Глава 12. Политические и правовые учения европейского Просвещения

разрядов по преимуществу относятся те или иные вопросы, подлежащие определению закона, дабы не внести беспорядка в те начала, которые должны управлять людьми».

Специальное внимание Монтескье уделяет способам составления законов, законодательной технике.

Основополагающим принципом законодательства является умеренность: «дух умеренности должен быть духом законодателя».

Он формулирует, в частности, следующие правила составления законов, которыми должен руководствоваться законодатель. Слог законов должен быть сжатым и простым. Слова закона должны быть однозначными, вызывая у всех людей одни и те же понятия. Законы не должны вдаваться в тонкости, поскольку «они предназначены для людей посредственных и содержат в себе не искусство логики, а здравые понятия простого отца семейства». Когда закон не нуждается в исключениях, ограничениях и видоизменениях, то лучше обходиться без них. Мотивировка закона должна быть достойна закона. «Подобно тому, как бесполезные законы ослабляют действие необходимых законов, законы, от исполнения которых можно уклониться, ослабляют действие законодательства». Не следует запрещать действия, в которых нет ничего дурного, только ради чего-то более совершенного. «Законам должна быть присуща известная чистота. Предназначенные для наказания людской злобы, они должны сами обладать совершенной непорочностью».

Разработка теории законов в произведениях Монтескье прочно опирается на анализ истории законодательства. Он обстоятельно исследует римское законодательство, происхождение и изменения гражданских законов во Франции, историю права многих других стран. Исторический подход к праву тесно сочетается у Монтескье с сравнительно-правовым анализом законодательных положений различных эпох и народов.

Учение Монтескье о «духе законов» и разделении властей оказало существенное воздействие на всю последующую политико-правовую мысль, особенно на развитие теории и практики правовой государственности.

 

Жан-Жак Руссо

Ж.-Ж. Руссо (1712–1778) был человеком необыкновенным — поэт, драматург, композитор, музыковед. В Париже он завел дружбу с просветителями, в особенности с Дидро, который поручает ему вести раздел музыки в знаменитой Энциклопедии. А в 1750 г. Руссо написал свое первое политическое произведение. Оно было представлено на конкурс, объявленный Дижонской Академией наук на тему «Способствовало ли возрождение наук и искусств очищению нравов?”». Кроме него Руссо пишет «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми», «О политической экономии» и главный свой трактат «Об общественном договоре, или принципы политического права», который являлся частью задуманного, но так и не законченного труда «О политических установлениях».

Для того чтобы определить источник происхождения неравенства между людьми, Руссо предлагает исходить из гипотезы естественного состояния и соответственно естественного человека, каким он вышел из рук природы.

На первой стадии человек еще животное. Это сильный и храбрый дикарь, не знающий болезней, с хорошо развитым зрением, слухом и обонянием; он еще зверь, поэтому ему не ведомы ни пороки, ни добродетели, он существо асоциальное.

Но это животное — дикарь отличалось от всех прочих животных тем, что имело способность к самосовершенствованию и, совершенствуясь, оно становилось человеком и постепенно приобретало все свойственные человеку пороки.

Поворотным пунктом в истории человечества стало появление частной собственности. И, конечно, это случилось не в результате случайного обмана, как может показаться.

Человеческий род множился, жизнь становилась все более сложной, человек постепенно начинает осознавать, в чем именно состоит его благополучие, и стремиться к нему. Голод заставлял людей стать охотниками, рыбаками из-за роста числа людей. Различия между ними были лишь внешними, физическими. Когда же для удовлетворения интересов человека требовалась помощь других, то он старался получить ее, т. е. становился социальным существом. Образовывались первые орды, семьи, язык, песни и т.д. – это вторая стадия.

Кто-то придумал иметь запас пищи не только для себя, но и для других. Зарождалось экономическое неравенство, возникала земельная собственность. Человек потерял свободу с появлением частной собственности. Возникают отношения подчинения. Начинаются войны между людьми.

Разумеется, что убытки от войны терпели, прежде всего, богатые. И в голове одного из них родился коварный замысел — создать государство якобы для защиты всех и ради общей пользы. Однако расценивает Руссо договор об образовании не более как обман, как заговор богачей. На самом деле созданное таким образом государство никогда не защищало слабых, не сдерживало честолюбивых и уж, конечно, никогда не обеспечивало равенства перед законом и судом. Образование государства завершилось установлением магистратур, т. е. публичная власть была вручена в руки отдельных лиц. Они должны были бы быть лишь служителями закона и стремиться к общей пользе. На деле же все происходит наоборот: честолюбие магистратов неизбежно приводило к злоупотреблениям. Вскоре власть сделалась наследственной.

Процесс происхождения неравенства состоит, таким образом, из нескольких этапов все большего и большего закабаления людей. Но он не призывает вернуться в первобытное состояние, как это показалось некоторым, Вольтеру в частности. Нет, уже в этой работе Руссо подчеркивает необходимость и полезность государственной организации общества. И эта необходимость понималась людьми, поэтому-то обман и удался. Государство необходимо.

Неравенство частной собственности, дополненное политическим неравенством, привело, согласно Руссо, в конечном счете к абсолютному неравенству при деспотизме, когда по отношению к деспоту все равны в своем рабстве и бесправии.

В противовес такому ложному, порочному и пагубному для человечества направлению развития общества и государства Руссо развивает свою концепцию «создания Политического организма как подлинного договора между народами и правителями».

