется с выврдами филологов, доказавших, что русская письменность существовала в X в. Древнее гнёздовского слова нет ни одной русской буквы.
На Руси есть три скандивавские надписи, но две из них более поздние, чем гнездовская; кроме того, их нельзя привлекать в качестве доказательств по варяжскому вопросу, так как знаменитые рунические надписи скандинавов, сделанные особым руническим шрифтом, приспособленным для выбивания букв на камне или вырезания их на дереве, распространяются только в XI в., т. е. в последружинный период. Одна из упомянутых скандинавских надписей найдена на о. Березань на надгробии, стоявшем на могиле скандинава, умершего, видимо, по дороге в Византию. Вторая надпись обнаружена на луке, найденном при раскопках Ладоги. Она, может быть, датируется более ранним временем, но это не меняет дела. Лук, вероятно, принадлежал приезжему скандинаву. Третья скандинавская надпись найдена в Новгороде на кости и выполнена датским шрифтом начала XII в. Однако анализ только одних вещей не может до конца разрешить проблему этнической принадлежности погребенных. Существенное значение в решении этой проблемы имеет погребальный обряд, который представляет собой часть религии. Религия в большинстве случаев быстро не меняется, известны многочисленные случаи вплоть до наших дней, когда пришельцы в другую землю, живущие в тесном окружении местного населения, все-таки сохраняют верования своего народа и хоронят своих мертвых по обряду своей религии. Обряды погребения на Руси и в Скандинавии имели некоторое сходство, так как трупосожжение встречалось и там, и там, поэтому важны варианты погребальной обрядности. Если в каком-либо кургане наблюдаются скандинавские вещи в сочетании со скандинавским обрядом погребения, то можно сказать, что здесь погребен скандинав. Подобные черты погребального обряда иногда встречаются в русских дружинных кладбищах. Таков обряд возложения на плечики погребальной урны
стр.232
железной гривны с молотковидными привесками. Эти привески считают изображением молота скандинавского бога Тора, который он метал в своих врагов, при этом молот каждый раз возвращался к Тору. О погребениях скандинавов говорят находки парных фибул. Скандинавским же обычаем следует считать обряд сожжения в ладье.
В Гнёздове раскопано около 950 курганов, из них только 50 можно считать скандинавским. При этом надо иметь в виду, что раскопаны наиболее замечательные насыпи и в дальнейшем вряд ли это число значительно увеличится, а всего в Гнёздове насчитывается около 3000 насыпей. В ярославских курганах скандинавские погребения составляют 4%. Это очень скромные цифры, которые отнюдь не подтверждают мнения о скандинавских колониях на Руси.
Из немногочисленных варяжских курганов лишь единичные достаточно богаты, чтобы сказать, что погребенные в них скандинавы занимали видное место в русском обществе. О том, что некоторые скандинавы выходили в феодальную знать, известно по летописи. Археологические материалы также свидетельствуют, что они не составляли большинства в верхушке общества Древней Руси. В основном русская знать была славянской. Рядовые варяги на Руси, а тем более выбившиеся наверх, быстро ославянивались: в XI в. скандинавские культурные элементы практически уже не прослеживаются.
Историческое значение изучения дружинных курганов не исчерпывается данными по варяжскому вопросу. Техника обработки железных изделий из гнёздовских. курганов совершенна и говорит о давно обособившемся кузнечном ремесле. Интересна технология производства ножей. Они сделаны из трех слоев металла, причем внутренний слой — твердый, а наружные —
стр.233
мягкие. При работе наружные слои стирались, а внутренний, режущий слой выступал. Такой нож был самозатачивающимся. Секрет самозатачивающихся инструментов впоследствии был утрачен и заново открыт уже в XX в.
Гончарное ремесло в Смоленской земле обосабливается только к середине X в. В Гнездове именно в это время появляются горшки, сделанные на гончарном круге.
Наличие массовых однотипных вещей (например, поясных бляшек) заставляет думать об их изготовлении специализировавшимся ремесленником. Отделение ремесла от земледелия шло полным ходом.
Многие вещи, находимые в гнёздовских курганах, делались тут же, в Гнездове. Об этом свидетельствуют следы ремесленного производства на гнёздовских селищах: обломки тиглей, шлаки, литейные формы, незаконченные изделия.
Ряд курганов содержит привозные вещи. Таков бронзовый светильник в виде женской головы, сделанный в Иране. Из Киева в Гнёздово попало византийское поливное блюдо с изображением полусобаки-полуптицы Сэнмурва, известного на Руси под именем Сммаргла. Видимо, из Херсонеса пришел бронзовый складной крест-распятие, так называемый энколпион, внутри которого хранили мощи. Но других следов христианства в Гнездове нет.
О важном новом явлении, возможном только в классовом обществе, говорят находки среднеазиатских дирхемов; они, как было показано на примере кургана, в котором была найдена корчага, встречаются единицами в погребальном инвентаре, а кроме того, сотнями и тысячами в кладах. Несколько таких кладов найдено на гнездовском селище. Дирхемы арабской, преимущественно среднеазиатской, чеканки поступали на Русь через г. Болгар в огромном количестве, настолько большом, что даже в наши дни встречаются клады этих монет, которых в Средней Азии давно не находят.
В проникновении дирхемов на Русь основную роль играл путь по Волге, как и днепровский, описанный летописцем. Этот путь начал функционировать, видимо, на рубеже VIII и IX вв. еще до славян, но древнейшие клады дирхемов встречаются лишь на славянских землях. Возле дружинных Тимерёвских курганов под Ярославлем на селище найден клад из двух тысяч дирхемов, датируемый IX в. Волжский путь был старше днепровского.
Встречаются как целые дирхемы, так и их части. Дирхемы резали пополам или на более мелкие доли, которые служили разменной монетой. В дружинных курганах неоднократно находили маленькие складные весы с коромыслом, употреблявшиеся для взвешивания серебра. Такие весы купцу нужны были постоянно, и он носил их с собой. Весовые гирьки являются тоже обычной находкой. Они железные, покрытые тонкой бронзовой оболочкой, на которой значками обозначен их вес. Форма таких гирек кубическая со срезанными углами (14-гранная) или бочковидная.
