Політико-філософські погляди освальда Шпенглера

НЕКЛАСИЧНА ПОЛІТИЧНА ФІЛОСОФІЯ

Автор работы «Закат западного мира» («Закат Европы»). Окончил университет в Галле, затем работал учителем, защитил докторскую диссертацию. Запершись на восемь лет, занимался только наукой. Его работа «Закат Европы» возбудила ажиотаж.

Свои основные философско-политические идеи О. Шпенглер изложил в работах «Закат Европы» и «Прусская идея и социализм». В основании философско-политической теории Шпенглера лежала концепция культурно-исторического органицизма. Согласно данной концепции мир представлялся как совокупность живых культурных организмов, развивающихся сообразно с собственными внутренними духовными интенциями. Каждый культурный организм мыслился как самобытное и достаточно обособленное образование, имеющее душу, собственную биографию, историческую судьбу и культурно-историческую миссию, трактуемую посредством понятия «идея».

Вся история человечества рассматривалась Шпенглером как множество культурных организмов, одни из которых сумели реализовать свой творческий потенциал, пройдя тем самым полный жизненный цикл, другие, находятся на ранних или промежуточных стадиях своей реализации. При этом различные культуры могут оказывать определенное давление друг на друга. Всеобщая история представлялась как феноменология многообразных культурных миров, которые рождаются и умирают, соприкасаются и сталкиваются друг с другом.

Согласно Шпенглеру, постижение живого многообразия культурных организмов требует критического пересмотра рационалистической парадигмы, отказа от абстрактных логических схем исторического развития, от прежних идеалов научного мышления. Эпоха культа Разума, считает он, завершается. На смену сциентизма должен прийти новый эпистемологический идеал, новый способ мышления, опирающийся на учение о душе, о воле, о духе культуры. В качестве такого учения называется психология. «ХХ век, - писал Шпенглер, - век психологии. Мы не верим больше во власть разума над жизнью. Мы чувствуем, что жизнь господствует над разумом. Понимание людей для нас важнее, чем абстрактные и общие идеалы; из оптимистов мы превратились в скептиков: нас интересует не то, что должно произойти, а то, что произойдет; и нам важнее господствовать над фактами, чем стать рабами идеалов».

Шпенглер весьма критически относился к телеологии как учению о единой цели развития всего человечества. У человечества, писал он, «нет никакой цели, никакой идеи, никакого плана, так же как нет цели у вида бабочек или орхидей».

Абстрактно-рационалистической концепции телеологизма, которая апеллирует к общим законам истории, Шпенглер противопоставлял природно-чувственную идею судьбы. Судьба при этом трактовалась как время внутренней, органической жизни культуры и человека. «Настоящая история, - пишет Шпенглер, - имеет судьбу, но никаких законов».

Телеология, считает Шпенглер, опирается на рассудочный интеллектуализм и потому не в состоянии проникнуть во внутренний мир живой культуры, в идею ее судьбы. Идею судьбы, согласно Шпенглеру, нельзя познать, описать, определить с помощью категорий разума и телеологии, ее «можно только чувствовать и внутренне переживать». В этой связи искусство как форма познания имеет преимущество перед наукой, поскольку в своем основании опирается на переживание внутреннего предназначения.

Шпенглер выступил с критикой линейной модели мировой истории, согласно которой история человечества представлялась в виде следующей схемы: «Древний мир – Средние века – Новое время». «Будущим культурам, - писал он, - покажется совершенно невероятным, что никогда даже не было подвергнуто сомнению значение этой схемы, с ее наивной прямолинейностью, с ее бессмысленными пропорциями … Ей мы обязаны тем, что большие морфологические проблемы истории совершенно не были обнаружены».

Линейная схема мировой истории, по Шпенглеру, стала выражением европоцентрической картины мира. Данная схема – идейное порождение проекта Просвещения, трактующего путь Разума, свет которого, якобы, исходит от просвещенных стран Западной Европы, в качестве главного ориентира развития всего человечества. Рассматривая европоцентризм как ложную модель мира и как проявление исторического тщеславия европейцев, Шпенглер отмечал: «Это очень своеобразно придуманная планетная система. Один какой-то уголок принимается за центр тяжести исторической системы. Здесь солнце и центр этой системы. Отсюда события истории почерпают настоящий свет. Отсюда устанавливается их значение и перспектива. Но в действительности это голос несдерживаемого никаким скепсисом тщеславия западноевропейского человека, в уме которого развертывается фантом – «всемирная история».

Европоцентризм, по Шпенглеру, породил оптический обман, благодаря которому западно-европейская культура рассматривается как более значимая и ценная для мировой истории, чем все другие культуры. В целях преодоления ложного ракурса видения истории Шпенглер предлагает новую оптику, «согласно которой не только античность и Западная Европа, но также Индия, Вавилон, Китай, Египет, Арабская культура и культура Майя рассматриваются как меняющиеся проявления и выражения единой, находящейся в центре всего жизни, и ни одно из них не занимает преимущественного положения: все это отдельные миры становления, все они имеют одинаковое значение в общей картине истории, притом нередко превышают эллинство величием духовной концепции и мощью подъема». По существу, Шпенглер предлагал совершить радикальный мировоззренческий переворот во взглядах на историю мировой культуры, а именно, призывал исследователей отказаться от телеологизма и логоцентризма в форме европоцентризма и встать на позицию культурного плюрализма, т.е. множественности культурно-исторических программ.