При этом основную задачу подлинного общественного договора, кладущего начало обществу и государству и знаменующего превращение скопления людей в суверенный народ, а каждого человека – в гражданина, он видит в создании «такой формы ассоциации, которая защищает и ограждает всею общею силою личность и имущество каждого из членов ассоциации и благодаря которой каждый, соединяясь со всеми, подчиняется, однако, только самому себе и остается столь же свободным, как и прежде».

Каждый, передавая в общее достояние и ставя под единое высшее руководство общей воли свою личность и все свои силы, превращается в нераздельную часть целого. Обосновываемая Руссо концепция общественного договора выражает в целом идеальные его представления о государстве и праве.

Основная мысль Руссо состоит в том, что только установление государства, политических отношений и законов, соответствующих его концепции общественного договора, может оправдать – с точки зрения разума, справедливости и права – переход от естественного состояния в гражданское.

В трактовке Руссо современный ему феодальный строй, критически соотнесенный с буржуазно-демократическими принципами общественного договора, лишается своей легитимности, справедливого и законного характера – словом, права на существование: он держится не на праве, а на силе. Но сила, согласно Руссо, не создает права – ни в естественном, ни в гражданском состоянии. Моральное вообще не может быть результатом физической мощи. Сила не создает право. Народ должен стать народом. Для этого необходимо воспитание гражданских добродетелей. Основой любой законной власти среди людей могут быть лишь соглашения. Условия перехода к государству Руссо трактует следующим образом: то, что отчуждается у каждого изолированного индивида в пользу образуемого по общественному договору целого (народа, суверена, государства) в виде естественного равенства и свободы, возмещается ему (но уже как неразрывной части этого целого, члену народа-суверена, гражданину) в виде договорно установленных (позитивных) прав и свобод..

Благодаря общественному договору все оказываются «равными в результате соглашения и по праву».

В основе общественного договора и правомочий формируемого суверенитета лежит общая воля. Руссо при этом подчеркивает отличие общей воли от воли всех: первая имеет в виду общие интересы, вторая – интересы частные и представляет собой лишь сумму изъявленной воли частных лиц. Договор заключается каждым со всеми, а все с каждым. Все отдают себя в общее достояние под руководство общей воле, приобретают новую личность.

Цель договора в создании такой формы гражданской ассоциации, которая сочетала бы преимущества государственности с благом свободы как личной независимости. Условием является то, что каждый должен осознать вред, который приносит частная собственность, должен добровольно отказаться от частных интересов по внутреннему гражданскому долгу.

Отстаивая господство в государстве и его законах общей воли, Руссо резко критикует всевозможные частичные ассоциации, партии, группы и объединения, которые вступают в неизбежную конкуренцию с сувереном. В этой связи Руссо присоединяется к мнению Макиавелли о том, что «наличие сект и партий» причиняет вред государству.

«Итак,– отмечает он,– чтобы общественное соглашение не стало пустою формальностью, оно молчаливо включает в себя такое обязательство, которое одно только может дать силу другим обязательствам: если кто-либо откажется подчиниться общей воле, то он будет к этому принужден всем Организмом, а это означает не что иное, как то, что его силою принудят быть свободным».

В целом общественное соглашение, по словам Руссо, дает политическому организму (государству) неограниченную власть над всеми его членами. Эту власть, направляемую общей волей, он и именует суверенитетом. По смыслу концепции Руссо, суверенитет един, и речь вообще может и должна идти об одном единственном суверенитете – суверенитете народа. При этом под «народом» как единственным сувереном у Руссо имеются в виду все участники общественного соглашения (т.е. взрослая мужская часть всего населения, всей нации).

Народ как суверен, как носитель и выразитель общей воли, по Руссо, «может быть представляем только самим собою». «Передаваться,– подчеркивает он,– может власть, но никак не воля». Тем самым Руссо, по существу, отрицал как представительную форму власти (парламент или другой законодательный орган в форме народного представительства), так и принцип и идеи разделения верховной, суверенной власти в государстве на различные власти.

Законодательная власть как собственно суверенная, государственная власть может и должна, по Руссо, осуществляться только самим народом-сувереном непосредственно. Что же касается исполнительной власти, то она, «напротив, не может принадлежать всей массе народа как законодательнице или суверену, так как эта власть выражается лишь в актах частного характера, которые вообще не относятся к области Закона, ни, следовательно, к компетенции суверена, все акты которого только и могут быть, что законами».

Исполнительная власть (правительство) создается не на основе общественного договора, а по решению суверена в качестве посредствующего организма для сношений между подданными и сувереном.

Исполнительная власть уполномочена сувереном приводить в исполнение законы и поддерживать политическую и гражданскую свободу. Устройство исполнительной власти в целом должно быть таково, чтобы «оно всегда было готово жертвовать Правительством для народа, а не народом для Правительства».

В зависимости от того, кому вручена исполнительная власть (всем, некоторым, одному), Руссо различает такие формы правления, как демократия, аристократия, монархия. Эти различия в учении Руссо играют подчиненную роль, поскольку предполагается, что во всех формах правления суверенитет и законодательная власть принадлежат всему народу. В общем виде Руссо отмечает, что «демократическое Правление наиболее пригодно для малых Государств, аристократическое– для средних, а монархическое – для больших».

При этом всякое правление посредством законов Руссо считает республиканским правлением. «Таким образом,– подчеркивает он,– я называю Республикой всякое Государство, управляемое посредством законов, каков бы ни был при этом образ управления им».

Для поддержания положений общественного договора и контроля за деятельностью исполнительной власти, по мысли Руссо, периодически должны созываться народные собрания, на которых следует ставить на голосование в отдельности два вопроса: «Первое: угодно ли суверену сохранить настоящую форму Правления. Второе: угодно ли народу оставить управление в руках тех, на кого оно в настоящее время возложено».

