Сексуальная контрреволюция

Прежде всего вынужден всех огорчить. Сексуальная революция на Западе, как вы, может быть, и сами уже слышали, давно закончилась. Более того, к настоящему моменту там уже в течение полутора-двух десятков лет процвета­ет махровая сексуальная реакция. Каким бы странным не показалось данное утверждение большинству насмотревшихся западных фильмов читателей, но это, к сожалению, действительно так.

Давайте, для начала, дадим слово признанному специалисту в данном во­просе - Эдуарду Лимонову. Вот целом про западный мир, из книги «Дисцип­линарный санаторий»: «Все 80-е годы наблюдается процесс, обратный секс-революции, - возрастает супружеская (или конкубинажная) верность, умень­шается количество секспартнеров...» Это он еще не видел вторую половину девяностых и двухтысячные, вовремя в Россию смылся. А вот он же в другой книге, «Священные монстры», про США: «Страна, которая в конце 60-х и в 70-х годах могла похвастаться, что в ней трудно найти младшего школьника, не затягивавшегося джойнтом из марихуаны, и где девочки стеснялись сохра­нять девственность после 13 лет, еще в 50-е была крайне пуританской стра­ной двубортных костюмов, галстуков и коробчатых неудобных шляп. А в 80-е и 90-е вновь стала пуританской до одури (курсив мой - С.З.) страной ворко-голиков (workaholics) и новых христиан». Я ни в коем случае не сторонник курения травы и спанья с кем попало с тринадцати лет, но то, что сейчас про­исходит на Западе, меня просто поражает.

Секс встречается в современной западной литературе и кино, но по литера­туре и кино нельзя судить о реальной повседневной жизни. Гангстеры, шпио­ны и катастрофы там тоже на каждом шагу. В реальности каждый может сде­лать одно простейшее и показательное наблюдение, для которого даже не надо хорошо знать страну. Во французских студенческих общежитиях не слышно скрипа кроватей. Отнюдь не потому, что у них там такие правильные, хорошие кровати. Этого в тамошних общежитиях не дождетесь, как и в наших. Не кровати там правильные, а студенты неправильные.

Этими интересными сведениями я поделился однажды с компанией только что приехавших во Францию русских. Те никак не хотели верить. Ведь это же Франция, страна любви! В итоге одна русская девушка разговорила однажды некую французскую студентку. «А правда, что у вас студенты в общежитиях не трахаются? И почему?» «А почему они должны трахаться?» - удивилась француженка. Изобразившееся на ее лице искреннее и непосредственное изумление так и осталось одним из самых сильных впечатлений этой девушки от поездки во Францию.

Матерое средневековое пуританство тотально властвует в сознании жите­лей современного западного мира. Америка тут, как всегда, лидер всего сво­бодного мира. Но Европа ее уже почти догнала. «Что русскому хорошо, то немцы по видику смотрят» - так кто-то резюмировал данный вопрос. Идешь по улице и видишь, что большинство молодых французов и француженок сек­суально не удовлетворены. Особенно это видно на контрасте, когда сам толь­ко что хорошо натрахался. Большая часть молодых француженок действи­тельно неосознанно борются со своей сексуальностью, причем весьма успеш­но. Даже завести себе парня - это для них, прежде всего, вопрос соответствия принятой в обществе модели поведения. Им самим секс не очень нужен. Знающие люди знают, что не менее половины из них просто фригидны. При­чем не из-за каких-то там физиологических нарушений, а исключительно из-за неправильно развивавшейся психики.

Сказанное должно показаться большинству российских читателей столь не­вероятным, что я все маялся: ну хоть какие-нибудь цифры надо найти в под­тверждение. И нашел совершенно случайно, в новостях. Вот данные социоло­гического опроса в Великобритании: «Четверть англичанок предпочитают сексу домашнюю уборку. Такие парадоксальные результаты дал опрос журна­ла Good Housekeeping. Причем среди женщин в возрасте до 35 лет уборку предпочитают 40%». Вот она, фригидность половины современных молодых девушек в Западной Европе. Причем заметьте, что отсутствие потребности в сексе у половины из них совсем не подразумевает того, что у другой полови­ны сексуальность развита нормально. Тоже, как правило, сильно подавлена, но еще не до состояния полной фригидности.

Парням до такой степени задавить себя невозможно, поэтому они ходят и страдают. Несколько лет назад на русском ТВ была интересная передача. По­знер, кажется, вытащил в эфир американца, который специально живет в Мо­скве только из-за русских девушек. Что он говорил про своих соотечествен­ниц - какие они зажатые, бесчувственные и попросту некрасивые - это надо было слышать. Характерно было полное непонимание со стороны сидящих в студии зрителей обоих полов: как же так, у вас там все настолько с этим пло­хо, что вы только из-за этого страну сменили?! Кстати, слава о наших девуш­ках именно как о красивых, чувственных и достаточно свободно настроенных попросту гремит по Европе. Завести себе русскую девушку - мечта многих европейцев. Однако про бесчувственность и некрасивость тамошних девушек несколько позже, пока закончим с пуританством.

Русские девушки в Европе и отношение к ним местного населения как раз очень показательны. Вы бы видели, какими глазами смотрят молодые францу­зы на наших красивых, чувственных, раскованных и уверенных в себе деву­шек. Как отметила одна из них: «Все эти французы постоянно пытаются при­ставать. Знакомятся обычно развязно и нагло, а взгляд собачий, выражающий безнадежную просьбу: ну дай... пожалуйста... И это Франция?!». Доходит до смешного. Молодые французы статистически выражено приставали к пятиде­сятилетней якутке - приехавшей на практику школьной учительнице фран­цузского языка. Приставали только потому, что знали: она из России, свобод­ной страны, так что, может быть, что-нибудь и перепадет. Вот так. В России люди думают о качестве отношений, заняты поиском идеала, а тут они в дан­ном аспекте попросту нищие. Половине молодых парней за счастье переспать с любой.

Из хулиганских побуждений процитирую здесь одно из официальных заяв­лений правительства Северной Кореи, в котором, кто бы мог подумать, США названы в частности «штаб-квартирой упадочной секс-культуры». Вот оно, точнее не скажешь! Официальные лица КНДР, видимо, сами не поняли, какую важнейшую истину озвучили. Сексуальная культура в США, как впрочем и везде на Западе, действительно находится в глубоком упадке. Более того, источником данной тенденции действительно являются именно Штаты 80-90-х годов, а уж от них зараза распространилась и на Западную Европу.

Высказывание, кстати, было сделано по поводу какого-то голливудского фильма, в котором Корею сильно обидели. Так вот уж насчет кино - пришла на ум интересная аналогия. Известно, что многие полуграмотные жители стран третьего мира, насмотревшись американских фильмов, пребывают в уверенности, что Америка - страна хоть и богатая, но ужасно опасная, стре­ляют там каждый день и на каждом углу. Вот уж воистину, хорошо жить дома, в спокойной и благодатной экваториальной Африке - раз в год революция, а так тишина, живи и радуйся. Это пример проецирования образа своего мира на мир чужой, да еще и с усилением присущих собственному миру черт под влиянием массовой культуры. Если в Африке каждый год революция, так уж в Америке стрельба попросту не прекращается, вот и в кино показывают. Так же и с сексом. Если в России процветает сексуальная свобода и девушки кра­сивые, так уж на Западе тем более каждый второй меняет партнеров ежене­дельно, причем исключительно фотомоделей с глубокими чувственными гла­зами, как это и показано в голливудских фильмах.

Теперь про чувственность и внешнюю привлекательность. Слышал я тут одну дикую историю про невероятные приключения французов в России. Суть в том, что незамужним сотрудницам французского посольства в Москве прак­тически невозможно найти себе парней среди работающих там французов. Просто нет мужчин, которые бы их хотели - все они разбегаются по русским девушкам. Француженки, те из них, кому секс все-таки нужен, нередко живут друг с другом. Ситуация-то почти безысходная: свои разбежались, а русские на них не смотрят. Где-то, может быть, и есть русские из тех, кто завел бы себе француженку просто потому, что француженка - это экзотика. Но такие русские не знакомы с француженками из посольства. Для тех же, кто с ними знаком, они не экзотика, а обычные малопривлекательные француженки.

