Святой Иоанн Дамаскин учит: "Огонь, которому будут преданы грешники, не такой вещественный, как наш на земле, но такой, какой известен единому Богу". Вообще же древние учители Церкви представляли, что огонь геенский не будет похож на здешний, какой мы знаем, будет жечь, но ничего не сожигать и не истреблять, будет действовать не только на тела грешников, но и на души и на самих духов, бесплотных демонов; будет какой-то мрачный, без света и таинственный. Некоторые думали (блаженные Августин и Иероним), что этот неугасающий огонь и червь неумирающий могут быть принимаемы в смысле переносном как символы жесточайших геенских мучений, что червь преимущественно выражает внутренние угрызения совести, а огонь — страшные внешние геенские мучения (там же, с. 658).
Итак, внутренние мучения грешников в геенне составляют вечное терзание неизлеченных страстей и непрестающие укоры совести за нарушение своего назначения — быть образом и подобием Божества. Действие страстей и совести в Священном Писании называется червем неумирающим и огнем неугасающим. Святой Феофилакт пишет, что червь и огнь, терзающие грешников в геенне, есть совесть грешника. Действие совести он уподобляет действию вечного угрызения червя и жжения огня.
Впрочем, объяснение, что червь неумирающий знаменует внутреннее мучение, есть только мнение частное и преимущественно принадлежит Западной Церкви. Православная Церковь признает червь червем, не пытаясь объяснить то, о чем сказано просто, без объяснения, не могущего быть удовлетворительно понятым в том состоянии, в котором мы находимся. Василий Великий адского червя признает существующим действительно, а не иносказательно, не мечтательно и отвлеченно. Иоанн Златоустый также помещает червя в числе чувственных мук геенны: "От гроба и червя, — говорит он, — перенеси мысль твою к червю неусыпающему, к огню неугасающему, к скрежету зубов, к тьме кромешной, к скорби и тесноте". Здесь, как и у Василия Великого, казнь внутренняя ясно отделена от казней внешних; в числе последних оба святителя указали на неусыпающего червя как на казнь внешнюю и чувственную. Вот внутренние и внешние мучения, упоминаемые Димитрием Ростовским: 'Там, то есть в геенне, будут: неугасаемый огонь, лютая зима, неумирающий червь, нестерпимый смрад, невыразимая тоска, тьма кромешная, ужасный глад, неутолимая жажда и невыразимая теснота" (Поучение 2 на Вход во Иерусалим Господа). Слова Писания о райском наслаждении и об адской муке должно принимать просто и прямо, настаивает Тихон Задонский: "В мире случающееся неблагополучие есть некая тень и образ будущего и вечного неблагополучия. Тяжко здесь вмененным быта между злодеями, и злым людям и безчестным причислитися; но далеко тяжчае будет причтенным быть диаволу и злым ангелам его, и с ними за едино вменяться вечно. Тяжко зле у мучителя некоего под властию быть, и от него наругание, посмеяние и всякое насилие и озлобление терпеть; но далеко тяжчае будет у сатаны, противника Божия, быть во власти, а от него поругание, посмеяние и озлобление терпеть вечно. Тяжко зде биение, страдание, болезнь, огневицу, лихорадку, зубную болезнь и расслабление тела терпеть; но далеко тяжчае будет терпеть вечно жжение огня геенского, болезнь лютую и несносную, скрежет зубов, червь неусыпающий, и душею и телом в том страдать. Тяжко зде в темнице сидеть, лишатися света и никакого не чувствовать утешения: но далеко тяжчае сидеть в адской темнице и никогда света не видеть, и всего лишитися утешения вечно. Тяжко зде жажду терпеть и желать, но не иметь прохлаждения; но тяжчае будет вечно. Словом, тяжко есть всякое страдание временное, или на душе, или на теле бываемое, всяк то знает; но несравненно тяжчайшее вечное, и ради величества, и ради продолжения, яко бесконечное, которое и душою и телом будут терпеть осужденные. Тень есть временное страдание вечного страдания. Тень есть ничто в сравнении с истиною; и временное страдание — ничто в сравнении с вечным. Познавай убо вечное страдание от временного, и берегись, да не впадеши в тое. Ныне сходи умом во ад, да не потом душею и телом снидеши.