Интересны некоторые бытовые вещи из гнёздовских курганов. Такова древнейшая на Руси железная бритва, которая была короткой и широкой, но так же, как современные бритвы, складной. Она имела медную ручку. На Руси были широко распространены пружинные ножницы, служившие для хозяйственных и туалетных целей. В Гнездове найдены древнейшие шарнирные ножницы, которые незадолго до этого появились на мусульманском Востоке. Из предметов роскоши следует упомянуть художественные серебряные изделия, украшенные зернью (см. ниже). Золотые изделия чрезвычайно редки. Следует отметить литую золотую бляху с изображением свернувшегося дракона.
Из черниговских курганов наибольший интерес представляет Черная Могила, расположенная в Чернигове. Под насыпью высотой около 11 м и окружностью 125 м обнаружены остатки мощного костра, на котором было сожжено несколько трупов. Двойной комплект вооружения, а также
стр.235
удвоенность значительной части остального инвентаря заставляют предполагать, что главными в Черной Могиле являются погребения двух воинов: взрослого (возможно, черниговского князя) и юноши. Здесь два меча, две кольчуги, два шлема, два кубка из рогов, две византийские золотые монеты, по которым курган датируется второй половиной X в. Найдены также женские украшения, свидетельствующие о сожжении по крайней мере одной женщины; из других вещей интересны серпы, скобели, долота, топоры, металлические сосуды, остатки деревянных ведер, глиняные горшки, замки, ключи, оселки, игральные кости, расчески, привозная сабля и др. Когда насыпь была доведена до высоты 7 м, на нее были положены снятые с кострища шлемы и кольчуги, а также два кубка из рогов, окованные серебром. Все эти вещи были возложены на курган в момент совершения тризны, после чего насыпь увеличили еще более. Громадная насыпь и найденные вещи говорят об обособлении феодальной верхушки и накоплений в ее руках значительных богатств.
Аристократические погребения в Черниговской земле расположены далеко друг от друга, и каждое из них окружено группой небольших курганов. Видимо, здесь погребены феодалы, похороненные на территории своих вотчин.
Особенностью ярославских курганов являются находки глиняных изображений бобровых лап и глиняных колец. Бобр был священным животным, а кольцо (баранка) являлась символом барана — животного, игравшего определенную роль в языческой религии.
В ярославских курганах те же мечи, стрелы, копья, что и в других дружинных курганах, Шлемов нет. Но неподалеку от Ярославля, на месте, где в 1216 г. произошла Липецкая битва, в которой владимиро-суздальские князья Юрий и Ярослав Всеволодовичи были разбиты новгородцами, спустя 600 лет нашли шлем, украшенный богатыми серебряными накладками. В шлеме лежала свернутая кольчуга. На шлеме была надпись: «Великий архистратиже господень Михаиле, помози рабу своему Феодору». Русские князья обычно имели два имени: официальное — христианское и неофициальное — языческое. На шлеме есть
стр.236
изображения святых покровителей владельца шлема: Мстислава-Федора, его отца Юрия — Георгия Долгорукого и его деда Владимира — Василия Мономаха. Следовательно, шлем был сделан для Мстислава Юрьевича, изгнанного в 1152 г. из Новгорода и в 1162 г. — из Суздальской волости. Умер он в Византии. Но Мстислав-Федор не мог потерять свой шлем на Липецком поле; не мог участвовать в Липецкой битве и его единственный сын Ярослав, так как в 1216 г. его уже не было в живых. Значит, в Липецкой битве шлем был на племяннике Мстислава-Федора Ярославе Всеволодовиче, который бросил свои доспехи при поспешном бегстве. Выбор доспеха дяди может быть объяснен совпадением христианских имен Ярослава и Мстислава: и того и другого в крещении звали Федором.
Оружиеведы отмечают, что шлем не менее трех раз подвергался переделкам и, таким образом, мог иметь владельцев еще до того, как был украшен Серебряными накладками, и, напротив, после того, так как ноги одного из архангелов были грубо закрыты полумаской. В первоначальном варианте он похож на шлемы X в., а затем модернизировался.
История древнерусских городов и ее особенности стали значительно яснее в связи с успехами их археологического изучения. Одно из первых летописных сообщений о Киеве рисует его как «на горе градок». Расположение этого города на высоком берегу реки типично для большинства древнерусских городов. Условия обороны определяли место первоначального поселения, и детинец обычно располагался высоко, на удобном для обороны мысе. С образованием посада значение реки возрастает: вода была нужна не только каждому жителю, но и многим ремесленникам — кузнецам, кожевникам, гончарам для производственных надобностей. Кроме того, водный путь был самым удобным и дешевым. В письменных источниках обычно деление города «на гору» и «подол».
Для археологии такое деление имеет существенное значение. В нагорной части городов культурный слой обычной сухой, лишенный органических остатков, а поэтому уплотненный. Культурный слой низины обильно насыщен грунтовыми водами, а поэтому он сохраняет дерево (бревна, щепки, прутья, деревянные изделия), кости, обработанную кожу, навоз и пр.
В нижних слоях дерево сохраняется лучше, чем в верхних, так как в нижние слои воздух практически не проникает. С нарастанием культурного слоя повышался и уровень грунтовых вод. Но наступал момент, когда их давление становилось недостаточным, чтобы оросить еще более выросшие слои. Чем выше, тем слои становились суше и от дерева оставалась сначала одна труха, а еще выше от него не оставалось и следов.
Ремесленный характер русских городов хорошо показан археологами. При раскопках главной и частой находкой являются остатки ремесленных мастерских. Особенно много их открыто в Новгороде, в слоях XII — XIV вв. Новгород изучен лучше любого другого древнерусского города благодаря многолетним и широким раскопкам, производимым в советское время. Там встречены кузнечные, ювелирные, сапожные, кожевенные и многие другие ремесленные мастерские. Обычны находки веретен, ткацких челноков и пряслиц — несомненных следов домашнего производства тканей. В Москве прослежены ювелирные и сапожные мастерские. Аналогичные мастерские постоянно открываются раскопками во всех древнерусских городах.