И дело тут не только во внешней некрасивости. Вот вертится в голове строчка из Чайфа: «Пусть твои глаза как прежде горят». Так вот у них глаза никогда и не горели, с рождения погашены. Это попросту не сексуально, они как куклы. И секс большинству из них не очень нужен, если они им занимают­ся, то больше для создания семьи или чтобы быть как все. Вот смотришь на

такую и понимаешь, что праздника не будет, отменяется. Праздник любви, буря чувств - они к этому органически неспособны. Не будет такого, что вы друг на друга посмотрите и скажете: «Вот! Ура!» Приглядитесь к обычным (не киношным) европейским девушкам. Они асексуальны.

Да и внешность сама по себе тоже немаловажную роль играет. Одна из причин того, что девушки в Европе не красивые - инквизиция. Всех красивых и чувственных сожгли, испортили генофонд. Но это не главное. Основная причина состоит в том, что у них нет потребности быть красивыми. Один мой знакомый, уже где-то цитировавшийся ранее в этой книге мудрый узбек, спросил однажды у своей преподавательницы французского языка и француз­ской культуры: «А почему француженки за собой не следят?» Ответ его про­сто ошарашил. Нисколько не обидевшись, она выдала: «Не будем мы напря­гаться ради мужчин!» Это уже не феминизм. Это умирание. У них отмирает потребность быть красивыми и нравиться.

Как уже было ранее отмечено, европейские девушки короткие юбки и каб­луки не носят, предпочитают джинсы и кроссовки. А также не следят за своим весом и мало пользуются косметикой. Не нужно им все это, нет внутренней потребности. Одной русской эмигрантке во Франции, постоянной клиентке бутика, продающего красивое женское белье, менеджер этого заведения од­нажды сообщила, что около трети своего оборота они делают за счет русских - эмигранток и туристок.

И все-таки француженки - это еще не самое худшее, что есть в западном мире. Для американца за счастье было бы покрасоваться перед знакомыми с француженкой. При том, что для русского даже француженки некрасивы и несексуальны, можете себе представить, как русские воспринимают откорм­ленных гамбургерами американок. По телевизору, конечно, этого всего не видно. Находят одну из тысячи приличного вида девушку, привлекательную и со следами живых чувств на лице. Вот из нее и делают какую-нибудь Тринити. У нас по Москве каждая вторая такая ходит, поэтому русские естественно ду­мают, что в где-нибудь в Нью-Йорке или Париже ситуация столь же сказоч­ная. Реальность же просто убийственная. «Не понимаю, как французы могут спать с француженками?!» - сказал по этому поводу один знакомый русский эмигрант.

Их девушки в двадцать лет по стилю и по характеру похожи на наших со­рокапятилетних школьных училок. Также непривлекательны, глупы и несек­суальны. Также опасливо относятся к окружающему миру. Молодость не чув­ствуется. Даже крайне редко встречающиеся там красивые девушки обычно какие-то не такие. Пустая кукольная красота не привлекательна. Это как «пластмассовое» картофельное пюре из пакетиков. Вроде все то же, а чего-то главного не хватает. Русских девушек надо запускать в Европу, чтобы у них там самооценка повысилась.

\

Основная причина столь невероятного отличия России от Запада в данном вопросе - это, конечно, описанное в предыдущей части книги превращение представителей современного западного общества в неких ранее неизвестных науке существ, лишенных собственных чувств, мыслей и желаний, эдаких зомби, которым секс не так уж и нужен. Однако, с другой стороны, существует еще и дополнительный мощнейший фактор, определяющий особую выражен­ность красоты и сексуальности девушек в России, точнее в большинстве стран бывшего СССР. Вот, посмотрите цифры (www.probirka.ru/demograf.htm). Ко­личество женщин на 100 мужчин, по данным ООН: 117 Латвия 115 Украина

114 Россия

109 Грузия

101 США

100 Франция

87 Кувейт <

52 ОАЭ

Поняли? У наших девушек попросту довольно жесткая конкуренция, вот они и держат себя в форме, при этом не страдая излишней несговорчивостью. Будет слишком долго ломаться - другие найдутся.

Реальное соотношение числа свободных женщин и мужчин в нашем обще­стве даже более перекошенное, чем это следует из вышеприведенных цифр. Алкоголизм, наркомания, армия, тюрьмы - все это приводит к дополнительно­му недостатку мужиков. В итоге, если у мужчины нет в жизни особых проблем (таких, как все вышеупомянутые, а также нищеты или хронического трудого-лизма), девушки сами за ним бегают. Может быть, вам здесь, в России, и ка­жется, что это не так - что ж, вполне логично, вы просто другой жизни себе не представляете и действительно считаете все происходящее само собой ра­зумеющимся. Человек, всю жизнь проживший в среде очень обеспеченных людей, тоже сетует на бедность, глядя на свой уже не новый Ролс-Ройс. Взгляните вокруг! Весной, как только потеплеет, толпы девушек надевают для вас короткие юбки, каблуки, красятся завлекательно. Вы в Европе хоть одну девушку в короткой юбке видели? Или на каблуках? Напомню здесь один эпи­зод из комедии «Шырли Мырли», где приехавшая в Россию американка очень кратко и точно высказалась по весьма родственному вопросу:

- Вы есть слишком много кушать.

- В смысле?

- В смысле зажрались!

Вернемся теперь к жизни в эмиграции. Вино должно быть французским, машина немецкой, банк швейцарским, а девушка - русской. Эту простую ис­тину осознает всякий, кто хотя бы год прожил на Западе, поэтому большинст­во наших эмигрантов подбирает себе девушек в своей же эмигрантской среде. Эдак у 95% русских, годами живущих за границей, ни разу не было местной девушки. Оно попросту того не стоит. Однако, и в отношениях с русскими де­вушками за пределами России есть свои особенности.

Русских девушек на Западе немного, выбор небольшой, так что ситуация становится качественно иной. В России вы обычно знакомитесь лишь с девуш­ками, которые сами оказываются у вас перед глазами и при этом явно вам подходят. Редко кто прилагает к этому специальные усилия, само собой все получается. Если ежедневно мимо вас проходят толпы девушек, с какой-нибудь из них вы неизбежно вскоре окажетесь в кровати, какими бы приве­редливыми не были ваши вкусы. В Европе же, в силу отсутствия большого выбора, и парням, и девушкам приходится прилагать больше, а часто и значи­тельно больше усилий, чтобы найти друг друга. Когда девушек мало, вы слишком уж много внимания концентрируете на каждой потенциальной кан­дидатуре, форсируете знакомство. Узнали, что появилась в университете но­вая русская девушка - специально потратили время на то, чтобы познако­миться с ней и понять, что же она из себя представляет. А в итоге оказалось, что не нужна вам такая, зря с дивана вставали. Та же проблема и у девушек. Смотрят многие целыми днями вокруг, но не так часто находят то, что ищут. И тоже вынуждены форсировать знакомство, если есть надежда, что появилось что-то интересное. Помню одну девушку, с которой я познакомился в очереди

в префектуре. Заметила она меня, признала во мне русского. Наши действи­тельно обычно легко узнают друг друга в иностранной толпе. Вскоре и я ее заметил - по виду русская, и паспорт у нее в руках красный, скорее всего русский. Созерцал я ее минут пять, потом подошел. Обсуждая позже этот слу­чай, она вспоминала: «Я тебе изо всех сил красной паспортиной махала!»

С другой стороны, доступность русских девушек за границей в среднем выше, чем в России (за исключением разве что тех из них, кто быстро усваи­вает противоестественный западный менталитет). То же самое касается и дос­тупности парней для девушек. Причин тому несколько. Во-первых, эмигран­там обычно скучно и одиноко, а любовные похождения являются неплохим лекарством против этого. Во-вторых, на чужбине люди гораздо менее разбор­чивы - выбирать-то особо не из чего. Это похоже на попытки поймать машину на оживленной трассе и на небольшой деревенской дороге. На трассе вы уе­дете гораздо быстрей, но останавливается там дай бог одна машина из сотни. На проселочной дороге, наверное, придется подождать, но зато останавли­ваться будет каждый второй. Ну и, наконец, ненадолго приехавшие за грани­цу девушки, к примеру студентки на стажировке, склонны к курортным рома­нам. В России обыденная жизнь - работа и, может быть, стабильные отноше­ния с кем-то, а здесь, вне рамок привычной ситуации, можно и погулять.