Народ, по Руссо, имеет право не только изменить форму правления, но и вообще расторгнуть само общественное соглашение и вновь возвратить себе естественную свободу.

Личность: Права ограждаются в той мере, которая необходима для гос.безопасности. Народ и есть государство,а значит не может само себе навредить. Свобода состоит в зависимости от народа – в подчинении общей воле.

Руссо различает четыре рода законов: политические, гражданские, уголовные и законы четвертого рода, «наиболее важные из всех», – «нравы, обычаи и особенно мнение общественное». При этом он подчеркивает, что к его теме общественного договора относятся только политические законы.

Применительно к этим политическим (основным) законам Руссо отмечает, что в них всеобщий характер воли сочетается со всеобщностью предмета, поэтому такой закон рассматривает подданных как целое (а не как индивидов), а действия как отвлеченные (но не как отдельные поступки).

Законодательную власть Руссо характеризует как «сердце Государства». В случаях крайней опасности, когда речь идет о спасении государственного строя и отечества, «можно приостанавливать священную силу законов» и особым актом возложить заботу об общественной безопасности на «достойнейшего», т.е. учредить диктатуру и избрать диктатора. При этом Руссо подчеркивал краткосрочный характер такой диктатуры, которая ни в коем случае не должна быть продлена.

Своим учением о законе как выражении общей воли и о законодательной власти как прерогативе неотчуждаемого народного суверенитета, своей концепцией общественного договора и принципов организации государства Руссо оказал огромное воздействие на последующее развитие государственно-правовой мысли и социально-политической практики. Его доктрина стала одним из основных идейных источников в процессе подготовки и проведения французской буржуазной революции, особенно на ее якобинском этапе.

Морели

XVIII в. в Европе намного превзошел два предшествовавших ему столетия по количеству и уровню появившейся в этот век социалистической литературы разного рода. Из работ, носящих собственно теоретический характер, несомненно выделяются вышедшие во Франции «Кодекс природы, или Истинный дух ее законов» (1755 г.), автором которого считается Морелли, и сочинения Габриеля Бонно де Мабли (1709–1785): «О правах и обязанностях гражданина», «О законодательстве, или Принципы законов» и др. Оба писателя стояли на позициях отрицания частной собственности и всего с нею связанного и полагали идеальным строй, основанный на общности имуществ.

Главный труд Морелли – «Кодекс природы» – крупная веха в истории социалистических учений. Среди многих иных законоположений в нем излагаются также «Законы о форме правления, долженствующие предупредить всякую тиранию» и «Законы об управлении». На будущее Морелли планирует следующее административное (и экономическое) деление страны: провинции, города, трибы (роды, части городов), семьи. Основная структура публичной власти складывается, согласно «Кодексу законов», так. Каждый член семейства по достижении 50 лет становится членом сената своего города («Частного сената») и пользуется в делах управления городом правом совещательного и решающего голоса. Из состава городских сенаторов образуется ежегодно обновляемый Верховный сенат. «Частным сенатам совместно с Верховным сенатом будет принадлежать вся политическая власть; это значит, что они будут в определенной форме и без осуждения приказывать то, что формально предписывается законами». Функция же непосредственно Верховного сената – осуществлять надзор за тем, чтобы решения и регламенты каждого города не противоречили государственным законам и чтобы принимаемые меры полицейского и хозяйственного характера разумно соответствовали распределительным и иным законам.

Кроме системы сенатов предусматривается целая иерархия начальников разного ранга, в частности начальника трибы, начальника города, начальника провинции, наконец главы государства (нации). Своеобразен порядок занятия таких начальнических должностей. Каждая семья поочередно дает начальника своей трибе, и он остается на этом посту пожизненно. Каждый начальник трибы поочередно в течение года исполняет обязанности начальника города. На тех же условиях каждый город дает начальника своей провинции. «Каждая провинция поочередно дает пожизненного главу всего государства». Обязанность главы государства – следить согласно приказам Верховного сената за соблюдением законов и решений, к ним относящихся, осуществлять общее управление производством и распределением, поддерживать в государстве порядок и единообразие. «Начальники городов под властью начальников провинций, а эти последние под властью главы государства будут исполнять в своих областях те же функции, какие он исполняет для всего государства».

В рассуждениях Морелли по поводу политических институтов и норм, предназначенных гарантировать нацию от рецидива тирании, нетрудно обнаружить умолчание относительно системы выборов. Это умолчание не случайно. Мыслителю кажется, что выборность нарушает принцип равенства, поскольку в обществе равных все в одинаковой степени достойны быть избранными. Тут хорошо видно, к каким странным выводам способна приводить абсолютизация того или иного принципа. В данном конкретном случае– принципа равенства. Понятно намерение Морелли включить в процесс отправления публично-властных функций весь народ, обосновать демократию как «естественную» государственную форму, единственно приемлемую для общества, где «ничто не будет принадлежать отдельно или в собственность кому бы то ни было, кроме тех вещей, которые каждый употребляет для удовлетворения своих потребностей, для удовольствий или для своего повседневного труда». Беспрепятственное и безбоязненное использование каждым того, что может удовлетворить его естественные и, следовательно, законные желания, составляет, по Морелли, истинную политическую свободу человека. Но такой свободы просто не может быть, если отсутствуют подобающие публично-властные и юридические механизмы ее реализации. Как раз этим механизмам плохо везет в «Кодексе природы».