Базой ремесла была черная металлургия и обработка железа. Самым большим из русских городищ является Старая Рязань, Она почти обезлюдела после монгольского разгрома 1237 г., когда город был разрушен и больше не восстанавливался. Имя Рязани дали в XVIII в. городу Переславлю Рязанскому, куда раньше перешла
стр.237
столица Рязанского княжества. В Старой Рязани найдено два сыродутных горна, около которых много шлаков, криц, воздуходувных сопел. Способ получения железа был прежний, сыродутный, но объем домниц увеличился. Воздуходувные сопла найдены и в Смоленске, видимо, рядом с местом их находки была домница или кузнечный горн. Крицы встречались во многих городах. Кузниц в раскопках теперь уже известно много. Одна из них найдена, например, в Суздале.
Технологию обработки железа изучили с помощью современных металлографических методов: структурного и спектрального анализов, рентгена и пр.
Орудия кузнецов известны в полном объеме: наковальни, молоты-ручники, кувалды, клещи, зубила, пробойники. В XI— XII вв. кузнец обычно был универсалом, он производил изделия всех типов. Но уже началась и специализация ремесла.
На территории Киева кузниц пока не удалось обнаружить, но они несомненно там были. В древней части Киева была раскопана полуземлянка, в которой найдено множество кузнечных изделий: две косы, серп, безмен, замки, конские путы, долото, скобель, ножи, сверло, стрелы, значительное количество криц и шлаков. Видимо, здесь или рядом была кузница.
Для изготовления орудий и оружия в Древней Руси широко употреблялась сталь. При производстве стальных изделий принимался во внимание режим их термической обработки, который был разным при изготовлении напильников, ножей, долот, кос и ряда других инструментов соответственно требованиям, предъявляемым условиями их употребления. По своей форме древнерусские напильники похожи на современные, но насечка на них не перекрестная, а односторонняя. Русские кузнецы изготовляли сложнейшие по тому времени предметы. К ним относятся, например, замки. Эта вещь состояла из 40 деталей, каждая из которых требовала своей технологии изготовления: нужно было уметь сваривать железо со сталью, освоить горновую пайку медью и т. д. Русские замки славились
стр.238
и за границей. Их, например, находят в Чехии.
В обработке цветных и благородных металлов ремесленники Древней Руси также достигли больших успехов. Литейных мастерских, где производились недорогие украшения для народа, найдено много, особенно в Новгороде. Широко распространены изделия бронзолитейщиков, требовавшие сложных приемов изготовления. Литьем изготовляли распространенные в то время предметы вооружения — булавы и кистени, а также многие другие вещи.
Заслуженной славой пользовались русские ювелирные изделия. Центром их производства был Киев. Русские мастера умели делать вещи, украшенные зернью, сканью, эмалью и чернью. Зернь — древний ювелирный прием, когда на золотую или серебряную основу припаивались мельчайшие шарики того же металла, образующие красивую игру светотени. Иногда на 1 кв. см припаивалось до 300 шариков зерни. Другой ювелирный прием — скань, или филигрань, — заключается в том, что припаивались не шарики, а тонкие ленточки драгоценного металла. Техника скани использовалась и при украшении изделия эмалью. Из золота с эмалью делались венчики, шейные цепи, составлявшиеся из медальонов, колты — фигурные коробочки, составлявшие часть наряда женщин. Чернь применялась для серебряных изделий и состояла в покрытии рисунка особым составом черного матового цвета. Чернеными делали браслеты и колты.
Ювелирные изделия Древней Руси были высокохудожественными изделиями. Особенно много колтов, браслетов и иных украшений найдено в Киеве. Из них большая часть была зарыта при набегах половцев и при приближении монголо-татарских орд, а владельцы их, видимо, погибли во время нашествий. На территории Киева учтено 47 кладов, зарытых между 1170 и 1240 гг. Один из таких кладов, причем не самый богатый, найден у Десятинной церкви. Он состоял из 6 серебряных гривен киевского типа, двух золотых колтов с перегородчатой эмалью, двух золотых цепочек, семи золотых сережек, витого серебряного браслета, пяти серебряных перстней. Известны клады и в других местах Киевской земли, Волынского, Черниговского, Новгород-Северского княжества, в Старой Рязани, Владимире и иных городах и землях. Но кладов не обнаружено в Новгороде Великом, Пскове, Полоцке, Смоленске, так как эти города не были разрушены ордами Батыя.
История русского стеклоделия хорошо изучена благодаря применению метода спектрального анализа. Долгое время считалось, что стеклянные изделия, находимые в древнерусских городах и курганах, в своем большинстве привозные. Сейчас удалось выяснить, что с конца XI в. на Руси стали широко распространяться стеклоделательные мастерские. В них изготовлялись бусы, стеклянные браслеты, оконное стекло, сосуды, сюда же следует отнести изготовление поливы на изразцах и некоторых других глиняных изделиях. Наиболее распространенным украшением древнерусских горожанок в XII—XIII вв. были стеклянные брасле-
стр.239
ты: желтые, зеленые, голубые, синие, фиолетовые, коричневые, черные. Встречаются и двухцветные, например черный браслет перевит желтой стеклянной ниточкой. В Смоленске были освоены технологические приемы производства красного стекла и красной поливы. В Киеве раскопана мастерская по производству стеклянных браслетов, там найдены горны и тигли для плавки стекла. Стекло изготовлялось и в ряде других древнерусских городов. Монголо-татары разрушили эти города, а с ними и ремесленные мастерские. На Руси были распространены и привозные стеклянные бусы. В Новгороде, Смоленске и некоторых других городах изготовление стекла продолжалось. Широкое производство стекла было важным техническим достижением домонгольской Руси, не получившим дальнейшего развития из-за глубокого упадка, вызванного монголо-татарским разорением.