Если же вам все-таки неймется переспать с европейской девушкой, придет­ся преодолевать культурную несовместимость, как и во всех остальных облас­тях вашей жизни в этом новом мире. Общие рекомендации такие:

Прежде всего, конечно, как можно больше улыбайтесь. Постоянно, гроте­скно. Не беспокойтесь, не переиграете. Улыбка в России увеличивает вероят­ность успеха эдак в двое, а здесь раз в десять-двадцать. В Европе приставать к девушке без приклеенной улыбки - это что-то совсем уж странное. А стран­ности на Западе не любят, относятся к ним с опаской и подозрением.

Теперь гораздо более фундаментальный аспект. На Западе давно уже резко не популярен образ мужчины, чем более вы одеждой и манерами похожи на подростка, тем лучше. Привлекательным здесь считается только один тип личности - болтливые мальчишки. Поэтому, подкорректируйте ваш имидж. Минимум взрослости, мужественности, интеллекта, воли, брутальности и ма-чизма. Максимум инфантильности, подростковости, болтливости и вводящего в транс мельтешения. Одевайтесь в яркие цвета, кривляйтесь, трещите без умолку. Напротив, к примеру, даже легкая тень осмысленности или воли на вашем лице является идеальным противоядием против местных девушек.

Утверждение это для многих наших читателей столь ново и невероятно, столь не похоже на то, что видится им в западных фильмах, что тут, пожалуй, опять не обойтись без цитирования кого-нибудь, кто уже это видел и описал до меня. Вот Лимонов, если он вам еще не надоел, «Дисциплинарный санато­рий»: «Внимательно присмотревшись к идеалам санаторной (то есть совре­менной западной - С.З.) молодежи, можно, однако, понять, что санаторная цивилизация исповедует не культ молодого мужчины - атлета и солдата..., но культ подростка. Ибо санаторная цивилизация боится мужчин. «Настоящий мужчина», протагонист современных фильмов и романов, всегда туго связан объясняющими условиями и обстоятельствами. Он либо полицейский, выпол­няющий свой долг охраны санатория, и таким образом его masculinity - слу­жебная. Либо он оказывается в экстраординарных условиях катастрофы, и тогда masculinity обоснована чрезвычайными обстоятельствами. Но употреб­ление masculinity в нормальной ежедневной реальности санатория нежела­тельно». И там же далее: «Стандартам санаторного гражданина полностью соответствует человек промежуточный, недомужчина. Ведь подростковый

возраст, в сущности, самый эфемерный. Длится он в нормальных условиях максимум лет пять. Санаторная же цивилизация сумела продлить его до стар­ческого возраста».

Особенно все это важно именно для нас, русских, ибо, с точки зрения со­временных европейцев, у нас, в том числе и у интеллигентненьких кандида­тов наук, вид почти у всех чрезвычайно мачистский, сосредоточенный, воле­вой, задумчивый и хмурый. То, что в России является обычным имиджем нор­мального взрослого мужчины, аборигенов пугает, и сильно. Практическое следствие - девушки боятся. Нужно вновь превратиться во взбалмошного и крикливого подростка. В России тоже есть какой-то процент девушек, кото­рым нравятся именно такие, и это нормально. В России вообще, кем бы вы ни были, хоть подростком, хоть уголовником в татуировках, всегда найдутся де­вушки, вкусам которых именно вы и соответствуете. Ибо у нас наблюдается разнообразие людей и разнообразие вкусов, смотрите подробнее по этому вопросу соответствующую главу предыдущей части. А на Западе подростко-вость не просто доминирует, она является практически единственным прием лемым для соблазнения тамошних девушек имиджем. Лучше всего - что-нибудь вроде группы «На-на». Хуже всего, абсолютно не приемлемо - Штир­лиц, Высоцкий. Еще раз подчеркиваю, что мужественность и мачизм, о кото­рых здесь идет речь - это не какая-то особая выраженность данных качеств, а наш обычный, будничный и повседневный русский имидж, который вы сами отнюдь не воспринимаете как мужественный и мачистский. Русские, безвы­лазно прожившие во Франции лет десять - и те нас пугаются, хотя в принципе знают, что мы добрые внутри. Перечитайте первую часть книги - для начала освойте все там изложенное. А дальше попросту присмотритесь к аборигенам, скопируйте их.

Теперь второй аспект, не менее важный - коллективизм и социальная аде­кватность. Соблазняемая вами девушка обязательно должна видеть, что ок­ружающие аборигены считают вас своим, частью своего общества, своего коллектива. Иначе она опять же испугается и убежит. Здесь не бывает чего-нибудь вроде «какой он классный, так не похож на все эти надоевшие мне рожи». Видимо, оценка степени адекватности коллективу - это защитный рефлекс, характерный для представительниц субпассионарного общества. Все просто. В момент знакомства с вами девушка руководствуется инстинктами, подсознательно оценивает вас как кандидатуру на место будущего отца своих детей. Соответственно, что ей, как правило, нужно? В нашем обществе - что­бы мужик был. Сильный, умный, волевой. Защитник и кормилец. Это главное, остальные мелочи - дело вкуса данной конкретной девушки. Даже если де­вушка знакомится с вами всего на одну ночь, руководствоваться она будет именно этими подсознательными потребностями. А что нужно девушке евро пейской? Сила, ум, воля и прочие подобные качества ей категорически не нужны, только пугают. Причем, весьма небезосновательно - люди такого типа в современной Западной Европе уживаются плохо, являются источниками проблем для себя и для окружающих, траблмэйкерами. Поэтому, подсознание любой нормальной европейской девушки категорически отвергает подобные кандидатуры. Нужен гарантированно успешный и стабильный, пусть даже звезд с неба не хватающий. А что же является в современном западном обще­стве залогом процветания и стабильности индивидуума? Очень просто: быть в коллективе, не высовываться, быть одним из многих таких же, не думать о том, о чем думать не рекомендуется, и не чувствовать чего не следует. Вот именно таким и представьте себя европейской девушке, чтобы ее успешно соблазнить.

 

 

 

Кстати, подобные вкусы западных девушек даже не противоречат общему, надкультурному тезису о том, что девушки, как правило, предпочитают силь­ных. Просто в субпассионарном обществе одинокий волк, слегка пренебрежи­тельно относящийся к коллективу, безусловно расценивается как человек слабый. Вроде как все сильные и счастливые люди находятся в стаде, ибо не может же человек сознательно желать противоположного. Значит, если со стадом он не дружит, он слаб, зол и невротичен, причем настолько, что его даже из стада выгнали. В общем, пока аборигены не начнут считать вас сво­им, даже не столько по языку и культуре, сколько по мировоззрению и систе­ме ценностей, местные девушки у вас получаться не будут. Что ж, сыграть обычного европейца с его абсолютно извращенным с нашей точки зрения менталитетом в принципе можно, хоть и довольно сложно. Только жестоко все это. Ваша истинная личность все равно вскоре проявится, и у девушки психо­логическая травма будет. Ляпните когда-нибудь что-нибудь, вроде бы совер­шенно безобидное и естественное - и все, слезы и депрессия у бедной фран­цуженки. С каким монстром пыталась она «строить отношения»!