«Образцовый порядок, без путаницы, без замешательства» Морелли строит в обход принципа выборности, с признанием занятия ряда управленческих постов (начальников триб) пожизненными. Это– только одна (и, наверное, не главная) сторона проблемы. Другая сторона – почти тотальная регламентация всех сфер социальной и личной жизни в обществе, сумевшем исправить «недостатки политики и морали согласно законам природы». Намерение воздвигнуть здание будущего точно в соответствии с этими законами, по сугубо рационалистическим канонам воплощено в массе разнообразных и дотошных директив. Они касаются приемов учета жителей страны и имуществ, способов регулирования продуктообмена, планировки поселений, проведения свадеб, профессионального обучения детей, правил кормления грудных младенцев разведенными женами, формы одежды граждан (будничной и праздничной) и т.д. и т.п.

Недреманное око государства бдительно следит за «образцовым порядком» и в области духовной культуры. «Никакой иной моральной философии, кроме той, которая трактует о плане и системе законов, не будет». «Будет существовать своего рода кодекс всех наук, где к метафизике и морали никогда не будет добавляться ничего выходящего за границы, предписанные законом». «Красноречию, поэзии и живописи дозволено будет прославлять физические и нравственные красоты природы, предметы наук, удобства и приятные стороны общества, равно как граждан, особенно отличившихся в усовершенствовании всего названного». В тисках такой навязчивой заботы о нихграждане не могли бы, разумеется, выступать как активные

самостоятельные личности; политическая же свобода сникла бы и зачахла, не успев расцвести.

Морелли описал в понятиях своего времени коммунистическое устройство общества. Не его вина, что в итоге получился колоритный образ казарменного коммунизма. Действительная история подтвердила достоверность как раз этого образа. Коммунизма в каком-либо ином обличье она человеческой цивилизации предъявить не смогла.

Мелье

Во Франции XVIII в. возникли и развивались теории общинного безгосударственного коммунизма. Одна из них изложена в произведении сельского священника Жана Мелье (1664—1729), вошедшем в историю под названием "Завещание".

В "Завещании" содержится своеобразное понимание естественного права. Одной из центральных идей Мелье является идея прав трудящегося народа: "Противно разуму и справедливости обременять народные массы невыносимым бременем и к тому же отдавать их в жертву несправедливости и угнетению со стороны тех, кто причиняет им всяческое зло... Нет справедливости в том, чтобы одни несли все тяжести труда и неудобства жизни, а другие, не зная заботы и труда, наслаждались одни всеми благами и удобствами жизни".

В "Завещании" резко осуждаются высшие сословия феодального общества, монархия и церковь. "Вся куча религий и политических законов представляет лишь тайные системы несправедливости; с помощью религии, – обращался Мелье к крестьянам, –...князья и сильные земли грабят вас, попирают, притесняют, разоряют и тиранят вас под предлогом управления вами и поддержания общественного блага".

В концепции Мелье нет идеи общественного договора, положившего начало обществу и государству. Коль скоро для общего труда необходимо объединение усилий народа и управление им, невозможно предположить реальное существование обособленных, отдельных индивидов, а тем самым "естественного состояния", предшествовавшего общественному. Что касается современного государства, то начало ему положено не "всеобщим соглашением", а обманом, насилием, принуждением, при помощи которых на спины трудящегося народа взвалили целую махину тиранов, попов, дворян, чиновников.

В "Завещании" красочно изображена военно-бюрократическая машина абсолютной монархии, громадная иерархия "подлых слуг тирании", помогающих феодалам и богачам грабить и угнетать народ.

Резкой критике подвергся и правовой строй абсолютистской Франции.

Ряд страниц "Завещания" посвящен критике частной собственности. Мелье считал частную собственность одним из заблуждений, оправдываемых христианской религией (к ним относятся также: вопиющее неравенство состояния людей, существование тунеядцев, неравенство между различными семьями, нерасторжимость брака, тираническое правление царей). Частная собственность порождает жадность; отсюда – обогащение наиболее сильных, хитрых и ловких, злых и недостойных, с одной стороны, обнищание народных масс – с другой

Осуждение феодализма и частнособственнического строя в учении Мелье связано с программой народной революции. Мелье четко определял слои, против которых должна быть направлена революция. Обращаясь к трудящимся, он писал: "Это не кто другой, как гордая, надменная родовая знать, которая живет среди вас, попирая и угнетая вас; это не кто другой, как все эти чванные чиновники ваших князей и королей, все эти гордые наместники и губернаторы городов или провинций, все эти заносчивые сборщики податей и налогов, все эти кичливые откупщики и канцелярские чиновники и, наконец, все эти важные прелаты и церковники, епископы, аббаты, монахи, захватчики доходных мест и все другие богатые господа, дамы и девицы, которые ничего другого не делают, кроме как развлекаются и предаются всякого рода приятному времяпрепровождению, в то время как ты, бедный народ, занят день и ночь работой, несешь на себе все тяготы работы в знойный полдень, все бремя государства".

Будущее общество Мелье представлял в самых общих чертах. Жители каждой деревни, города, местечка должны составить общину. Они будут "сообща пользоваться одной и той же или сходной пищей, иметь одинаково хорошую одежду, одинаково хорошие жилища, одинаково хороший ночлег и одинаково хорошую обувь; с другой стороны, должны все одинаково заниматься делом, т.е. трудом или каким-нибудь другим честным и полезным занятием".

Об организации управления в будущем обществе Мелье писал кратко: "Все это должно происходить не под руководством лиц, желающих властно-тиранически повелевать другими, а исключительно под руководством самых мудрых и благонамеренных лиц, стремящихся к развитию и поддержанию народного благосостояния".

