Общая характеристика политических и правовых учений Западной Европы 2 страница

В борьбе со средневековой консервативно-охранительной идеологией возникла система качественно иных социально-философских и политико-правовых взглядов. Ее сердцевиной сделалась мысль о необходимости утверждения самоценности личности, признания достоинства и автономии всякого индивида, обеспечения условий для свободного развития человека, предоставления каждому возможности собственными силами добиваться своего счастья.

В миропонимании Возрождения считалось, что судьба человека должна предопределяться не его знатностью, происхождением, званием, конфессиональным статусом, а исключительно его личной доблестью, проявляемой активностью, благородством в делах и помыслах. Приобрел актуальность тезис о том, что одно из главных слагаемых достоинства индивида – гражданственность, бескорыстное инициативное служение общему благу. В свою очередь, под понятие общего блага стало подводиться представление о государстве с республиканским устройством, опирающемся на принципы равенства (в смысле ликвидации сословных привилегий и ограничений) и справедливости. Гарантии же равенства и справедливости, залог свободы личности усматривались в издании и соблюдении законов, содержание которых согласуется с естеством человека. В рамках возрожденческого миропонимания была обновлена стародавняя концепция общественного договора. С ее помощью объяснялись как причины возникновения государства, так и легитимность государственной власти. Причем ударение ставилось на значении свободного изъявления своей воли всеми организующимися в государство людьми, обычно добрыми по природе.

Несколько по-иному обстояло дело в идеологии Реформации. В ней, правда, признавалась известная ценность земной жизни и практической деятельности людей. Признавалось право человека самому принимать решения по важным для него вопросам, отчасти отдавалось должное определенной роли светских учреждений. Такие и аналогичные им положения позволяют говорить о том, что дохристианские и внехристианские авторы оказали некоторое влияние на политико-юридическую мысль Реформации. Но все же главным ее источником было Священное Писание, Библия (в особенности Новый Завет).

При общей оценке социально-исторического значения политических и правовых идей Возрождения и Реформации необходимо пояснить, какое конкретно содержание подразумевается, когда эти идеи аттестуются как раннебуржуазные. Во-первых, "ранняя буржуазность" означает отрицание феодально-средневековых экономических порядков, политико-юридических институтов, духовных ценностей с позиций более высоко стоящего на исторической лестнице общества – с позиций буржуазного строя. Во-вторых, она предполагает совпадение по ряду пунктов жизненных интересов разнородных социальных групп, подвергавшихся в феодальную эпоху эксплуатации, угнетению, притеснениям, ограничениям. В-третьих, "ранняя буржуазность" предполагает неразвитость (либо вообще отсутствие) тех специфических экономических, политических, социальных и других отношений, которые вызревают и становятся господствующими с победой буржуазного способа производства, буржуазного образа жизни. Своеобразие и величие многих идей Возрождения и Реформации, сопровождавших и ускорявших начало возникновения новой эпохи всемирной истории, как раз и состоит в том, что они еще открыты для восприятия общечеловеческих социокультурных ценностей и благоприятствования им.

Николло Макиавелли Николло Макиавелли (1469–1527) стал ученым во многом волей обстоятельств. Четырнадцать лет он провел на посту секретаря Флорентийской республики, ведая международными и военными делами. Когда республика пала и к власти вернулся род Медичи. Макиавелли, известный республиканскими убеждениями, попал в опалу, продолжавшуюся практически до конца жизни. Флоренция потеряла талантливого политического деятеля, но мир получил классика политической науки. Находясь не у дел, Макиавелли написал обессмертившие его имя книги: «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», «Государь», «История Флоренции» и «О военном искусстве». Макиавелли являлся достойным членом кружка флорентийских интеллектуалов эпохи позднего Возрождения. Он писал стихи, новеллы, пьесы и не скрыл обиды, не найдя своего имени в перечне итальянских поэтов, составленном Людовико Ариосто в последней главе поэмы «Неистовый Роланд». Но если бы кому-нибудь пришла в голову мысль составить список итальянских философов, Макиавелли не претендовал бы на место в нем. Философию он не любил и относился к ней с предубеждением. Объясняется это тем, что Макиавелли отождествлял философию со средневековой схоластикой, а отвлеченное мудрствование, созерцательность вредны для государства, думал он. Они порождают бездеятельность и «опасные соблазны». Но все же, размышляя об исторических судьбах государств, Макиавелли предложил собственную философию истории, вернее, философию политической истории. Исторический процесс подчиняется собственным закономерностям. Весь мир находится в движении, которое задается по меньшей мере пятью силами: природой, небом, фортуной, самим человеком и, конечно, Богом. Движение как таковое, считал Макиавелли, предопределено природой. Характер движения, его направление и пределы определяются небом. Природа и небо совершенно не зависят от воли людей и выражают абсолютно объективные закономерности, которые необходимо учитывать, но бороться с ними бессмысленно. Принципиально иначе обстоит дело с фортуной, т. е. с судьбой. Ей Макиавелли отводит много места в своих сочинениях. Фортуна капризна, для нее законы не писаны, с ней лучше не связывать никаких надежд. Человек достаточно разумен и силен, чтобы противостоять фортуне, вернее, может быть таким, если воспитает в себе доблесть (virtu). Что касается влияния Божественной воли на жизнь людей, то Бог не правит людьми непосредственно: на людей воздействуют их собственные религиозные представления, но они, как и все прочее в человеческом мире, меняются с течением времени. Формы религии, полагает Макиавелли, изменяются два-три раза каждые пять-шесть тысячелетий. Происходит это по велению неба, но благодаря деятельности самих людей. Описывая процесс происхождения государства, Макиавелли следует римскому историку Полибию. Толчком к появлению государства послужило размножение человеческого рода. В догосударственном состоянии люди жили «разобщенно, наподобие диких зверей. Затем, когда род человеческий размножился, люди начали объединяться и, чтобы лучше сберечь себя, стали выбирать из своей среды самых храбрых, делать их своими вожаками и подчиняться им». В соответствии с античной традицией Макиавелли выделяет шесть форм правления: три правильные (самодержавие, аристократия и народное правление) и три неправильные (тирания, олигархия и лицензия — вседозволенность, разнузданность). Все они губительны для государства. Неправильные формы губительны по определению, а правильные из-за их кратковременности, быстрого перерастания в свою противоположность: монархии в тиранию, аристократии в олигархию, демократии в лицензию. Макиавелли предлагает традиционный, на первый взгляд, выход из этого порочного круга: следует создать смешанную форму правления по образцу Римской республики, где консулы олицетворяли монархическую форму правления, сенат — аристократическую, а народное собрание — демократическую. Но вечных и неизменных форм правления не существует, не вечна и смешанная. поэтому не существует единственной лучшей формы правления. В зависимости от той точки, в