Отличительный характер душ состояний нерешенного и осужденного. Основание, определение, состав мучения.
Мучение несовершенное внутреннее н внешнее.
Жизнь в аду и в геенне.
В ад, так же, как и в рай, поступают после частного суда Христова, в 40-й день по смерти, лица обоего пола, то есть мужского и женского. В ад же временно поступают и те души христиан, впадших в смертные грехи, которые принесли покаяние, не отчаялись в своем спасении, но не успели принести плодов покаяния. В ад поступают грешники, которых участь на частном суде окончательно не решена. Заключенные здесь души пребывают временно.
Кроме падших злых духов, которым от вечности за их отступничество было приготовлено вечное мучение, делаются его наследниками и сообщниками те из людей, которые, живя на земле, постоянно пребывали в союзе и общении не с добрыми ангелами, а с злыми духами. Так, по учению Господа, в сообществе с падшими, отверженными духами находятся все немилостивые, жестокосердые, чуждые дел любви и милости и потому не могущие быть в царстве любви за гробом, и наследуют загробное состояние, соответственное настроению их душ, — наследуют геенну (Мф. 25, 31-46). По учению Православной Церкви, тотчас по смерти поступают в геенну как осужденные еще на земле: нераскаянные (ожесточенные, отчаянные) грешники, неверы, вольнодумцы, богохульники, человеконенавистники; они прямо и невозвратно низвергаются в геенну как безнадежные и решительно потерянные для Царствия Божия; нечестивые, то есть не верующие во Христа, злочестивые еретики и те православные христиане, которые проводили жизнь во грехах или впали в какой-либо смертный грех и не уврачевавшие себя покаянием — наследуют вечное мучение вместе с падшими ангелами.
Отличительный характер нерешенного состояния душ подобен тому болезненному состоянию душ на земле, в которых жизнь берет верх над разрушением. Так точно и души нерешенного состояния, несмотря на свое греховное тяготение, полны веры и надежды на Бога Искупителя, взявшего их грехи на свои рамена, и в таком настроении духа вместе с небожителями преклоняют колена пред Господом Иисусом Христом и Его Пречистой Матерью, воспевая торжественную хвалебную песнь "Аллилуиа". Во аде находятся до времени предназначенные ко спасению. Находятся ныне, как находились и прежде те, к которым по смерти сходил во ад Иоанн Предтеча для проповеди им о пришедшем на землю Спасителе. Так Православная Церковь говорит в тропаре, в честь его написанном: "Память праведного с похвалами, тебе же довлеет свидетельство Господне, Предтече: показал бо ся еси воистинну и пророков честнейший, яко и в струях крестити сподобился еси Проповеданнаго. Темже за истину пострадав радуяся, благовестил еси и сущим во аде Бога явльшагося плотию, вземлющаго грех мира и подающаго нам велию милость". К таким душам нерешенного состояния наконец сошел и Сам Господь Иисус Христос Своею Божественною душою. "Обоженная душа, — пишет святой Иоанн Дамаскин, — низошла во ад, дабы как на земле Солнце правды возсияло, так и под землею свет озарил седящих во тьме и сени смертной; дабы как на земле Христос благовестил мир, плененным отпущение и слепым прозрение, и потому был виновником вечного спасения веровавших и обличителем неверия неверовавших, так и во аде; да поклонится Ему всяко колено небесных, земных и преисподних, и таким образом разрешив окованных от века, наконец воскрес из мертвых, показав нам путь ко спасению" (Обстоятельное изложение православной веры, кн. 3, гл. 29). Сошел к тем душам, которые имели веру и надежду; а к не знающим Его и к упорно восстающим против веры в Него не нисходил в геенну так точно, как, будучи на земле, не ходил туда, где не предвидел и возможности веры. Вот отличительный характер жителей ада, имеющих быть жителями рая, характер, состоящий в вере и надежде, перенесенных душами с земли в ад, чего нет в геенне.
