Традиционно указывается, что в речи неопределенные местоимения могут выражать три оттенка значения и в соответствии с этим делятся на три группы, каждая из которых выполняет свою функцию*:
1) Местоимения, выражающие значение неизвестности: некто, нечто, кто-то, что-то, какой-то: "Пуля царапнула руку Ричарда Галинза в то время, когда он наряжал рождественскую елку. В следующий вечер кто-то пробил лобовое стекло грузовика, принадлежащего Майклу Клерку" (Комс. пр. 1989. 18 февр.); "В понедельник распоряжением вице-мэра бани все же закроют… Ходят слухи о передаче бань какому-то СП" (Моск. комс. 1991. 25 окт.).
2) Местоимения, выражающие значение несущественности: кто-либо, что-либо, кто-нибудь, какой-либо, сколько-нибудь и т.п.: «Неужели кто-либо из туристов отказался бы приобрести значок с броской надписью: "Я научился кататься на горных лыжах в Бакуриани"?» (Комс. пр. 198о. 21 апр.); "На митинг я пришел первый раз в жизни, потому что считал и считаю, что сколько-нибудь серьезные вопросы таким путем не решаются" (Комс. пр. 1991. 21 марта).
3) Местоимения, выражающие значение приблизительности, неполноты охвата: кое-кто, кое-что, что-то, кто-то, кое-какой, некоторый, несколько, что-то и т.д. Например: "Когда я ехал с завязанными глазами назад в трясущейся темноте, кое-что стало для меня проясняться" (Моск. нов. 1991. № 10); "Наше историческое прошлое – материя уже не столь эфемерная: ее можно запереть в архиве, можно покрыть лаком. Что-то достаточно подтереть, что-то необходимо переписать" (Стол. 1991. № 3).
* См.: Янко-Триницкая Н.А. Русская морфология. М., 1982. С. 81.
Очевидно, что в первом случае употребление неопределенного слова вызвано тем, что автор не имеет полной информации о том, о чем он сообщает. Во втором же и в третьем случаях автор необходимой информацией располагает, но использует неопределенные местоимения, так как либо, по мнению пишущего, эта информация несущественна для читателя, либо, после приблизительного указания, в дальнейшем изложении эта информация дается в полном объеме.
Кроме того, в публицистических текстах неопределенные местоимения часто употребляются еще в одном случае. К ним прибегают тогда, когда автор намеренно не хочет прямо назвать тех лиц, те явления, о которых идет речь. Причем обычно это лица или явления, к которым пишущий/говорящий относится отрицательно. Например: "Накатывающаяся волна антисоветских кампаний показывает, что кое-кому понадобилось именно сейчас бросить тень на традиционно добрые отношения между Францией и СССР" (Изв. 1987. 11 апр.), или: "Но тогда почему все последние годы правительство приобретало и продолжает приобретать спиртное из-за рубежа? Не потому ли, что кому-то важнее "заливать" хмельные бунты и на все большее одурманивание общества наплевать?" (Моя Москва. 1991. № 1).
В этих сообщениях предполагается, что автор и читатель в равной степени осведомлены, о ком идет речь: в первом случае это лица, враждебно относящиеся к СССР; во втором – представители власти, использующие ее в своих корыстных интересах, безразличные к судьбе народа. Именно рассчитывая на осведомленность читателя, автор не называет точных имен. То есть здесь неопределенные местоимения выполняют еще одну, весьма характерную для публицистической речи функцию – эвфемистическую (т.е. намеренно непрямо, сглаженно называют явления отрицательного характера).
Важно подчеркнуть, что в речи неопределенные местоимения далеко не всегда употребляются правильно. Особенно часто это наблюдается в текстах публицистических и общественно-политических. Можно выделить несколько случаев неудачного использования неопределенных местоимений.
1. В тексте употреблено местоимение со значением приблизительного указания, без дальнейшего разъяснения, а читатель ждет от журналиста полной и точной информации. Чаще всего это бывает связано с употреблением местоимения некоторый, а также слов определенный, известный, отдельный, которые при переносном их употреблении приобрели местоименное значение и выступают как синонимы к некоторый.