Организацию управления будущим обществом, описанную Мелье, трудно назвать государственной. При строе общности, писал Мелье, отпадут причины войн, смут и мятежей, не станет судебных процессов по поводу собственности, а также воровства и других корыстных преступлений: "Все города и другие общины, граничащие друг с другом, должны стараться заключить между собой союз и хранить нерушимый мир и единение между собой, дабы помогать друг другу в нужде, ибо без такой взаимопомощи не может быть общественного благосостояния".

Сочинение Мелье распространялось в рукописях; извлечения из него, опубликованные Вольтером (1762 г.), содержали почти исключительно философские и антирелигиозные идеи. Поэтому "Завещание" Мелье оказало некоторое влияние лишь на развитие атеистической, антиклерикальной идеологии предреволюционной Франции. Полный текст "Завещания", содержащий весь комплекс революционных и коммунистических идей, был издан в 1864 г.

 

Политическая и правовые учения в США в период борьбы за независимость Война за независимость Североамериканских колоний завершилась победой. В 1783 г. был подписан мирный договор с Англией. Однако мир оказался хрупким. «Статьи конфедерации» - первая американская конституция, вступившая в силу 1 марта 1783 г., показала свою неэффективность. США представляли собой 13 соперничающих, а то враждующих государств. Для пересмотра «Статей конфедерации» в мае 1787 г. в Филадельфии собрался конвент из представителей штатов, а к сентябрю проект конституции был готов. Предполагалось создание сильной президентской федеративной республики. Эти идеи были встречены с неудовольствием. Противники новой конституции были убеждены, что она пронизана монархическим духом и, в случае принятия, положит конец завоеванным свободам. Три выдающихся политических деятеля США того времени взялись защитить конституцию – А. Гамильтон (1757-1804), Дж. Мэдисон (1751-1836) и Дж. Джей (1745-1829). Первые двое были делегатами конституционного конвента, Дж. Джей – председателем Континентального конгресса. Впоследствии – А.Гамильтон стал министром финансов в правительстве Дж. Вашингтона, Дж. Мэдисон – президентом США, Дж. Джей – председателем Верховного суда. В течение полугода они написали 85 статей, опубликованных в газетах штата Нью-Йорк и объединенных общим названием «Федералист». Дж. Джею принадлежат 4 статьи (он заболел), А. Гамильтон и Дж. Мэдисон выполнили основную работу. Они доказывали, что свобода может быть сохранена в большом государстве с эффективным сильным правительством. Это вылилось в две основные темы: федерализма и разделения властей. Для создания стабильной федерации требуется правильное распределение компетенции между властями штатов и федерации. Авторы «Федералиста» убеждены, что федерация получила необходимый минимум полномочий для поддержания внутреннего порядка и внешней безопасности. Особую критику со стороны противников конституции, вызвал принцип верховенства федеральных законов. А.Гамильтон дал аргументированный ответ. В связи с тем, утверждал он, что компетенция федерации конституционно ограничена, выход за ее пределы будет означать тираническое злоупотребление властью. «Закон по самому смыслу термина включает понятие верховенства… Если ряд политических обществ объединились в большое политическое объединение, законы, которые последнее может издать во исполнении прав, дарованных его конституцией, по необходимости выше законов этих обществ и индивидуумов, составляющих их… Но из этой доктрины отнюдь не следует, что акты большого общества, которые не вытекают из его конституционной власти, но вторгаются в оставшиеся у меньших обществ полномочия, станут высшими законами страны. То будут обычные акты узурпации, и они заслуживают, чтобы к ним именно так и относились» (Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея М.,2000, Федералист №33, с. 216 – Далее ссылки на это издание даются в тексте). Таким образом, федеральное государство оказывается ограниченным с одной стороны своими конституционными правами, с другой – правами штатов. В тоже время федерация выступает гарантом того, что правительства штатов не будут злоупотреблять своей властью. Федерация обладает правом принудительного исполнения законов и восстановления конституционных норм, в случае их нарушения. «Союзное правительство всегда готово положить конец узурпации правительств штатов, а они в свою очередь также отнесутся к союзному правительству. Народ, бросая себя на ту или иную чашу весов, безошибочно обеспечит ей перевес. Если права народа нарушаются на одной из них, он может использовать другую в качестве противовеса» (Федералист №33, с. 191-192). Так взаимные сдержки и противовесы включаются в федеративную систему и являются гарантом сохранения свободы. Республиканское правление, в понимании авторов конституции, предполагает наличие институтов представительной демократии. По мнению Дж. Мэдисона, проект, предложенный конституцией, полностью соответствует республиканскому образцу. Так палата представителей избирается непосредственно народом, назначение в сенат производятся народом косвенно (сенаторы назначались легислатурами штатов), косвенно, через коллегию выборщиков, избирается так же и президент, косвенно народом назначаются и судью (их назначает президент с согласия сената). Срок нахождения в должности конституцией так же определен. В одних случаях он указывается конкретно (президент, сенаторы, члены палаты представителей), в других – нахождение в должности связано с безупречным поведением должностного лица (судьи). Сказанное позволяет именовать США республикой. Все предшествующие модели разделения властей носили умозрительный характер. В делах практических постоянно возникают вопросы, которые ставят в тупик даже «величайших знатоков политической науки». Поэтому конституционный конвент «был вынужден отойти от искусственной структуры и полной симметрии, которые многомудрый теоретик в угоду своим отвлеченным взглядам предпослал составленной им в кабинете или в воображении конституции». Прежде всего, три ветви власти не могут быть полностью разделены и совершенно автономны. Каждая из них должна иметь возможность осуществлять конституционный контрольнад двумя другими, но при этом необходимо создать такие условия, при которых ни одна из властей не могла бы вторгаться в компетенцию другой и, таким