В первом периоде адской жизни, как душа существует без тела, то и мучение принадлежит только одной душе. Удаление грешников от Бога — Источника жизни, света, радостей и вообще блаженства — есть первое, главное основание мучения. Как душа в первый период пребывает без тела, то удаление от Бога составляет для нее внутреннее, духовное мучение.
Сказано, что в аду, имеющем многие затворы, в первом периоде находятся два состояния душ: нерешенное и осужденное; посему и мучения тех и других имеют свои отличия. Внутреннее, духовное мучение душ состояния нерешенного растворяется надеждою на Бога, Который не хочет смерти и погибели грешных; эти души признают и в аду себя невинными и пред именем Иисуса Христа наравне со всеми жителями рая преклоняют свои колена и тем самым все более и более принимают в себя врачующую немоществующее и восполняющую недостающее благодать. Поэтому души состояния нерешенного нельзя сказать, чтобы были удалены совершенно от Бога как удалены от Него осужденные в геенне за неверие. Низверженные в геенну как неверные не преклоняют своих колен пред именем Господа Иисуса Христа.
Мучение есть состояние души, совершенно противоположное блаженству, состояние души неестественное, и потому болезненное, страдательное, состояние, в котором душа со всеми своими силами и чувствами страдает особенною, уже никогда не прекращающеюся скорбию, но все более и более развивающеюся. По учению Православной Церкви (Богословие архимандрита Антония, с. 247), жизни святых противоположна жизнь тех душ, которые на суде частном не удостоятся блаженства. Состояние душ, в аду и в геенне заключенных, или деятельность их касается относительно Бога и самих себя — это деятельность или мучение внутреннее, духовное; или деятельность их относительно всего их окружающего и относительно других нравственных существ: ангелов добрых, святых, относительно сопребывающих с ними в аду или в геенне и, наконец, относительно пребывающих еще на земле — это деятельность внешняя. Следовательно, для души в геенне мучение и в первом периоде будет и внутреннее, и внешнее. Как в злой деятельности человека, в его греховных поступках участвовали душа и тело, то и воздаяние должно быть и душе, и телу. Поэтому в первый период мучение неполное, несовершенное, а во второй — полное, совершенное. Мучение несовершенное в первый период, а совершенное во второй период бывает и внутреннее, и внешнее. Притча (Лк. 16, 24—28) представляет загробное состояние душ первого периода, ибо Спаситель говорил о душах, пребывающих в загробном мире (о несчастном богаче, Лазаре и Аврааме), и о братьях богача, еще пребывающих на земле; следовательно, здесь представлено загробное состояние первого периода. Ежели богач, по слову Иисуса Христа, страдает в пламени (ст. 24), то, разумеется, в том тончайшем эфирном жару, который соответствует тончайшей эфирной природе души и злых падших ангелов, так как Бог есть только дух, а все Его творение не дух, а материя; и этой-то эфирной материи, то есть душе и злому ангелу, соответствует и геенский огонь (Мф. 25, 41) тончайшей природы; телу же человека как чувственному по соединении его с душою во второй период будет соответствовать и огонь чувственный, грубейшей природы.