которой находится государство на синусоиде изменчивости, возможна и наиболее целесообразна одна из двух его форм: принципат и республика. Принципат необходим при создании и реформировании государства, а республика — наиболее приемлемая форма правления в условиях стабильности. В любом случае поддержание стабильности и порядка в государстве невозможно без принятия народом определенной системы ценностей, она — предпосылка и условие создания хорошо организованного государства. В этом смысле особое значение для Макиавелли имеет религия. Макиавеллевское понимание религии принципиально отличается от средневекового, теологического. Как уже отмечалось, религии создаются по воле неба, но людьми. Религия ценна не как путь приобщения к Богу, а как форма политической идеологии, обеспечивающей жизнедеятельность государства, легитимность правителей, законов и установленного порядка. Общественные нравы никогда не бывают идеальными: люди эгоистичны, честолюбивы и злобны, чаще неблагодарны, чем благодарны, легко увлекаются и быстро разочаровываются. Вообще, «люди поступают хорошо лишь по необходимости, когда же у них имеется свобода выбора и появляется возможность вести себя так, как заблагорассудится, то сразу возникают величайшие смуты и беспорядки». Государство должно создаваться с учетом этих человеческих особенностей. Макиавелли пишет, что «учредителю республик и создателю ее законов необходимо заведомо считать всех людей злыми и предполагать, что они всегда проявят злобность своей души, едва лишь им представится удобный случай», поэтому в государстве должны создаваться такие порядки и законы, которые противостояли бы возможному злу. Макиавелли требует строжайшего исполнения законов. Итак, республика, основанная на справедливых законах и хороших установлениях, не зависит лишь от добродетели одного человека, ибо добродетелен народ в целом. В республике обеспечиваются интересы всех, царит порядок, обеспечены безопасность и свобода. Тем самым она является как бы самодостаточным государством, существующим благодаря своим внутренним качествам. Однако не все государства, даже формально являющиеся республиками, хорошо устроены и не всегда наличие магистратов и законов предопределяют добрые нравы. Плохо устроенные республики — лицензии — не стабильны, они «часто меняют правительства и порядок правления, что ввергает их не в рабское состояние из свободного, как это обычно полагают, а из рабского в беспорядочное своеволие». «Государь» — самое знаменитое и, пожалуй, самое читаемое произведение Макиавелли. Именно оно окрасило славу флорентийца в несколько мрачноватые тона. Действительно, если вырвать политические максимы, сформулированные Макиавелли, из исторического и теоретического контекста, то его можно представить проповедником абсолютной аморальности в политике и даже приписать ему тезис, что цель оправдывает средства. Но это будет совершенно несправедливо. Стратегическая цель Макиавелли — спасение Италии через ее объединение. Сама же книга посвящена политической тактике: как захватить и удержать власть, как расширить пределы своего влияния. Исследование начинается с указания на то, что все государства подразделяются на республики и управляемые единовластно и что именно последние являются предметом исследования. Единовластные государства бывают унаследованные и новые. Проблемы унаследованных государств мало интересуют Макиавелли, ведь его цель — создание именно нового государства. Новым оно может быть в целом, т. е. таким, в котором правитель не имеет корней; новой может быть какая-то часть государства, присоединенная к наследственному владению. Государства, состоящие из унаследованной и присоединенной частей, Макиавелли называет смешанными. По сути, государь-реформатор и должен идти по пути создания такого государства, присоединяя все новые и новые территории. А это — задача, требующая от правителя особых качеств, специальных знаний. Захватить чужое владение не так сложно, гораздо сложнее удержать власть над ним, особенно в том случае, если «завоеванная страна отличается от унаследованной по языку, обычаям и порядкам». Дело объединения гораздо перспективнее, когда унаследованное и завоеванное владения имеют один язык и сходные обычаи. Короче говоря, успех объединения зависит прежде всего от сходства культур объединяемых народов. Далее анализу должны подлежать политические нравы. Макиавелли формулирует два основных принципа успешного создания единого национального государства: 1) принадлежность объединяемых народов «к одной стране» (к одной культуре); 2) достижение полного единовластия путем уничтожения прежних правителей-суверенов. В ходе захвата нового владения, управляющегося единовластно, следует учитывать и конкретную организацию власти. Собственно, вариантов может быть два: первый — «где государь правит в окружении слуг, которые милостью и соизволением его поставлены на высшие должности и помогают ему управлять государством; второй — «где государь правит в окружении баронов, властвующих не милостью государя, но в силу древности рода». Пример первого образа правления — Турция, второго — Франция. Турцию завоевать сложно, но просто удержать власть; Францию завоевать легко, вступив в сговор с кем-либо из баронов, но удержать власть трудно, так как недостаточно искоренить род правителя, ибо сохранится опасность новой смуты со стороны баронов (надо отметить прозорливость Макиавелли: вскоре после его смерти во Франции начались гражданские войны). Макиавелли делает вывод, что государства, управлявшиеся единовластно и поэтому не знавшие свободы (самоуправления), — наилучший материал для объединения, а государства, знавшие свободу (республики), — мало пригодны для этого. Самое верное средство удержать республику в своей власти — это разрушить ее. Все перечисленное выше можно отнести к объективным условиям объединения. Однако даже благоприятные объективные условия и предрасположенность фортуны все же не помогут государю, если он не обладает доблестью. Наидостойнейшие — те, кто приобрели власть «не милостью судьбы, а личной доблестью». Государственные мужи, подобные, обладают особым умением, недоступным для простых смертных: в случае необходимости они умеют отступать от добра, вернее, от того, что считает добром обыденная мораль. Государю надо выглядеть в глазах людей сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым. Точнее, ему даже хорошо обладать всеми перечисленными качествами, но в случае конфликта между обыденными моральными ценностями и благом государства примущество всегда имеет последнее. В главе «Каким образом избегать ненависти и презрения» Макиавелли, разбирая образ действия римских императоров, приходит к выводу, что императоров «мягких и милосердных» и отличающихся «крайней жестокостью» постигла одинаковая участь. Единственное, чего должен избегать государь, так это ненависти и презрения народа. Ненависть к государю возбуждается «хищничеством и посягательством на добро и женщин своих подданных», а презрение — «непостоянством, легкомыслием, изменчивостью, малодушием и нерешительностью». Государь обязан выжить, выжить ради спасения отечества, а для этого он должен уметь быть одновременно и человеком, и зверем. Как человек он опирается на законы, а как зверь — совмещает в себе качества лисы и льва: хитрость и силу. Идеальный государь-реформатор — лицедей, он играет ту роль, которая задается обстоятельствами, но никогда не уклоняется от основной цели — создания единого государства. Теория лидерства. В целом теория лидерства Н.