Показателен такой пример. Реформа цен, осуществляемая в наше время, давно уже стала предметом обсуждения в печати и, естественно, вызывала самый живой интерес у читателей. Ей было посвящено множество материалов; один из них – опубликованное в "Правде" интервью с заместителем председателя тогдашнего Госкомцен А.Н. Коминым, который на вопрос корреспондента ответил: "Следует также подчеркнуть, что изменение различных цен не будет осуществляться в ущерб материальным интересам населения. Изменение их не только не должно привести к ухудшению жизненного уровня трудящихся, но и, наоборот, должно способствовать повышению этого уровня для определенных категорий трудящихся, более полному осуществлению социальной справедливости" (Пр. 1987. 29 окт.). В дальнейшем слово определенный никак не расшифровывалось, не дополнялось никакой конкретной информацией. В результате читатель 1987 года оставался в недоумении: какие же все-таки категории трудящихся окажутся в выигрыше от предстоящего повышения цен? Текст оказался информативно неполным, а это один из серьезнейших недостатков публицистического текста. И не только в публицистике можно встретить подобные коммуникативно-неполноценные, неполновесные высказывания. Они стали бедой многих отчетов, докладов, справок, в которых говорится о том, что в той или иной области произошли " определенные сдвиги", наблюдаются " некоторые изменения", достигнуты " известные успехи" и где за всем этим ничего не стоит. Не подкрепленные в дальнейшем конкретной информацией, неопределенные слова стали средством бюрократической демагогии, прикрывающим пустоту или отсутствие мысли, либо, что еще хуже, нежеланием сообщить конкретную информацию.
2. Другая ошибка в использовании неопределенных местоимений (и синонимичных им слов) связана с употреблением их в эвфемистической функции. Во-первых, словосочетания " кое-кто в Бонне", " некоторые круги НАТО", " кто-то в Вашингтоне" и др. сами по себе стали своеобразным штампом международной публицистики времен застоя, и употреблять их следует очень умеренно и осторожно. Во-вторых, некая недоговоренность, возникающая при их использовании, не всегда уместна. Иллюстрацией этого может служить статья З. Тажуризиной «Так чем же "полезна" религия?», опубликованная в "Комсомольской правде" в 1987 году (10 апр.), т.е. тогда, когда доброжелательное отношение к религии еще официально не было "санкционировано". О том, как отвечает автор статьи на сформулированный в заглавии вопрос, ясно говорят несколько выдержек из этой статьи: "Уже давно в некоторых кругах интеллигенции примиренческое, а порой и апологетическое отношение к религии и идеалистической философии расценивается как "широта взглядов", "гражданская смелость"; "Говоря о так называемых "нравственных исканиях" некоторых интеллигентов, А. Ананьев очень точно подмечает: история пересматривалась"; " Отдельные литераторы с олимпийским безразличием прошли мимо массы интереснейших исследований и популярных работ в области научного атеизма"; "Уже с десяток лет распространяется в определенной среде интеллигенции идея о необходимости мировоззренческого, философского плюрализма в духовной жизни" и пр.
Выделенные слова выполняли эвфемистическую функцию – указывали на деятелей культуры, литераторов и публицистов, ко взглядам которых автор относится резко отрицательно. Однако, во-первых, вряд ли все читатели массовой молодежной газеты знали, о каких именно произведениях, каких именно авторов, каких именно кругах интеллигенции шла речь. Следовательно, текст оказался информативно недостаточным, читатель узнал преимущественно лишь об отношении автора статьи к религии и к тем, кто сочувственно к ней относится. Во-вторых, статья по своему характеру заостренно-полемична, но множество недоговоренностей, полунамеков, недомолвок сделало ее неконкретной и малоубедительной для массового читателя. В результате пропагандистский, по замыслу автора, материал своей цели не достиг. Все это следует учитывать при употреблении неопределенных местоимений-эвфемизмов.
Глагол
Глагол – разряд слов, которые обозначают действие, состояние и т.д. как процесс и обладают категориями лица, времени, наклонения, вида, залога (все эти категории имеют отношение к выражению процесса), а также категориями числа и рода (в формах прошедшего времени единственного числа и в формах сослагательного наклонения единственного числа). Уже из этого перечисления видно, что глагол – самая сложная и самая богатая по системе форм (и их значений) часть речи. Основная функция глагола – функция сказуемого (о других синтаксических функциях глагольных форм см. в разделах "Инфинитив", "Причастие", "Деепричастие").