К предыдущему параграфу два частных замечания. Во-первых, абсолютно необходима открытость. Точнее, изображение открытости, так как если вы проявите настоящую открытость, вряд ли что-то хорошее из этого получится, смотрите выше. Закрытость однозначно воспринимается в западной культуре как агрессия, поэтому она абсолютно не совместима с соблазнением местных девушек. Здесь не бывает так, чтобы вы девушке почти ничего о себе не рас­сказывали, а она, за недостатком информации, радостно рисовала бы себе образ прекрасного принца. Побольше болтайте о себе, об обыденных вещах в вашей жизни. Расскажите про своих родителей, братьев и сестер, дедушек и бабушек, про школу, где вы учились - местные девушки очень хотят все это от вас услышать, им кажется, что так они вас лучше узнают. Ничего особо сложного от вас не требуется, просто сообщайте о себе массу нейтральных сведений. В Москве желание девушки познакомиться с моими родителями ме­ня бы сильно насторожило — чего тебе надо - то? А вот на Западе это считается совершенно нормальным, спасет вас только географическая удаленность этих самых родителей. Ну так хоть расскажите о них.

Во-вторых, как можно меньше возражайте европейской девушке. Согла­шайтесь со всем, что бы она не сказала. Несогласие в любой мелочи на на­чальном этапе развития отношений является для нее явным признаком того, что вы друг другу не подходите. Не бывает в Европе такого, чтобы парень и девушка были очень разными, спорили постоянно друг с другом обо всем на свете, но от этого еще больше друг другу нравились, еще больше друг другом увлекались.

Ну как, не надоело еще француженок соблазнять? Тогда движемся дальше. Существует еще одно принципиальное отличие в психологии наших и евро­пейских девушек. Известно, что у большинства девушек в России есть четкое подсознательное разграничение мужчин на пригодных для роли любовника и для роли друга. Классификация нового знакомого проводится обычно в пер­вые же часы знакомства, если не в первые минуты. Не дай бог войти в стерео­тип друга, потом из него не выберешься. Хотя для внешнего оформления все­го происходящего иногда немного подружить и нелишне бывает, не забывая при этом почаще дружеские комплименты делать, а потом и дружески за зад­ницу хватать. На Западе, ситуация полностью противоположная. То, что у нас считается нормальным знакомством, у них называется любовью с первого взгляда, в существовании которой большая часть местного населения весьма сомневается. Как правило, приходится начинать через настоящую дружбу,

вульгарно маскируя наличие именно сексуального интереса к девушке. Под­черкиваю: это должна быть именно дружба, а не сексуальность, для виду слегка прикрытая дружбой. Здесь нельзя начинать кокетничать с нуля, при первом знакомстве. Сначала надо «узнать друг друга». Позиционирование вашего интереса к девушке именно как к девушке растянуто во времени. По­началу его вообще нет, надо лишь, чтобы ей приятно было с вами трепаться. Не надо, например, при первом знакомстве с восхищением разглядывать де­вушку и говорить ей, какие у нее красивые пушистые волосы (впрочем, боль­шинство европейских девушек заранее предвидят такой ужасный поворот событий, поэтому стараются сделать так, чтобы разглядывать было нечего и говорить не о чем). Лишь со временем, постепенно и незаметно, углубляем отношения. Дружим-дружим, треплемся-треплемся, потом решили поужинать вместе, и так далее.

Вспомните, как вы представляли себе процесс знакомства с девушками лет эдак в двенадцать-тринадцать (если росли в интеллигентной и пуританской семье советских инженеров). Вспомните образ, созданный книгами, советски­ми фильмами и суждениями родителей по данному вопросу. Что-то вроде сле­дующего: прежде всего с девушкой надо подружиться (став одним из многих просто друзей), а потом, о ужас, признаться в любви (пока завязывается дружба, никаких разведывательных поползновений не делайте, чтобы потом уж как снег на голову). Затем вы выросли и поняли (не все), что понравив­шейся девушкой надо любоваться, не стесняясь знакомиться, и радостно к ней приставать. Теперь вернитесь к тому образу, который был у вас в двена­дцать лет. Вот им и руководствуйтесь. А будете с первой минуты знакомства смотреть горящими глазами - только напугаете девушку, боящуюся своей сек­суальности и подавляющую ее.

Теоретически, где-нибудь в особо маргинальных тусовках вы может быть и встретите исключение из этого правила. Но это должны быть действительно настоящие маргиналки, боевые подруги торговцев наркотиками, к примеру. Что же касается основной массы француженок, тех же студенток - приходится сначала именно дружить.

В дополнение ко всему сказанному запомните одну простую вещь: при сло­ве «нет» европейцы перестают тянуть руки к девушке. Здесь «нет» - это не обычная наша игра, а то, что говорится только тогда, когда действительно «нет».

И последнее. Европейцы, как правило, не флиртуют в местах работы или учебы. Почему-то присутствует у них мощный запрет на флирт в коллективе. Замечено, что если в каком-нибудь местном учреждении подбирается компа­ния русских и некоторые особо неуемные из них начинают флиртовать между собой, ехидно посматривая друг на друга и многозначительно ухмыляясь, у европейцев это вызывает явный дискомфорт, как если бы мы целовались по­среди офиса. Эта странная особенность аборигенов часто мешает. Мне, к при­меру, некогда по клубам ходить, есть дела поважнее. Поэтому я стараюсь ох­мурять девушек непосредственно там, где их вижу. В Европе же все строго разграничено: днем в офисе работай и ничего не чувствуй, а все девушки -только вечером.

Ну вот, картина получилось не слишком радостной. Однако, при всем при этом, как ни парадоксально, хорошо адаптировавшемуся, несколько лет уже прожившему в Европе русскому соблазнить местную девушку часто даже про­ще, чем аборигену, не раз было замечено. Почему? А черт его знает, такая вот мы загадочная нация. Возможно, опять все та же пиковая структура. Боль­шинству русских эмигрантов местные девушки не нужны, но те немногие из

 

них, кто все-таки решает всерьез заняться данным вопросом (не знаю уж, на кой черт, из спортивного азарта, что ли, или просто из вредности), постепен­но набирают опыт, систематизируют его в голове - и получают весьма непло­хие результаты. Мне этого хобби не понять, я к извращениям не склонен. Столько возни, а в итоге получаете глупую, некрасивую и бесчувственную куклу, на которую в России даже не посмотрели бы. Попробуйте раз-другой ради расширения кругозора, но, скорее всего, вам это быстро надоест.

Для девушек:

Все вышесказанное дает некоторые представления о европейских мужчи­нах. Что касается их соблазнения - особых талантов вам тут не потребуется. Половина из них хронически голодные, так что поведутся легко. Гораздо труднее будет от них потом отвязаться, а также не попасть под резкое не­одобрение окружающих за столь ужасный поступок, как смена двух-трех пар­ней в течение года.

Обычная схема развития отношений - вы большой компанией, к примеру, студенческой, пошли вечером в клуб. Там разговорились с кем-нибудь из зна­комых, он пригласил вас как-нибудь поужинать вместе, ну и так далее. Только не спешите. Притормаживайте развитие отношений, здесь вам не Россия.

Французы и другие народы романской языковой группы любят поприста­вать к девушкам на улицах: приглашают на чашку кофе в кафе, или сходить вечером куда-нибудь. Это считается куда более естественным, чем то же са­мое на работе. К вам будут приставать много, так как вы выгодно отличаетесь от местных. Делают они это обычно без особой надежды на успешное разви­тие ситуации, просто чтобы почувствовать себя мужчинами. Француз будет весьма удивлен, если такое знакомство действительно получит какое-нибудь продолжение, долго будет рассказывать друзьям, как ему повезло.

Развитие долгих и серьезных отношений с аборигенами в принципе воз­можно, но редко когда оказывается удачным - слишком уж вы разные. Боль­шинство русских девушек, выходящих замуж за европейцев и американцев, цинично разводятся с ними сразу же после получения гражданства.