Видное место среди ремесел занимало гончарное производство. Гончары изготовляли разнообразные по форме глиняные изделия: горшки, миски, сковородки, светильники и многое другое. Все это делалось на гончарном круге в основном с середины X в. Гончарные горны для обжига посуды найдены в Киеве, Старой Рязани, Белгороде. В древнерусском городе Вщиже (около Брянска) обнаружен горн XIII в. длиной около двух метров. Он имел как бы два этажа: нижний — для топки, верхний — для обжига посуды. В нем сохранились 26 обжигавшихся там горшков. В гончарном ремесле, как и в металлообрабатывающем, произошла дальнейшая специализация. С X в. на Руси появляется кирпич, производство которого возникло, видимо, не без византийского влияния. Формы русского и византийского кирпича сходны. Кирпич в Древней Руси представлял собой почти квадрат со стороной около 30 см. Первоначальная его толщина 2,5 см, затем она постепенно увеличивалась, а одна сторона первоначального квадрата уменьшалась. В Древней Руси кирпич назывался греческим словом «плинфа» (отсюда русское слово «плита»). Неподалеку от Софийского собора в Киеве найдена печь для обжига гончарных изделий. Возле нее находилась глубокая яма, заполненная обломками бракованного обожженного кирпича. Эта находка с точностью указывает, что в печи обжигалась плинфа. Гончары делали и яркие поливные плитки, которыми украшались полы некоторых зданий, и черепицу для крыш, и художественные изделия из глины. В Смоленске найдены в большом количестве глиняные, покрытые разноцветной поливой, ручки столовых ножей — часть парадного прибора. В Новгороде открыта мастерская игрушечника, изготовлявшего погремушки в виде птичек, покрытые желтой поливой. В Киеве производились глиняные яйца-писанки, украшенные поливным узором, напоминающим фигурные скобки. Эти изделия имели широкий сбыт и встречаются не только на Руси.
Древнерусские горожане носили преимущественно кожаную обувь, лапти во время раскопок не обнаружены. Кожаные ботинки и сапоги, а также другие кожаные изделия — ножны ножей, кошельки, седла — украшены узором из дырочек, тесненой плетенкой или аппликациями. В Новгороде открыта изба кожевника, к которой пристроен ящик с остатками извести и шерсти. Известью удаляли шерсть со шкур. Кожевник одновременно был и сапожником: вокруг избы найдена масса обрезков кожи.
В культурном слое древнерусских городов встречается огромное количество щепы — след работы плотников. Токари по дереву несомненно существовали с X в. С этого времени встречаются деревянные чаши, выточенные на токарном станке, который конструктивно родствен гончарному кругу и появляется вслед за ним. Найдены все детали древнерусского токарного станка. Точеные чаши нередко покрыты художественной резьбой. Резчики по дереву украшали не только посуду, но и мебель, лодки, дома. В Новгороде найдены две
стр.240
резные колонны XI в., которые могли подпирать, например, крышу крыльца дома. На них вырезан сложный узор в виде переплетений лент, обрамляющих медальоны, в центре которых изображены кентавры. Резьбой украшались и наличники окон. В древнерусских городах найдены тысячи великолепных образцов прикладного искусства: изделия из дерева, кости, камня, цветного и черного металла, из кожи, бересты. Особенно много таких изделий найдено при раскопках в Новгороде. В развалинах древних киевских построек обнаружены многочисленные резные каменные
стр.241
плиты. Особенно замечательны монументальные рельефы на плитах из красивого камня — шифера. На одном из них представлены две фигуры на конях (некоторые исследователи считают, что это портретные изображения князей Ярослава и Изяслава).
Прикладное искусство Древней Руси в результате раскопок предстало перед нами как бы заново.
По данным летописей в IX—X вв. на Руси насчитывалось лишь 25 городов. Это число только в какой-то степени отражает истинное количество городов: летописец не ставил своей целью создать полный список. В XI в. в источниках появляются упоминания еще о 64 городах, а в XII в. летописец называет 134 новых города. Бурный рост числа городов совпадает со временем их экономического развития, о котором свидетельствует рост ремесленного производства. Растет количество мастерских и производимых ими вещей. Наблюдается строительство большого числа таких дорогостоящих кирпичных и каменных зданий, как церкви. Многие города расширялись и застраивались. Расширил свои пределы Киев. При Ярославе территория детинца была снова увеличена и заново укреплена. Это свидетельствует об экономическом подъеме Киева. В XII в. значительно выросла территория Смоленска, а укрепления, охватывавшие город, были усовершенствованы. Несомненно в этом же веке расширились и пределы Новгорода.
Обычным жилищем в городах домонгольской Руси были землянки, стены которых обкладывались деревом. В землянках было теплее, чем в избах. На высоких холмах Киева землянка — обычное явление, но в приречных районах их не рыли, так как яму заливало грунтовой водой. В Суздале были и землянки, и избы. В Новгороде с его низинным расположением землянок не строили. Тип жилища зависел от уровня грунтовых вод. В местности Перынь (вблизи Новгорода) обнаружены землянки: почва там сухая. Бревенчатые дома, как правило, были небольших размеров. Печь обычно топилась по-черному, т. е. дым выходил через двери и окна, которые затем закрывались, накаленная же печь излучала тепло.
стр.242
В окна домов иногда была вставлена слюда, еще реже — стекло. В Новгороде печи часто помещались во втором этаже жилища: большинство домов стояло на подклетах — невысоких нижних этажах. До сих пор в Новгородской земле многие крестьянские дома имеют подклеты, изолирующие жилое помещение от сырой почвы; нижний же этаж используется в качестве склада хозяйственного инвентаря.
Древнейшей каменной постройкой на Руси являлась Десятинная церковь в Киеве, возведенная в 989 — 996 гг. Она стояла в окружении нескольких дворцовых зданий, выстроенных из камня и кирпича. Воротная Софийская башня Владимирова города была построена также из кирпича. Киевские постройки X в. свидетельствуют о зрелости строительной техники, устойчивости традиций, которые станут характерными для грандиозного строительства времен Ярослава Мудрого. В ранних киевских постройках ряды дикого камня (преимущественно красного кварцита, добывавшегося в районе г. Овруча) чередовались с рядами плинфы. Строительный раствор имел высокое качество. В X в. каменные постройки известны только в Киеве, строить из камня в Новгороде стали не раньше первой половины XI в. В первой половине XI в., как сказано выше, пределы киевского детинца были значительно расширены. Он был обнесен земляным валом и укреплен крепостными башнями, из которых до наших дней сохранились в развалинах Золотые ворота. Десятинная церковь просуществовала 250 лет, она была разрушена монголо-татарами в 1240 г. В ней скрывались последние защитники Киева, и раскопки раскрыли драматическую картину их гибели.
