Общие замечания по темам предыдущих глав

Итак, подведем краткие итоги всего вышесказанного. А заодно добавим не­сколько дополнительных штрихов.

Существенным препятствием, чрезвычайно затрудняющим интеграцию рус­ских эмигрантов в западном обществе является колоссальная разница культур Запада и России. Разница эта складывалась веками и дополнительно сущест-

венно усугубилась за счет закрытости нашей страны в двадцатом столетии. Она столь велика, что человек, не проживший на Западе достаточно долгое время, вряд ли сможет в полной мере представить ее себе, даже после про­чтения этой книги. Столь же непредставима она и для жителей Запада, не знающих Россию.

Помню, как разговорился я однажды в Осло с неким французом, попробо­вавшим пожить в Москве и весьма разумно сбежавшим оттуда сразу же, как только он осознал тот огромный объем работы, который ему предстоит проде­лать, чтобы в достаточной степени интегрироваться в нашу культуру. «Я ду­мал, что увижу еще одну европейскую страну. Хоть и со своим особым коло­ритом, но все же Европу. Ожидал увидеть нищету, стрельбу на улицах и про­чие газетные ужасы. Был к этому внутренне готов. Ничего подобного я не увидел, зато увидел нечто гораздо худшее. В Москве я беспомощен как ребе­нок, нахожусь там в постоянном стрессе. Вы абсолютно другие, я вас не пони­маю и не могу жить среди вас. Расстояние от Франции до Норвегии практиче­ски такое же, как от Франции до России. И внешне мы не сильно друг от друга отличаемся. Но какая разница культур! В Норвегии я почти дома, в Москве -на другой планете. К вам можно съездить месяца на два-три, посмотреть, по­знакомиться, постажироваться. Но жить и работать в России, стать частью вашего общества - это заново с нуля прожить еще одну жизнь».

Заметьте, что даже между нами, русскими, представителями разных соци­альных групп и разных регионов, весьма часты случаи непонимания. Хотел выразить некую мысль или эмоцию, а эти странные люди ничего не поняли, или не так поняли. Подобное непонимание еще более увеличивается между представителями разных народов в составе нашей огромной страны. Помимо этого, чем дальше (культурно и географически) от вашей привычной среды обитания, тем более отличными от вашей окажутся и системы ценностей ва­ших собеседников. «А правда, что москвичи своих жен не бьют?» - спросили меня, не буду уточнять, где. Все эти «межсубкультурные» коммуникации уже затруднительны, и большинство нормальных людей их инстинктивно избегают - зачем делать лишнюю работу? Но ведь описанное - это не более чем мелкие различия между отдельными группами в рамках одной и той же культуры. А вот на Западе непонимание будет колоссальным. Первые полгода-год вы лишь будете все больше и больше осознавать размеры этого непонимания. Все от­четливее представлять себе, насколько же они не понимают вас, а вы их. И лишь по истечении этого периода первичной адаптации вы постепенно, год за годом, сможете констатировать некоторое уменьшение непонимания. Для на­чала же объясните местным жителям при случае, что несмотря на внешнюю похожесть на европейцев, русские отличаются от них пожалуй даже больше, чем японцы. Кстати, так оно и есть. Воспринимается это с сочувствием и по­ниманием, в дальнейшем проще будет общаться.

Ну а второе препятствие на пути вашей интеграции, гораздо более сущест­венное, чем разница культур как таковая - это необходимость сжиться с тем, во что превратилось западное общество в течение последних нескольких де­сятков лет. Ведь «гнилой Запад» - это не просто присказка. Он действительно гнилой, и от того, что противоположная ему система - СССР - рухнула, он не стал менее гнилым. Нашему обществу в целом не удается загнать личность в социальные рамки. А вот западному - удалось. Современный житель Западной Европы характерен прежде всего невероятно развитым стадным инстинктом на фоне практически полного отсутствия собственных мыслей, воли и чувств. Я попросту не предполагал, что существует общество, в котором подавляющее большинство населения является нищим в области мыслей и чувств, да еще и

 

настолько несвободным, управляемым. Ведь в России у каждого нормального человека в избытке и мыслей, и чувств, и свободы, и такая ситуация воспри­нимается нами как нечто само собой разумеющееся. «У нас у всех до дефици­тов голод жуткий, порою просто очень хочется кричать. Давайте честно: мы вам мысли, вы нам шмутки. И вам и нам их просто некуда девать» (Розенба-ум).

За три с половиной года жизни во Франции я встретил одного (!) француза, с которым мне действительно интересно было поговорить. Который мыслил чуть дальше замкнутого мирка инкубаторского европейского менталитета. От которого я слышал глубокие и интересные суждения, а не готовые штампы с телевизора. Он был весьма немолод и с восторгом рассказывал о студенче­ских волнениях в Сорбонне в шестьдесят восьмом году. А также тяготился нестандартностью своей личности и сокрушался о том, что он и ему подобные, люди, впитавшие в себя дух тех времен и не растерявшие его до сих пор - это люди слишком уж «особенные» (specials). Это не маргинал. Напротив, весьма успешный человек с хорошим образованием. Но его непохожесть на окру­жающее стадо отравляет ему жизнь.