Что касается до душ состояния нерешенного, которые хотя умерли во грехах, а потому осуждены на мучение, но вместе с тем положили еще на земле начало покаяния и имели во глубине души своей семена добра, хотя еще не совсем раскрытые, — об их состоянии Священное Писание не благоволило открыть нам ничего решительного. Впрочем, милосердие Божие и сила заслуг Христа Спасителя, простирающиеся на людей еще до последнего суда, равно как и самое правосудие Божие, которое, наказывая за зло, не может оставить без всякого вознаграждения добра, дают нам право веровать, что мучение таковых душ растворено некоторою отрадою. Эти души не безнадежны, и хотя не могут возникнуть из своего состояния сами, но жаждут и ожидают для сего посторонней помощи, и способны воспользоваться ею. Так исповедует наша Православная Церковь: "души людей, впадших в смертные грехи и при смерти не отчаявшихся, но еще до разлучения с настоящею жизнию покаявшихся, только не успевших принести никаких плодов покаяния, каковы: молитва, слезы, коленопреклонения, сокрушение, утешение бедных и выражение в поступках любви к Богу и ближним, что Кафолическая Церковь с самого начала признает богоугодным и благопотребным, — нисходят во ад и терпят за учиненные ими грехи наказания, не лишаясь, впрочем, надежды облегчения от них". О внутренней и внешней жизни и деятельности душ состояния нерешенного свидетельствует апостол Павел, когда говорит, что их деятельность относительно Бога выражается в поклонении пред именем Господа Иисуса Христа; а с поклонением уже соединяется и стояние пред Богом, и в некоторой степени и видение Бога. Со всем же этим соединяются и надежда на Бога, следовательно, в некоторой степени и радость о Господе, утешение, отрада. А как, по учение Церкви, сии души после покаяния, не отчаявшись, перешли в загробный мир, то есть в надежде на бесконечное милосердие Божие к кающимся грешникам, следовательно, и за гробом состояние их душ, хотя и страдательное, но все-таки растворено надеждою, как страдательное тяготит душу греховною тяжестию, но как растворенное надеждою успокаивает ее. Непрестанная смена сокрушения и успокоения — вот их внутренняя деятельность относительно самих себя. Поклоняясь Богу, они не чужды поэтому уважения и благоговения ко всему святому, воздают честь и слугам Божиим — святым ангелам и праведным душам. К их деятельности относительно Бога, святых ангелов и святых угодников Божиих, присоединяется и деятельность их относительно еще пребывающих на земле и выражается в желании и надежде на их помощь к улучшению их загробного состояния. Итак, ежели души состояния нерешенного имеют некоторую отраду, то можно допустить и видение сопребывающих в аду как вместе поклоняющихся Господу Иисусу Христу. Вот внутренняя и внешняя деятельность душ нерешенного состояния. Так точно исповедают о таковых душах и Патриархи Восточные в своем Исповедании православной веры (член 18).
Деятельность погибших грешников в геенне, также, как и праведных душ в раю, трех родов: в отношении к Богу, в отношении к ближнему и в отношении к самим себе. В отношении к Богу их деятельность составляют ненависть к Нему, хуление Его и желание того, что противно Его воле. Внутреннее мучение души в самой себе состоит: в ясном и подробном сознании грехов, которыми души оскорбляли Бога в сей жизни, в угрызении совести, которая за гробом пробудится со всею силою; в мучительном томлении и тоске оттого, что привязанность души к земному и плотскому теперь не может уже находить себе удовлетворения; а к небесному и духовному желание и вкус у нее не раскрыты и не могут уже раскрыться. И, наконец, в отчаянии и желании уничтожения своего бытия.
Самосознание как делающее душу существом личным не оставит ее и в геенне. Деятельность сил души продолжается в геенне. Деятельность мышления, познания, чувствования и желания имеет отличительный характер от деятельности сих сил в раю. Свойства деятельности души, ее внутренней деятельности, деятельности самосознания, совершенно противоположны состоянию и деятельности внутренней в раю. Предметы деятельности вообще в геенне, деятельности внутренней и внешней, суть ложь, и ее отец — диавол. Все греховное, противное Богу было предметом силы мышления на земле; зло будет предметом деятельности мышления и за гробом. Вольномыслие, стремящееся к уничтожению нравственного порядка на земле, и за гробом как не согласное с волею Божиею принадлежит к царству врага Божия и человеческого, к царству диавола.
Богом дарованная душевная сила познания может уклониться по злому произволению человека от своего естественного, истинного назначения к неестественному, когда предметом деятельности познания будет развращение и погубление себя и ближнего, распространение безнравственного. Познание зла по закону непрестающего развития переходит и в загробное состояние, в царство зла, и здесь продолжает развиваться во всю вечность. И здесь, в геенне, немало предметов для деятельности познания — совершенствования в противоположном истинному, доброму и прекрасному.