Древнейшее сохранившееся здание Киева — Софийский собор, заложенный в 1037 г. Внутри это монументальное здание расписано фресками. Мозаикой украшены стены и пол храма, а его шиферные парапеты — скульптурой. В своем монументальном строительстве Ярослав противопоставлял Киев столице Византии Царьграду.
Почти в то же время в Новгороде строится другой великолепный храм, также названный Софийским собором (1045 — 1050). Его неповторимый облик выделялся на фоне деревянных домов и главенствовал над ними. Церкви XI в. в Киеве и Новгороде выстроены из чередующихся слоев камня и плинфы. В Новгороде и Пскове эта традиция сохраняется и в следующем столетии. В Киеве, Смоленске, Чернигове, Рязани в указанное время церкви строились из плинфы.
Линии улиц упорядочивали городскую застройку. Но постоянная езда превращала их в редко просыхавшее болото. С грязью на улицах боролись путем сооружения деревянных мостовых. Вдоль улицы клали два или три продольных бревна, поперек плотно пригоняли настил из плах. Древнейшие деревянные мостовые открыты в Новгороде. Их самая ранняя дата — 953 г. Настилались мостовые не только по главным, но и по боковым улицам. Мостовые на улицах и во дворах широко известны во многих древнерусских городах — Киеве, Смоленске, Пскове, Белоозере и др. Мостовые старались содержать в чистоте, с них сгребали грязь. Поэтому по обе стороны мостовых археологи находят иногда предметы, потерянные прохожими. По обочинам встречается много скорлупы орехов, иногда грецких. Наступало время, когда уровень почвы, окружавшей мостовую, настолько повышался, что настил было уже невозможно очистить от грязи и он тонул в ней. Тогда на этот настил клали новую мостовую и ездили по ней, пока не заплывала и она. На нее клали еще одну мостовую, потом следующую и т. д. В Новгороде насчитывается 28 слоев мостовых (с X по XVI в.), в Смоленске — 19 (с XII по XVIII в.).
Для борьбы с грязью и грунтовыми водами на территории городских усадеб применялась дренажная система. Под избами, амбарами и даже хлевами вкапывали бочки без дна, в которых скапливалась грунтовая вода. Достигнув уровня врезанной в бочку деревянной трубы, вода по ней стекала.
стр.243
в смотровой колодец-отстойник, куда вело несколько труб, а выходила из него одна, по которой вода вытекала в реку. Трубы были сделаны из бревен, расколотых вдоль, выдолбленных внутри, а затем соединенных и обмотанных берестой для того, чтобы в них не набивалась грязь. Эта дренажная система настолько совершенна, что до сих пор по трубам, сооруженным в домонгольское время, течет вода. Такие древнейшие трубы (XII в.) найдены в Смоленске и Новгороде.
В культурном слое многих городов найдены и такие предметы, как сани, похожие «а современные дровни, но передняя часть их загнута меньше. Длина саней иногда превышала три метра. Известны находки лыж, их иногда обнаруживают засунутыми под крыльцо или стены дома, где они всегда были под рукой. Найденные лыжи преимущественно широкие, охотничьи. Лодки имели долбленое основание, к которому
пришивались шпангоуты-ребра, а к ним — обшивки. На лодках были скамьи, уключины, весла. Весла имели длину до трех и более метров. По рекам ходили большие весельные и парусные лодки. Хотя морские корабли и заходили в устья таких рек, как Двина или Нева, вряд ли, несмотря на их малую осадку, они могли пройти перекаты на Двине, пороги на Волхове, не говоря уж о чрезвычайных трудностях на волоках, которые морским судам едва ли удавалось преодолеть. Долбленые однодеревки, по свидетельству Константина Багрянородного, ходили и по морю.
При раскопках в древнерусских городах найдено много деревянных вещей XII в. и более позднего времени, помеченных буквой или имеющих надпись. На днище новгородского бочонка написано «мень», т. е. налим, на сапожной колодке — «мнези», т. е. имя заказчицы. Есть надписи и на других вещах, например на оселке — «Осла
стр.244
(оселок) Семена Александровича». На самшитовом гребне из Смоленска обозначен инициал «А». В Старой Рязани на найденном сосуде написано: «Новое вино послал князю Богунка». «Богунка», видимо, подпись писца. (Вином в Древней Руси называли только виноградное вино). Частые находки надписей на вещах свидетельствуют о распространенности грамотности в древнерусских городах. Это предположение было блестяще подтверждено находкой в Новгороде нового вида исторических источников — берестяных грамот. В разных городах в слоях X в. найдены острые железные палочки — их в Древней Руси называли писалами, которыми и писались грамоты. Это дает возможность утверждать, что письменность на бересте существовала еще в X в. Она доходит затем вплоть до появления книгопечатания, и лишь плохая сохранность органических веществ в слоях XVI в. не позволяет нам прочитать берестяное письмо времен Ивана Федорова.
Весьма важно, что берестяные грамоты в большинстве своем — это письма простых людей: крестьян, ремесленников, мелких торговцев. Сразу же возникли сомнения в том, что эти люди писали письма сами, а не обращались за помощью к писцам-профессионалам. Иногда, конечно, так и было. Но археологи обнаружили во множестве писала. Трудно себе представить, чтобы писцы так часто теряли свой основной инструмент. Естественно предположить, что писала принадлежали разным людям. Следовательно, грамотность была распространена среди простых людей. Есть письма от мужчин и от женщин. Женщины тоже были грамотны.
Грамоты содержат бытовые и хозяйственные подробности, деловые поручения, сообщают политические новости, рассказывают о конфликтах, являются долговыми расписками, духовными завещаниями, феодальными обязательствами и т. л. Их дата — XI—XV века. Они знакомят нас с древнерусской разговорной речью и служат основой важных исторических выводов.
Писала служили для писания не только по бересте, но и по восковым дощечкам, которые найдены при раскопках. Слой вое-
стр.245
ка наносился на дощечку, в которой имелось специальное углубление. Имевшейся на писале лопаточкой можно было сравнять написанное, «стереть», т. е. она исполняла роль современной канцелярской резинки. Таким образом, древнерусское писало — прямой потомок римского стиля.