Макиавелли содержит четыре основных положения: 1) власть лидера коренится в поддержке его сторонников; 2) подчиненные должны знать, что они могут ожидать от своего лидера, и понимать, что он ожидает от них; 3) лидер должен обладать волей к выживанию; 4) правитель – всегда образец мудрости и справедливости для своих сторонников. Н. Макиавелли перенес проблему политического лидерства из области воображаемого и должного в плоскость реальной жизни. В работах "Государь" и "Размышления о первой декаде Тита Ливия" он определил природу, функции и технологию лидерства. Н. Макиавелли смог вычленить содержание лидерства, при этом исходя из наблюдений за реальным поведением правителя и его взаимоотношений с подданными. Таким образом, в основе лидерства, по Макиавелли, лежит ориентация на власть. Обладание властью связано прежде всего с получением богатства и привилегий. Свойство стремиться к власти не зависит от личных достоинств или недостатков. Оно действует наподобие объективного закона, не зависящего от воли и сознания людей. Успех в продвижении к вершинам власти обусловлен не столько интенсивностью ориентации на власть, сколько наличными средствами. Правитель, желающий добиться успеха в своих начинаниях, должен сообразовывать свои действия с законами необходимости, иначе говоря, судьбы, а также с образом поведения подчиненных. Сила бывает на его стороне тогда, когда он учитывает психологию людей, знает особенности их образа мыслей, нравственные принципы, достоинства и недостатки. Н. Макиавелли сделал вывод, что в основе поведения людей лежат два мотива - страх и любовь. Их и должен использовать правитель в первую очередь. При осуществлении власти лучше сочетать оба мотива. Однако в реальной жизни это почти недостижимо, и для личной выгоды правителя лучше держать подданных в страхе. Но надо действовать так, чтобы страх не перерос в ненависть, иначелидера могут свергнуть возмущенные подданные. Для того чтобы это не произошло, лидер не должен посягать на имущественные и личные права граждан. Помимо этих двух мотивов поведением людей правит честолюбие. Оно присуще каждому человеку. Лидеру необходимо знать, кто именно более честолюбив а, следовательно, опаснее для него как правителя. Состоятельными людьми движет страх потерять то, что они накопили, а бедные жаждут приобретения того, что есть у богатых. Оба мотива к власти, за которыми нередко скрывается обыкновенная страсть к разрушению, одинаково порочны. И богатые, имеющие в своем распоряжении рычаги власти, и бедные, стремящиеся завоевать эту власть, в принципе ведут себя одинаково. Технология стабильного лидерства, по Н. Макиавелли, заключается в умелом сочетании средств поощрения и наказания, иначе говоря, использование «политики кнута и пряника». Лидер, который стремится к абсолютной власти, должен держать своих подданных в таком страхе, чтобы отнять всякую надежду на сопротивление. Поощрения должны цениться только тогда, когда они выполняют свое предназначение. Наградами и повышениями по службе дорожат в том случае, если они редки и раздаются «малыми дозами». Напротив, негативные стимулы, наказание лучше применять сразу и в «больших дозах». Единовременная жестокость переносится с меньшим раздражением, нежели растянутая во времени. Н. Макиавелли выводил характер лидера из взаимодействия «правитель - подданные». Мудрый лидер соединяет в себе качества льва (силу и честность) и качества лисицы (мистификацию и искусное притворство). Таким образом, он обладает как прирожденными, так и приобретенными качествами. Прямодушен, хитер или талантлив он бывает по рождению, но честолюбие, жадность, тщеславие, трусость формируются в процессе социализации индивида. В дальнейшем исследователи лидерства сосредотачивали внимание на тех или иных составляющих этого многогранного явления. Акцент в анализе лидерства на какой-либо переменной приводил к неоднозначной трактовке данного феномена и инициировал появление ряда теорий, в которых исследовалась природа лидерства.

Жан Боден Жан Боден (1530(29)-1596) родился в семье мастера портновского цеха г. Анжер, поэтому интересы третьего сословия были близки ему с самого детства. В раннем возрасте его отдали в местный монастырь ордена Кармелитов для получения образования. Затем он изучает гражданское право в Академии Тулузы — одном из крупнейших университетских центров во Франции XVI в. После окончания Академии Боден некоторое время преподает в ней. Но, так и не получив профессорского звания, в 1561 г. он едет в Париж, чтобы заниматься адвокатской практикой. Там он сближается с кружком, который позже стал ядром группы, стоящей в оппозиции к обеим главным партиям гражданской войны. Эта группа, известная под названием «Политики», отстаивала веротерпимость и сильную королевскую власть. Известность приходит к мыслителю после публикации «Метода легкого постижения истории». В «Методе» философ не только размышляет над историей развития человечества, но и формулирует первый вариант своего учения о государстве и государственной власти, развитый затем, через десять лет, в «Шести книгах о государстве» — главном политико-философском произведении Бодена. В «Шести книгах о государстве» Жан Боден дает следующее определение: «Государство — это правовой способ управления суверенной властью многими семьями и тем, что принадлежит им сообща» В учении Бодена государство отделено от личности властителя и не сливается с ним, это совершенно самостоятельный общественный институт, который противопоставляется как отдельным гражданам, так и их самодеятельным объединениям. Поэтому философ изучает государство в том числе и в отношении к внешним образованиям, т. е. к другим государствам, межгосударственным союзам и пр. Он указывает на наличие у государства различных прав и обязанностей, например правомочий собственника имущества. Боден пишет и о договорах между государствами, которые должны неукоснительно соблюдаться всеми суверенами, об особом международном военном праве. Все это позволяет считать его основателем науки публичного, государственного права как особой отрасли юриспруденции. Боден не всегда последовательно проводит различение общества и государства, в его эпоху эта концепция только завоевывает популярность среди политических философов по мере того, как складывается государство в его современном понимании — государство-субъект, дублирующее многие социальные структуры, но не равное обществу. Тем не менее в ряде случаев он указывает на такой признак. Среди примеров необходимо отметить слова Бодена о различии первичных и последующих причин объединения людей — сначала просто в общество ради реализации общих (совпадающих) интересов частных лиц, а затем уже в государство, когда общество перерождается и возникает структура, занимающаяся особыми общественными интересами и устремлениями. Только таким подходом можно логично объяснить кажущуюся противоречивость, с которой Боден разрешает вопрос о происхождении государства, так как здесь он сочетает все возможные концепции: от патриархальной до договорной или теории насилия. Как пишет сам философ, первоначально общество возникает на основе семейных отношений из рода. С развитием человеческого сообщества, с увеличением числа его членов родственные связи слабеют, и на первое место в качестве объединяющего людей начала выходит стремление к более удобной, спокойной и обеспеченной жизни. Оно принимает характер общего интереса в сохранении общества и создании на его основе государства в результате добровольного соглашения. Но может так случиться, что