Как на земле деятельность чувства составляла противоположное истинному, доброму и прекрасному и чувства постоянно упражнялись в неестественном, противозаконном, то и за гробом действие их будет соответствовать земному — действие их растворится не радостию, а невыразимою горестью. Привычка чувства к греховному не найдет себе здесь удовлетворения; а лишение желаемого не есть блаженство, и несмотря на всеусиленное стремление чувств к удовлетворению, за неимением предметов желания действия чувств останутся вечно неудовлетворенными.
Неестественное состояние души, следовательно, противное ее природе состояние болезненное называется состоянием страстным. Страсти суть язвы, недуги, которые на земле врачуются святым крещением, покаянием, причащением, молитвою, постом, вниманием к себе. Здесь, на земле, благодать, врачующая все немоществующее, исцеляет страсти. Как сильное стремление действие страстей известно всякому, и какого труда стоит их одоление. На земле страсти или побеждаются благодатию, или удовлетворяются самим человеком; в первом случае — он победитель, во втором человек побежден. Как душа крепко и таинственно соединена с телом и они взаимно действуют друг на друга: то состояние души отражается в состоянии тела, и обратно; равным образом и страсти душевные и телесные взаимно действуют и на душу, и на тело. Страстное состояние души не только проявляется в видимых действиях человека, но и в состоянии тела; особая бледность, трясение, скрежет зубов есть выражение зависти, злобы, гнева. До чего на земле доводят страсти человека? До самозабвения, ежели они не удовлетворятся и вместе с тем и не уврачуют-ся; а также и постоянное удовлетворение страстей расстраивает все силы и способности души, и человек действует неестественно.
Душа, перешедшая за гроб с неисцеленными ранами, со своими страстями, остается там в страстном, болезненном состоянии, как неисцеленная на земле уже здесь не может избавиться от своих страстей. И как болезнь не врачуемая развивается все более и более, так за гробом страстное состояние души — ее страсти — по закону жизни будет все более и более развиваться, доходя до ужасающих размеров. Здесь нет исцеления, нет освобождения от страсти, нет уже благодати для грешников и нет удовлетворения страстей, но гнев Божий. Неудовлетворенная и неудовлетворяемая страсть есть вполне состояние души, соответствующее геенне. Постоянно не удовлетворяемое страстное состояние души приводит ее наконец в отчаяние, в ожесточение, а потом и в состояние самых злых духов — богохульства и ненависти к святым. Здесь — жизнь, развитие, и притом жизнь вечная, развитие, далее и далее продолжающееся, развитие до бесконечности. Развитие страстей остановиться не может по закону жизни. Ежели в земной жизни предмет ума и сердца были Бог и Царствие Небесное, то по смерти душа достигает желаемого в действительности. Наоборот, ежели предмет души на земле был мир со всеми его прелестями, то здесь, за гробом, сего предмета для души не будет. Привычка ко греху, к исполнению своих страстей, обратившаяся в природу и сделавшая страстное состояние отверженных как бы естественным, будет непрестанно, в целую вечность терзать душу. Предмет желаний святых постоянно растет и удовлетворяется, а осужденных желания (страсти) развиваются, но не имеют предмета, на котором бы они осуществились. Вот внутреннее мучение грешников в геенне. Ничем не преодолимые страсти, которых безнадежное, бесполезное, никогда не искореняемое, сильное стремление к недостижимому терзает и будет терзать душу во всю вечность, и можно утвердительно заключить, что действие страстей за гробом гораздо сильнее, чем на земле. Что все усвоенное душою на земле, как доброе, так и злое, переходит с нею за гроб, характеризует ее там, определяя и состояние, соответственное качествам души, об этом свидетельствует святитель Григорий Нисский: "Если кто вполне погрузился душою своею в плотское, то такой