Деморализация и десоциализация

Показателем полного завершения десоциализации либо наступления ее глубокой стадии служит деморализация.

Деморализация может проходить стихийно и никаким социальным аген­том не управляться, а может разворачиваться по определенному плану и ре­гулироваться из единого центра. Вражеские войска деморализуют различ­ными способами, в том числе агитацией. Над окопами разбрасываются ли­стовки, где командование армией и руководство страны показаны в невыгодном моральном плане — как банда взяточников и лицемеров или диктаторов. Цель такой агитации — воздействовать на систему ценностей, традиционные представления, мировоззрение человека.

Другим средством деморализации служит терроризм. Терроризм, как яв­ление, одна из основных содержательных, сущностных сторон которого — устрашение политических или иных противников, известен человечеству с давних времен. Именно запугивание, деморализация противостоящей сто­роны считаются центральной, стержневой особенностью насильственного воздействия, называемого терроризмом. Об этой особенности свидетель­ствует и этимология данного понятия, происходящего от слова, «террор» (от лат. terror— страх, ужас).

Терроризм — угроза насилия или само насилие — сопровождается уст­рашением, направленным на частичную или полную деморализацию объек­та воздействия.

Деморализация может знаменовать временное эмоциональное состояние отдельного человека или больших масс людей и заканчиваться после того, как исчезает деморализующее воздействие. Но она может затянуться и при­нять хронический характер. В таком случае деморализация заканчивается амортизацией. Между двумя явлениями существует следующая разница.

Деморализация означает процесс или состояние растерянности, неуве­ренности в истинности старых ценностей, помрачение картины мира.

Аморализация означает окончательную утрату старой картины мира и прежних ценностей. Но аморализация еще не есть сам процесс переоцен­ки ценностей, ибо он подразумевает не только замену старых, но и форми­рование новых ценностей.

Общественное состояние, наступающее после деморализации, описыва­ется при помощи таких слов, как распад, хаос, аномия, разрушение. Самым

Деморализация личности может стать началом крушения устоев общества

страшным итогом нынешних реформ в России некоторые специалисты счи­тают даже не столько ограбление и обнищание народа, сколько его разобще­ние и расслоение до полной деградации общественной жизни, деморализа­ция и апатия: люди становятся равнодушными к трагедии своей страны.

Деморализации могут подвергаться люди, социальные группы, неприя­тельские или собственные войска, политические партии и организации, толпы людей, общество в целом. Деморализация общества — самое страш­ное с социологической точки зрения явление. Вот лишь один исторический пример. Время с 565 по 610 г. принадлежит к одному из самых безотрадных периодов византийской истории, когда анархия, нищета и эпидемия сви­репствовали внутри страны. Царившая тогда смута заставляла говоритьжив-

шего в эпоху Юстина II историка Иоанна Эфесского о близости кончины мира. Английский историк Финлей писал об этом времени: «Может быть, не было периода в истории, когда общество находилось в состоянии такой всеобщей деморализации»².

Еще более яркое описание деморализации всего общества, разрушения социальных и нравственных устоев, которые обычно сопутствуют кризис­ным периодам (революции, мятежи, смута, вражеское нашествие и разо­рение), мы обнаруживаем в древне­египетских папирусах, в частности речь идет об «Описании мудреца Ипувера» (Большой лейденский па­пирус — копия времен XIX династии с произведения, относящегося к эпо­хе Среднего царства). Их перевод приводит в своей книге Б.А. Тураев:

Воистину: лица свирепы... то, что было предсказано, достигает осуществления. Лучшая земля в руках банд. Человек поэтому идет пахать со своим щитом... Крот­кие говорят... человек, свирепый лицом, стал человеком со значением... воисти­ну: лица свирепы. Лучник готов, злодеи повсюду. Нет нигде человека вчерашне­го дня... Грабители повсюду... Нил орошает, [но] никто не пашет для него. Каж­дый человек говорит: «мы не понимаем, что происходит в стране»... Женщины бесплодны, не беременеют. Не творит больше Хнум из-за состояния страны... Простолюдины сделались владельцами драгоценностей. Тот, который не мог из­готовить себе (даже) сандалий, стал теперь собственником богатств... Не разде­ляют вельможи с людьми своими их радости. Сердцалюдей жестоки, мор по всей стране, кровь повсюду... Многие мертвые трупы погребены в потоке [Ниле). Река (превратилась) в гробницу, (а) местом для бальзамировки сделалась река. Благо­родные — в горе, простолюдины же — в радости. Каждый город говорит: «Да бу­дем бить мы сильных [т.е. знатных] среди нас». Люди стали подобны птицам, ищу­щим падаль. Грязь во всей стране. Нет человека, одеяние которого было бы бе­лым в то время... Земля перевернулась подобно гончарному кругу. Разбойник [стал] владельцем богатств. [Богач] превратился в грабителя. Сильные сердцем [стали] подобны птицам из-за страха... Корабль юга охвачен смутою, города раз­рушены. Юг превратился в пустыню...

Благородные женщины — тела их страдают от лохмотьев, сердца их разрыва­ются, когда они спрашивают о здоровье того, кто их сам прежде спрашивал о здоровье... Строители гробниц стали крестьянами... Кушают траву и заливают ее водой. Не находят больше плодов (деревьев) и траву для птиц. Отнимается пой­ло ото рта свиней... Зерно гибнет на всех путях. Люди лишены платья, мази и масла. Все говорят: нет ничего. Закром разрушен. Страж его повержен на землю. Прекрасная судебная палата, расхищены ее акты, лишены хранилища ее тайн [своего] содержания... Вскрыты архивы. Похищены их податные декларации. Рабы стали владельцами рабов... [Чиновники] убиты. Взяты их документы. О, как скорбно мне из-за бедствий этого времени... Писцы по учету урожая, списки их уничтожены. Зерно Египта стало общим достоянием... Свитки законов судебной палаты выброшены. [По ним] ходят на перекрестках. Бедные люди сламывают (с них) печати на улицах... Великая судебная палата стала [местом] выхождения и вхождения в нее. Бедные люди выходят и входят в великие дворцы... Дети вель-

² EphesJoh. Hist, eccl., 1, 3.

мож выгнаны на улицу... Это несчастье для сердца моего. Я подавлен совсем. О, ес­ли бы я мог дать [услышать] мой голос в этот час, чтобы он спас меня оттого не­счастья, в котором я нахожусь¹.

Не только с распадом общества, но с распадом семьи культура теряет пре­емственность в развитии, устойчивость, разрушается вследствие духовной деградации и физического вырождения. Деградация семьи и деморализация подрастающего поколения создают благоприятную почву для втягивания молодежи в асоциальные псевдорелигиозные школы. Быстрый рост без­работицы, резкое падение уровня жизни, деморализация населения прово­цируют быстрый рост преступности и криминализацию общества.

ДЕСОЦИАЛИЗАЦИЯ И ТОЛПА

Поведение человека в толпе — яркий пример десоциализации. Люди те­ряют человеческий облик и то, чему они научились в общественной жизни. Личность нивелируется, индивидуальность растворяется в безликой и агрес­сивной массе. В толпе теряют значение индивидуальные и статусные раз­личия, действующие в обычных условиях нормы и табу. Толпа понуждает от­дельных людей действовать одинаково глупо.

В личности каждого человека заключено как бы несколько «я» — одно для общения с близкими, другое для сослуживцев, третье для начальства.

Когда же человек попадает в толпу, заряженную удобной, понятной всем примитивной идеей, верх берет столь же примитивная часть сознания. В толпе у любого человека в большей или меньшей степени снижается ин­теллектуальное начало и, наоборот, повышается эмоциональное. Поэтому люди в толпе более возбудимы и склонны к аффектам.

Иногда толпу называют «неклассическим» типом общности. Речь идет об относительно устойчивых множествах людей, демонстрирующих сов­местное поведение, а также стоящий за этим поведением особый тип со­знания⁴.

Еще в древности философы подметили странный феномен: попадая в толпу, человек зачастую теряет свои индивидуальные черты. Спокойный, разумный, рассудительный в своей повседневной жизни, в толпе он подо­бен щепке, увлекаемой бурным потоком, в зависимости от настроения мас­сы может сделаться агрессивным и начать бить и крушить все вокруг.