Безопасность

Еще одна ни на чем не основанная иллюзия, характерная для большей час­ти нашего населения, состоит в убежденности, что жизнь в России якобы чрезвычайно опасна, преступность у нас превосходит все мыслимые пределы, тогда как на Западе тишина и покой, попав туда, можно наконец-то рассла­биться и совершенно перестать заботиться о собственной безопасности - о ней якобы давно позаботилось правительство. В реальности, конечно, ситуа­ция полностью противоположна. Вот объективные данные.(http://newsru.com/crime/31aug2004/russ.html):

«По статистике, общее число совершаемых преступлений в России пример­но в десять раз меньше, чем в США. Если в Америке ежегодно регистрируется 30-40 млн преступлений, то в России регистрируют всего около 3 млн престу­плений в год. (То есть раз в пять меньше в пересчете на душу населения -С.З.). В то же время раскрываемость преступлений в России, согласно стати­стике, самая высокая в мире». И вот еще из того же источника: «Швеция в 20 раз опережает Россию по разбойным нападениям, а Дания - в 10 раз по кра­жам. Уровень преступности в Германии и Франции в 4-5 раз выше российско­го, а в Италии - в 2,5 раза».

Подобные сведения можно в достаточном количестве набрать из любого от­крытого источника. На чем держится у народа иллюзия о безопасности запад­ного общества и дикости российского - мне не понятно.

Помимо просто высокого уровня преступности на Западе как такового, есть и еще один важный фактор. Опять, как и во многих других областях, сущест­венным оказывается ваше незнание западного общества. Вы не чувствуете его, а потому гораздо в меньшей степени способны прогнозировать, откуда может исходить опасность. Вам кажется, что если по улицам не ходят толпы пьяных подростков - значит все прекрасно. Есть, правда, в этом ощущении и некоторая доля истины - по количеству убийств и тяжких телесных повреж­дений мы значительно опережаем Запад. Там люди помягче, темперамент не тот. Да и бандитские разборки случаются у них разве что в кино. Зато воров­ство распространено в Европе повально. Вытащить кошелек, влезть в кварти­ру, угнать машину - преступлений подобного рода там происходит в разы больше, чем в России. Что особенно поражает, так это изобилие мелкого во­ровства - украсть велосипед, утащить на минуту оставленный без присмотра в студенческой столовой пакет с книгами. Такие кражи совершаются обычно не профессиональными преступниками (для них это мелковато), а самыми обыч­ными обывателями, которые всегда рады спереть что-нибудь, что плохо ле­жит, хоть оставленный на столе калькулятор. Ну и, конечно же, повсюду на Западе широко распространены кражи из номеров дешевых отелей, так что не следует оставлять там кредитную карточку или ноутбук.

Особая тема - это различные мошенничества с кредитками и чековыми книжками. Тут наши эмигранты наиболее уязвимы, попросту как дети, ибо ранее, на родине, большинство из них оперировали исключительно наличкой. В Европе же карточки абсолютно необходимы. Найдите в интернете на рус­ском языке какой-нибудь свод рекомендаций, касающихся безопасного ис­пользования кредитных карточек. Выучите его и будьте бдительны, как если бы в руках у вас была не карточка, а толстая пачка наличных денег. В случае потери карточки немедленно позвоните в банк и заблокируйте счет. Не лиш­нее было бы также оформить в банке страховку на случай, если вы станете объектом какого-либо преступления подобного рода. Пользоваться чековыми книжками я вообще не рекомендую - уровень их безопасности ниже всякого разумно приемлемого.

Что же касается личной безопасности - не шляйтесь по цветным кварталам, особенно по ночам. Там действительно весьма опасно. Более опасно, чем в наших вечно пьяных рабочих кварталах на окраинах провинциальных горо­дов. Это другой мир, в такие места даже полиция старается не соваться без особой необходимости. Для примера: слышал я однажды историю некоего грека-социолога, приехавшего во Францию писать диссертацию о молодежной преступности. Ну никак он не хотел верить, что окраины Парижа по ночам -не место для прогулок. «Да вы тут, во Франции, не знаете, что такое «опас­но», потому и пугаетесь всякой ерунды. Вот у нас, в Греции...» Но первая же его вечерняя вылазка в проблемные парижские кварталы закончилась пе­чально. Приехал он туда, легко нашел в первом же дворе обдолбанных всем чем можно местных жителей, и с энтузиазмом заявил им, что собирается на­писать про них диссертацию. Их эта идея почему-то не вдохновила - грек по­пал в больницу аж на два месяца.

■ Помимо плохих кварталов как таковых, сравнительно опасными являются также и все крупные европейские города - Париж, Лондон, Марсель. Особен­но по праздникам, когда толпы цветных с окраин вылезают в центр. А вот в мелких провинциальных городках действительно тишина и покой. Тут наблю-

дается полная противоположность нашей российской ситуации. У нас в Моск­ве довольно-таки тихо, особенно в центре, а вот в областных и районных го­родах чужому лучше по ночам не шляться. В Европе же чем меньше городок, тем он безопасней.

Ну а если вы сами совершаете какое-нибудь мелкое правонарушение, по­заботьтесь, чтобы об этом действительно никто не узнал. Не надо на глазах у всего офиса переписывать диски с пиратскими программами, не надо хва­статься тем, как вы обманули префектуру и не очень законно получили вид на жительство. Стучат на Западе гораздо больше, чем у нас, даже по самым не­значительным поводам. Не поддавайтесь успокаивающему русскому ощуще­нию «все свои». В том-то и дело, что не свои. И еще: многим водителям при­дется вспомнить (или впервые в жизни выучить) правила дорожного движе­ния - вы не дома.

Что они думают о нас - имидж русских в Европе

Как к нам относятся в Европе? По-разному. Прежде всего следует разде­лить политику и просто межличностные отношения. Давайте сначала кратко о политике.

К нам в целом как к стране, к тому, что мы делаем внутри России и за ру­бежом, отношение наблюдается крайне отрицательное. Мощная машина за­падной пропаганды работает против России в полную силу. Вы, живя на роди­не и уже привыкнув за последние пятнадцать лет к разнообразию высказы­ваемых в прессе по любому вопросу мнений, скорее всего даже представить себе не сможете всю мощь и тоталитарность этого давления на и без того лег­ко поддающееся манипуляциям сознание западного обывателя. Чечня, Путин, уничтожение зачатков демократии, ЮКОС - вот основные темы. Еще расизм (по отношению к кавказцам), чрезмерный разрыв между богатыми и бедными, и, наконец, попросту нежелание быть такими, как все, жить, как живет весь остальной «цивилизованный мир».

Во Франции особенно стараются газета Ле Монд и журнал Обсерватер. Сущность последнего понятна русскому человеку из названия. Методы пропа­ганды могут быть как прямыми, так и косвенными, завуалированными. Вот, к примеру, в Ле Монде, как иллюстрация к одной из статей, опубликована карта Кавказа и Закавказья. В названиях республик в составе России используется слово «республика» - «Республика Кабардино-Балкария», «Республика Даге­стан» и т.д. А у самостоятельных государств только название, без всякой «республики» - Армения, Грузия, Азербайджан. Есть лишь одно исключение -Чечня. Чтобы каждый европеец подсознательно запомнил, что Чечня - это на самом деле государство независимое, только его злые русские оккупировали.

Кстати, антирусская пропаганда в последние годы существенно усилилась и качественно изменилась. Раньше все больше про русскую мафию, а теперь серьезней: Путин как гений зла, планомерный геноцид маленького страдаю­щего народа, ползучий переворот с уничтожением ростков демократии, и т.п. К чему бы это? Неужели, действительно, Россия вновь становится Россией? Недовольство Запада - отчетливый признак усиления нашей страны, так уж повелось.

В дополнение к этому в умах населения Западной Европы осталось три ус­тойчивых стереотипа, заложенных туда еще в девяностые годы и ранее. Во-первых, многие почему-то уверенны, что Россия - очень бедная страна. Когда я уезжал, французы спрашивали меня, как же я там жить собираюсь, после стольких лет нормальной комфортной жизни в Европе. Во-вторых, расхожий

когда-то образ прогуливающихся по улицам российских городов медведей наше время сменился на столь же сказочное представление о наличии ныне на тех же улицах неких мифических новых русских в малиновых пиджака) Европейцы очень удивляются, когда я объясняю им, что эти хрестоматийные новые русские встречаются в Москве не чаще, чем медведи. Ну и в-третьих большинство европейцев почему-то уверены, что жить в России скучно и гру­стно. С чего они это взяли - ума не приложу, дикари-с. Пытался я некоторым из них объяснить, что ситуация в точности противоположная, скучно жить в Европе. Рассказывал про разнообразие людей, про пиковую структуру, про красивых и чувственных девушек, про практически полную вседозволенность в конце концов. Не понимают. Девушки красивые, видели, но в общем жизнь в России должна быть скучной, грустной и крайне тяжелой. Не представляют они себе возможности наличия совсем рядом, в непосредственной близости от их границ, совершенно другого мира, живущего по собственным законам.

