Несколько слов о «второй натуре» и внутренней гармонии человека

Как нам хочется, чтобы дети были счастливее нас!

Мы спешим оснастить их знаниями и умениями, которые, по нашему представлению, есть непременное условие счастья.

Ребенок же, «оснащаясь», нередко все меньше и меньше чувствует себя счастливым. Теряет интерес к предлагаемым ему занятиям. Одновременно в нем приглушается и способность к сопереживанию, сочувствию. Вместо эмоциональной живости — первые симптомы холодного рационализма. Откуда? Почему?

Оказывается, к воспитанию детей неприложимо простенькое арифметическое правило — от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Здесь — меняется! Мало того — видоизменяется. И притом — коренным образом.

А ведь всего-то-навсего поменяли местами стимулы. На первый план выдвинули необходимость самоутверждения той или иной деятельностью. Интерес же к этой деятельности отодвинули на второй или третий план. Иона перестала быть содержанием сиюминутной жизни ребенка, его целью. Стала лишь средством. Цель теперь для него — похвала взрослого, завистливые взгляды сверстников, награда в виде шоколадки или трехколесного велосипеда.

Легкость управления ребенком при помощи этих стимулов соблазнительна. Но она лишает растущего человека необходимого ему на всех возрастных ступенях опыта самоуправления. Его тщательно стимулированная деятельность (а можно достичь ювелирной точности, тончайшего мастерства в этой стимуляции!) не оставляет места для самодеятельности. Но именно эта приставка «сам» превращает занятие в увлечение, в творчество, которое растит личность. Наверное, не так уж трудно сделать достоянием всех молодых «начинающих» родителей комплекс приемов и способов, при помощи которых можно «лепить» из растущего в семье человека то, что предусмотрено неким общепринятым стандартом. Только не хочет растущий человек поддаваться этой «лепке». Он не из глины — он живой. И потому стремится — это его природное желание — «лепить» себя сам. Можно помешать ему. Можно даже на первый взгляд добиться своего: «посеять привычку — получить характер…» Говорят же: привычка — вторая натура. Но будет ли человек, обладающий второй натурой, счастлив? Сумеет ли найти гармонию в себе самом, в своих отношениях с окружающими? Или внутренняя дисгармония будет отравлять ему и его близким каждый день его жизни?

Психологи, изучающие проблемы профессиональной ориентации, обнаружили интереснейшее явление: человек, не предрасположенный по своему типу высшей нервной деятельности к работе, например, диспетчера, водителя, продавца, все-таки может приспособиться к ней. Он не становится в ней «асом», мастером, но оказывается достаточно добросовестным, старательным работником. У него даже изменяется характер: был несколько флегматичен, замкнут, малоподвижен — стал энергичен, более открыт. Словом, обрел вторую натуру. Только вторая с первой редко бывают в ладу. Невидимые постороннему глазу процессы медленно, но упорно подтачивают и здоровье человека, и его отношения с близкими. Но самое удивительное: стоит человеку даже после многих лет работы сменить специальность и начать трудиться в условиях, наиболее отвечающих типу его высшей нервной деятельности, как благоприобретенная им «вторая натура- уступает место первой.

А теперь давайте припомним: так ли уж редко встречали мы родителей (а может быть, и сами оказывались в их положении), которые изо всех сил старались подвижного по характеру ребенка одернуть, усмирить, втиснуть в некие рамки или нормы подвижности; ребенка же флегматичного, склонного к созерцательности, наоборот, без конца подталкивали к движению, в котором он не испытывал потребности?!

Утвердился в нашем обиходе даже такой термин: заорганизованность. В детском саду, в пионерлагере, в школе и, наконец, в семье жизнь детей нередко оказывается до такой степени заорганизованной, расписанной по мероприятиям, что ребенку просто некогда быть самим собой. Некогда подумать о себе: что я хочу? какой я? каким я мог бы и должен стать? В свободные минуты, не умея организовать себя сам, он становится неуправляемой стихийной силой, приобретающей опасный опыт борьбы со скукой в уличных антимероприятиях.