Како стерпишь огнь жгущий, но не дожигающий, червь грызущий, но не поддающий, скрежет зубов, тьму кромешную, скаредный вид демонов, и плач, и стенание, и рыдание и прочая злая како стерлинги? Помышляй сия, сравнивай временное страдание с вечным и проженется сим размышлением, как бичем, суета от сердца твоего".
Главное основание внутреннего, геенского мучения есть вечное удаление от Бога — источника жизни и блаженства, а следовательно, и лишение всего, что происходит от сопребывания и общения с Богом, — лишение всех благ; это основание внутренних и внешних геенских мучений. Состояние мучения есть состояние, противоположное состоянию блаженства, так точно, как состояние болезни противоположно состоянию здравия. Мучение есть скорбное, страдательное состояние всех чувств, а блаженство — состояние чувств радостотворное. Первое состояние преисполнено вечной скорби, а второе — радости.
О внутренних мучениях грешников в геенне архиепископ Харьковский Макарий в своем Догматическом богословии (т. 2, с. 656-657) пишет: "Тогда исполнится на них во всей обширности слово апостола: скорбь и теснота на всякую душу человека, творящего злое. Воспоминание прошедшей жизни, которую так безрассудно погубили они на порочные дела, непрестанные укоры совести за все, когда-либо соделанные, беззакония, позднее сожаление о том, что не воспользовались богодарованными средствами ко спасению; тягостнейшее сознание, что уже нет возможности покаяться, исправиться и спастися, — все это будет терзать несчастных непрестанно".
С окончанием царства благодати и наступлением царства славы, в будущей загробной жизни грешников постигает праведный гнев Божий, о котором свидетельствует Давид: "Лице же Господне на творящия злая, еже потребити от земли память их" (Пс. 33, 17), то есть Господь, видя их беззакония, произносит на них приговор конечной погибели. Соломон так изображает внутренние мучения грешников в геенне: "И рекут в себе, кающеся и в тесноте духа воздыхающе: заблудихом от пути истиннаго, и правды свет не облиста нам, и солнце не возсия нам. Беззаконных исполнихомся стез и погибели, и ходихом в пустыни непроходимыя, пути же Господня не уведехом. Что пользова нам гордыня и богатство с величанием, что воздаде нам; прей-доша вся яко сень, и яко весть претекающая... Так о и мы рождени оскудехом, и добродетели убо ни единого знамения можем показати, во злобе же нашей скончахомся" (Прем. 5, 3, 6-9, 13).
'Те, — пишет Василий Великий, — которые делали зло, воскреснут на поругание и стыд, чтобы увидеть в самих себе мерзость и отпечатление соделанных ими грехов. И может быть, страшнее тьмы и вечного огня тот стьщ, с которым увековечены будут грешники, непрестанно имея пред глазами следы греха, соделанного в плоти, подобно какой-то невыводимой краске, навсегда остающейся в памяти душ их." Апостол Павел о внутренних мучениях в геенне грешников пишет: "Иже муку приимут, погибель вечную от лица Господня и от славы крепости Его" (2 Фес. 1, 9).