люди не успели создать именно такое договорное государство и кто-то сумел навязать обществу свою волю насилием, превратив ее в закон, это тоже один из путей происхождения государства. Как бы то ни было, путем договора и путем завоевания «родовое общество разрастается в общество политическое», т. е. «насилием со стороны некоторых, которые более сильны, чем другие, либо властью кого-то другого», основанной «на определенных правах и условиях, возникших в результате соглашения между правителями и управляемыми», создается государство. Поэтому следует признать, что патриархальная теория используется им для объяснения феномена возникновения общества, а уже собственно государство образуется путем договора или насилия. Учение о государственном суверенитете, столь прочно в настоящее время связанное с именем Бодена, начинает свое развитие, конечно, задолго до него главным образом в виде полновластия правителя в законодательной сфере. Во-первых, данные теории были ограниченными, за исключением, может быть, аристотелевского учения об автаркии, а во-вторых, они говорили о суверенитете не государства, а государя, т. е. правителя. Боден же, увидевший зарождение государства нового типа, преодолел эту традицию, превратив суверенитет из набора правомочий собственника, господина над государством (населением, ресурсами и прочим), в саму сущность государственности, государственную волю, и в этом состоит его главнейшая заслуга как теоретика государства. «Суверенитет — наиболее верховная, абсолютная и вечная власть над гражданами и подданными в государстве», — так определяет Боден это важнейшее свойство государственности. Такая власть — необходимый элемент государства, проявляющийся через его правителя — суверена, связывающий его с отдельными гражданами — членами государства. Более того, само государство есть прежде всего особый порядок управления народом, обществом. Суверенитет — та объединяющая сила, которая образует государство как социальный институт. Власть связывает индивида и государство через правителя, который является в данном случае посредником и выразителем сущности государства, его воли. Сувереном, т. е. выразителем суверенитета, полномочным представителем государства, может быть только тот, кому эта власть принадлежит постоянно и непрерывно, она должна быть абсолютной, а значит, безусловной и неограниченной никаким иным лицом или органом. Изначально носителем власти может быть только народ страны, который затем самостоятельно распоряжается этой властью, возлагая обязанность управления на иное лицо или лица по собственному усмотрению. Другой особенностью государственного суверенитета и суверена, является надзаконный характер этой власти — «правитель свободен от власти законов». Поскольку закон — выражение через суверена воли государства, поэтому сам правитель, олицетворяя собой государство, как творец стоит выше него. Правитель полновластен лишь тогда, когда выступает в публичной сфере. Вторая ипостась правителя, в которой он лишь один из граждан государства, находит свое выражение в сфере частноправовых отношений, где правитель стоит наравне со всеми другими участниками, а следовательно, так же, как и они, подчинен государству. Перечень основных полномочий, которыми наделен суверен, в учении Бодена выглядит следующим образом: 1) лишь суверен вправе издавать законы; 2) только суверенная власть является публичной, т. е. распространенной на все общество в целом, в отличие от власти отца семейства или магистрата; 3) только суверен имеет право объявлять войну и заключать мир с другими государствами; 4) правитель обладает правом назначения на должности официальных лиц, в том числе и судей; 5) носитель суверенитета — последняя инстанция для апелляций, и только он обладает правом помилования; 6) суверен обладает исключительным правом повелевания своими вассалами и принятия феодальной присяги; 7) только суверен имеет право чеканить монету; 8) право установления единой системы мер и весов в государстве также принадлежит лишь суверену; 9) он имеет исключительное право взимания государственных налогов. Другим важнейшим признаком суверенитета, по Бодену, является, кроме вышеназванных, его неделимость. Философ указывает, что именно неделимость суверенитета исключает ту проблему, что если, например, в демократиях бóльшая часть населения причастна к созданию законов и входит в состав коллективного суверена, то как они будут подчиняться этому праву, если учитывать, что суверен не подвластен позитивному законодательству. Так как суверенитет неделим, следовательно, лишь в совокупности, как целое граждане демократии являются его носителями и по отдельности не обладают никакими исключительными полномочиями и правами суверена, включая и правовой иммунитет. В противном случае государство исчезнет и возникнет анархия, пишет Боден. Как следует из боденовского определения, государство — всегда правовой способ управления. Понятие «правовой способ управления» в учении Бодена чрезвычайно многозначно, поскольку включает в себя как формальный, так и содержательный элементы. Во-первых, поскольку в большинстве государств суверен действует вопреки установленным естественным и божественным законам, постольку это не может считаться обязательным условием признания того или иного общественного строя правовым или неправовым. Единственным законом, который нельзя не соблюдать, является закон, проистекающий из природы самого государства, — публичный характер государственной власти. Это требование выражается в том, что правитель должен всегда действовать от имени и на благо государства и в соответствии с его интересами (конечно, исключительно так, как он сам их понимает, ведь суверен единолично определяет политику государства), потому что является лишь полномочным его представителем. В противном случае, т. е. когда правитель начинает действовать уже исключительно в собственных интересах и относится при этом к подвластным и их имуществу как к своей собственности, — такой социум не может быть признан государством и называется Боденом тиранией. Для ясности в понимании этого вопроса можно вспомнить современную типологию политических режимов, в которой выделяют как авторитарные, так и тоталитарные режимы. При этом в авторитарных государствах (особенно в реформаторской разновидности) правитель не просто ограничивает политические и иные права своих граждан, но делает это на благо страны. Однако понимание этого блага правителем может сильно расходиться с мнением подвластных. А в тоталитарных государствах правящая элита стремится реализовать лишь свои собственные групповые интересы, не задумываясь об интересах общества в целом. Отличие тирании от тиранических государств, выделяемых в классификации Бодена, заключается именно в данном признаке, который можно назвать признаком публичности власти. Само государство он называет не иначе, как «республика» в цицероновском смысле этого слова — «общее, народное дело или вещь». Данный признак находит свое воплощение также в том, что в сфере частноправовых отношений суверен обязан подчиняться законам государства и утрачивает все прочие суверенные иммунитеты, так как в этом случае он действует уже в качестве частного лица и не имеет никаких привилегий перед законом. Тем не менее Боден поднимает вопрос о способах сопротивления гражданами тем законам суверена, которые противоречат божественному или естественному праву. Он говорит, что в этом случае глава государства преступает формальные границы государственной власти, поэтому такое указание