Карл Густав ЮНГ, Мишель ФУКО. Переживая этот архетип, современный человек сталки­вается в своем опыте с древнейшим типом мышления

Переживая этот архетип, современный человек сталки­вается в своем опыте с древнейшим типом мышления, ав­тономной деятельностью мышления, объектом которой яв­ляется он сам. Гермес Трисмегист или Тот герметической литературы, Орфей из «Поимандреса» или родственного ему «Пастуха» Гермы являются последующими формули­ровками того же самого типа. Если бы имя Люцифер не об­росло всякого рода предрассудками, оно полностью подхо­дило бы этому архетипу. Я удовлетворился поэтому такими обозначениями, как «архетип старого мудреца» или «архе­тип смысла». Как и все архетипы, он имеет позитивный и негативный аспекты, в обсуждение которых я не хотел бы вдаваться. Читатель может найти развитие представления о двойственности старого мудреца в моей статье «Феномено­логия духа в сказках».

Три рассматривающихся до сих пор архетипа Тень, Ани-ма, старый мудрец в непосредственном опыте чаще всего выступают персонифицировано. Ранее я попытался обозна­чить психологические предпосылки опыта этих архетипов. Однако сказанное является лишь часто абстрактной раци­онализацией. Следовало бы дать описание процесса так, как он предстает в непосредственном опыте. По ходу этого процесса архетипы выступают как действующие персонажи сновидений и фантазий. Сам процесс представлен архети­пом иного рода, который можно было бы обозначил» как архетип трансформации. Он уже не персонифицирован, но выражен типичными ситуациями, местами, средствами, пу­тями и т.д., символизирующими типы трансформации. Как и персоналии, архетипы трансформации являются подлин­ными символами. Их нельзя исчерпывающим образом свес­ти ни к знакам, ни к аллегориям. Они ровно настолько явля­ются настоящими символами, насколько они многозначны, богаты предчувствиями и в конечном счете неисчерпаемы. Несмотря на свою познаваемость, основополагающие при­нципы бессознательного неописуемы уже в силу богатства своих отношений. Суждение интеллекта направлено на однозначное установление смысла, но тогда оно проходит

ФИЛОСОФСКИЙ БЕСТСЕЛЛЕР

мимо самой их сущности: единственное, что мы безуслов­но можем установить относительно природы символов, это многозначность, почти необозримая полнота соотнесен-ностей, недоступность однозначной формулировки. Кроме того, они принципиально парадоксальны, вроде того, как у алхимиков «старый и молодой подобны».

При желании дать картину символического процесса хорошим примером являются серии образов алхимиков. Они пользуются, в основном, традиционными символами, несмотря на зачастую темное их прошлое, происхождение и значение. Превосходным восточным примером является тантристская система чакр или мистическая нервная систе­ма в китайской йоге. По всей вероятности, и серия образов в Таро является потомком архетипов трансформации. Такое видение Таро стало для меня очевидным после подкрепля­ющего его доклада Р. Бернулли.

Символический процесс является переживанием образа и через образы. Ход процесса имеет, как правило, энанти-огомическую* структуру, подобно тексту «И Цзин», уста­навливающую ритм отрицания и полагания, потери и при­обретения, светлого и темного. Его начало почто всегда характеризуется как тупик или подобная ему безвыходная ситуация; целью процесса является, вообще говоря, про­светление или высшая сознательность. Через них первона­чальная ситуация переводится на более высокий уровень. Этот процесс может давать о себе знать, и будучи временно вытесненным, в единственном сновидении или кратковре­менном переживании, но он может длиться месяцами и го­дами в зависимости от исходной ситуации испытывающего процесс индивида и тех целей, к которым должен привести этот процесс. Хотя все переживается образносимволичес-ки, здесь неизбежен весьма реальный риск (это не книжные опасности), поскольку судьба человека часто зависит от пе-

Энантиогомическая (от греч. «энантиос» — противоположный и «хо-мос» или «омос» — одинаковый) — структура, основанная на диалек­тическом сопоставлении противоположностей.