Теперь об отношении местного населения непосредственно к живущим в Европе отдельным представителям русских. Прежде всего, те из европейцев, кто нас знает, безусловно считают нас крайне эксцентричными. Оно и понят­но, культура-то у нас совсем другая, и это при том, что выглядим мы как ев­ропейцы. Имидж этот постоянно поддерживается вновь прибывающими в Ев­ропу русскими, ну и легендами постепенно обрастает. Если полиция замечает белого человека, пытающегося перелезть через трехметровый забор авто­страды - они заранее уверенны, что это русский.

Далее, у европейцев категорически не вызывает восторга наша грубость и прямота. Не нравится им и наша мрачноватость. Лишний раз не улыбнемся и «как дела?» не спросим, зато вот посмотреть на собеседника злобным взгля­дом в упор - это всегда пожалуйста. Знающие нас получше отмечают также, что мы не слишком лояльны по отношению к существующим в западном обще­стве правилам и законам. Весьма не любят также в Европе богатых русских, будучи заранее почти уверенными в том, что деньги эти нажиты преступным путем.

С другой стороны, европейцы обычно в восторге от наших ученых и деяте­лей культуры. Кроме того, нравятся им наши девушки. Изредка и наша куль­турная самобытность нравится. Слышал даже мнение, что быть русским - это так романтично. Но это единичный случай.

В общем же, большая часть населения европейских стран ничего особенно­го по поводу нас не думает, им глубоко параллельно. Они не любят соседей. Французы, к примеру, терпеть не могут немцев и англичан. А нас там, все-таки, не так уж много, чтобы сложился устойчивый стереотип. Бывают флук­туации в сторону положительного или отрицательного отношения, но в целом оно нейтральное - ну русский и русский, и бог с ним. В основном все зависит от того, как вы сами себя поставите.

Исключением является разве что Германия, которая в течение последних двух десятков лет усиленно зазывает к себе наших немцев и евреев. Их там уже слишком много, но дело даже не в этом. Главное состоит в том, что не-мецко-еврейская волна - это не профессиональная эмиграция, когда вас, к примеру позвали поработать в каком-нибудь европейском университете, вы приехали и работаете. В Германию эмигрируют от балды, просто потому, что можно. Едут туда неизвестно зачем, приехав, не могут найти работу, годами сидят на пособии и пьянствуют от тоски. Немцам это уже надоедать стало: мало им турок, а тут еще и русские такие же.

ЧАСТЬ 4. Принятие решения об эмиграции

Оптимисты считают, что мы живем в лучшем из миров. Пессимисты опаса­ются, что так оно и есть.

Д. Кейбелл

Одна из основных задач этой части книги - помочь вам сделать правильный выбор. Принять решение, о котором вам не пришлось бы потом жалеть. Вы подумываете об эмиграции, взвешиваете все «за» и «против». Очень может быть, что при этом что-то не учитываете, какие-то важные факторы недооце­ниваете, или наоборот, перецениваете. Попросту из-за недостатка информа­ции. В последующих главах я бегло обрисую вам несколько тем для размыш­ления, которые нелишне было бы обдумать перед тем, как подавать докумен­ты в посольство. Почитайте, примерьте все изложенное на себя. Я ни в коем случае не хочу пытаться доказать вам нужность или ненужность эмиграции, тем более не зная вашей конкретной ситуации. Я лишь даю вам более полную информацию и задаю некоторые вопросы, которые вы сами можете себе и не задать. Надеюсь, это поможет вам принять правильное решение.

Экономический эффект

Вот просматриваю я ранее написанное и вижу, что на протяжении всей книги занимаюсь одним и тем же - разрушаю иллюзии, придуманные русски­ми по поводу жизни на Западе. Сам не ожидал, что книга получится именно такой, но начал писать - и как в старом анекдоте: все детали вроде бы выне­сены с тракторного завода, а как ни собирай - все равно танк получается. Ну что ж, продолжим и далее в том же ключе. Одна из последних еще не разо­бранных иллюзий - это русское представление о невероятном благосостоянии жителей Запада, об их зажратости. Данная иллюзия является одним из основ­ных стимулов нашей эмиграции. Ну так давайте, вместо того, чтобы строить воздушные замки, спокойно сопоставим цифры.

Начнем с США - страны, которая, из всех стран Запада, наиболее, пожа­луй, благоприятна для зарабатывания денег. Это предельный случай, лучше не будет. Европу тоже обсудим, но несколько позже. В качестве примера возьму ситуацию, мне наиболее близкую - кандидат наук, решивший порабо­тать в западном университете. Случай для нашей эмиграции типичный, та самая «утечка мозгов». Приехавший в американский университет молодой кандидат наук получает там ставку, называемую «постдок». Это временная ставка, обычно на два года. Научная карьера на Западе, как правило, вклю­чает в себя два-три постдока в разных университетах (то есть лет пять работы в этой должности), после чего, годам к тридцати-тридцати пяти, вы можно претендовать на более длительные и несколько более высокооплачиваемые контракты. Постоянных научных ставок в большинстве стран Запада не суще­ствует. Франция - одно из редких исключений.

Итак, молодым талантливым мозгам надоело жить в России и они утекли в США. Посмотрим, что они там имеют. Вот, например, Беркли - один из веду­щих американских университетов, русских там огромное количество пасется. Постдок в Беркли получает около 2500 долларов. Или 2200 за вычетом нало­гов, но иностранцам налоги обычно возвращают. Подразумевается, что мы их у себя платим. Постдоки в особых государственных лабораториях, например,

у военных, получают несколько больше. Но таких мест мало, да и иностранцы там не приветствуются.

Стоимость жилья сильно зависит от того, где вы живете. В Беркли оно до­рогое, квартира стоит около тысячи в месяц, комната - 400-500. В глухой провинции дешевле, но там и зарплаты поменьше. Поэтому народ селится в пригородах, тратя все свободное время на дорогу. Или живет табором, снимая квартиру на несколько человек. На еду тратится долларов 200-300. Медицин­скую страховку обычно оплачивает университет, так что сами вы доплачивае­те лишь несколько десятков долларов. Еще долларов 50 уходит на телефон и коммунальные расходы. Добавьте сюда машину, она в Штатах очень нужна, общественный транспорт там развит плохо. Если вам повезет, и в вашем рай­оне будет транспорт, учтите расходы на него - долларов восемьдесят-сто в месяц. Добавьте одежду. Не забывайте, что вы - не робот, которому нужны только еда, одежда, жилье и транспорт. Для нормальной жизни вам еще много чего понадобится, от пива до телевизора. Сигареты по четыре — пять долларов за пачку. В итоге, даже экономя на жилье, откладывать вы будете долларов пятьсот в месяц, не больше. А если жить нормально, в отдельной квартире и не в двух часах езды от работы - уходит вся зарплата. «Два года уже здесь работаю, но вот денег мне скопить так и не удается», - пишет мне одна зна­комая украинка. Если уж прижимистым хохлам не удается, значит это дейст­вительно затруднительно.

В негосударственном секторе, в крупных корпорациях, зарплаты раза в два - два с половиной выше, чем в университетах, и расти вы там будете быстрее. Но кто вас туда пустит? Это кормушка, добраться до которой не так просто. Спрашивал я у тех же русских из США, реально ли уйти в корпорацию, ска­жем, после первого постдока.. Не реально. Если вы лучший из лучших, один на несколько сотен такой, если к тридцати годам вы опубликовали уже деся­ток серьезных статей в ведущих научных журналах по вашей тематике - мож­но попробовать. А так вряд ли. Даже для коренного американца это очень большой успех. А вам гораздо труднее, слишком уж много с вами допол­нительных проблем. В частности, нанять иностранца в университет не сложно, а вот в негосударственном секторе компания должна выбивать для вас специ­альную рабочую визу. Дают их иностранцам крайне неохотно. Приходится доказывать, что вы действительно очень нужны компании, и что среди амери­канцев подходящих кандидатов нет. В общем, это правило почти без исклю­чений: утекают наши мозги в университеты, в том числе те, кому в принципе все равно, чем заниматься, чистой наукой в университете или чем-нибудь прикладным на фирме. А таких, как я давно заметил, большинство.