Глагол имеет два типа форм: спрягаемые и неспрягаемые. Спрягаемые формы представляют изменение глагола по лицам, временам, наклонениям (а также числам и родам)*. Неспрягаемые формы – это формы, не имеющие указанного изменения: инфинитив, причастие и деепричастие. Основная функция глагола реализуется главным образом спрягаемыми формами: "Вы слышите: грохочут сапоги"; "Полночный троллейбус, по улицам мчи "; "И куда бы я ни шел, пусть какая ни забота, по делам или так погулять, все мне чудится, что вот за ближайшим поворотом Короля повстречаю опять" (Б.Ок.).
* В школе спрягаемыми формами, спряжением называлось лишь изменение глагола по лицам (пишу, пишешь, пишет и т.д.).
Вся система глагольных форм обладает способностью управлять формами имени существительного: заниматься (занимаюсь, занимаешься и т.д., занимавшийся, занимаясь) делами. К каждой из глагольных форм могут примыкать наречия: усердно за ниматься (занимаюсь, занимавшийся, занимаясь).
Инфинитив
Инфинитив (от лат. infinitivus - 'неопределенный') – это исходная форма глагола, которая называет действие, состояние и т.д. безотносительно к лицу, времени, наклонению, т.е. сам по себе инфинитив не обладает категориями лица, времени, наклонения. Однако в конкретных речевых условиях инфинитив может выражать значения, свойственные тому или иному времени и наклонению. Например: " Быть бычку на веревочке". В этой поговорке инфинитив употребляется в значении будущего времени с оттенком безусловности осуществления действия. Ср. и в газетных употреблениях: "Одним словом, быть венскому чемпионату интересным" (Комс. пр. 1987.14 апр.); "Итак, новогоднему городскому празднику – быть " (Лен. пр. 1989. 10 янв.). В случае, если при инфинитиве есть отрицание, идея безусловности реализуется как условная невозможность, неосуществимость действия: "Не бродить, не мять в кустах багряных лебеды и не искать следа" (Ес.); "Не заслонить вам свет дневной тревожной тенью ночи" (Марш.). То же значение – убежденность в неосуществимости действия – выражается и при использовании вместо отрицания конструкции где + дательный падеж (обычно местоимения): "– Поди прочь, безумный мальчишка! Где тебе ездить на моем коне? На первых же шагах он тебя сбросит..." (Л.). Очевидно поэтому, что употребление инфинитива, подобное приведенному ниже, неудачно. Так, под рубрикой "Тревожный сигнал" газета дала заголовок "Где быть бассейну?" (Веч. М. 1987. 10 июня). Оттенок уверенности в осуществлении действия, который свойствен инфинитиву (в значении формы будущего времени) явно не соответствует данной конкретной ситуации. Ведь и название рубрики ("Тревожный сигнал"), и вопросительное "где" заголовка говорят о том, что места для бассейна нет.
Инфинитив может выражать и значение, свойственное формам прошедшего времени. Например: " Разыграть такого дурака. Стрелять два раза и не попасть. Этого я себе никогда не прощу" (Ч.); "Татьяна – ах! – а он реветь " (П.). То же значение имеет инфинитив в конструкции с как (же) не: "А скажите, – обратилась Марго... к Азазелло, – вы его застрелили, этого барона?" – "Натурально, – ответил Азазелло, – как же его не застрелить?" (М.Булг.).
С соответствующей интонацией (о которой на письме сигнализирует восклицательный знак) инфинитив способен выразить значения, свойственные повелительному наклонению, обычно категорический приказ, категорическое требование: " Встать!", " Молчать!", "Не разговаривать!", "Не курить!" Ср. также: "Но не успели они сделать и десяти шагов, как с балкона понеслись новые оглушительные крики. "Ай-яй-яй! Мне! Хочу-у! А-а-а! Д-а-й! Позвать!" (Купр.). Ср. и значение пожелания, передаваемое формой инфинитива: "... человек в капюшоне пересек площадку сада, вступил на мозаичный пол балкона и, подняв руку, сказал высоким приятным голосом: "Прокуратору здравствовать и радоваться " (М.Булг.).
В сочетании с частицей бы инфинитив может передать и значение желательности действия, характерное для сослагательного наклонения (но с оттенком понимания того, что это трудноосуществимая мечта): "Кудесник, ты лживый, безумный старик! Презреть бы твое предсказанье!" (П.); " Улететь бы вольною птицей от всех вас" (Ч.); "Ах, мне бы уйти на дорогу свою, достоинство гордо храня, но, старый солдат, я стою, как в строю, – вот так она любит меня" (Б.Ок.). В сочетании с отрицанием инфинитив + бы выражает предостережение от совершения какого-то действия: "Только бы нотки неверной нам невзначай не пропеть " (Б.Ок.); "Но из грехов своей Родины вечной не сотворить бы кумира себе" (Б.Ок.). Так что "безликий" по форме инфинитив в живом употреблении может быть очень выразительным.