магистратуры (чиновники и судьи) могут не исполнять, т. е. Боденом допускается пассивное противление неправовым законам суверена. В другом случае — если распоряжение правителя противоречит позитивному закону государства, должностное лицо может предупредить государя о том, что его приказ противозаконен, но если правитель еще дважды повторит его — распоряжение должно быть выполнено, так как положительные законы не имеют никакой власти над сувереном, раз он их устанавливает. Это практически единственный механизм защиты прав граждан, допускаемый Боденом в своей теории. В работах Бодена мы обнаруживаем следующие разновидности законов: lex divinum («закон богоустановленный»), lex naturale («закон природы»), lex gentium («закон народов»), lex imperii («закон власти») и обычный позитивный «закон государства». Обычный позитивный закон государства в учении Бодена — разновидность приказов, распоряжений суверена частным лицам (гражданам), отличающихся более длительным сроком применения и более общим характером (нормативностью). Всякое приказание суверена по вопросам, касающимся деятельности государства, т. е. публичной сферы, по общему правилу, становится законом. Требование содержательной непротиворечивости позитивного закона естественному и божественному праву существует в его теории, но значительно смягчено тем, что основные нормы, проистекающие из природы вещей или божественного повеления, касаются исключительно частноправовой сферы (отношения собственности, семья, договоры и пр.). А поскольку суверен полновластен указами только в области публичных отношений, то можно сказать, что при нормальном порядке вещей позитивное право государства и естественные (божественные) законы не могут пересекаться.. Итак, все веления суверена являются законом. Только те из них, которые имеют сугубо распорядительный, правоприменительный характер не относятся, естественно, к числу законов, но суверену такие веления несвойственны, поскольку Боден всецело ратует за делегирование им всех правоприменительных функций, включая осуществление правосудия, иным органам или лицам. Однако не все позитивное право в государстве является велениями суверена. Несмотря на стремление Бодена свести всю власть в обществе к одной единственной — власти государства, он понимает принципиальную невозможность этого, поэтому соглашается считать государственную власть, т. е. суверенитет, не единственной, но лишь верховной. Потенциально суверен может подчинить своему контролю абсолютно все, но реально в обществе существуют многочисленные более мелкие, чем государство, союзы и организации, которые, естественно, руководят своими членами, в том числе и посредством издания обязательных для них правил. Ни одна из этих норм не может противоречить воле правителя, воплощенной в законодательстве, но они имеют право на существование, действуя на стыке частной и публичной сфер, занимаясь вопросами, которые нельзя назвать общегосударственными. Недаром он уделяет почти целый том из «Шести книг о государстве» исследованию правового и социального статуса коллегий, цехов и других самодеятельных объединений граждан. Поскольку Боден признает существование гражданского общества, хотя и полностью подконтрольного государству, позитивное право действительно несводимо к одним лишь велениям суверена. К принципам естественного права философ относит прежде всего принцип неприкосновенности частной собственности. Собственность является основой любого хозяйства, поэтому она также естественно предваряет государство, как и семья, а ущерб собственности или ограничение ее подрывает саму основу государства. Как пишет Боден, «уберите слова “мое” и “вещь”, и вы разрушите основу любого государства навсегда». Неограниченное право облагать собственность — это неограниченное право разрушать ее, а значит, семью и государство. Предоставление суверену права свободно облагать имущество своих подданных налогами противоречит не только целям существования государства (охрана собственности), но и его природе. Другим принципом естественного права в теории Бодена является принцип нерушимости договорных отношений (Pacta sunt servanda — «договоры должны исполняться»). Договорные отношения также святы для суверена, как и для любого другого частного лица — субъекта права, потому что относятся исключительно к частноправовой сфере и их сила основана на особом естественном законе. Они связывают всегда равноправных субъектов, поэтому одностороннее изменение условий договора или отказ от него недопустимы, и пока хотя бы одна из сторон заинтересована в исполнении договора, он не может быть расторгнут. Классификацию известных ему государств Боден производит на основе анализа объективной формы существования суверена, т. е. того, через какую структуру государственный суверенитет проявляет, обнаруживает себя, кто является полномочным представителем государства во властных отношениях. Важность и необходимость осуществления такой классификации Боден объясняет тем, что разные по своей внутренней структуре суверены имеют различный, совершено особый порядок принятия решений, а также саму их направленность, перечень проблем, с которыми они сталкиваются в первую очередь. Поэтому каждая форма государства имеет особое, характерное только для нее право. Боден положил в основу своей классификации довольно обычный количественный признак. Уже в «Методе» Боден разделил все формы правления на демократию, аристократию и монархию и повторил затем это деление в «Шести книгах»: «Есть три состояния, или сорта, государства, их называют “монархия”, “аристократия” и “демократия”. Мы называем государство монархией, когда суверен состоит только из одного человека... Демократия или “народное государство” — это когда все люди или бóльшая часть из них наделены суверенной властью и правом управления как одно лицо. Аристократия — это когда меньшая часть народа обладает суверенитетом как одно лицо...». Однако же Боден не ограничивается чисто количественным признаком и вводит еще два дополнительных классификатора в свою систему государств. Такими дополнительными основаниями классификации в его теории стали способ (порядок) и качество управления. Боден указывает, что по способу управления различаются государства, управляющиеся демократически, аристократически и монархически, а по качеству управления он делит все монархии на истинно королевские, или законные, сеньориальные, или господские, и тиранические. Классификация остальных форм правления по этому принципу довольно противоречива, так как непосредственно после характеристики различных по качеству управления монархий, Боден пишет, что «все эти различия также обнаруживают и в аристократическом, и в народном государствах; как одно, так и другое могут быть законными, господскими и тираническими, таким же образом, как уже было изложено выше при разговоре о монархии». Однако можно найти указание на то, что аристократии Боден делит на управляющуюся наилучшим образом — аристократию лордов, где правит меньшинство лучших; законную аристократию, где правит меньшинство знатных, получивших свою власть по наследству; и олигархию — где меньшинство отбирается по любому другому принципу: богатства, силы и т. д. Демократия же имеет истинно демократическую разновидность, основанную на принципе равенства политических прав всех граждан — законная демократия, и две недемократических разновидности: господская демократия, — возможно, это та, где правит большинство классов, как в Древнем Риме, а не абсолютное большинство, и аналог аристотелевской охлократии — беззаконная, бушующая демократия. «Демократия — это такая форма правления, где все или бóльшая часть людей вместе занимаются управлением надо всеми и каждым из народа». На основе изучения исторических примеров демократических государств Боден приходит к выводу, что основная проблема демократий — нахождение такого способа голосования, чтобы, несмотря на его всеобщность, результаты можно было бы определить достаточно оперативно даже в стране с большой численностью населения. Он решает эту проблему установлением системы многоступенчатого подсчета голосов с вычислением промежуточных результатов так, чтобы численность избирателей в каждой из курий низшего звена не превышала трех тысяч человек, а курия каждого следующего уровня объединяла в себе не более чем по десять нижестоящих. Рассуждая о демократии, Боден задается вопросом о множественности типов управления государством по способу управления и указывает, что, как это ни странно, хотя монархия и противоположна демократии, но для нее больше всего подходит демократический способ управления. Заключается он в том, что монарх передоверяет свои полномочия системе должностных лиц, которые замещают свои посты с соблюдением принципа равенства кандидатов на конкурсной основе без каких-либо привилегий и особых условий. И даже аристократии выгодно управляться не аристократически, когда кандидатуры на замещение вакантных должностей отбираются из узкого круга обладающих привилегиями и производится не столько по конкурсу, сколько по родословной. Для самих же демократий, пишет Боден как типичный выразитель интересов третьего сословия, ни в коем случае нельзя применять демократический способ управления, ибо в противном случае демократия может стать опаснее тирании. В любой монархии, пишет философ, король ограничен правами сословий, тогда как в демократиях все равны или одинаково бесправны перед лицом толпы. «Величайший тиран не так опасен, как демократия с таким управлением», поэтому, по его мнению, демократическое государство должно управляться не демократически, а монархически, как и происходит в той или иной степени сейчас во многих демократиях, где существует институт президентства. Ясно, такое деление — еще одно проявление той особенности боденовской теории суверенитета, которая заключается в следующем: Боден отличает суверенитет от отношений приказа-подчинения, связывающих правителя и подданных, речь идет о связи граждан в государство и между гражданами и государством. Поэтому не столь важно, кто конкретно на данный момент осуществляет те или иные обязанности суверена, главное, кому суверенитет принадлежит. «Аристократия — это такая форма государства, где меньшая часть граждан имеет суверенную власть над всеми в целом и каждым гражданином в отдельности». Основным вопросом аристократий, по мнению Бодена, является критерий отбора правящего меньшинства, так что он даже сделал этот критерий основой одной из классификаций аристократий по порядку управления. Как бы то ни было, меньшая часть населения все же не может быть слишком небольшой, иначе ее благополучие окажется на грани падения. Философ объясняет это тем обстоятельством, что каждый из очень малого числа правителей почитает себя за единоличного суверена или по крайне мере стремится воплотить это в действительности, так что «правление очень небольшого числа лордов — это правление небольшой группы тиранов». «Монархия — это такое государство, где абсолютно весь суверенитет находится под контролем только одного правителя», т. е. здесь суверен и правитель — одно и то же, так как только один человек является носителем суверенитета. Главной ценностью для Бодена является сильная государственная власть и устранение возможности междоусобиц, поэтому он против выборных монархий и является сторонником учреждения жестких правил престолонаследия. Ввиду особой важности этих правил он относит закон престолонаследия к числу естественных для монархии leges imperii. Как и все другие формы правления, монархии подразделяются на виды по качеству управления. Боден выделяет три категории: «…где тот, который является носителем суверенитета, есть или господин над всеми, или же король, или тиран». «Правовая, или королевская, монархия — это такая, где подданные повинуются законному монарху, а его законы и избрание удовлетворяют естественным законам, сохраняя природные свободы людей и соблюдая принцип неприкосновенности частной собственности. Господская монархия — это такая, где правитель является господином над имуществом и личностью своих подданных законом силы и по праву завоевания; управляет он как хозяин в семье, такова его особенность. Тираническая монархия — это такая, где правитель пренебрегает законами природы и нации, обращается, как с рабами, со свободнорожденными своими подданными и с их имуществом, как со своим собственным». Хотя Боден и упоминает в качестве критерия вышеуказанного деления монархий порядок прихода суверена к власти (законный или завоевание), главным основанием деления является, несомненно, отношение монарха к естественным и божеским законам. Хотя наилучшей является, по мнению Бодена, королевская монархия, свою историю та или иная династия, а часто и государство как таковое, обычно начинает с установления господской (сеньориальной) монархии. Кроме того, сам народ по своей природе может склоняться в пользу этой разновидности правления (в качестве примеров философ называет Московию и Турцию). “Утопия” Томаса Мора. “Город Солнца” Томмазо Кампанеллы Возрождение античного наследия повысило интерес к книге Платона “Государство”. Развитие идей Платона об общности имуществ привело к появлению произведений, заложивших основы социализма Нового времени. Существенным новшеством теорий раннего социализма было умозрительное распространение общности имуществ на всех граждан (а не только на философов и воинов, как у Платона), а также обоснование демократических учреждений в государствах, базирующихся на общественной собственности. В 1516 г. была опубликована “Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопии». Автор книги – англичанин Томас Мор (1478–1535 гг.), правовед по образованию, прославился как блестящий адвокат, был избран в парламент, затем занимал должность судьи, помощника шерифа г. Лондона и другие должности. “Утопия” создана во время поездки во Фландрию в составе посольства. Сочинение написано в виде диалога: мореплаватель рассказывает автору и другим лицам о различных народах и странах, в том числе об острове Утопии. В первой части сочинения Мор дал резкую критику огораживания и кровавого законодательства современной ему Англии. Порицая бессмысленную жестокость многочисленных законов, направленных против краж и бродяжничества, Мор остро ставит вопрос о причинах преступности в современном ему обществе. Основная причина всех вообще пороков и бедствий, считал Mop, – частная собственность и обусловленные ею противоречия интересов личности и общества, богатых и бедных, праздности и изнурительного труда, роскоши и нищеты. Частная собственность и деньги порождают преступления, которые “подвергаются ежедневной каре, но не обузданию”, общество само “создает воров и одновременно их карает”. Взгляд на собственность как основу общества, определяющую его структуру, психологию, нравы, учреждения, законы, позволил Мору сделать ряд новых выводов о сущности государства и права. “При неоднократном и внимательном созерцании всех процветающих ныне государств, – писал Mop, – я могу клятвенно утверждать, что они представляются не чем иным, как