человек, хотя бы он уже более и не был во плоти, все-таки не будет свободен от похотей и пожеланий плоти. Как те, которые проводили жизнь в местах нечистых, хотя бы они были перемещены на чистейший и свежий воздух, все-таки не могут тотчас освободиться от остающегося при них запаха, так и погрязшие во плоти всегда будут носить с собою плотской запах". Таким образом смерть, по учению его, разрушая союз души с телом, сама по себе вовсе не очищает погрязшую в чувственности душу от ее плотских страстей и привычек. Эти страсти и привычки продолжают существовать и вследствие своей неудовлетворенности являются источником мучений для души. Чем кто согрешает, тем и мучится, ежели только не уврачуется на земле. Апостол Павел свидетельствует: "Бог поругаемь не бывает: еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет: яко сеяй в плоть свою, от плоти пожнет истление: а сеяй в дух, от духа пожнет живот вечный" (Гал. 6,7-8). Плач есть видимое, внешнее выражение душевного состояния, проникнутого действительною радостию или скорбию; оттого плачут иногда и от радости, и всегда от скорби. Сознание своей греховности, угрызение совести, сетование о невозвратимом производят состояние души, называемое отчаянием. Это внутреннее мучение грешников в геенне называется в Священном Писании плачем и скрежетом зубов: 'Тогда сказал Царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его, и бросьте во тьму кромешную; там будет плач и скрежет зубов". Место заключения грешников не есть только одно место, лишенное всякого света, но и содержит в себе нестерпимые муки. Подобные душевные состояния на земле выражаются сими видимыми знаками: плачем и скрежетом зубов.
Человек, состоя из духа, души и тела, есть существо духовно-нравственное, которого назначение уже показывает самый его образ и подобие его создавшего Бога. Назначение человека богоподражательное: "будьте милосердны, как милосерд Отец ваш Небесный"; или: "Сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе" (Флп. 2, 5). Человек сотворен для вечности. Существо духовно-нравственное должно и жизнь вести нравственно-религиозную. Чтобы человек выполнил свое назначение, или волю Божию о нем. Бог дал ему совесть как начало нравственно-религиозной жизни, жизни духовной, имеющей продолжаться и за гробом в вечность. Следовательно, совесть — неразлучный спутник души, принадлежность человеческого духа.
Совесть современна человеку и имеет назначение непрестанно напоминать ему, чем человек должен быть на земле и за гробом по цели, для которой сотворен. Ежели дух — необходимая, существенная часть человека, то и совесть, по словам апостола Павла, принадлежит всякому человеку. Но отчего же ее проявление у разных народов в разные времена и при различной степени умственного развития одного и того же народа и даже у лиц при совершенно одинаковом умственном развитии — внутренняя, а следовательно, и внешняя деятельность — не одинаково? Ответ на это видим в слове Божием и в действительности. Одни живут по духу, другие — по плоти; первые признают для себя обязательными требования совести, другие же нет.
Требование совести есть требование самой духовной природы человека. Исполняя требования совести, человек исполняет свое назначение; не исполняя, не считая себя обязанным исполнять внутренний голос, поступает против природы, отвергает свое назначение, не признает цели своего бытия. Слово Божие свидетельствует прямо о совести как о принадлежности духа, бывшей уже и у первых чело-веков. Ежели бы не совесть заговорила у прародителей тотчас по падении, то к чему бы страшиться и укрываться им от Бога, к чему бы и покрывать свою наготу? Стыд — выражение совести — побудил их к этому.
Стыд, стыдливость есть чувство, составляющее принадлежность человеческого духа. Значение стыда — желание, стремление человека скрыть свою наготу, слабость, безобразие, скрыть то, что ему неестественно: порок, страсть, короче — свое зло.