образом, узурпировать власть. Широко распространенное мнение о том, что опасность узурпации и тирании всегда проистекает от исполнительной власти – ошибочно. Это подтверждается конституционной практикой отдельных штатов. В условиях республиканского правления законодательная власть является наиболее сильной, и она расширяет сферу своих полномочий и начинает править тиранически. Такое положение особенно опасно потому, что только законодательная власть «имеет доступ к карману народа» и она определяет размеры денежного вознаграждения представителям всех ветвей власти. Это облегчает возможность вторжения в сферу их деятельности. Ведь «общее свойство людской натуры таково, что власть над средствами существования человека означает власть над его волей» (Федералист № 79, с. 510). Законодательная власть – конгресс состоит из двух палат: палаты представителей и сената. Палата представителей избирается прямым голосованием населением штатов пропорционально числу граждан сроком на два года. По мнению авторов «Федералиста», двухгодичный срок наиболее целесообразен с точки зрения получения соответствующего опыта и обеспечения ответственности перед народом. Ведь чем больше полномочия государственного органа, тем короче должен быть срок пребывания в должности. Кроме того, два года, как раз тот срок, в течение которого депутаты не смогут забыть, от кого они зависят. Сенат не избирается непосредственно населением, а назначается легислатурами штатов (в 1911 г. введены прямые выборы сенаторов – в сноску), сроком на шесть лет. Причем, в отличие от палаты представителей, в сенате соблюдается принцип равенства - по два сенатора от каждого штата, независимо от количества населения. К кандидатам в сенаторы предъявляются более жесткие требования, касающиеся возраста и срока гражданства. Что касается назначения, а не выборов, то этот порядок обеспечивает более тщательный подбор кандидатов, шестилетний срок нахождения в должности - преемственность и стабильность. Различные способы формирования, требования к кандидатам, сроки не являются самоцелью. Две палаты, состоящие из разных по качествам людей, по-разному сформированные, имеющие разный срок полномочий, но в то же в законотворчестве имеющие равную компетенцию обеспечивают взаимное сдерживание друг друга. Причем сенат играет здесь боле заметную роль. Ведь палата представителей, как орган более демократичный наиболее подвержен страстям, его депутаты имеют меньше опыта и знаний. Но без этой палаты непосредственно связанной с народом свобода невозможна. Но свобода невозможна и тогда, когда ею злоупотребляют. Поэтому плата представителей и сенат сдерживая друг друга, способствуют поддержанию свободы, порядка, и, что особо важно, продуманного стабильного законодательства. Анализируя законодательную практику штатов Дж. Мэдисон и А.Гамильтон пишут: «Какая польза американцам, что законы для них издаются теми, кого они сами выбрали, если законов этих столько, что их не перечтешь, и они столь нескладны, что в них не разберешься, а отменяют их или пересматривают прежде, чем они вступают в силу, или же подвергаются такому числу изменений, что даже тот, кто знает, какой закон действует сегодня, не может догадаться какой будет действовать завтра. Закон, согласно определению этого слова, должен быть правилом для поведения, но как может быть правилом то, что мало кому известно и еще менее постоянно» (Федералист №62, с. 413). А, по их мнению, федеральная конституция и предусматривает меры против такого законодательства. По конституции США исполнительная власть вручается президенту. Статьи, посвященные президентской власти, написаны А. Гамильтоном, который и на конституционном конвенте выступал ее горячим сторонником. Он доказывал, что президентская власть вполне совместима с духом республиканского правления и именно ее наличие является показателем хорошего государства. Она характеризуется тремя главными свойствами: силой, ответственностью и независимостью. Президент избирается народом косвенно, т. е. коллегией выборщиков, но, тем не менее, имеет своим источником весь народ, и в этом смысле, равную с конгрессом легитимность, что обеспечивает ему полную независимость от него. Сильная президентская власть должна сохранять единство, под которым А.Гамильтон понимал, прежде всего, сосредоточение власти в руках одного человека. Решительность, активность, секретность, быстрота – это качества деятельности одного, а не нескольких лиц. Возлагать президентскую власть на нескольких человек – значит, нарушать ее единство и лишать перечисленных свойств. Нельзя уподоблять президентскую власть законодательной, характерной чертой которой является столкновение мнений и борьба группировок. Но то, что для законодательной власти может быть полезным, поскольку борьба уравновешивает противоположные мнения, ослабляет власть исполнительную. Сила и быстрота – главные ее свойства, и сбалансированность мнений пользы здесь не принесет. Отсюда закономерно вытекают и рассуждения об ответственности исполнительной власти. Каждый чиновник несет персональную ответственность за свои действия. Из единства исполнительной власти следует вывод о персональной ответственности чиновников перед президентом и ответственности последнего перед народом, избравшим его. Это усиливает его независимость от законодательной власти. Президентская власть в осуществлении своих конституционных функций полностью независима и подчиняется только закону. «Одно дело – подчиняться законам и другое – зависеть от законодательного органа. Первое соответствует, второе нарушает коренные принципы хорошего правления» (Федералист №71, с. 468). Такая президентская власть в силе противостоять узурпаторским поползновениям власти законодательной. Особое место в системе разделения властей принадлежит судебной власти. А.Гамильтон, которому принадлежит авторство статей о судебной власти, лукавил, когда писал о ее слабости и беззащитности судебной. Исходя из смысла его рассуждений, судебная власть должна была стать последним, но, пожалуй, наиболее сильным барьером против необдуманных решений законодательной власти. А. Гамильтон обосновал принципы конституционного надзора, которые впоследствии, благодаря решению Верховного суда Marbury v. Madison 1804 г., получили признание. Т. Пейн о государстве и праве Томас Пейн (1737–1809 гг.) относится к числу наиболее радикальных представителей демократической политической и правовой идеологии периода Войны за независимость. Позднее других ее представителей включившись в освободительное движение колоний (Пейн в 1774 г., т.