неким заговором богачей, ратующих под именем и вывеской государства о своих личных выгодах”. Богачи используют государство “во-первых, для того, чтобы удержать без страха потери то, что стяжали разными мошенническими хитростями, а затем для того, чтобы откупить себе за возможно дешевую плату работу и труд всех бедняков и эксплуатировать их, как вьючный скот. Раз богачи постановили от имени государства, значит, также и от имени бедных, соблюдать эти ухищрения, они становятся уже законами”. Автор “Утопии” одним из первых подчеркнул и то, что сложность и запутанность законодательства, охрана его жесточайшими наказаниями отвечают интересам богачей и направлены против трудящихся. Уже сами условия жизни простого народа, его приниженное положение не дают возможности разобраться в сложном законодательстве, истолковать и понять его запутанные положения. “Да ему и жизни на это не хватит, – писал Mop, – так как она занята у него добыванием пропитания”. Эгоизмом богачей обусловлено также применение суровых, несправедливых наказаний к неимущим, перед которыми стоит “жестокая необходимость сперва воровать, а потом погибать”. Во второй части книги описываются учреждения и нравы жителей острова Утопии, находящегося в Новом Свете, где-то в южном полушарии. В Утопии существует общность имуществ и всеобщая обязательность труда; это коренным образом отличает общественный и политический строй утопийцев от порядков всех других государств. Утопия – своеобразная федерация 54 городов. Утопийский сенат (по три представителя от каждого города) обсуждает общие дела острова – перераспределение продуктов, рабочей силы, прием иностранных посольств и др. Устройство и управление каждого из городов одинаковы. В городе 6000 семей; в семье – от 10 до 16 взрослых. Каждая семья занимается определенным ремеслом (разрешен переход из одной семьи в другую). Для работы в прилегающей к городу сельской местности образуются “деревенские семьи” (от 40 взрослых), в которых житель города обязан проработать не менее двух лет (поощряются горожане, остающиеся в деревенской семье сверх этого срока). Должностные лица в Утопии выборные. Каждые 30 семей избирают на год филарха (сифогранта); во главе 10 филархов стоит протофиларх (транибор). Протофилархи избираются из числа ученых. Они образуют городской сенат, возглавляемый князем. Князь (принцепс) избирается филархами города из кандидатов, предложенных народом. Должность князя несменяема, если он не заподозрен в стремлении к тирании. Наиболее важные дела города решают народные собрания; они же избирают большую часть должностных лиц и заслушивают их отчеты. При описании государственных учреждений Утопии Мор во многом следовал античным образцам (государство-город, смешанная республика и др.). Вместе с тем он высказал ряд суждений о коренном изменении задач и методов деятельности государства, основанного на общественной собственности. Органы власти Утопии осуществляют общее руководство народным хозяйством и образованием. Именно поэтому должностные лица избираются из среды ученых (траниборы – члены городских сенатов); по той же причине создаются специальные учреждения для координации производства и потребления в масштабах страны (общеутопийский сенат). Томас Мор подчеркивает демократизм учреждений утопийцев: “Между собой они живут дружно, так как ни один чиновник не проявляет надменности и не внушает страха. Их называют отцами, и они ведут себя достойно. Должный почет им утопийцы оказывают добровольно, и его не приходится требовать насильно”. Когда возможно, государство сокращает и без того короткий (шестичасовой) рабочий день. В Утопии существует широкая веротерпимость. Там много сект и религий. Запрещено лишь возбуждать религиозный фанатизм, осуждачь верования других (однако атеисты не могут занимать должности, а также публично защищать безбожие). Всюду, где можно, государство стремится обойтись без запретов и регламентации, ограничивающих свободу граждан. Имеются общественные столовые, но можно готовить пищу дома. “Хотя никому не запрещено обедать дома, но никто не делает этого охотно, потому что считается непристойным и глупым тратить труд на приготовление худшей еды, когда во дворце, отстоящем так близко, готова роскошная и обильная”. Государство широко использует меры поощрения лиц, совершающих полезные для общества действия. В Утопии окружены всеобщим почетом граждане, добровольно исполняющие особо трудные или неприятные работы. Вместе с тем обязанность сифогрантов – наблюдать, чтобы никто не сидел праздно, а чтобы каждый усердно занимался своим ремеслом. Новы и оригинальны рассуждения Мора о праве в Утопии. Поскольку в Утопии нет частной собственности, споры между утопийцами редки и преступления немногочисленны; поэтому утопийцы не нуждаются в обширном и сложном законодательстве. “У утопийцев законоведом является всякий, ведь... у них законов мало, и, кроме того, они признают всякий закон тем более справедливым, чем проще его толкование... Утопийцы считают в высшей степени несправедливым связывать каких-нибудь людей такими законами, численность которых превосходит возможность их прочтения или темнота – доступность понимания для всякого”. Очень своеобразно для своего времени Мор решает проблему наказания. Протестуя против применения смертной казни за кражу, Мор противопоставлял жестокому законодательству современной ему Англии законы живущего где-то на востоке народа, по которым преступников не казнят, а присуждают к общественным работам. Аналогичное законодательство существует в Утопии; утопийцы, совершившие тяжкое преступление, обращаются в “рабство”. Рабство, о котором идет речь в “Утопии”, – совсем не то рабство, которое было известно Античному миру, – оно не пожизненно (князь или народ могут смягчить или прекратить рабство раскаявшихся и исправившихся преступников) и не наследственно. “По мнению утопийцев, оно является достаточно суровым для преступников и более выгодным для государства, чем спешить убить виновных и немедленно устранить их. Труд этих лиц приносит более пользы, чем их казнь, а с другой стороны, пример их отпугивает на более продолжительное время других от совершения подобного позорного деяния”. Рабами становятся также военнопленные, взятые с оружием в руках, и осужденные на казнь преступники, купленные в других странах. Рабы закованы в золотые цепи (чтобы воспитать общественное презрение к драгоценным металлам) и выполняют неприятные работы (убой и свежевание скота и т.п.). Однако рядом с ними трудятся свободные утопийцы, добровольно выполняющие грязные работы: “Чем более они несут рабский труд, тем больший почет получают от остальных”. Основная мысль Мора сводится к тому, что принудительные работы – более гуманная мера наказания, чем широко распространенная в его время смертная казнь. К войнам Мор относился резко отрицательно. Политике феодальных монархов, помышлявших в основном о завоеваниях и военной славе, он противопоставлял миролюбие утопийцев. “Утопийцы сильно гнушаются войною, как деянием воистину зверским...