Feeds with his blood the stones that rise andcall

Tall as any man, «No pasaran!»

 

С точки зрения сходства звучания рифмы могут быть точными (heart — part) и приблизительными. Приблизительные рифмы подразделяют на ассонансы, в которых при одинаковости гласных согласные различны (advice — compromise), консонансы, в которых совпадают, напротив, согласные (wind — land, grey — grow), и диссонансы, в которых совпадают неударные гласные и согласные, а ударные не совпадают (devil — evil).

В консонансной рифме (ее также называют парарифмой и полурифмой) совпадают согласные, предшествующие несовпадающим ударным гласным (star — stir). Если за ударными гласными следуют еще согласные, совпадают и они (hall — hell). Большая роль консонанса в английском стихе обусловлена относительно. большей, чем в других языках, ролью согласных в английском языке, а также тем, что диссонанс гласных и отклик согласных связывают консонансную рифму с традиционной для англосаксонской поэзии аллитерацией. В приведенном ниже отрывке из стихотворения У. Оуэна, который известен своими экспериментами с парарифмой1, консонансная начальная рифма сочетается с аллитерацией внутри каждой строки и точной конечной рифмой.

 

Leaves

Murmuring by miriads in the shimmering trees

Lives

Wakening with wonder in Pyrenees.

Birds

Cheerily chirping in the early day.

Bards

Singing of summer scything thro' the hay.

 

В зависимости от числа совпадающих звуков различают рифмы бедные (by — cry) и богатые (brevity — longevity), т.е. состоящие из большого числа одинаковых звуков. В плане морфологических особенностей однословным рифмам противопоставляются рифмы составные, т.е. состоящие из двух или более слов, объединенных одним ударением (better — forget her). Составная рифма используется преимущественно как шуточная наряду с каламбурной рифмой, объединяющей омонимы. Комический и иронический эффект составной рифмы можно показать на следующей песенке С. Смита:

 

О lovers true

And others too

Whose best is only better,

Take my advice

Shun compromise:

Forget him and forget her.

 

Эта шуточная веселая песенка о том, что в любви недопустимы компромиссы и надо руководствоваться принципом «все или ничего», звучит весело и задорно благодаря форме стиха и рифме. Точные рифмы перемежаются здесь с диссонансами и составными рифмами, которые попадают в третью и шестую строки каждой строфы. Схема рифмовки повторяется в каждой строфе, и это тоже следует рассматривать как сцепление aabccb.

Рассмотрев рифму как повтор и как сцепление, посмотрим, в каком смысле рифма может рассматриваться как расхождение традиционно и ситуативно обозначающего. Это расхождение может идти двумя различными путями: ограничения, существующие в норме языка, могут быть сняты или, напротив, на структуру сообщения могут быть наложены дополнительные ограничения.

Снятие существующих ограничений мы наблюдаем в разных тропах и в рассмотренных выше полуотмеченных структурах.

Рифма является ярким примером второго типа, т.е. добавления ограничений. Рифма не вносит нарушения отмеченности предложения, существенно здесь то, что рифма вводит дополнительные ограничения, которые становятся дополнительными правилами кода, принятого в данном сообщении, его специфичной константой, отличающей его от других сообщений. Само собой разумеется, что в одном и том же стихотворении могут совмещаться оба типа отклонений от нормы.

Это совмещение можно проследить в стихотворении В. Одена:

 

CARRY HER OVER THE WATER

 

Carry her over the water,

And set her down under the tree,

Where the culvers white all day and all night,

And the winds from every quarter

Sing agreeably, agreeably of love.

 

Put a gold ring on her finger

And press her close to your heart,

While the fish in the lake their snapshots take,

And the frog, that sanguine singer,

Sings agreeably, agreeably, agreeably of love.

 

The streets shall all flock to your marriage,

The houses turn round to look,

The tables and chairs say suitable prayers,

And the horses drawing your carriage

Sing agreeably, agreeably, agreeably of love.

 

Ограничения, накладываемые на код схемой рифм, здесь весьма сложные. Обозначив рефрен буквой R, мы можем написать ее таким образом: abcaR. Первая и четвертая строки каждой строфы рифмуются так называемыми женскими рифмами (ударение на предпоследнем слоге): water — quarter, finger — singer, marriage — carriage. По своему положению в строфе это — охватные рифмы. Таким образом, рефрен показывает границы строф, а каждой строфе сообщается целостность охватной рифмой и акромонограммой в третьей строке (white — night, lake — take, chairs — prayers) с мужскими, закрытыми (кончающимися на согласные) рифмами.