Хотя — почему обязательно в уличных? Мне рассказывали, как двухлетний мальчишка то ли случайно, то ли нарочно повернул ручку балконной двери в тот момент, когда его строгая, мелочно-педантичная бабушка вышла поливать цветы. Оставшись, таким образом, вне досягаемости, он вначале сделал то, что чаще всего бабушка ему запрещала, — разулся и пошел по полу босиком. Затем, в меру своих сил, он стал устраивать в музейно-чистенькой, аккуратно прибранной комнате ералаш. Затем разыскал столь желанные его сердцу ножницы и с наслаждением стал «стричь» все, на что падал его взгляд. Бабушкины уговоры сквозь стекло, ее стук, ее всплескивания руками, «ахи» и «охи», укоризненное или испуганное гримасничай ив только подстегивали его. Выручили бабушку соседи, сбегавшие во двор за дедушкой, игравшим там в домино: он открыл вначале квартирную, а затем и балконную дверь.

Заорганизованность может привести ребенка и к состоянию, которое называют самоотчуждением. Он перестает относиться к себе как к личности. Не осознает себя ею. Им легко управлять, потому что он одинаково быстро адаптируется в любой микросреде, подчиняя себя тем правилам поведения, которые там приняты. Он может остаться старательным учеником и послушным сыном, но в годы совершеннолетия и даже в середине третьего десятка своей жизни он все еще далек от своей социальной зрелости. И это при нынешней акселерации, намного ускорившей наступление психофизической зрелости!

Да, действительно, в таком разрыве отчасти виноват непомерно выросший объем знаний, которые необходимо усвоить нынешнему молодому человеку. Ведь ему придется жить за рубежом двухтысячного года. Однако объем знаний растет с каждым годом с еще большей скоростью, и становится ясным: мы не должны до бесконечности увеличивать время на подготовку наших детей к взрослой жизни. Уже сейчас, видимо, школьные и другие учебные годы необходимо так уплотнить и так построить процесс обучения и воспитания, чтобы психофизическая зрелость совпадала со зрелостью социальной. Только тогда включение в активную трудовую жизнь у каждого молодого человека будет проходить достаточно органично и своевременно.

Именно поэтому мы должны внимательнее всмотреться в те возможности, что таит в себе дошкольное детство. Все ли они и правильно ли нами используются? Речь идет не об искусственном ускорении развития, а о том бессистемном, от случая к случаю, образовании, которое (хотим мы этого или не хотим) получает дошкольник в семье и детском саду. Получает нередко из неумелых рук.

Родителям (молодым — в особенности), бабушкам и дедушкам (ставшими таковыми недавно) крайне необходимы знания о том, как организовать познавательную деятельность ребенка, строить с ним отношения, находить истинные причины возникших конфликтов, решать множество сложных вопросов не только воспитания, но и образования. И что самое важное — взрослых, воспитывающих дошкольника, необходимо учить играть с ним. Организовывать проблемную игровую ситуацию.

Насыщать игру познавательным материалом. Уметь «подключаться» к условно-образному мышлению растущего человека, не мешая, а способствуя работе его воображения.

Тщательно разработанная программа и методика семейного дошкольного воспитания помогут отчасти сократить и тот разрыв в развитии детей, который случается обнаруживать у первоклассников, пришедших из разных семей. Слишком большая разница в подготовке детей к учебе, как показывает печальный опыт, у одних порождает «комплекс превосходства», у других — сознание своей «усредненности». Отсюда нередко берет начало соревновательность, порождающая тщеславие, стремление к знаниям (точнее, к отметке за них) как к способу самоутверждения. Именно отсюда начинается потребительски расчетливое отношение к близким и не близким людям, к себе самому, наконец, к своим способностям.

Но утратить истинный, непосредственный интерес к познавательной деятельности ребенок может еще до школы, если родители и воспитатели детсада, куда он ходит, не научились облекать эту деятельность в игру-преодоление, в игру-труд.

«Присмотримся внимательно, — писал В. А. Сухомлинский, — какое место занимает игра в жизни ребенка, особенно в дошкольном возрасте. Для него игра — это самое серьезное дело. В игре раскрывается перед детьми мир, раскрываются творческие способности личности. Без игры нет и не может быть полноценного умственного развития».

…Мы очень хотим, чтобы наши дети прожили жизнь счастливее нас. Но не в наших силах подарить им это счастье. Только они сами — образом своей жизни, степенью ее духовности и творчества — могут сделать себя счастливыми. Мы же можем лишь помочь им — содержанием своей жизни, характером своего общения с ними — открыть необходимую истину: настоящее счастье — в умении самому растить свою личность, в стремлении отдавать ее духовные богатства живущим возле тебя — взрослым и не взрослым — людям, в желании стать опорой для растущего рядом человека.