вопреки обычаю почти у всех народов, они ничего не считают в такой степени бесславным, как славу, добытую войной”. Основным препятствием на пути учреждения нового строя Т. Мор считал жадность и гордость богачей. Он рассчитывал на разум (рационалистическое обоснование преимуществ общественной собственности, всеобщего равенства и общего труда) и случай (в сочинении Мора – философ Утоп, основавший новое государство и учредивший его законы). Другие произведения Т. Мора не столь значительны, как “Утопия”, принесшая ему всемирную славу. Вскоре после опубликования этой книги английский король Генрих VIII приблизил к себе Мора, назначая его на высокие государственные должности вплоть до высшей – лорда-канцлера. Разрыв Генриха VIII с римским папой явился одной из причин отставки Мора, отрицательно относившегося к Реформации. Мор был казнен по обвинению в государственной измене за отказ присягнуть королю как главе церкви. Получилось, что Мор пострадал за веру; это было использовано католической церковью, канонизировавшей автора “Утопии” (1886 г.). Последующие теоретики раннего социализма испытали на себе сильное влияние “Утопии”, в том числе и новых идей о государстве и праве. Эти идеи получили дальнейшее развитие в произведениях Томмазо (Джиана Доменико) Кампанеллы (1568–1639 гг.). Доминиканский монах Кампанелла был заключен в тюрьму за участие в подготовке восстания против испанского ига в Калабрии (южная Италия). В тюрьмах, где он провел около 27 лет, Кампанелла написал, в числе других произведений, “Город Солнца” (издано в 1623 г.). При описании общественного строя Города Солнца Кампанелла во многом следует “Утопии” Томаса Мора. Город находится где-то на острове около экватора. Он основан народом, решившим “вести философский образ жизни общиной”. Здесь нет частной собственности, все трудятся в соответствии со своими природными склонностями, труд почетен. Воспитание и обучение связаны с производительным трудом, организуются и регулируются государством. Мысли Кампанеллы о наилучшем общественном строе отличаются от взглядов Мора тем, что Кампанелла, подобно Платону, пытался распространить принцип общности на брачно-семейные отношения; соответственно этому производственной ячейкой в Городе Солнца является не семья, а мастерская или бригада. Всячески подчеркивая вслед за Мором почетность труда, Кампанелла осуждает рабство; поэтому преступников в Городе Солнца не присуждают к общественным работам. Вместе с тем в описании порядков Города Солнца значительно резче, чем в “Утопии”, сказались уравнительность и грубый аскетизм. Вся жизнь соляриев (жителей Города Солнца) тщательно регламентирована. Они носят одинаковую одежду, получают одинаковую пищу (только в общественных столовых), военным строем отправляются работать, питаться, отдыхать, развлекаться. Кампанелла полагал, что в обществе, основанном на общей собственности, сохранится государство. Однако государство, им описанное, резко отличалось от всего, что было известно истории политической мысли и государственных учреждений. Власть и управление в Городе Солнца основываются на трех принципах: 1) главными задачами нового государства будут организация производства и распределения, управление воспитанием граждан; 2) эти задачи государства обусловливают значительную роль ученых в осуществлении власти и управления; 3) новый общественный строй требует участия народа в [c.156] управлении государством. Мор, наметивший эти принципы, считал возможным их осуществление в рамках соответствующим образом модифицированной смешанной республики, воспроизводящей ряд характерных черт античных и средневековых городских республик. Кампанелла же изображает совершенно новую организацию государственной власти, не имеющую аналогии в истории. Ученые и лица, сведущие в какой-либо отрасли знания или искусства, образуют централизованную иерархию должностных лиц. Во главе Города стоит верховный правитель – “Солнце” (“Метафизик”) – всесторонне образованный человек, сведущий во всех науках, искусствах, ремеслах. Соответственно трем главным атрибутам бытия (мощь, мудрость, любовь) ему помогают три соправителя: “Пон” (“Сила” – ведает военным делом), “Син” (“Мудрость” – руководит развитием наук), “Мор” (“Любовь” – управляет воспитанием, деторождением, сельским хозяйством, производством продуктов питания, одежды и др.). Коллегии высших должностных лиц подчинены лица, ведающие узкими специальностями (таковы, в частности, Агроном, Скотовод, Воспитатель, Экономист, Перспективист, Геометр, Поэт, Астроном). Имеются начальники отрядов, главные мастера; существуют и такие должности, как Правосудие (уголовное и гражданское), Мужество, Великодушие, Усердие, Бодрость, и т. д. Власть должностных лиц опирается на всеобщее уважение и добровольное подчинение; они распоряжаются при производстве работ, решают споры, наказывают нарушителей порядка, поощряют достойных, воспитывают и обучают подрастающее поколение. В Городе Солнца дважды в лунный месяц созывается общее собрание всех соляриев, достигших 20-летнего возраста. На Большом Совете, как называется это собрание, каждому предлагается высказаться о том, какие есть в государстве недочеты. На Большом Совете обсуждаются все важные вопросы жизни государства. Весьма оригинальны мысли Кампанеллы о способах сочетания демократии и правления ученых-специалистов. Кандидатуры на тот или иной пост предлагаются воспитателями, старшими мастерами, начальниками отрядов и другими должностными лицами, знающими, кто из соляриев к какой должности более пригоден; в Большом Совете каждый может высказаться за или против избрания; решение о назначении на должность выносится коллегией должностных лиц (четыре главных правителя, руководители соответствующих наук или ремесел, начальники отрядов). Большому Совету принадлежит право поддержать или, наоборот, предотвратить назначение какого-либо лица; еще обширнее права Совета в контроле, критике и смене должностных лиц – здесь ему принадлежит решающее слово. Как видно, Кампанелла, считавший, что для исполнения той или иной должности необходимы специальные познания, четко понимал, что даже и наличие таких познаний не дает права оставаться в должности лицу, не завоевавшему популярности у сограждан. Должностным лицам помогают советом так называемые жрецы, которые определяют дни посева и жатвы, ведут летопись, занимаются научными изысканиями (в том числе модной тогда астрологией, которую Кампанелла в духе времени считал важной наукой). В Городе Солнца существуют право, правосудие, наказания. Законы немногочисленны, кратки и ясны. Текст законов вырезан на колоннах у дверей храма, где осуществляется правосудие. Солярии спорят друг с другом почти исключительно по вопросам чести. “Они преследуют у себя неблагодарность, злобу, отказ в должном уважении друг к другу, леность, уныние, гневливость, шутовство, ложь, которая для них ненавистнее чумы”. Процесс гласный, устный, быстрый. Для уличения необходимо пять свидетелей (это определяется тем, что солярии всегда ходят и работают отрядами). Пытка и судебные поединки, свойственные феодальному процессу, не допускаются. Наказания воздаются по справедливости и соответственно проступку. Кампанелла порицал аморализм политиков и тиранов, придумавших понятие “государственная необходимость”, которое сводится к выгодному только им правилу – “для сохранения и приобретения власти можно преступить любой закон”. Кампанелла с горечью писал: “Государи почитают Макиавелли за Евангелие. Ведь никто не верит ни в Библию, ни в Коран, ни в Евангелие, а все ученые и государи суть политики – макиавеллисты”. Представления Кампанеллы о путях утверждения нового общества туманны. Город Солнца основан неким мифическим народом, сведущим в философии и астрологии. По мере распространения необходимых познаний весь мир придет к тому, что будет жить согласно их (соляриев) обычаям. Порядки Города Солнца он называет, как и Утопию Томаса Мора, “образцом для посильного подражания”, государственным устройством, “открытым посредством философских умозаключений”.