По учению Самого Господа Иисуса Христа, геенну наследуют неверующие (Мк. 16, 16), некрещеные: "Не верующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем" (Ин. 3, 36). Как из веры вытекают покорность и послушание, так, наоборот, из неверия — упорство и непослушание. Упорное неверие — вечная погибель, и таковой неверующий не увидит жизни вечной. Один путь ко спасению — вера в Искупителя; посему неверующие отходят в вечность грешниками, состоящими под гневом Божиим, непримиренными с Богом, и гнев Божий пребывает на таковых грешниках. Здесь, на земле, солнце светит и праведникам и грешникам, и дождь орошает и тех и других, и самая благодать часто действует и чрез недостойных — так, как мы, например, освящаемся и от недостойных священников. Не чрез свое достоинство, но единственно ради имени Иисуса, о имени Которого все существа поклоняются, небесные, земные и преисподние, — ради сего-то всемогущего имени и неистинные христиане могут делать сверхъестественное. Однако сии дела их не оправдают, и они, будучи лукавыми, не имеющими той любви, которая служит основанием всей добродетели, хотя бы, по свидетельству апостола Павла, говорили и ангельскими языками, все-таки пойдут во ад за свое лукавое сердце: Я никогда не знал (не любил) вас, отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7, 23). В другом месте Господь Иисус Христос прямо учил, что жителями геенны будут все немилосердые как чуждые заповеданной им любви и потому не принимающие участия, не сочувствующие состоянию нуждающихся в нашей помощи, духовной и материальной. Геенну наследуют из крещеных хулители Святаго Духа, то есть ожесточенные, нераскаявшиеся грешники. Неверующие осуждаются в геенну потому, что не веровали, а следовательно, и не крестились, остались в состоянии греховности прародительского греха, то есть в состоянии осуждения за сей грех, так как без деятельной веры не усваиваются плоды искупительной жертвы Богочеловека. Не признавшие Искупителя остались вне искупления — неискупленными. В другом месте Господь говорит, что по воскресении и соединении тел с их душами изьщут делающие зло в воскресение осуждения (Ин. 5, 29), то есть все не оправдавшие себя на земле делами и жизнию по вере воскреснут для осуждения на вечную смерть (муку). А евангелист Матфей пишет, что делающие беззаконие ввержены будут в пещь огненную, где будет плач и скрежет зубов. Делающие беззаконие — значит, проводящие жизнь не по-христиански, безнравственно, нравственное состояние которых соответствует состоянию злых духов. Итак, все нечестивые, то есть не верующие во Христа, и все злочестивые, то есть еретики, а также и те из православных христиан, которые проводили жизнь во грехах или впали в какой-либо смертный грех и не уврачевали себя покаянием, наследуют вечное мучение вместе со злыми духами. Отчаянная злоба составляет характер злых духов; лица их похожи на безобразные лица злодеев и преступников между человеками. Этот характер напечатлен на лицах погибших душ в геенне. Сии последние слова Спасителя: "идите во огнь, уготованный диаволу" — прямо свидетельствуют, что грешники в геенне также будут вместе и притом в сообществе со злыми духами, потому что огнь приготовлен им и их сообщникам, потерянным и отверженным душам. Место общее для духов и душ, где плач, проклятие и скрежет зубов, где нет уже родства, дружбы, знакомства, приязни; нет никакого общения. Это сообщество отверженных душ с падшими духами, засвидетельствованное Самим Господом, точно так же, как и сообщество спасенных в Царствии Небесном: "Многи приидут... и возлягут с Авраамом, Исааком, Иаковом в Царствии Небесном".
Апостол Павел определил характер второго периода загробной райской жизни (1 Кор. 2, 9), которая будет так блаженна, что живущие на земле ее прелести не могут себе и вообразить, так точно, как не могут себе представить блаженной жизни прародителей в раю; время сокрыло и прошедшее, и будущее блаженство от настоящего времени. Будущее блаженство второго периода не только не могут представить живущие на земле, но даже и жители рая не знают своего будущего блаженства. Это определение не-погрешительно можно отнести и к отличительному характеру второго периода и геенского состояния, которое будет столь ужасно, что не только находящиеся на земле, но и находящиеся уже за гробом в геенне не могут и там себе представить всего ужаса мук второго периода, которых ни око человеческое никогда и нигде не видело, ни ухо не слышало, которые, однако же, существуют, уготованы исключительно диаволу, а затем и всем душам, следующим его внушениям и проведшим земную жизнь без веры во Христа и без покаяния. Следовательно, описать точно геенское состояние второго периода невозможно, по учению избранного сосуда Святаго Духа апостола Павла.
