Политические и правовые учения в Западной Европе: конец XVIII – XIX вв

Иммануил Кант

И. Кант (1724–1804) — основоположник немецкой классической философии родился в Восточной Пруссии в Кенигсберге. Творчество Строго говоря, непосредственно вопросам права посвящена только одна из работ Канта, а если быть совершенно точным, то лишь первая часть труда «Метафизика нравов» под названием «Метафизические начала учения о праве» объемом около 200 страниц. Но эта работа приобретает особое значение как важная часть всего кантианства. Понять ее можно, прочитав все или почти все работы философа критического периода, т. е. кроме «Метафизических начал учения о праве» необходимо обратиться по крайней мере к таким произведениям: «Основы метафизики нравственности», «Критика практического разума», «Критика способности суждения», «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане», «О поговорке “Может это и верно в теории, но не годится для практики”, «Религия в пределах только разума» и «К вечному миру», «Спор факультетов». А начать следует, разумеется, с «Критики чистого разума». Мысли, высказанные в этом труде, легли в основание всей кантовской философии.

«Критика чистого разума» — наиболее сложное для понимания произведение Канта. Однако наша задача значительно облегчится, если мы проследим те его мысли, которые приведут нас сначала к пониманию этики, а затем и философии права.

Предметом его критического исследования является природа самого познания. При этом Кант подчеркивает активность познающего субъекта. Субъект, а не объект определяет пути и способы познания. В связи с этим Кант пишет об априорных формах чувственности, т. е. о восприятии окружающего мира через ощущения как о первичном способе познания и об априорных категориях рассудка, с помощью которых предметы, данные нам в ощущениях, становятся предметом размышлений. Априорными формами чувственности являются пространство и время, а априорные категории рассудка — это единство, множество и т. д. — всего двенадцать. Кроме того, существуют еще априорные понятия разума — идеи: о душе, о мире и о Боге. И формы чувственности, и категории рассудка, и идеи являются трансцендентальными, т. е. выходящими за границы опыта. Принципиальное отличие форм чувственности и категорий рассудка от идей разума заключается в том, что чувственность и рассудок имеют в эмпирическом мире адекватный предмет, т. е. способности к познанию направляются на познаваемый эмпирический предмет, идеи же такого предмета не имеют. Поэтому разум, оперирующий идеями, неизбежно сталкивается с противоречиями или, как их называет Кант, с антиномиями, которые подразделяются на математические (первые две) и динамические (третья и четвертая). В русле нашей темы нас интересуют динамические антиномии, в особенности третья, звучащая следующим образом: «Причинность по законам природы есть не единственная причинность, из которой можно вывести все явления в мире. Для объяснения явлений необходимо еще допустить причинность через свободу». Антитезис: «Нет никакой свободы, все совершается в мире по законам природы» (Кант И. Соч. В 8 т. М.,1994, т. 3. с. 350, 351 – Далее ссылки на это издание даются в тексте; первая цифра означает номер тома, вторая - страницы). Приведем и четвертую антиномию. Тезис: «К миру принадлежит или как часть его, или как причина безусловная необходимая сущность». Антитезис: «Нигде нет никакой абсолютно необходимой сущности — ни в мире, ни вне мира — как его причины» (т. 3. с. 356, 357). Обе антиномии легко излагаются проще. Тезис: свобода есть. Антитезис: свободы нет. Тезис: Бог есть. Антитезис: Бога нет. Причем в этих антиномиях и тезис, и антитезис одинаково правильны, т. е. правильно утверждение, что свобода есть, и то, что ее нет; что Бог есть, и то, что Бога нет. Как же это понимать?

По Канту все предметы существуют как бы в двух ипостасях как феномены и как ноумены. Феномен (явление) — это эмпирически существующее, видимое и даваемое нам в ощущениях. Ноумен (размышляемое, то, что мыслится) — так называемая вещь в себе (или вещь сама по себе), в ощущениях она нам дана быть не может и поэтому она непознаваема. Но вместе с тем она, вещь в себе, мыслится, т. е. она интеллигибельна — мы знаем о ней, но не можем доказать ее существование. Так вот, в феноменальном мире нет ни свободы, ни Бога. Но они есть в мире ноуменальном. Тогда каково же предназначение идей, существующих, но не познаваемых? Разум оперирующий идеями, прежде всего идеей свободы, определяет законы человеческого поведения — мораль. А сфера морали как сфера свободы отлична от сферы природы как сферы неизменных законов.

Этика Канта в основном изложена в «Основоположениях метафизики нравов», в «Критике практического разума» и в части второй «Метафизики нравов» под названием «Метафизические начала учения о добродетели». Основная цель кантовской этики состоит в объяснении того, как возможна свобода и ответственность человека.