Ограничения, накладываемые на чисто фонетическую сторону, связывают стихотворение и в ритмико-синтаксическом плане. В отношении же сочетаемости слов происходит обратное, т.е. снятие привычных ограничений. Такое снятие ограничений мы уже наблюдали в предшествующих главах, изучая тропы и полуотмеченные структуры. В этом радостном весеннем гимне любви снятие ограничений создает яркие шутливые образы: о любви приятно поют голуби, ветры, лягушки и лошади, дома оборачиваются, чтобы посмотреть на свадьбу, а столы и стулья произносят приличествующие случаю молитвы. Синтаксически все структуры стихотворения — структуры отмеченные: NP + VP (noun phrase + verb phrase), но глагольные фразы «петь о любви», «произносить молитвы» в норме языка сочетаются с существительными одушевленными — названиями лица. Нарушение всех этих условий лексического и семантического согласования и создает впечатление веселого буйства.

 

Ритм

Ритмом называется всякое равномерное чередование, например ускорения и замедления, ударных и неударных слогов и даже повторение образов, мыслей и т.д. А. Квятковский определяет ритм как «волнообразный процесс периодических повторов количественной группы движения в ее качественных модификациях». В литературе речевой основой ритма является синтаксис1.

Ритм имеет большое значение не только для музыки, стихов, но и для прозы. Но если в поэзии ритмика неотделима от метрики, т.е. разнообразных стихотворных размеров, основанных на ударении, то в прозе дело обстоит несколько иначе. Ритм прозы основан по преимуществу на повторе образов, повторе тем и других крупных элементов текста, на параллельных конструкциях, на употреблении предложений с однородными членами, специфическом расположении определений2. X. Гросс считает, что поэзия отличается от прозы более интенсивным использованием фонетических и вообще ритмических средств для передачи настроения, психического и физического напряжения, волнения, различных эмоций и ощущений, чередований напряжения и релаксации3. Ритм может относиться не только к эмоциональной сфере — он может обострять восприятие хода мысли, остроумия автора. X. Гросс сравнивает прозу Дж. Джойса и Дж. Остен и показывает, что, в то время как у первого звуковая организация близка к поэтической и основана на чередовании звуков, ударных и неударных, долгих и кратких гласных, аллитерации и т.п., у Дж. Остен читатель получает удовольствие от ритма мысли.

Ритм прозы более трудно уловить, чем ритм стихотворный, но и в прозе можно наблюдать равномерное чередование соизмеримых элементов, которое действует на эмоциональное восприятие читателя, хотя оно и не видно глазу, подобно чередованию элементов в поэзии. Проследим тесную связь ритмического и эмоционального строя в отрывке из романа Р. Олдингтона «Смерть героя».

 

There shone the soft, slim yellow trumpet of the wild daffodil; the daffodil which has a pointed ruff of white petals to display its gold head;

and the more opulent double daffodil which, compared with the other two, is like an ostentatious merchant between Florizel and Perdita. There were the many-headed jonquils, creamy and thick-scented; the starry narcissus, so alert on its long, slender, stiff stem, so sharp-eyed, so unlike a languid youth gazing into a pool; the hyacinth-blue frail squill almost lost in the lush herbs; and the hyacinth, blue and white and red, with its firm, thick-set stem and innumerable bells curling back their open points. Among them stood tulips — the red, like thin blown bubbles of dark wine; the yellow, more cup-like, more sensually open to the soft furry entry of the eager bees; the large particoloured gold and red, noble and sombre like the royal banner of Spain.

 

Ритм этого отрывка составляют повторения через приблизительно равные промежутки элементов разных уровней: повторяются сходно построенные синтаксические комплексы, сходные синтагмы, повторяются слова, повторяются звуки. Чередование этих соизмеримых элементов осуществляется здесь в значительной степени за счет особой аранжировки эпитетов, помогающих читателю воссоздать в своем воображении прелесть весенних цветов Англии. Характер восприятия мотивирован: весенние цветы показаны так, как их увидели молодые художники, Джордж Уинтерборн и его возлюбленная. Отрывок может рассматриваться как ритмическая проза.