Многообразны синтаксические функции инфинитива; он может быть не только сказуемым (подобно спрягаемым формам глагола), но и подлежащим, дополнением, определением и обстоятельством. Например: "Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, – это большое удовольствие" (Ч.)(подлежащее); "Пашню пахать – не руками махать " (пог.)(подлежащее и сказуемое); "Григорий дал коню отдохнуть " (Шол.); "Она [песенка] возникает с рассветом вдруг, медлить и лгать не обученная" (Б.Ок.)(дополнение); "Наташа привычно рассмотрела туалеты дам, осудила манеру держаться " (Л.Т.); "Ты клятву давал, Санька, – сказал он, – бороться и искать, найти и не сдаваться " (Кав.) (определение); "Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру" (Гог.)(обстоятельство).
Подавляющее большинство глаголов имеет инфинитив с суффиксом -ть, причем некоторые из них кончаются на - сть, -зть. Среди глаголов на -сть, -зть есть как литературные, так и нелитературные, просторечные. Просторечны те глаголы на -сть, -зть, ккоторым есть однокоренные синонимы на -сти, -зти, например: месть – мести; несть – нести; привезть – привезти.
Примечание. В XIX веке, особенно в его первой половине, инфинитивы несть, цвесть и под. были широко распространены и не имели просторечного характера.
Небольшая часть глаголов имеет инфинитив на -ти и -чь: брести, обрести, плести, везти, ползти и др.; беречь, лечь, мочь, печь, стеречь, течь и др.
Основы и классы глагола
Подавляющее большинство глаголов имеет две основы: настоящего (или простого будущего) времени и инфинитива (с которой совпадает в большинстве случаев основа прошедшего времени).
От основы настоящего времени* образуются формы повелительного наклонения, причастие настоящего времени и деепричастие несовершенного вида, например: держ (ат) (основа настоящего времени глагола держать) → держи (те), держ-ащ-ий, держ-а; направля[j]** (yт) (основа глагола направлять)→ направляй, направля[j]-ущ-ий, направля[j]-[э]м-ый, направля[j]-[а] (орфографически направляя) и т д.
* Эту основу находят "отсечением" окончания 3-го лица множественного числа: держать → держат → держ-; вести → ведут – вед- и т. д.
** Буквы е, я, ю, стоящие после гласных букв, передают два звука: j (на конце слова или слога передается буквой й) и соответственно [э], [а], [у]. Поэтому ю в форме 3-го лица множественного числа направляют – это обозначение звуков [j] и [у] и окончание в этой форме -ут, a j – это последний звук основы.
От основы инфинитива* образуются формы причастий прошедшего времени и деепричастие совершенного вида: держа (ть) → державш-ий; направи (ть) → направи-вш-ий, направл-енн-ый, направи-в.
* Основу инфинитива находят "отсечением" суффикса инфинитива: держать → держа-; направить → направи-; оцепенеть → оцепене- и т. д.
У сравнительно небольшого числа глаголов основы инфинитива и прошедшего времени не совпадают (у таких глаголов, следовательно, три основы). Это глаголы на -чь, -сти (и -сть) и на -ну (если суффикс -ну не имеет значения однократности действия): беречь, нести, класть, сохнуть и т.п. Формы причастий прошедшего времени таких глаголов образуются от основы прошедшего времени: беречь → берёг → берёг-ш-ий; нести → нёс → нёс-ши-й; класть → кла (л) → клав-ш-ий; высохнуть → высох → высох-ш-ий) и т.п. (об образовании деепричастий от таких глаголов см. "Деепричастие").