Человек одновременно и феномен, и ноумен. Как феномен он подчинен природной причинности и поэтому не свободен, но как ноумен он разумное существо и поэтому обладает свободой воли. Причем разум, по Канту, предопределяет как свободу и в негативном смысле как независимость от внешних условий, так и в позитивном смысле как способность к самостоятельным действиям.

Этика распадется на две части: эмпирическую и рациональную. Эмпирическая часть — предмет «Критики практического разума», рациональная — предмет «Основоположения метафизики нравов». Исследования этики Кант начинает в «Основоположениях…». Именно в этой работе он обосновывает и формулирует свой знаменитый категорический императив, или нравственный закон, который существует априорно как принцип чистого разума.

Чтобы понять ход мысли Канта, следует прежде всего отделить так называемый гипотетический императив от категорического. Они оба регулируют поведение человека. Разница состоит в том, что гипотетический императив предполагает наличие цели и стремление к ее достижению. Например, если хочешь быть врачом, изучай медицину. Иными словами, гипотетический императив не несет никакой моральной нагрузки, он инструментален. Другое дело категорический императив. Он есть воплощение долга. Прагматическая цель здесь отсутствует. Категорический императив совершенно формален. Он требует: «поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой, ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом».

Итак, человек обладает автономией воли и поэтому он свободен, как мы уже говорили, от мира феноменального, т. е. от своей чувственности (негативное понимание свободы), и свободен как существо ноуменальное, законодательствующее и для себя, и для всех и добровольно подчиняющееся этим законам. Так, человек свободен в позитивном смысле, ибо он подчиняется своему собственному разуму, творящему всеобщие законы, и может господствовать над миром феноменальным.

К этой достаточно сложной проблеме Кант возвращается в «Критике практического разума». Нравственность покоится на идее свободы, в данном случае она даже важнее идей о Боге и бессмертии души, ибо она «есть условие морального закона, который мы знаем» (т. 4, с. 375).

Однако постольку свобода интеллигибельна, мы никогда не можем со всей определенностью утверждать, что тот или иной поступок морален. Впрочем, об этом Кант писал уже в «Основоположениях метафизики нравов», разделяя поступки, совершенные «сообразно с долгом» и «из чувства долга». В «Критике практического разума» Кант вводит понятия моральности и легальности поступка. Таким образом, намечается переход к философии права. Но в этой работе термин «легальность» Кант употребляет еще не в юридическом, а в этическом смысле.

Несмотря на то, что Кант рассматривает право и мораль в одной работе (в «Метафизике нравов»), он не считает их тождественными явлениями.

Кант пишет и о нравственном законодательстве, и о юридическом. В нравственном смысле законодательствует каждый человек, когда он следует категорическому императиву. Поэтому здесь на первое место выходит долг как мотив поступка, чего не может быть в юридическом законодательстве. «То законодательство, которое делает поступок долгом, а этот долг также мотивом, есть этическое законодательство; то законодательство, которое не включает это [условие] в закон и, стало быть, допускает иной мотив, а не самое идею долга, есть юридическое законодательство» (т. 6, с. 240). Исходя из этого различаются и обязанности, возникающие в сфере права и в сфере морали. В последнем случае речь идет о внутреннем самообязывании (идея долга), во втором — о внешнем. Поэтому к исполнению юридических законов можно принудить. Нравственность же принудительной быть не может. Вместе с тем мораль и право не противостоят друг другу, а, напротив, предполагают и взаимодополняют друг друга. Право требует внешнего законодательства, а этическое может довольствоваться внутренним, т. е. таким, которое создает каждый человек, поступая в соответствии с категорическим императивом.

Предмет кантовской философии права — чистое понятие права, т. е. исследование того, каким должно быть право независимо от времени и пространства — право как таковое. Оно характеризуется, во-первых, тем, что касается внешних отношений между людьми; во-вторых, отношений между свободными и равными субъектами; в-третьих, определяет форму, а не существо отношений.