Подобная ритмическая организация прозы не является исключением. Мы часто находим ее и у других авторов. В частности, многие элегические и сатирические пассажи и описания у Ч. Диккенса могут в силу своей ритмичности рассматриваться как стихотворения в прозе. Таково, например, начало романов «Холодный дом» и «Повесть о двух городах», описание Коктауна и Министерства Околичностей. Ритмичность их основана на различного рода параллелизмах, повторах, кольцевых подхватах и т.д.1

Ритм как в поэзии, так и в прозе не является орнаментом для значения или чувственным элементом, внешним по отношению к значению. Так же, как, например, метафора, ритм является носителем значения. Поэтому ритмическая организация текста также стилистически релевантна, она делает более четкими и мысль, и эмоцию автора, причем это справедливо как для стихотворений с обычной метрикой, так и для верлибра и прозы.

Всякое литературное произведение отражает идеи, жизненный опыт и отношение к событиям его автора, сконденсированные в символы, способные передать эмоции, эти символы и эмоции располагаются в известном порядке и ритме. Информация, которую несет ритм, не всегда может быть выражена в словах и проигрывает при пересказе. Ритм придает особую важность тем или иным идеям и чувствам, высказанным словами, но он несет и некоторую самостоятельную нагрузку, которая, по мысли X. Гросса, передает реакцию человека на время1, создает иллюзию, что то, о чем мы читаем, живет своей жизнью во времени и является важным компонентом художественного времени.

Конечно, ритм и метрические средства чаще имеют не изобразительную, а только выразительную функцию, т.е. усиливают действие других элементов. Тем интереснее рассмотреть ритм, примененный как средство изображения.

Американский поэт-имажинист В.К. Уильяме посвятил свое стихотворение картине нидерландского живописца XVI века Брейгеля «Крестьянский танец». Брейгель, один из родоначальников голландской и фламандской реалистической живописи, изображал в своих картинах быт нидерландских крестьян и ремесленников, трактуя его с грубоватым юмором. Картина «Крестьянский танец» (кермес) полна оптимизма и жизнеутверждения.

 

In Breughel's great picture. The Kermess,

the dancers go round, they go round and

around, the squeal, and the blare and the

tweedle of bagpipes, abugle and fiddles

tipping their bellies (round as the thick-

sided glasses whose wash they impound)

their hips and their bellies off balance

to turn them. Kicking and rolling about

the Fair Grounds, swinging their butts, those

shanks must be sound to bear up under such

rollicking measures, prance as they dance

in Breughel's great picture. The Kermess.

 

Трехсложная стопа и трехстопные строки создают четкий ритм вальса, а сильное ударение заставляет почувствовать, как тяжело топают дородные, пузатые персонажи Брейгеля.

Внимательно вчитываясь в стихотворение, можно заметить, как точно подобраны слова, описывающие шум деревенского сборища: squeal (визг), blare (дудение), tweedle (пиликанье); движения танцующих: kicking, rolling, swinging, prance.

Ритм точно передает динамику жанровой сценки. Сюжет своеобразен — описание картины старинного художника.

Образы конкретны, особенно толстые животы, похожие на те кружки, содержимое которых они в себя вместили. Четкое, ясное и очень сжато поданное содержание картины составляет предмет этого короткого стихотворения.

Но вернемся к ритму. Ритм, следовательно, имеет не только выразительную, но и символическую и изобразительную функции и далеко не сводится к метрике. В процессе превращения жизненного опыта, отношений, чувств и идей в материал литературы он организует их, придает им структурность.

Ритм может имитировать движение, поведение, обстановку, как в стихотворении Р. Киплинга о шагающих по африканской пыли солдатах или как в описании морских волн у Г. Мелвилла (см. с. 101) Он может передавать напряжение, волнение, общее настроение, как в «Вороне» Э. По.

Раздел поэтики, посвященный ритмической структуре литературных произведений и ее эффективности в передаче мысли и эмоции, называется просодией.

Во всех рассмотренных случаях просодическими элементами, на которые опирается ритм, являются ударение, синтаксические конструкции, количество гласных, звукоподражание, аллитерация.

Выделение, осуществляемое ритмической организацией произведения, обеспечивает дифференциацию материала произведения, создание перспективы — она делает более выпуклыми, рельефными одни слова, мысли, чувства и затушевывает, отодвигает на задний план другие.

Таким образом, понятие просодии и ритма должно быть отнесено и к прозе; и в прозе так же, как в поэзии, ритм способствует соотнесению искусства с жизнью.

 

Глава VI