Еще Солон утверждал, что один отдельно взятый афинянин — это хитрая лисица, но когда афиняне собираются на народные собрания, уже имеешь дело со стадом баранов. А ведь на народных собраниях в Афинах принима­лись решения, определяющие благополучие всей страны. Дело было лишь за тем, чтобы нашелся лидер, «настроивший» толпу на принятие нужного для себя решения. А такие лидеры были во все времена и у всех народов.

¹ Тураев Б.Л. История Древнего Востока. Л., 1936. Т. 1. С. 236-238. ⁴ Грушин Б.А. Массовое сознание. М, 1987. С. 162.

Во что может превратиться нормальный человек в охваченной эмоцио­нальным порывом толпе, мы можем наблюдать и сегодня. Очень наглядно поведение футбольных фанатов, которые выплескивают свои эмоции в дра­ках, круша магазинные витрины, опрокидывая автомобили. Еще нагляд­нее — коммунистические митинги. Добрые старушки в толпе буквально пе­ревоплощаются: неистово размахивают флагами, колотят милиционеров, до изнеможения выкрикивают лозунги, глаза горят фанатичным огнем, когда они призывают все кары на головы нынешней власти. А ведь еще недавно те же самые люди столь же исступленно проклинали прошлую власть, ру­гая ее за пустые полки в магазинах и бесконечные очереди. Когда с трибу­ны кричат, что надо вернуть то, что было, потому что раньше все было хо­рошо, участники митинга в своем эмоциональном возбуждении истово ве­рят в то, что раньше все действительно было хорошо.

Советский человек чувствовал себя сильным, пока им руководил силь­ный лидер, за спиной которого стояла вся потенциальная мощь ядерного залпа. Эти идеалы до сих пор ассоциируются со временами, «когда мы бо­ролись за мир, колбаса была по 2.20 и все были равны». Сегодня образ иде­ализированного прошлого привлекается для защиты бедных от богатых.

Как считает А.В. Брушлинский⁵, такова одна из многих составляющих феномена толпы: при недовольстве существующим положением вещей иде­ализировать прошлое, наделяя его теми чертами, которые хотелось бы иметь в настоящем. Это отмечал еще 3. Фрейд, обозначив такое явление соблаз­ном ностальгии.

Толпой называют любое кратковременное скопление людей, которых со­брал в одном месте общий интерес. У толпы нет групповой структуры в виде

системы статусов и ролей, нет единых норм и привычек поведения, нет предшествующего опыта взаимодей­ствия. Когда интерес, собравший лю­дей вместе, исчезает, толпа рассеива­ ется. После окончания футбольного матча огромное количество болель­щиков покидает стадионы, после закрытия супермаркета толпа покупате­лей оставляет помещение. В толпе люди ведут себя не как близкие и знако­мые, а как посторонние.

Французский ученый Густав Ле Бон (1841 — 1931) видел в толпе разруши­тельную силу. Группа людей, собравшихся в одном месте, воодушевленная общими чувствами, готова следовать за любым лидером. Особенно, если он обладает какими-то сверхъестественными способностями (Гитлер). Отли­чительные качества толпы — анонимность, психическое заражение, внуше­ние и подражание. Ход мыслей в толпе направляется общим настроением и подчиняется низменным инстинктам.

«Главной характерной чертой нашей эпохи, — утверждал Ле Бон в сво­ей книге «Психология толп», — служит замена сознательной деятельно­сти индивидов бессознательной деятельностью толпы». Почти через сто лет после книги Ле Бона во Франции вышла книга Сержа Московичи «Век толп», название которой как бы символизирует переход человечества

Брушлинский А.В. Проблемы психологии субъекта. М., 1994.

из одного состояния в другое, смену типов лидерства — индивидуального и группового.

Толпа по определениям словарей русского языка — скопище, сборище, сход­бище, толкотня, множество сошедшихся вместе людей, а иногда и о скоте; орда, орава, ватага, скопление людей, гурьба, ватага, стадо. При этом выделяют такие признаки, как: 1) множество людей; 2) беспорядочное; 3) шумное; 4) теснящееся; 5) бессознательно подчиняющееся большинству, как живот­ные; 6) кочующее; 7) несущее угрозу (о нашествиях).