Навощенные дощечки имели особое значение при обучении детей грамоте. Дети списывали с образцов буквы, пользуясь навощенными табличками, как впоследствии пользовались грифельной доской. Дощечка с вырезанными на ней образцами всех 36 букв древнерусской азбуки была найдена в Новгороде. Изучив азбуку и получив некоторые навыки в начертании букв, дети начинали писать на бересте. Интересна серия ученических записей первой половины XIII в. На одной из грамот сначала был написан весь алфавит, а далее — склады: «ба, ва, га» и т. д. до «ща»; потом — «бе, ве, ге» до «ще». Затем ученику, видимо.
стр.246
надоело писать, он перевернул бересту и нарисовал на ней зверя, по возможности страшного, с надписью: «Я зверь». Вверху рисунка было написано: «Поклон от Онфима ко Даниле». Отсюда узнали, что писал эту грамоту Онфим. На другой грамоте, написанной тем же почерком, изображен всадник, поражающий копьем врага, и надпись: «Онфим». Здесь же написано начало алфавита. На других грамотах этой серии также встречаются рисунки и ученические упражнения. По ним легко представить, каким образом обучали грамоте новгородских детей. Судя по рисункам, обучение начиналось лет в семь.
В настоящее время берестяные грамоты открыты в четырех городах кроме Новгорода. В Смоленске известно 10 грамот, все они относятся к XII—XIII вв. и представляют собой частные письма и заметки. Одна из грамот сообщает, что везут бревна и нужно послать Осташка к плотнику, видимо, с тем, чтобы предупредить плотника об этом. В Новгороде найдено берестяное письмо, присланное из Смоленска.
В Старой Руссе найдено 12 грамот аналогичного содержания. В Пскове известно 4 грамоты, в Витебске — 1. Пока список городов этим исчерпывается, но он, несомненно, будет продолжен. Об этом говорит широкое распространение писал.
Древнерусские города, будучи городами ремесленными, нуждались в рынке сбыта своей продукции. Торговля, хотя она и не была причиной возникновения древнерусских городов, способствовала их развитию. Меньше всего сведений дошло до нашего времени о торговле внутренней. Несомненно, что такие связи, как торговля внутри города, между городом и деревней и между различными городами, существовали, но их трудно уловить вследствие единства древнерусской культуры. Нож, изготовленный в Киеве, был таким же, как нож из Минска. Лишь в последнее время в решении этого вопроса наметились сдвиги. Например, в ранних слоях Москвы найдены стеклянные браслеты, как оказалось, смоленского производства. О торговле между удаленными друг от друга областями свидетельствуют, например, находки пряслиц из розового шифера. Их делали в г. Овруче на Волыни. Компактная грудка пряслиц (20 штук) была найдена в остатках новгородского дома, сгоревшего в XII в. Рядом с домом обнаружена грамота от Семена к Кулотке, где говорится, что Кулотка ходил в Киевскую землю. С юга в русские города шли корчаги — глиняные сосуды с толстыми ручками, служившие тарой.
Интересную картину дало изучение ввоза в Новгород шиферных пряслиц, корчаг, грецких орехов и самшита. Число пряслиц, черепков корчаг и грецких орехов резко падает в слоях, датируемых 1076—1116 гг. Поскольку пряслица изготовлялась на Волыни, то в Новгороде они могли очутиться в основном благодаря днепровскому пути. Общая закономерность колебаний числа находок, попавших в Новгород из разных мест, для трех привозных категорий была одинакова. Если же рассмотреть это явление на фоне политической истории Новгорода, то станет ясно, что то было время острой борьбы Новгорода с Киевом в свя-
стр.247
зи с намерением киевского князя вмешиваться в новгородские дела. Политический конфликт отразился и на торговле. Вместе с тем торговля самшитом не претерпела изменений. Он поступал в Новгород иным путем, возможно волжским.
Самшит — это уже предмет внешней торговли, о которой сведений сохранилось несколько больше. С Востока на Русь поступало главным образом серебро, а также некоторые товары. Медный кувшин XI в. среднеазиатского происхождения попал в Новгород по волжскому пути. В Новгороде, Смоленске и других городах найдены гребни из привозного самшита, о котором уже была речь. В XI в. русская торговля по волжскому пути через землю булгар достигла наивысшего подъема. Затем этот путь стал опасным из-за набегов половцев, а позже и совсем был перерезан монголо-татарами. Торговля с югом шла через Смоленск и Киев. Из предметов иностранного происхождения в Новгороде найдена, например, средиземноморская губка, в Смоленске — остатки костяной византийской шкатулки, гемма X в. из Западной Европы. Видимо, византийского происхождения найденные иконки: каменные в Новгороде, кипарисовая в Смоленске. С юга поступало любимое лакомство местного населения — грецкие орехи. Наличие западных монет в Древней Руси свидетельствует о торговле и в этом направлении. Встречаются многочисленные куски янтаря и янтарные изделия, привезенные из Прибалтики. Торговые связи со Скандинавией, главным образом через Готланд, хорошо известны по письменным торговым договорам. Однако вещей скандинавского происхождения на Руси немного.
При раскопках в Новгороде найдено два больших клада дирхемов. Самые поздние из монет по году чеканки совпадают с датой слоев, в которых клады найдены: монеты проходили свой путь очень быстро и вскоре после чеканки попадали на Русь. Эти монеты были зарыты в землю, видимо, в целях их лучшей сохранности: в случае пожара в открытом виде они неизбежно расплавились бы, а в земле даже во время такого бедствия сохранялись. Но в данном случае они пропали для их хозяина несмотря на принятые им меры предосторожности.
В X и XI вв. в Киеве, Новгороде и Тмутаракани впервые была предпринята попытка чеканки русских монет. Это были первые русские монеты. Большинство их принадлежит Владимиру. Надпись чаще всего гласит: «Владимир на столе, а се его сребро», «Ярославле сребро» и т. д. На лицевой стороне монеты изображался князь на престоле или святой, на обороте чеканился знак в виде трезубца или двузубца — родовой знак Рюриковичей. Его изображали не только на монетах, но и на печатях, перстнях, оружии и пр. Ремесленники, зависевшие от Рюриковичей, изображали этот знак на своих изделиях. Он встречается даже на кирпичах. Каждый князь имел свою форму родового знака, что помогает датировке вещей, на которых такой знак изображен.