Соотношение основ настоящего (простого будущего) времени и инфинитива определяет принадлежность глагола к тому или иному классу. Класс глагола – это группа слов, в пределах которой глаголы имеют одно и то же соотношение основ (и характеризуются определенной системой спрягаемых форм). Различают классы продуктивные (с соотношением основ, свойственным и вновь образующимся глаголам) и непродуктивные (с соотношением основ, сохраняющимся лишь в определенных глаголах и несвойственным вновь образующимся глаголам). Продуктивных классов пять, и они имеют следующее соотношение основ:
| Основы инфинитива | Основы настоящего (простого будущего) времени | |
| 1. -а/-я(ть) | а[j]: | трогать (трога- ть – трога [j]ут) |
| 2. -е(ть) | e[j]: | краснеть (красне- ть – красне [j]ут) |
| 3. -ова/-ева(ть) | у[j]: | целовать (целова- ть – целу [j]yт) |
| 4. -ну(ть) (суффикс -ну- у глаголов продуктивного класса сохраняется в прошедшем времени, а глаголы означают однократные действия) | н: | шагнуть (шагну- ть – шагн- ут) |
| 5. -и(ть) | мягкий согласный или шипящий | губить (губи- ть – гyб'- [ а ] т) решить (реши- ть – реш -ат) |
Влияние продуктивных классов сказывается не только в том, что по их образцу создаются новые глаголы, появляющиеся в языке (состыковаться, вживлять, пылесосить, задействовать, опредметить, отфутболить, химичить и гл.) или в речи отдельных авторов (оравнодушеть, охалатиться – Ч.; вымечтать – Цвет.; недолауреатить – Э. Рязанов и т.д.), но и в том, что непродуктивные глаголы постепенно переходят в продуктивные. Так, некогда непродуктивный глагол страдать теперь относится к 1-му продуктивному классу (ср. в текстах его прежние формы: "Я плачу, я стражду, не выплакать горе в слезах" Кук.; "И страждут озими от бешеной забавы. И будит лай собак уснувшие дубравы"– П.). О былой непродуктивности этого глагола говорит и сохранившееся до сих пор причастие страждущий, используемое теперь также в роли прилагательного и существительного: "Сюда во всей пустыни стекаются страждущие в поисках исцеления от всевозможных недугов" (Н.Вав.). Был раньше непродуктивным и глагол икать (теперь относится, как и страдать, к 1-му продуктивному классу), что видно по его форме в поговорке с холоду ежится, с голоду ичется. А некоторые глаголы, испытав влияние продуктивных классов, сохранили и старые формы непродуктивных моделей: махать (махаю, махаешь и т.д. и машу, машешь и т.д.), тыкать (тыкаю и тычу), рыскать (рыскаю и рыщу) и др. (подробнее о них иразличии между их синонимическими формами см. "Категория лица").
Примечание. Состав продуктивных глаголов подвижен и в том отношении, что глаголы иногда перемещаются из одного продуктивного класса в другой (тоже продуктивный). Об этом свидетельствуют такие употребляющиеся в современном языке, в современной литературе формы, свойственные глаголам 3-го продуктивного класса, как наказуемый (наказывать – 1-й класс), связующий (связывать – 1-й класс), указующий (указывать – 1-й класс), обязуюсь обязуешься и т.д. (обязываться 1-й класс) и т.д., ср.: "В руках никогда не держал и не подозревал, какая такая валюта! Господь меня наказует за скверну мою", – с чувством продолжал Никанор Иванович" (М.Булг.); "А напоследок я скажу: "Прощай, любитъ не обязуйся... " (Б.Ахм.).
Категория лица
Категория лица глагола показывает, кто является производителем действия с точки зрения говорящего. Так, формы 1-го лица говорю, смеюсь (ед. ч.), говорим, смеемся (мн. ч.) указывают, что действует сам говорящий (ед. ч.) или группа лиц, включая говорящего (мн. ч.). Формы 2-го лица: говоришь, смеешься (ед. ч.), говорите, смеетесь (мн. ч.) указывают, что действует собеседник (ед. ч.) или собеседники (мн. ч.) говорящего. Наконец, формы 3-го лица говорит, смеется (ед. ч.), говорят, смеются (мн. ч.) указывают, что действует тот (ед. ч.) или те (мн. ч.), кто не принимает участия в беседе, но о ком идет речь.
Значение лица проявляется у глаголов в изъявительном наклонении (см. ниже) в настоящем и будущем времени (говорю, буду говорить). В прошедшем времени сама по себе глагольная форма на лицо не указывает; лицо определяется контекстом, в первую очередь с помощью местоимений: "Я спал, ты спал, он (ребенок) спал ". Кроме того, значение 1, 2 и 3-го лица имеют глаголы в повелительном наклонении (см. ниже).
Подавляющее большинство русских глаголов имеет 6 личных форм: читаю, читаешь, читает, читаем, читаете, читают. Однако существует относительно небольшое число глаголов, у которых этих форм либо больше шести, либо меньше шести. Это так называемые изобилующие и недостаточные глаголы.