На Страшном суде и во втором периоде загробной жизни опять будет полный человек, состоящий из духа, души и тела; а как слабость, немощь бывает и духовно-нравственная, и телесно-физическая, то стремление, желание человека скрыть свою неестественность от взоров окружающих его людей, или стыд осужденного, доходит до крайности. По двум природам человека и два стыда: физический и нравственный; однако духовно-нравственный стыд и есть сущность стыда, который и определяет достоинство преднамереваемого или уже исполненного дела. Стыд есть выражение совести и как принадлежность человеческого духа — современен человеку. Стыд свойствен всем: и детям, и старцам, и грубому, и образованному, и глупому, и умному, только в разной степени, и этому стыду подвергнутся все, только в разной степени, на суде и во второй период загробной жизни. Духовно-нравственный стыд есть выражение оскорбленной совести или нарушенного внутреннего закона. В Священном Писании совесть называется внутренним законом, написанным в сердце каждого человека. Стыд есть неразлучная принадлежность духовной природы человека, а так как духом одарен только человек, то и стыд свойствен только человеку и, составляя неразлучную принадлежность его духа, как бы выказывает сознание духом своего несовершенства, своей слабости. Стыд предохраняет человека от дурных поступков и наказывает за соделанное зло. Совесть как начало религиозно-нравственной жизни есть высшая нравственная сила в человеке, есть потребность, сокрытая в существе духовной природы и являемая в нашем сознании, потребность того, чем человек должен быть по своему назначению. Бесстыдство есть высочайшая степень духовного разврата, состоящего в отвержении истины и в усвоении зла. Такое нравственное состояние свойственно падшим духам и осужденным грешникам.
Деятельность ума, воли и сердца ясно высказывает, как мы исполняем свое назначение — жизнь по Боге, высказывает нашу совесть; ее требование от человека жить по Закону Божию — это главный, коренной предмет совести. Всею жизнию, деятельностью человека, деятельностью ума, воли и сердца управляет совесть. Жизнь — деятельность человека на земле — должна быть согласна с требованием совести. Отчего жизнь и дела по требованию совести дают человеку еще на земле, так сказать, предвкушать неземную радость, веселие, спокойствие, мир, которые суть начатки вечной, загробной, блаженной радости? Ежели на земле, среди всего враждебного человеку, находящемуся в беспрерывной борьбе, добродетель веселит душу, то что же сказать о том загробном состоянии добродетельных, которое уже будет совершенно свободно от всего враждебного? Правда, мир и радость — вот блаженный удел райской жизни!
Действие совести на душу, а следовательно, и на человека двоякое: здесь, на земле, начинательное, а за гробом — совершенное: внутреннее блаженство или мучение, покой или угрызение совести. Ежели каждое дело на земле отражается немедленно в совести, ежели после всякого неправого дела следует на земле угрызение совести, то каково же будет угрызение ее в геенне, где идет развитие только одного зла? Жизнь есть развитие и, как свидетельствует опыт, зло в человеческих личностях может развиться до такой ужасной степени, что о нем можно говорить то же, что говорят вообще о привычке, — что она становится второю природою человека. Усвоивши зло, человек за гробом находится в состоянии падших духов. Жизнь в геенне есть бесконечное развитие зла. Жизнь — развитие добра и зла — может изменяться только на земле. Дурной, порочный человек делается добрым христианином, и добрый человек становится дурным. Покаяние, при содействии благодати врачующее немоществующее, злое житие изменяет в доброе, добрая же жизнь от самонадеянности, забвения Бога и гордости незаметно оставляется благодатию, и человек идет путем развития зла; за вечным злом следует и вечное осуждение совести, карающей преступников закона.
Совесть чрез исполнение или неисполнение волею своих требований является удовлетворенною или оскорбленною. В первом случае вменяет человеку заслугу, во втором — вину. За заслугу как свободное дело, согласное с законом, обещает награду, за вину же как за свободное дело, не согласное с законом, обещает наказание. Действие совести простирается не только на заслугу или вину, но вместе и на достоинство награды или наказания. Послушным совести обещается благо, а непослушным — зло. Такое действие совести апостол Павел приписывает и язычникам (Рим. 2,15; 8,16), и вообще всем и каждому человеку как принадлежность духа. Совесть, определив человеку награду или наказание, немедленно и выполняет свое определение, то есть действительно награждает или наказывает. Мысли, по учению апостола, обвиняют или извиняют себя взаимно (Рим. 2, 15).