В XI в. наступает кризис монетной системы, причины чему еще не выяснены. С XII и по начало XIV в. на Руси обращались денежные слитки — гривны. Они существовали и раньше, но тогда их было очень мало. Первоначально термин «гривна» применялся, видимо, к серебряным шейным обручам (сравните «грива», «загривок») затем их вес был подчинен определенной весовой единице. Это уже были меновые ценности. Потом сочли более удобным отливать компактные слитки (на которые и перешло название «гривна», сохранившееся и для шейных обручей). Известны две формы слитков — новгородская в виде палочек и киевская — литые шестиугольники.
В русских городах встречаются свинцовые печати с изображениями и надписями. Такие печати привешивались к документам. Особенно много их в Новгороде. Печати принадлежали должностным лицам, и на них помещены имена и звания посадников, тысяцких, князей, архиепископов, наместников, тиунов и пр. Часто надпись содержит
стр.250
только имя, но, сопоставляя с этими именами изображенных на той же печати святых — покровителей этого лица, иногда бывает возможно ее атрибуировать.
В ряде городов в слоях XII в. находят печати Василия, Это христианское имя Владимира Мономаха. Такая печать найдена и в Смоленске, где Владимир Мономах княжил в начале XII в. В Тмутаракани нашли несколько печатей с надписью «От Ратибора». В конце XI в. Ратибор был тмутараканским посадником. Местоположение Тмутаракани — одного из древнейших русских городов, часто упоминаемого летописью в XI в., долгое время не было известно. Его установили благодаря находке на Кубанском берегу Керченского пролива каменной плиты с надписью: «В лето 6575 (1068 г.) индикта 6 (в Византии счет годов был по индиктам, здесь он применен правильно) Глеб князь мерил море по леду от Тмутороканя до Крчева (Корчева, т. е. Керчи) 14000 сажен». Оказалось, что загадочная Тмутаракань была расположена далеко на юге: от нее до Керчи всего 23 км, что составляет 14000 маховых сажен. Находка печатей Ратибора на берегу Керченского пролива подтверждает сведения о месте Тмутаракани, впервые полученные из надписи на камне. Изучение печатей позволило выяснить многие детали политической истории городов. Теперь местоположение Тмутаракани подтверждено новыми находками. Раскопки вскрыли жилые слои древнерусского времени и остатки церкви на том месте, где Мстислав зарезал Редедю.
Накануне монголо-татарского нашествия самые замечательные архитектурные памятники возведены во Владимиро-Суздальской земле. Вначале там церкви строили из плинфы, но затем стали возводить внутреннюю и внешнюю поверхность стен из белого камня, а середину забутовывали (заполняли булыжником и осколками камня). Получалась монолитная стена.
Соборы XII — XIII вв. во Владимиро-Суздальской земле знамениты тонкими архитектурными формами и богатым орнаментом, покрывающим их стены. Рельефные изображения на камне передают человеческие и звериные маски, фантастических птиц, зверей и пр. В своем большинстве это изображения светского характера и не имеют никакого отношения к церковной тематике. Многие из них, вероятно, иллюстрируют сказки или рассказы, сейчас забытые.
Два собора почти сплошь покрыты такими фигурами. Дмитровский собор (1197) во Владимире украшен вереницами животных какой-то кошачьей породы. Изображения напоминают иранские и кавказские, но в целом самобытны и нигде вне владимиросуздальского зодчества не встречаются. Звери чередуются с грифонами — фантастическими птицами со звериным туловищем. На одной из стен изображен Александр Македонский, возносимый на небо двумя грифонами. Повесть о жизни Александра была популярна на Руси. Среди изображений можно найти скачущих воинов, охотников, обхвативших друг друга борцов. Церковных изображений мало.
Георгиевский собор (1234) в Юрьеве Польском украшен кентаврами и человеческими масками, есть также львы, барсы, грифоны и даже слон. Есть религиозные изображения: ведь рельефы делались все-таки на церкви. Есть воины с копьями и миндалевидными щитами. На одном из щитов изображен лев. Именно такой лев был гербом владимирских князей. Слава владимирских каменщиков нашла отражение в летописях.
Новгородцев летописи называют плотниками. Но кроме обычных рубленых изб в Новгороде много построек из известняка и кирпича. Основным элементом архитектурной орнаментики являются пояски из треугольных впадинок, умело подчеркивающих изящество новгородских церквей. Узоры расположены скупо, они лишь разбивают светотень большой стены, не загромождая ее.
Смоленская орнаментика также скупа. Основным приемом достижения зрительно-
стр.251
гоэффекта в смоленских церквах являются пучковые пилястры (пилястра — выступ на стенах или на углу здания). В поперечном разрезе смоленская пилястра дает ступенчатую фигуру. Пучки пилястр подчеркивают стремление ввысь, как бы увеличивая высоту здания. Лучшим образцом смоленской архитектуры является Свирская церковь 1194 г.
В сочинении Константина Багрянородного для характеристики Смоленска употреблен термин «крепость». Крепостями византийский император называет также киевскую крепость, почему-то носившую особое название — Самвата, и Витичев. Хотя другие упомянутые им древнерусские города крепостями не названы, можно не сомневаться, что они тоже были достаточно хорошо укреплены. До X в. на территории Древней Руси были распространены поселения, имевшие простейший тип укреплений — мысовой, неоднократно описанный выше. Большие древнерусские города обычно имели сложную систему укреплений. Территория города делилась на части, имевшие собственные укрепления. Наименьшей площадью и часто наибольшими укреплениями обладал детинец, который занимали представители феодальной верхушки. В Киеве в детинце был княжеский дворец, в Новгороде — владычный (архиепископский) двор. Но богатый посад также укреплялся. Иногда в городе не было детинца, например в Смоленске, что является следствием сохранности вечевого строя и независимости от Киева в раннюю пору его истории. В других городах размеры детинца увеличивались вместе с упрочением княжеской власти (например, в Киеве).