О чувствах и говорить нечего. Они потеряли душу, потеряли внутреннее невербальное ощущение смысла жизни. Диагноз - сведение жизни, как оду­хотворенного творческого процесса, к оперированию набором примитивных технологий. Отмирание личности. Чем моложе поколение, тем ярче это выра­жено. Отсюда пустота, страх, слабость. И все это тщательно скрывается под приклеенной улыбкой. По сравнению с Западом у нас нация относительно психически здорова.

Ну а что касается западной системы ценностей, вряд ли вы вообще когда-нибудь ее примите. Хотя, со временем вынуждены будете научиться делать вид, будто полностью эту систему ценностей разделяете. Иначе ваша жизнь там не заладится. Западное сознание погрязло в трансцендентных к реально­сти идеях. Помимо этого, оно столь тоталитарно, что нас, представителей со­временной свободной России, это даже несколько шокирует. Непризнание права человека не следовать выдуманной кем-то системе мировоззрения есть одно из самых ярких проявлений глубокого неуважения к людям. Вам придет­ся испытывать это неуважение на себе. Обстановка напоминает поздний СССР, только хуже. Европеец даже представить себе не может, что существу­ют другие миры, другие философии мировосприятия. Весьма нередким отве­том на какие-нибудь ваши высказывания «за жизнь» будет удивленное: «ну ты же просто прикалываешься, ты так не думаешь».

Европейская цивилизация умирает, и это следует отчетливо понимать. Рус­ские обычно дорисовывают образы. А реально там, в сути европейцев, попро­сту пусто. Я знаю множество соотечественников, которые никак не хотели в это верить, пока сами не переехали на Запад. А переехав, ужаснулись и через несколько лет в большинстве своем уехали домой. Кстати, я нередко замечал у европейцев просто какую-то иррациональная злость при виде уезжающих русских: да что у вас там в России такого? Чувствуют они все-таки иногда. Хотьи биороботы, а ведь чувствуют что-то невербальное от русских, возвра­щающихся в нормальную жизнь. Какой-то слабый отблеск мечты, которую они раздавили в себе еще в раннем детстве. Вроде бы и не знают они другой жиз­ни, и думают, что живут в лучшем из миров. А вот видят уезжающих - и злят­ся, сами не понимая отчего.

Но ведь западная культура была совершенно нормальной еще каких-то лет двадцать назад. Это видно по лицам, книгам, песням и событиям тех времен. Что же все-таки с ними случилось? Почему они стали такими? Пожалуй, что

это все-таки не старение этноса по Гумилеву, это нечто значительно более радикальное. Ведь старение этноса - это процесс долгий, продолжающийся веками. А жители Запада еще сравнительно недавно были нормальными людьми, значительно более свободными и осознанными. Хотя почему бы ста­рению не идти скачками: сначала нарастает количество, а потом оно резко переходит в качество?

А может быть еще проще. Люди тупые и пластмассовые - а какими еще они могут быть в обществе, которое уверенно становится тоталитарным? Ведь оно именно таким и становится, только здесь имеет место не диктатура верхов, а диктатура среднего класса. Впрочем, не важно, к данной книге как практиче­скому пособию эмигранта эти теоретические рассуждения отношения не име­ют. Интересующимся рекомендую книгу Э. Лимонова «Дисциплинарный сана­торий», действительно глубокое исследование. Многих серьезных людей ко­робит подростковая национал-большевистская клоунада Лимонова последних лет, но это не весь Лимонов. Книга действительно толковая, никто лучше него современный Запад не описывал.

Впрочем, что Лимонов. В западном мире еще несколько десятков лет назад все это предсказывали многие, от Фромма до Брэдбери. А еще раньше Гассет, в его «Восстании масс». Помимо этого, весьма показателен мотив нереально­сти мира в ряде современных западных фильмов («Матрица», «13-й этаж» и т.п.). Мотив несвободы индивидуума при его собственной полной уверенности в своей свободе, в том, что именно он управляет своей жизнью. Никакая фан­тастика не станет столь популярной, если в основе ее не лежит что-то живо­трепещущее, имеющее прямое отношение именно к сегодняшнему дню. Аме­риканцы и европейцы по десять раз смотрит эту самую «Матрицу» потому, что где-то в глубине души они все же знают, про кого сделан этот фильм. А бес­конечные ужастики с одним и тем же постоянно повторяющимся сюжетом: в результате стремительно распространившейся эпидемии непонятно чего большая часть населения превращается в нечто нечеловеческое, хотя и со­храняющее отчасти человеческий облик, а немногочисленные группы остав­шихся людей пытаются выжить. Подобный сюжет не встречался ранее нигде в мировой культуре. Вдумайтесь в это и постарайтесь понять, что же там сейчас в действительности происходит. Рекомендую также фильм совсем другого жанра, повседневно-реалистического, несмотря на название - «Нашествие варваров» Дени Аркана. Умирание главного героя аллегорически ассоцииру­ется в фильме с умиранием в западных странах жизни как таковой. Это второе тихо и ненавязчиво показано на сопоставлении двух участвующих в сюжете поколений. Фильм мягкий, без истерик, но от этого еще более грустный.