Ежели все зло на земле: все бедствия, скорби, болезни, неудачи, обиды и тому подобное — есть только едва приметная тень будущего злострадания в первом периоде в геенне, то каково же должно быть бедствие осужденных в геенне второго периода, чему подобного не было ничего ни на земле, ни в самом наказании грешников в первый период, наказании, о невыносимости которого приведем рассказ Святогорца. Сколько невыразимо мучительно пребывание в геенне, показывает пример одного расслабленного, который, изнемогая в духе терпения, с воплем просил Господа прекратить его страдальческую жизнь. "Хорошо, — сказал явившийся больному ангел, — Господь, как неизреченно Благ, соизволяет на твою молитву; Он прекращает твою временную жизнь, только с условием: вместо одного года страданий на земле, которыми каждый человек, как золото в огне, очищается, согласен ли ты пробыть три часа в вечных мучениях? Твои грехи требуют очищения в страданиях собственной твоей плоти; ты должен бы еще быть в расслаблении год, потому что как для тебя, так и для всех верующих нет другого пути к небу, кроме крестного, проложенного безгрешным Богочеловеком. Этот путь тебе наскучил на земле, испытай, что значат вечные муки в геенне, куда идут все грешники; впрочем, испытай оные только в течение трех часов, а после молитвами Святой Церкви ты будешь спасен." Страдалец задумался. Год страданий на земле — это ужасное продолжение времени! Лучше же я вытерплю три часа в этих бесконечных муках, сказал он сам себе, чем год на земле. "Согласен в геенну", — сказал он наконец ангелу. Ангел тихо принял его страдальческую душу и, заключивши ее в преисподних ада, удалился от страдальца со словами утешения: "Чрез три часа явлюся я за тобою". Господствующий повсюду мрак, теснота, долетающие звуки неизъяснимых воплей грешников, видение духов злобы в их адском безобразии — все это слилось для несчастного страдальца в невыносимый страх и томление. Он всюду видел и слышал только страдания и вопли и ни ползвука радости в необъятной бездне ада; одни лишь огненные глаза демонов сверкали в преисподней тьме и носились пред ним их исполинские тени, готовые сдавить его, пожрать и сжечь своим геенским дыханием. Бедный страдалец затрепетал и закричал; но на его крик и вопли отвечала только адская бездна своим замирающим вдали эхом и клокотанием геенского пламени, которое клубилось в виду трепетавшего заключенного. Ему казалось, что целые века страданий протекли уже, с минуты на минуту ждал он к себе светоносного ангела, но ангела не было. Наконец страдалец отчаялся в его возвращении и, скрежеща зубами, застонал, но никто не внимал его воплям. Все грешники, томившиеся в бездне геенской, были заняты собою, своим собственным только мучением, и ужасные демоны в адской радости издевались над мучениями грешников. Наконец тихий свет ангельской славы разлился над бездною. С райскою улыбкою приступил ангел к этому страдальцу и спросил: "Что, каково тебе, брат?" — "Не думал я, чтобы в устах ангельских могла быть ложь", — прошептал едва слышным, прерывающимся от страданий голосом страдалец. "Что такое?" — возразил ангел. — "Как что такое? — произнес мучимый, — обещался меня взять отсюда чрез три часа, а между тем целые годы, целые века протекли в моих невыразимых страданиях." — "Помилуй, что за годы, что за века? — кротко и с улыбкою отвечал ангел. — Час только прошел со времени моего отсутствия, и два часа еще сидеть тебе здесь." — "Как два часа? — в испуге спросил страдалец, — два часа? А разве час только прошел? Ох!.. Не могу более терпеть; нет силы! Если только можно, если только воля Господня, умоляю тебя, возьми меня отсюда! Лучше на земле буду страдать годы и века, даже до последнего дня, до самого пришествия Христова на суд, только возьми меня отсюда. Пожалей меня!" — со стоном воззвал заключенный, простирая руки к светлому ангелу. — "Бог как Отец щедрот и утехи удивляет на тебе благодать Свою; но ты должен знать и помнить, сколь жестоки и невыносимы геенские мучения" (Святогорец. 1 часть, 15 письмо).