В английском языке crowd определяется как a large number of people gathered together¹', синонимический словарь выделяет в группе слов crowd, throng, press, crush, mob, rout, horde следующие признаки: 1) множество людей; 2) тесня­щееся; 3) движущееся; 4) движущееся вперед; 5) очень плотное - crush тол­куется как... offering difficulty to one who wishes to make his way through it, or causing discomfort to one who is part of it; 6) возбужденное — agitated; 7) бесчинствую­щее, нарушающее порядок mob — a crowd or throng bent on the accomplishment of riotous or destructive acts; 8) очень беспорядочное, шумное, взбудоражен­ное — rout — especially disorderly or tumultuous mob; 9) заслуживающее презре­ния — horde... rude, rough or savage character of the individuals who constitute the multitude or mass¹.

Концепт «толпа» различается в русской и английской культурах по ис­ходному образу, который в одном случае ассоциируется с веселой шумной

ватагой (русское слово «ватага» пере­водится на английский язык как band, gangl), а в другом случае — с возбуж­денной движущейся массой, от кото­рой ничего хорошего ждать не стоит (само понятие mob — от латинского mobile vulgus, буквально «движущаяся чернь», отсюда и пример: Mob is a crowd which is up to no good. В соответствии с английским кодексом поведе­ния, вытекающим из значений слов в языке, следует быть вне толпы⁸.

Давно отмечалось, что в толпе разум каждого отступает перед страстями всех. Единственный язык, который она понимает, — это язык, минующий разум и обращенный к чувству. Чем дольше человек пребывает в толпе, тем слабее проявляется рациональный контроль, тем сильнее восприимчивость ко всякому злу. Другая особенность — физическое соприкосновение людей и скученность. Чрезмерная плотность вызывает вначале психологический, а затем физический дискомфорт.

Толпа — неорганизованная стихийная сила, в ней нет руководителя, дис­циплины и подчинения, где никто не согласовывает свои действия с дей­ствиями других. И вообще для толпы характерно поведение, а не действие, у которого есть цель, ее обоснованный выбор, мотивация к достижению, ра­циональность. Толпу составляют незнакомые друг другу люди.

В толпе происходит стирание как индивидуального, так и, что еще хуже, интеллектуального. Модус ее бытия зиждется на непосредственности реак-

⁶ Longman Dictionary of Contemporary English. Harlow, 1978.

⁷ Webster's New Dictionary of Synonyms. Springfield: Merriam, 1978.

⁸ См.: Карасик В.И. Язык социального статуса. М, 1992.

ции участников. Г. Тард, а вслед за ним современные психологи и социоло­ги проводят анализ механизмов реакции — заражения, внушения, подража­ния. Аморфность и анонимность толпы по существу означает отрицание, полную негацию социальной структуры, которая основана на четком рас­пределении людей по группам, сословиям и классам, статусной прописке индивидов в социальной сети отношений. Если в социальной структуре гос­подствующим принципом кодификации поведения людей выступают соци­альные нормы и культурные обычаи, то толпа отрицает такой способ кон-ституирования индивидуального бытия, освобождая человека от нравствен­ных обязательств и социальных ролей.

Толпа представляет социальную клаузулу, т.е. своеобразный перерыв в по­вседневной деятельности людей, когда они расслабляются, сбрасывая соци­альные маски, роли, нормы, обязанности и самоконтроль. Это некая соци­ально-психологическая ниша, которую сторонятся люди разумные, сдержан­ные, творческие. Толпа представляет собой относительно кратковременное, внутренне неорганизованное скопление людей, которые объединены про­странственной близостью, каким-либо внешним стимулом и эмоциональной общностью⁹.

Как отмечают специалисты, психологическое состояние индивида в тол­пе изменяется в сторону: а) повышения эмоциональности восприятия все­го, что он видит и слышит; б) повышения внушаемости и соответственно уменьшения степени критического отношения к самому себе и способнос­ти рациональной переработки воспринимаемой информации; в) подавле­ния чувства ответственности за собственное поведение; г) появления чув­ства силы и сознания анонимности¹⁰.

Врезка