Многие русские, приезжавшие во Францию на два-три месяца (не в качест­ве туристов, а к нам в университет) резонно удивлялись - как мы здесь жи­вем, тем более так долго? Вот уж действительно, Еврозону не зря Еврозоной назвали. Один знакомый узбек, пообщавшись с местными французами, резю­мировал свои впечатления от них коротко и ясно: «Да не останусь я здесь! Чтоб мои дети такими же стали?!» Вот это он и есть, реальный Запад. «Рай для нищих и шутов, мне ж как птице в клетке». У меня здесь психика тяжеле­ет, ржавеет, теряет гибкость, обрастает защитами. Отравление продуктами гниения разлагающейся цивилизации. В местном воздухе присутствует что-то похожее на радиацию, только на психологическом уровне. Где-то больше, как во Франции, где-то меньше, как в Норвегии, но радиация. Можно придумы­вать разные защиты от нее, более-менее эффективные. БТР ослабляет уро­вень радиации в два раза, танк в четыре, хороший бункер - до нуля. Но все равно, это жизнь на зараженной территории, со всеми вытекающими из по-

 

добной ситуации неудобствами. По росе утром не побегаете. Побывав на За­паде в турпоездке, вы не успеваете облучиться. Вернувшись, радостно кон­статируете: «какая радиация, я ничего не видел?!» Ну что ж, приезжайте на несколько лет, попробуйте. Есть, конечно, и устойчивые к радиации люди, заранее мутанты, но их не много. А есть, напротив, люди с повышенной чув­ствительностью - для них пребывание в зараженной местности особенно опасно. Кем являетесь вы? Вряд ли вам удастся заранее это спрогнозировать, ибо вы не располагаете достаточным количеством информации, как о запад­ном обществе, так, обычно, и о себе самом.

Бывает, что адаптация в чужой культуре существенно расширяет сознание. В случае же с Западом происходит, к сожалению, скорее не расширение, а сужение. Вы не станете представителем западной культуры, не убив многие аспекты собственной личности. Фундаментальная ошибка большинства рус­ских эмигрантов состоит в том, что они путают две принципиально разные вещи - адаптацию в новой стране и изменение собственной системы ценно­стей под влиянием этой страны. Первое - очень нужно, второе - дело вкуса, и желательно, чтобы этот процесс все-таки проходил осознанно, а не сам по себе. В противном случае последствия могут оказаться очень тяжелыми, от серьезного невроза до исчезновения вашей личности как таковой. Постарай­тесь не путать дезадаптацию и глубокое неприятие страны. Первое - это ко­гда вы чувствуете, что все вокруг новое, непонятное, и, обычно, весьма инте­ресное. В этот период аборигены считают вас странным. Второе - хуже. Это когда вы давно уже здесь как дома, только страну не любите и аборигенов считаете странными.

Поймала милиция мужика, похожего на Ленина, и говорят ему, что нельзя мол так, непорядок. А он им: «Ну, внешность я изменю, а вот мыслишки-то, батенька, мыслишки куда девать прикажете?»

Будь я хоть трижды полностью адаптирован во французском обществе, хоть так, что ни у кого из французов и мысли не возникнет, что я на самом-то деле иностранец, все равно я во Франции не приживусь. Именно потому, что за все три с половиной прожитых там года я встретил лишь одного человека, с кото­рым мне интересно было поговорить. Это и есть разница между дезадаптацией и неприятием. Лимонов, «Дисциплинарный санаторий»:

«Коллектив, так называемое «цивилизованное человечество», преуспел в создании (и навязывании всем вплоть до самых окраин планеты) бесцветной, скучной, глупой, лишенной реальных удовольствий жизни. Жизни домашних животных».

Нельзя выкидывать за ненадобностью часть собственной личности. Это гнусно. Однако, значительная часть русских эмигрантов, приехав на Запад, именно это и пытаются с собой делать. И называют они это «адаптацией». Защитная реакция у них такая. Вот именно в этом мне за державу обидно. Не пытайтесь быть европейцами. Вам это не нужно, да скорее всего и не полу­чится - невозможно самому себе три четверти головного мозга ампутировать. Научитесь казаться европейцами. Этого достаточно. А кроме всего прочего, такой подход еще и более продуктивен. Переносите чужеродную силу в не­приспособленный к ней мир. У вас есть столько всего, чего нет у них. Так не давите в себе это. Напротив, пользуйтесь этим.

ЧАСТЬ 3. Практические вопросы глубокой адаптации. Как нам там устроиться.

 

Я ж не ихнего замеса - я сбегу

Я ж на ихнем - ни бельмеса, ни гугу!

В.Высоцкий

Данная часть книги представляет из себя набор практических сведений и рекомендаций, необходимость в которых испытывает каждый русский, прие­хавший в одну из стран Запада на более или менее длительный срок. Здесь уже не будет теорий и умствований - просто концентрированный опыт множе­ства наших эмигрантов, относящийся к самым разнообразным областям повсе­дневной жизни на Западе.