Вал, окружавший детинец или посад, только выглядел земляным. При сооружении укреплений сначала ставили вплотную друг к другу бревенчатые срубы, а потом их внутри и снаружи засыпали землей. Срубы служили каркасом вала, чтобы он не оползал. Иногда вал включал несколько рядов срубов. В земляном валу Ярослава города в Киеве были дубовые срубы размерами около 19 м на 7 м, каждый из которых имел внутренние дубовые перегородки, делившие на 12 камер. Высота срубов достигала 5,5 м, а первоначально была еще большей. Порой часть срубов выводилась на гребень вала, и более высокая их внешняя стена служила защитой воинам, располагавшимся на валу за ней. В больших городах валы были разделены каменными или кирпичными башнями, имевшими ворота. Воротные полотнища главного въезда иногда обшивались медными листами, блестевшими на солнце. Отсюда название Золотых ворот в Киеве и во Владимире. Владимирские Золотые ворота XII в. хорошо сохранились, хотя и пережили ряд перестроек; по ним можно представить систему обороны. Дверные полотнища закрывали только часть высокого воротного проема. Над ними располагалась боевая площадка, где стояли воины, защищавшие ворота от штурма и от попыток установить против них стенобитные машины. Такая же боевая площадка, видимо, находилась и на верху ворот.
Оружие русских воинов во многом зависело от совершенствования доспеха. В XII— XIII вв. получил широкое распространение доспех, состоявший из отдельных железных пластинок, набранных чешуйками. Чтобы поразить воина, одетого в такой доспех, надо было попасть оружием в уязвимое место на стыке пластинок. Поэтому на Руси стали применяться колющие мечи, более легкие, чем прежние. Кольчуги по-прежнему были широко распространены. Сабля, известная у русских воинов уже в X в., с XII — XIII вв. встречается чаще. В Смоленске в слоях XII в. найдена сабельная рукоять, в XII — XIII вв. появились арбалеты и тяжелые граненые стрелы для них.
Из 134 городов, названных летописцем под XII в., большинство не были крупными населенными пунктами. Своим возникновением они обязаны развитию и углублению феодальных отношений. В княжеских землях феодалы не любили жить вблизи князя: только в своих поместьях они остава-
стр.252
яись фактически независимыми, творили суд и расправу. Со временем многие из феодальных усадеб превращались в мелкие городки, иной раз становившиеся столицами удельных княжеств. Эти городки далеко не всегда упоминались летописцами.
В Шепетовском районе Хмельницкой области раскопан маленький городок. Его остатки укреплены тремя линиями мощных валов и глубокими рвами. Городок был застроен глинобитными жилищами, окруженными хозяйственными постройками. Среди вещей, найденных при раскопках, много различных орудий ремесленников. Обнаружены и привозные предметы, изготовленные, видимо, в Киеве и Вышгороде, с которыми население этого городка поддерживало постоянную связь. Вещи иноземного происхождения: романское бронзовое блюдо и серебряный сосуд с латинскими надписями попали на поселение, возможно, через Киев. Повсеместно было найдено различное оружие: стрелы, боевые топоры, копья, булавы, а также мечи, сабли, кольчуги, шлемы. Обильны шпоры, в том числе инкрустированные золотом и серебром. В большом количестве встретились бытовые предметы — глиняные сосуды, ножи, кресала, деревянные ведра, замки и ключи, украшения — серебряные колты и браслеты, а также височные кольца, проволочные браслеты и перстни. Последними чаще всего пользовались крестьяне, которых, видимо, в городе собралось много из окрестных сел и деревень. Здесь они искали спасения от врага. Тесную связь жителей этого города с земледелием показывает множество найденных сельскохозяйственных орудий: наральники, чересла, серпы, косы, лопаты, жернова и пр. В хозяйственных постройках обнаружены запасы ржи, пшеницы, ячменя, овса, проса, гороха и других сельскохозяйственных культур. Этот городок находился на пути монголо-татарских войск между Киевом и Владимиром-Волынским. Как предполагают, город возник в XII в. и погиб в 1241 г. Вероятно, это Изяславль, впервые упомянутый в летописи под 1127 г. О военном разгроме городка, сопровождавшемся пожаром, говорит обугленность всех построек, большое количество человеческих скелетов, в том числе найденных в укромных местах: в подполе и даже в печах.
Раскопаны также остатки маленькой крепости, название которой не сохранилось. По ближайшему селу Райки, тому самому, которое дало название культуре Лука-Райковецкая, археологи называют это городище Райковецким. Оно укреплено высоким валом и глубоким рвом. Его площадь вместе с валами и рвами равна 1,25 га, а внутри укреплений — только 0,3 га. Основой вала служили деревянные клети, а на валу стояли деревянные башни. Жилищами в Райковецком городище служили полуземлянки. Жилые и хозяйственные постройки окаймляли городище кольцом, внутри которого были ремесленные мастерские: кузницы, ювелирные, железоделательные и др. Железо варили в сыродутных горнах из местной болотной руды. Во всех помещениях были найдены многочисленные орудия труда, украшения, оружие, бытовые предметы, зерна злаков и кости животных. Под развалинами построек, на площадке городища и в оборонительных рвах обнаружено много скелетов погибших защитников крепости, которая, как и Изяславль, была уничтожена монголо-татарами в 1241 г.
Накануне роковых событий середины XIII в. Древняя Русь шла в ногу с другими европейскими странами, делилась с ними своими достижениями и сама воспринимала передовое у соседей. Но те явления, которые на Западе получили непрерывное и дальнейшее развитие, на Руси частично бы ли оборваны монголо-татарским нашествием. Новый подъем материальной культуры Руси начался лишь много десятилетий спустя.
стр.253
ГЛАВА 19
ВОЛЖСКАЯ БОЛГАРИЯ
Волжская Болгария была крупным и высокоразвитым государством. Местные письменные источники до нас не дошли, и ее история известна по сообщениям русских летописей и арабских авторов. Поэтому в восстановлении истории Волжской Болгарии археологические источники играют немалую роль.
Главным источником по изу