По степени греха, нарушения закона совесть, омраченная страстию, тотчас по совершении преступления видя себя оскорбленною непослушанием истине, своим терзанием производит еще на земле страшное душевное состояние. Совесть награждает или наказывает: 1) радостным или горьким сознанием заслуги или вины, сознанием, соединенным с приговором совести (Ин. 8, 9; Мф. 27, 3; Деян. 23, 1); 2) предречением особенной награды или наказания за послушание ее или непослушание и 3) награждает надеждою загробного блага или наказывает ужасом мучения по смерти, надеждою или ужасом, происходящими в душе человека; это предвкушение будущего, это действие на земле совести. Следовательно, за гробом уже следует никогда и ничем не возмущаемый покой или не престающее никогда горькое сознание своей вины.
Страсти должно искоренять при первом их появлении; иначе страсть разовьется до такой степени, что человек уже не считает себя обязанным исполнять свое назначение, или даже как бы забывает цель своего бытия. Совесть Иуды предателя была помрачена сребролюбием, и он уже, как бы в забвении цели своего бытия, ради сребра продал Господа! Но что же? Терзание совести при виде ужасного поступка, не сопровождавшегося раскаянием с надеждою, довело его до отчаяния, и он в сознании своей вины удавился. Вот действие совести на земле. Каково же должно быть ужасное состояние для таких душ за гробом — душ, которые не уврачевали на земле свои язвы покаянием и тем самым не успокоили своей оскорбленной совести?..
Святитель Димитрий Ростовский пишет, что "тяжесть и жестокость мучений для грешников составит уже и то, что они, находясь в муках, увидят тех, которых в жизни сей ненавидели, озлобляли, уязвляли, мучили и убивали. Тогда станет праведник в дерзновении мнозе пред лицем оскорбивших его. Всякий праведник скажет своему претеснителю: почто ты меня озлоблял, почто меня гнал, мучил и убил без милосердия? Ничего не найдутся ответить праведникам их притеснители. Видящие их (праведных) смутятся страхом тяжким и рекут к себе кающеся и стеняще: тии, ихже имехом некогда в посмеяние и в притчу поношения, како вменишася в сынах Божиих и в святых жребий их есть" (Святитель Димитрий Ростовский. Поучение в неделю Страшного суда). Итак, осужденные, находящиеся в геенне, видя спасенных, находящихся в раю, разумеется, только в первый период загробной жизни, по свидетельству святого Макария Египетского, не видят с собою заключенных друг к другу спиною. И святой Афанасий Великий в слове об усопших пишет, что "до страшного дня судного грешники, в геенне находящиеся, не познают друг друга, несмотря на то, что пребывают вместе. Они лишены и этого утешения. Внешнее мучение состоит в сообществе с другими, подобно несчастными душами, а особенно с злыми духами, и в других действительных муках геенны, что, впрочем, служит только началом и предвкушением будущих вечных мук. Это предвкушение будущих мук так велико, ужасно, что видевший и испытавший их, ежели бы только с кем это случилось, был бы не в силах пересказать того, что терпят осужденные в геенне первого периода, не мог бы пересказать так точно, как не мог апостол Павел пересказать земнородным о рае, в который он был восхищен. Деятельность погибших душ в геенне носит характер злых духов. Так как на земле сии души были совершенно чужды любви, преисполнены злобы, ненависти, зложелания и злорадования, то с этим душевным настроением, противоположным любви, пребывают и за гробом в геенне, и деятельность их относительно еще пребывающих на земле одинаковая с деятельностию злых духов относительно живущих на земле. Вследствие добровольного отпадения от любви к Богу они все более и более ожесточаются в ненависти к Богу и человеку. Естественные их дары: ведение (ум) и произволение (воля), хотя и остались при них, но получили превратное направление. Цель всей деятельности ума — зло, а воли — исполнение злых намерений, следовательно, ум и воля не оставляют и душ грешников, обреченных на вечное мучение. Желание зла и погибели еще пребывающим на земле — вот к чему направляется вся деятельность погибших душ относительно живых.