е. накануне Войны за независимость, переселился из Англии в Северную Америку), он первым среди них в 1775 г. в статье “Серьезная мысль” поставил вопрос об отделении колоний от Англии и создании независимого государства. Он же в памфлете “Здравый смысл” – наиболее известном его произведении – показал несовершенство государственного строя Англии и предложил название государства, которое должны образовать колонисты, – “Соединенные Штаты Америки”. Идеи этого памфлета отразились в Декларации независимости Соединенных Штатов, автором которой был Т. Джефферсон. После начала революции во Франции Пейн публикует работу “Права человека”, в которой защищает демократические права и свободы, провозглашенные во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Как и многие другие представители естественно-правовой теории того времени, Пейн различал естественные и гражданские права человека” Первые присущи ему по природе, “по праву его существования”. К ним Пейн относил право на счастье, свободу совести, свободу слова. Этими правами человек обладал в естественном состоянии, которое, по Пейну, было историческим фактом (здесь он близок к Локку) и которое, по его мнению, сохранялось тогда еще у североамериканских индейцев. С образованием общества и государства люди передали часть своих естественных прав в “общий фонд”. Так возникают гражданские права, принадлежащие человеку как члену общества. Это те права, которые человек не способен защитить своей властью. К ним Пейн относил и право собственности – право приобретенное, а не естественное. Как и Руссо, Пейн считал, что в естественном состоянии не существовало частной собственности на землю – земля была “общей собственностью человеческого рода”. Частная собственность появляется с переходом к земледелию, а также в результате “недоплаты работникам”. Вместе с ней возникает и деление людей на богатых и бедных. По природе все люди равны в своих правах, а деление на богатых и бедных является следствием появления частной собственности (у идейного противника Пейна А. Гамильтона деление на богатых и бедных имеет естественное происхождение). Одним из первых в Северной Америке Пейн еще в 1775 г. выступил против рабовладения и потребовал освобождения рабов. Государство, по Пейну, возникает вслед за объединением людей в общество, ибо объединившиеся люди не способны сами сохранять справедливость в отношениях между собой. Оно создается людьми по общественному договору – единственно возможному способу образования государства. Поэтому верховная власть в государстве должна принадлежать самому народу. Из этой идеи народного суверенитета Пейн делает вывод о праве народа учреждать или уничтожать любую форму правления – о праве народа на восстание и революцию. Этими же идеями народного суверенитета и права на революцию Пейн обосновал допустимость и необходимость отделения колоний от Англии и образования собственного независимого государства. Анализируя формы государства, Пейн различал “старые” (монархические) и “новые” (республиканские) формы. В основу этой. классификации положены принципы образование (правления – наследование или выборность. Пейн резко критиковал государственный строй Англии и дореволюционной Франции. Правление, основанное на передаче власти по наследству, он называл “самым несправедливым и несовершенным из всех систем правления”. Не имея под собой никакой правовой основы, такая власть неизбежно является тиранической, узурпирующей народный суверенитет. Республиканское правление, согласно идеям Пейна, должно быть основано на принципе народного представительства. Это “правление, учрежденное в интересах общества и осуществляемое в его интересах, как индивидуальных, так и коллективных”. Поскольку в его основе лежит народный суверенитет, постольку верховной властью должен обладать законодательный орган, избираемый на основе всеобщего избирательного права как реализации естественного равенства людей. С этих позиций Пейн критиковал Конституцию США 1787 г., в период принятия которой он находился в Европе. Так, в закреплении в Конституции системы “сдер-жек и противовесов” он справедливо усматривал влияние теории разделения властей Монтескье, с которой не был согласен. Недостаток Конституции он видел и в создании двухпалатного законодательного органа, формируемого на основе цензового избирательного права, существовавшего в штатах. Слишком большим (шесть лет) был, по его мнению, срок полномочий сенаторов. Единоличному главе исполнительной власти (президенту), предусмотренному Конституцией, он предпочитал коллегиального. Возражал он и против наделения президента правом вето, против несменяемости судей, которые, как он полагал, должны переизбираться и быть ответственными перед народом. Наконец, Пейн утверждал, что каждое поколение должно само определять, что соответствует его интересам, и поэтому иметь право изменять Конституцию. Политические взгляды Пейна выражали демократические и революционные тенденции в освободительном движении колонистов, интересы наиболее широких слоев. Они оказали громадное воздействие на ход и исход Войны за независимость. Более того, они повлияли на освободительное движение в Латинской Америке против испанского колониального господства и даже “пересекли” Атлантический океан и на родине Пейна, в Англии, способствовали формированию политической идеологии чартистского движения с его требованиями всеобщего избирательного права и ежегодных выборов в парламент.   