Кант дает такое определение права: «право — это совокупность условий, при которых произвол одного [лица] совместим с произволом другого с точки зрения всеобщего закона свободы» (т. 6, с. 253). По сути дела, перед нами определение права как системы внешних законов, т. е., как сказали бы сегодня, права объективного, которое в равной степени ограничивает произвол (свободу) каждого. Кант понимает всю недостаточность такого определения права, поэтому он вводит понятие всеобщего принципа, или всеобщего правового закона, который можно назвать категорическим правовым императивом. Он пишет: «Прав любой поступок, который или согласно максиме которого свобода произвола каждого совместима со свободой каждого в соответствии со всеобщим законом» (т. 6, с. 254). Здесь этическую нагрузку несет слово «максима», ибо, как мы помним, максима поступка связана с субъективной установкой человека: «делать правые поступки своей максимой — это требование, предъявляемое мне этикой» (т. 6, с. 254). Поэтому, считает Кант, всеобщий правовой закон должен быть сформулирован так, чтобы исключить из него какие-либо моральные требования. «Итак, всеобщий правовой закон гласит: поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом» (т. 6, с. 254). Таким образом, мораль, внутренний мир человека оказывается неподвластен внешнему праву. Не обучить добродетели, а показать, что есть право, — вот предназначение всеобщего правового закона. В отличие от морали право связано с принуждением.

Правовое состояние определяется Кантом как система публичных, т. е. внешних, законов, которые создаются объединенной волей всего народа. Поэтому процесс образования государства есть договор об объединении всех частных воль в одну общую ради создания общего для всех законодательства. Сам по себе договор не является эмпирическим фактом. Законодательная власть призвана творить справедливые законы, а справедлив лишь только тот закон, на который народ дал бы свое согласие. Также Кант подчеркивает различие между правом и законом: «право есть ограничение свободы каждого условием согласия ее со свободой всех других, насколько это возможно по некоторому общему закону; а публичное право есть совокупность внешних законов, которые делают возможным такое полное согласие» (т. 8, с. 176).

Рождение же правовых законов и соответственно сохранение свободы возможно только в том случае, если в государстве проведено разделение властей. Верховной властью (носителем суверенитета) является власть законодательная как принадлежащая верховной воле народа. Все три власти (законодательная, исполнительная и судебная) дополняют и взаимоограничивают друг друга. Глава исполнительной власти — правитель государства и назначаемые им должностные лица правят путем издания предписаний, т. е. решений, касающихся конкретных случаев. Правительство, которое одновременно законодательствует, является деспотическим. Поэтому и законодатель так же не может быть правителем, т. е. осуществлять исполнительную власть. Суд, в свою очередь, должен быть отделен от законодательной и от исполнительной властей..

При классификации форм правления Кант исходит из двух критериев: число лиц, обладающих суверенитетом, и способ управления народом. Первый критерий позволяет Канту выделить три вида формы государства, или формы господства: автократию, аристократию и демократию. По второму критерию государства делятся на республики и деспотии.

Международное право, или, по Канту, право междугосударственное, — это право государств в отношении друг к другу. Кант полагает, что современные ему государства, как когда-то люди, находятся в естественном состоянии, в котором война является дозволенным способом защиты своего права. Однако все приобретенное войной непрочно. Государства, как и люди, должны выйти из естественного состояния и вступить в состояние правовое, которое и обеспечит мир на земле. Именно мир является конечной целью международного права.

Проблеме установления мира между государствами Кант специально посвящает статью «К вечному миру», написанную в 1795 г. Она состоит из двух разделов: первый содержит так называемые прелиминарные (предварительные) статьи, второй — окончательные (дефинитивные) статьи договора о вечном мире.

Прелиминарных статей всего шесть. Первая статья требует, что при заключении мира не должна тайно сохраняться основа будущей войны. Во второй статье запрещается приобретение государств по наследству, в результате обмена, купли или дарения. В третьей статье Кант призывает распустить постоянные армии. В четвертой — не использовать государственные долги для целей внешней политики. В пятой статье накладывается запрет на насильственное вмешательство в «политическое устройство и управление делами другого государства». Шестая статья требует, чтобы войны не велись такими средствами, «которые сделали бы невозможным взаимное доверие в будущем». В качестве примеров Кант приводит засылку тайных убийц, отравителей, нарушение условий капитуляции, подстрекательство к измене в государстве неприятеля и т. д.

Дефинитивных статей договора — три. Статья первая устанавливает требование о республиканском устройстве государств. Во второй статье речь идет о необходимости федерации свободных государств. Причем Кант специально подчеркивает, что речь идет не об едином государстве, а о союзе, в котором каждое государство сохраняет свой суверенитет, выступая таким образом субъектом международного права. В третьей статье провозглашается идея «всемирно-гражданского права», права, которое устанавливает всеобщее радушие, означающее «право каждого чужака на то, чтобы тот, на чью землю он прибыл, не обращался с ним, как с врагом» (т. 7, с. 14–27).

Таким образом, последовательно происходит утверждение правовых начал внутри государств, т. е. создаются республики, которые затем образуют федерацию государств на началах международного права, и, наконец, рождается всемирно-гражданское право, или право гражданина мира. Именно это, полагает Кант, и есть цель всемирной истории. Человечество неминуемо должно прийти к верховенству права во всех отношениях.