Вот и рассмотрим это большинство. Сравним с Москвой? Тот же молодой кандидат наук не поехал в Штаты, «ну их нафиг!». Вместо этого он, не особо мудрствуя и не строя далеко идущих карьерных планов, попросту устроился, к примеру, сисадмином на штуку баксов. Четыреста у него уходит на кварти­ру. Коммунальные расходы и телефон входят в эту сумму. Если экономит -двести на комнату, хотя у нас жить в таких условиях считается уже чуть ли не неприличным. В отличие от якобы богатых Штатов, где подавляющее боль­шинство молодежи снимает именно комнаты, и не жалуется на бедность. Сто долларов на еду - «больше ему не съесть, он у меня еще маленький». Никак не больше полтинника в месяц на медицинские расходы - зубы там полечить, или за какой-нибудь хронической болезнью приглядывать. Остается у него 450 / 650 (квартира/комната) на: одежду (как и еда, в два-три раза дешевле, чем в Штатах), транспорт (если очень хочется, можно машину купить, но во­обще-то в Москве она не слишком нужна) и прочие расходы (пиво, сигареты,

телевизор, гулянки, вообще, все необходимое для жизни). Ситуация не только не хуже, чем если бы он сидел в западном университете, она лучше. Посчи­тайте, сколько вы будете тратить на одежду, транспорт и прочие расходы - и вы увидите, что деньги девать некуда, они остаются. Молодой человек, зара­батывающий в Москве тысячу долларов и живущий без семьи, всю тысячу обычно не тратит. Живя не хуже, чем его собрат с США, он при этом еще и что-то откладывает. Кроме того, он может быстро расти, а в американском университете куда ему расти в ближайшие годы? Сиди себе в лаборатории и будь доволен своей участью.

Можно посчитать проще - цены на основные необходимые для жизни про­дукты (жилье, еда, одежда и т.п.) в Москве ориентировочно в три раза ниже, чем в США и в некоторых особо дорогих странах Западной Европы (таких, как Швейцария, Норвегия), и в два раза ниже, чем в основных европейских стра­нах. Что бы там не говорили западные экономисты и социологи, какими-то хитрым способом высчитавшие, что Москва якобы является одним из самых дорогих городов мира. Оставим это дурацкое заявление на их совести. При­мерная раскладка основных расходов молодого представителя среднего клас­са в Штатах и в Москве приведена выше, вот по ней и посмотрите. В некото­рых областях возможны флуктуации, как в плюс, так и в минус. К примеру, у нас неоправданно дороги машины, ноутбуки, рестораны. Зато невероятно де­шевы, например, хлеб, сигареты, такси. Если взглянуть на прожиточный ми­нимум - в Москве на второй квартал 2004 года для трудоспособного населе­ния он составляет 4165 руб ($150), в США на 2003 год - не менее $400. Это минимальная цифра, для работающих и в крупных городах она, конечно же, выше. Лень мне забивать книгу множеством цифр, если вам интересно - сами поищите. В целом же при грубых оценках надо ориентироваться на коэффи­циенты 3 и 2 для США и Европы соответственно, сильно не ошибетесь. В по­следнее время, правда, различия в ценах между Европой и Штатами все больше сглаживаются из-за падения курса доллара.

Отсюда получаем, что в переводе на московские цены постдок в Штатах за­рабатывает баксов восемьсот. Не много. При этом не забывайте, что сил на работу он там тратит минимум вдвое больше, чем в Москве, а поначалу и втрое. Осознайте еще раз: трудно жить в чужой стране, интегрироваться в чужую культуру, говорить и писать на чужом языке. Даже простенькую адми­нистративную бумажку написать - и то в первые годы очень много времени отнимает. При этом жизнь на Западе обычно тоскливая, часто даже погово­рить не с кем. Ну и зачем все это? Единственной разумной причиной подобно­го переезда может быть желание заниматься именно наукой, при отсутствии у московских лабораторий грантов под интересующую тему. А разбогатеть не получится, скорее наоборот, в коммуналке жить будете. Экономически эмиг­рация попросту неоправданна. Переехать можно в Москву из отдаленной про­винции, где ваши знания и таланты мало кому нужны, но ехать куда-то даль­ше смысла обычно не имеет.

В Европе дополнительные трудности. Там социализм, причем нарастающий. На французском ТВ, к примеру, пропагандируют, что в «правильно» устроен­ном обществе разница между доходами десяти самых бедных процентов насе­ления и десяти самых богатых должна быть не большей, чем один к трем. Та­кого социализма, который они хотят построить, даже в СССР не было. Ну не буду я напрягаться, если потолок моей зарплаты будет равен трем пособиям по безработице, то есть трем прожиточным минимумам. За такие деньги сами работайте.

На данный момент до этого, конечно, еще не дошло, народ только готовят к восприятию подобных идей. Но социализм брежневского типа там давно про­цветает. Прежде всего, много денег вам в Европе зарабатывать никто не даст. Это в США теоретически можно прыгнуть выше головы, с нуля открыть собст­венный успешный бизнес и стать хоть Биллом Гейтсом. Но только не в Европе, там задавят налогами и трудовым законодательством. Даже десять тысяч евро в месяц вы здесь зарабатывать не будете никогда. Знаю я, к примеру, одну француженку, которая ведет курсы йоги в рамках собственного небольшого предприятия. Ее любимая тема разговора - ну что у нас за страна, я хочу ра­ботать гораздо больше, а меня налогами давят так, что много работать мне попросту невыгодно. И так везде в Европе.

Помимо этого, не забывайте и о присущей застойному социализму мини­мальной скорости карьерного роста и сопутствующего ему увеличения дохо­дов. Самые быстрые карьеры делаются у нас. В США помедленнее, но тоже при очень большом желании можно рывок сделать. А вот в Европе зарплата обычно тупо растет с возрастом, почти независимо от ваших заслуг. И растет крайне медленно. На то он и социализм.

Средняя зарплата молодого (до 35 лет) ученого во Франции составляет примерно 1500 евро. Из них еще и налоги надо заплатить. В переводе на мос­ковские цены, с использованием коэффициента 2, получаем что-то в районе 750, минус налоги. Вполне реалистичная цифра. Жить можно, но не разгуля­ешься. К концу жизни вы дорастете до тысячи с небольшим и будете считать, что жизнь удалась.

Российская провинция живет в среднем беднее Москвы, они часто с зави­стью смотрят в сторону Запада. Но опять же разумно надо подходить к вопро­су. В провинции и жизнь существенно дешевле. Молодой человек, зарабаты­вающий там $400-600, живет не намного беднее, чем москвич на тысячу. Ко­нечно, с тамошними зарплатами трудно купить машину и даже компьютер, ведь на подобные товары цены везде примерно одинаковые. Зато какое жи­лье дешевое! Однокомнатную квартиру снять - 100-150 баксов. У того же рас­сматриваемого нами гипотетического молодого кандидата наук, зарабаты­вающего 500 в каком-нибудь Нижнем Новгороде, конечно, от жадности руки затрясутся, если его позовут в Калифорнию на 2500. А ведь в реальности, если вдумчиво разобраться, намного лучше жить он там не будет. (Пятьсот, говорите, в Нижнем Новгороде зарабатывают только самые энергичные и про­бивные? Так ведь и в Штаты не кто попало уезжает! Все те же энергичные и пробивные, о них-то здесь речь и идет прежде всего).