В печали, в уныньи стоят недалеко Те люди, что жизни лишились охотой, Себя умертвивши: гнушаяся светом, Они отогнали в припадке безумья Далеко от тела строптивые души... О, как бы хотелось пожить им на свете, Хоть в бедности, горе и тяжких заботах! Но Рок не дозволит: их держит волнами, Как цепью, болото, и Стикс, перевившись Раз девять в теченьи, их вон не пускает.
(Энеида Виргиния, кн. б)
Вот картина, представляющая загробную жизнь самоубийцы в религиозно-нравственном сознании римлян, представленная Виргилием. Религиозно-нравственное чувство греков и римлян не допускало этого способа самовольного прекращения жизни. И Цицерон осуждал самоубийц, и Платон учил, что священную обязанность для грека составляло добросовестное, приличное, почетное погребение умерших, что и служило предзнаменованием их счастливой загробной жизни; тогда как самоубийцы подвергались лишению некоторых почестей при погребении, что и составляло позор для покойника и вместе с тем предзнаменование, что самоубийцу ждет за гробом не радость. Итак, смерть самоубийцы считалась позорной на земле, среди живых, а как, по их понятиям, живут самоубийцы за гробом, высказал Виргилий.
О разрешительной молитве
Каждый более или менее внимательный христианин видел и слышал чувственно ходатайства святой Церкви о своем собственном благоденствии на земле в течение всей земной жизни и попечение ее о загробной участи всех ее членов. И вот, в последний момент пребывания души на земле при своем теле душа слышит утешительную молитву, молитву, разрешающую христианскую душу от грехов, и она с полною верою и надеждою идет в вечный покой — туда, где все чрез Иисуса Христа должны жить вместе вечно. Вот эта последняя молитва, которую душа слышит и с нею тотчас же оставляет землю и всех на ней живущих навсегда, пребывая, однако, неразлучно в духовном союзе с живыми.
Молитва
Господь наш Иисус Христос Божественною Своего благодатиею, даром же и властию, данною святым Его учеником и апостолом, во еже вязати и решите грехи человеков, рек им: приимите Духа Святаго; ихже отпустите грехи, отпустятся им; ихже удержите, удержатся, и елика аще свяжете и разрешите на земли, будут связана и разрешена и на небеси; от онех же и на ны друг-друго-приима-тельно пришедшею да сотворит чрез мене смиреннаго прощенно и сие по духу чадо от всех, елика яко человек согреши Богу, словом, или делом, или мыслию, и всеми своими чувствами, волею или неволею, ведением или неведением. Аще же под клятвою или отлучением архиерейским или иерейским бысть, или аще клятву отца своего или матере своея наведе на ся, или своему проклятию подпаде, или клятву преступи, или иными некиими грехи яко человек связася, но от всех сих сердцем сокрушенным покаяся, и от тех всех вины и юзы да разрешит его (ю). Блика же за немощь естества забвению предаде, и та вся да простит ему (ей), человеколюбия ради Своего, молитвами Пресвятыя и Преблагословенныя Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, святых славных и всехвальных апостол и всех святых. Аминь.
Обычай давать умерщим в руки сию разрешительную молитву получил свое начало у нас в России с XI века, и именно со следующего случая. Князь Симеон, желая по смерти получить разрешение в своих грехах, подобно тому как получал и при жизни, просил святого преподобного Феодосия Печерского, "да благословит его душа его, яко в животе, тако и по смерти", и умолял "написанием известити свое благословение", и преподобный, решаясь дать ему это написание, под условием соблюдения православной веры, списал ему слова молитвы иерейской прощальной. Готовясь к смерти, князь Симеон завещал, чтобы эта разрешительная молитва была положена ему в руки; его желание было исполнено. С этого-то времени, по свидетельству преподобного Симона, епископа Владимирского, и стали всем умершим класть в руки эту молитву после отпевания (Печерский патерик, л. 16).