Политико-правовые взгляды Т. Джефферсона Политические взгляды Томаса Джефферсона (1743 – 1826 гг.) были близки к политическим взглядам Пейна. Как и Пейн, Джефферсон воспринял естественно-правовую доктрину в ее наиболее радикальной и демократической трактовке. Отсюда близость его политических и правовых взглядов к идеям Руссо. Правда, до начала Войны за независимость Джефферсон надеялся на мирное разрешение конфликта с Англией и испытывал влияние теории разделения властей Монтескье. Но это не помешало ему впоследствии критиковать Конституцию США 1787 г., воспринявшую разделение властей как систему “сдержек и противовесов” и дававшую президенту возможность переизбираться неограниченное число раз и тем самым, по мнению Джефферсона, превратиться в пожизненного монарха. Большим недостатком Конституции он считал отсутствие в ней Билля о правах, особенно свободы слова, печати, религии. Радикальная и демократическая трактовка естественно-правовой концепции проявилась в представлении Джефферсона об общественном договоре как основе устройства общества, дающей всем его участникам право конституировать государственную власть. Отсюда логически вытекала идея народного суверенитета и равенства граждан в политических, в том числе избирательных, правах. Джефферсон критиковал капитализм, набиравший в США силу, ведший к разорению и обнищанию широких слоев населения. Однако главной причиной этих бедствий он считал развитие крупного капиталистического производства и идеализировал мелкое фермерское хозяйство. Его идеалом была демократическая республика свободных и равноправных фермеров. Этот идеал был утопическим, но активная его пропаганда Джефферсоном сыграла большую роль в привлечении широких народных масс колоний к активному участию в Войне за независимость. Еще большее значение имело то обстоятельство, что Джефферсон был автором проекта Декларации независимости – конституционного документа, который, исходя из демократической и революционной трактовки естественно-правовой доктрины, обосновывал правомерность отделения колоний от Англии и образования ими самостоятельного, независимого государства. Разрыв с религиозными представлениями о государственной власти, еще характерными для той эпохи (упоминание о боге-творце сделано в Декларации мимоходом и ничего не меняет в ее содержании), и естественно-правовая аргументация, народный суверенитет и право на революцию, защита свободы личности и прав граждан – все это делало Декларацию независимости выдающимся теоретическим и политическим документом своего времени. Не следует забывать, что на континенте Европы в те годы еще царил феодально-абсолютистский произвол, а английская монархия пыталась практически феодально-абсолютистскими средствами сохранить свое господство в североамериканских колониях. Для Джефферсона как автора Декларации “очевидны следующие истины, что все люди сотворены равными, что они наделены своим творцом некоторыми неотъемлемыми правами, в числе которых жизнь, свобода и стремление к счастью”. Провозглашенное в преамбуле Декларации естественное равенство людей прямо противопоставлялось унаследованным от феодализма сословным привилегиям, неотъемлемые права – феодальному бесправию. Эти идеи имели и конкретный практически-политический смысл в борьбе против английских колонизаторов, отрицавших равноправие колонистов с жителями метрополии и посягавших на права колонистов. В перечне названных в Декларации неотъемлемых прав нет права собственности, содержавшегося, как отмечалось, в Декларации прав I Континентального конгресса. Отсутствие этого самого важного, священного для буржуазного общества права объясняется влиянием Пейна, которого в американской исторической литературе иногда называли автором Декларации независимости, хотя он сам недвусмысленно указывал, что ее автором является Джефферсон (выше было сказано, что Пейн считал право собственности приобретенным правом и, следовательно, не относящимся к неотъемлемым правам человека). Нужно иметь в виду и другое, не менее важное практически, политическое обстоятельство. Составляя проект Декларации, Джефферсон учитывал, что по мере обострения конфликта колонистов с Англией их представления о свободе и собственности все более сливались. Ведь в истоке конфликта лежали прежде всего посягательства Англии на материальные интересы колонистов. Именно эти посягательства помогли колонистам понять, что они не свободны. Колонисты видели свою свободу в беспрепятственном развитии собственности; главным для них была не абстрактно-теоретическая свобода от иноземной власти, а практическая свобода, обеспечивающая их материальные интересы. Поэтому свобода как естественное и неотъемлемое право виделась колонистам (и Джефферсон должен был это учитывать) как гарантия свободы собственности. Практически свобода в Декларации независимости включала в себя право свободно пользоваться и распоряжаться своими материальными благами, т.е. право на собственность. Правительство, писал Джефферсон в Декларации независимости, создается людьми для охраны естественных прав человека, и власть правительства проистекает из согласия народа повиноваться ему. Последовательно развивая идею народного суверенитета, Джефферсон заключает, что в силу такого происхождения власти правительства (создается народом) и такого условия ее существования (согласие народа) народ вправе изменить или уничтожить существующую форму правления (существующее правительство), что “долгом и правом” людей является свержение правительства, стремящегося к деспотизму. Право на революцию, таким образом, обосновано, и обосновано убедительно. Далее, в Декларации независимости содержится 27 пунктов обвинения английского короля в стремлении к деспотизму, дающих основание провозгласить в Декларации “именем и властью доброго народа колоний наших” отделение колоний от Англии (свержение правительства, стремящегося к деспотизму, – право на революцию) и образование независимых Соединенных Штатов. Для характеристики политических взглядов Джефферсона важно обратить внимание на то, что в составленном им проекте Декларации независимости было не 27, а 28 пунктов обвинения английского короля. Пункт, не попавший в окончательный текст Декларации в результате решительных возражений плантаторов южных колоний, осуждал процветавшее в южных колониях рабство негров. Джефферсон был убежден, что оно противоречит человеческой природе и естественным правам людей и обвинял английского короля в том, что он “захватывал людей и обращал их в рабство в другом полушарии, причем часто они погибали ужасной смертью, не выдерживая перевозки”. Джефферсон вошел в историю политической мысли и в историю Нового времени в целом как автор Декларации независимости Соединенных Штатов. Значение Декларации не только в том, что она провозгласила образование США, но и еще более в провозглашении самых передовых в то время политических и правовых идей и представлений. Идеи Декларации и самого Джефферсона оказывали и продолжают оказывать влияние на политическую жизнь в США.