В конце концов, можно и в Москву переехать, здесь толковая молодежь живет уж точно не хуже, чем на Западе, пожалуй даже лучше. А главное, Мо­сква - это все-таки не Европа и не Штаты, здесь вы в своей стране, в своей культуре, говорите на родном языке. Здесь у вас, в конце концов, в душе от­носительный порядок. Представляете, на сколько более продуктивной являет­ся ваша работа в таких благоприятных условиях? Насколько быстрее вы ста­нете высококвалифицированным и высокооплачиваемым профессионалом в своей области, если ничто постороннее вам мешать не будет? Нет, наверное все-таки не представляете. Чтобы это понять, надо несколько лет на работе по-французски поговорить, вот тогда в ветреной молодой голове и начинают появляться зачатки разума.

В заключение вот вам как резюме всей этой главы, нашел на anekdot.ru:

Программист Сеня променял красивое московское метро, собственную ободранную московскую квартиру и дающих ему московских девок на обод-

ранное нью-йоркское метро, съемную ободранную нью-йоркскую квартиру и не дающих ему нью-йоркских девок. В остальном его быт не изменился: рабо­тает, пьет «Русскую», ест пельмени.

Психологические факторы

Русские вечно всем недовольны. Что там экономика, у нас даже качеством секса крайне недовольны. Опрос, в котором принимали участие 150 тысяч человек из всех стран мира (http://www newsru.com/ world/23sep2003 /sex.html), показал, что наименее удовлетворены своей сексуальной жиз­нью... угадайте с трех раз, кто? Ну конечно же русские!. Как удивились бы этим данным французы и американцы, те из них, кто видел наших девушек!

Конечно, социологические опросы в России -- дело ненадежное. Есть байка о том, как западные ученые гадали, почему, по данным одного из проведен­ных ими опросов, русские оказались самым несчастным народом в мире, а по данным другого - самым счастливым. Приглашенный из России специалист легко объяснил им этот парадокс - первый опрос проводился с утра, а второй вечером.

Шутки шутками, но ситуация действительно странная - широко распро­страненные среди нашего населения ни на чем не основанные пораженческие настроения являются одним из основных стимулов современной русской эмиг­рации. Про это можно было бы написать целую книгу - о нашем российском пораженчестве, по-моему, самом опасном недуге нашего общества, по срав­нению с которым все остальное - так, мелкие неприятности. На войне за про­паганду пораженческих настроений расстреливают. Мы не на войне, но пора­женчество не становится от этого менее вредоносным. Эта зараза распростра­няется у нас повсюду, в том числе весьма активно проталкивается через сред­ства массовой информации, уже в течение двух десятков лет пытающихся убедить народ в том, что у нас все плохо.

Примеров тому множество. Включите телевизор или откройте любую газету, и вы поймете, откуда в Европе взялось такое количество русских иммигран­тов. Вот в АиФ, №23 (2004), писатель и советник Президента России по во­просам помилования А. Приставкин:

«Я не убежал от своего народа. Живу среди него. Мне его жалко. Потому что он несчастен. Для меня было трагедией жизни сделать это «открытие» -до какой глубины несчастен наш народ. Если бы не Комиссия по помилова­нию, я бы и теперь не знал. А ведь многие, может быть, большинство - до сих пор не знают».

...Вот живем мы, и «многие, может быть, большинство», понятия не имеем, что несчастны. Так Приставкин нам это доходчиво объяснит.

А если серьезно, где критерии, с чем он сравнивает? Все относительно. Хоть одну страну, помимо России, знает ли этот мудрец? Знает ли по жизни, а не по телевизору и туристическим поездкам? Или говорит все это просто ис­ходя из своих, только ему ведомых представлений о том, какой должна быть счастливая страна? Ведь мы счастливее европейцев. Другое дело, что любит некоторая часть нашего народа трагизм, драму и философские глубины, скуч­но им без этого. Если, к примеру, жизнь у кого-то бедная, вопрос часто ста­вится не «Где бы денег заработать?», а гораздо более масштабно, вроде «Тварь я дрожащая или право имею?» Но это не несчастье, это национальное хобби. Вот на Западе люди действительно несчастны, без позерства. И жрут

они там в огромных количествах всякие транквилизаторы да антидепрессан­ты. Но нет, на это мы внимания не обращаем, это от нас далеко.

До чего же любят у нас, ругая наши недостатки, делать из этого безоснова­тельные глобальные выводы, «космического масштаба и космической же глу­пости». Совершенно не понимая при этом, что у других плохо что-то другое. То, что у нас настолько хорошо, что мы и представить себе не можем, как у кого-то с этим может быть плохо. Вот так и складывается образ несчастной страны. А потом толпы народа бегут за границу.

Под воздействием этого массового психоза люди нередко эмигрируют про­сто из-за того, что их достали чуть ли не до нервного срыва какие-нибудь обыденные неприятные мелочи. Опять горячую воду отключили, опять газету из почтового ящика украли, опять сантехники пьяные и так далее. Вплоть до того, что опять президент сказал по телевизору что-то, что вам не понрави­лось. Как будто на Западе ничего подобного не происходит. Человек накручи­вает себя, мелочи становятся вопросами первостепенной важности, провоци­руют к глобальным, безапелляционным и абсолютно необоснованным выво­дам, вроде «они мне всю жизнь испортили» или «вся молодость в этом дерьме прошла». Тогда и возникает убеждение, что «валить отсюда надо», убеждение иррациональное, не позволяющее реально оценить плюсы и минусы жизни в России и на Западе. Просто «достали», поэтому «валить». «Единственный вы-. ход из российского кризиса - Шереметьево-2». Никто, почему-то, не думает (а обычно действительно не располагает достаточной информацией), что в эмиг­рации неудобных мелочей будет не меньше, а больше. Больше уже хотя бы в силу того, что это не ваш мир, вы к нему не адаптированы. К тому же, если у вас психика построена так, что даже на родине вы склонны периодически впадать в невротичное настроение «достали», в эмиграции вы будете нахо­диться в нем постоянно, уверяю вас. «Америка была бы прекрасной страной, если бы там не было американцев». «Франция - страна глупых мужчин и не­красивых женщин». И так далее. Пообщайтесь в чатах с эмигрантами, сами все увидите. Поверьте, состояние «все достало» - это проблема внутренняя, а не внешняя. Это лечится отдыхом, психотерапией, переосмыслением своей жизни, но отнюдь не эмиграцией (которая, среди прочего, всегда подразуме­вает многократное усиление нагрузки на вашу и так истрепанную психику).

Лето на юге Франции. За сигаретами приходится ездить в центр города -продаются они только в специальных табачных ларьках, а в августе все ларь­ки в округе закрыты, как и вообще все закрыто - отпуска. Комната на южную сторону, дополнительно нагреваемая холодильником. Днем в ней +50. На улице попрохладней, всего +42. В городе забастовка мусорщиков. Окно не открыть - вонь от помойки ужасная. По всему городу гниет на сорокагра­дусной жаре неубранный мусор. Жарко мусорщикам, вот и не хотят они рабо­тать. Непрекращающиеся вопли африканцев на улице, изводящие даже через закрытое окно. Весь день и часов до трех ночи. Господи, когда же кончится эта жара, эта забастовка, эта тоска, эта Франция. Доделать работу и свалить! На север, в Россию!

Эта зарисовка - для всех наших любителей покричать, что «только в этой стране» и что «валить отсюда надо, только тогда нормальная жизнь начнет­ся». Ведь крики эти вызваны, как правило, именно такими бытовыми мелоча­ми, доставшими до уровня глобальности. Ну почему француз, сталкиваясь, к примеру, с пробуксовкой французской административной системы, с абсурд­ными требованиями вроде «предъявить справку о том, что вам не нужна

справка», не впадает в депрессию и не кричит, что «валить надо из этой страны»? Почему, если бы такой француз и нашелся, никто не позволил бы ему кричать эти глупости на всю страну в каком-нибудь ток-шоу? Откуда та­кая невротичная злость по отношению к собственной стране, к своему дому?

В частности, от незнания других стран, где все, в общем-то, также. Почему-то многие до сих пор думают, что хуже, чем в России, не бывает. Бывает. На Западе хорошо отлажено только то (и то не всегда),