Каждая культура, согласно Шпенглеру, уникальна, неповторима, не подлежит тиражированию, поскольку уникальными являются ее дух и судьба. Появление же массовой культуры и распространение разного рода технологий означает, что культура трансформируется в цивилизацию. По Шпенглеру, закат Европы проявляется в современном росте цивилизации и одновременном кризисе духовной культуры. «Нас ожидает еще последний духовный кризис, который охватит весь Запад», - прогнозировал Шпенглер.

Цивилизация рассматривается Шпенглером в качестве исторической стадии, на которой культура исчерпывает весь свой духовный, творческий потенциал, завершает цикл развития. «Когда цель достигнута и идея, т.е. все изобилие внутренних возможностей, завершена и осуществлена во внешнем, - отмечает Шпенглер, - тогда культура вдруг застывает, отмирает, ее кровь свертывается, силы ее надламываются – она становится цивилизацией».

Символами цивилизации, считает Шпенглер, являются огромные города. В отличие от органичных по ритму жизни сел и деревень, город есть искусственное напряжение жизненного ритма, которое в качестве печати духовного увядания просматривается в выражении лица современного человека.

Цивилизованный человек, по Шпенглеру, оторван от своих родовых корней, от культурной почвы. Его жизнь абстрактна, поскольку подчинена всеобщим и обезличенным экономическим законам, стремлением рационально осмыслить все вокруг, уяснить все до конца.

Интеллектуальное напряжение не может быть непрерывным, поскольку действует разрушительно на человеческий организм. Отсюда – потребность в разрядке. Но даже разрядка в форме развлечения у цивилизованного человека, - отмечал Шпенглер, носит искусственный, характер в отличие от подлинного удовольствия, подлинной игры и радости жизни. В цивилизованных способах разрядки напряжение не исчезает, а приобретает новые формы.

Важным методологическим вкладом Шпенглера в изучение мировой истории является разработанная им концепция органической целостности культуры, согласно которой все формы бытия той или иной культуры – политика, искусство, социальные институты, право, экономика, религия, наука и др. - органически связаны между собой, поскольку обладают «морфологическим сродством», т.е. опираются на единую матрицу смыслов, символов, значений.

В своей критике трудов по истории, авторы которых основное внимание уделяли выявлению объективных связей между событиями и фактами, Шпенглер выражал сожаление, что вне поля зрения историков оказалось самое ценное для понимания истории, а именно – историко-культурные смыслы и значения. «Современные историки полагают, что дело сделано, раз ими использованы религиозные, социальные и даже художественные подробности для «иллюстрации» политического характера эпохи. Но они забывают решающее, так как видимая история только выражение, знак, принявшая формы душевная стихия. Я еще не встречал никого, кто бы серьезно занимался изучением этих проявлений морфологического сродства, не ограничивался бы областью политических фактов и подробно изучил бы основные глубочайшие математические идеи греков, арабов, индусов, западно-европейцев, или смысл их раннего орнамента и древнейших форм архитектуры, метафизики, драмы и лирики, или тенденции и течения в области главных искусств, или, наконец, подробности художественной техники и выбора материала, я уже не говорю о постижении окончательного значения всех таких явлений по отношению к проблеме форм истории», - сетовал Шпенглер.

Политическая жизнь рассматривается Шпенглером как органическая компонента каждой уникальной культуры, ядром которой выступает ее живой и неповторимый дух. Более того, жизнь и политика для него – понятия тождественные. «Вся жизнь – это политика», а «политика в высшем смысле – это жизнь», неоднократно подчеркивал Шпенглер.

В политике, как и в культуре, принцип целостности, по Шпенглеру, является основой успешного существования и саморазвития. Целостность политической жизни национального государства обеспечивается сохранением духа национальной культуры. В работе «Прусская идея и социализм» Шпенглер проводит сравнительный анализ политических культур Англии и Германии на основе выделения характерных черт английского и прусского типов мышления. По сути, в данной работе речь идет о национальных особенностях политической ментальности.

Для Шпенглера английский и прусский тип политической ментальности выступают полярными национальными формами реализации европейского империализма, который обозначается понятием «современный социализм».

Современный социализм, по Шпенглеру, есть воплощение воли к власти в форме империалистической экспансии, не знающей пределов. Европейский социалистический империализм трактуется им как стремление Запада навязать европейские идеалы и ценности всему человечеству. Парадигма данной установки такая: «То, чего хотим мы, должны хотеть все. И так как жизнь превратилась для нас во внешнюю жизнь, политическую, социальную, хозяйственную, то все должны подчиниться нашему политическому, социальному, хозяйственному идеалу или погибнуть».

Главные источники империалистических войн, согласно его логике, кроются в различиях национального духа противоборствующих сторон, т.е. в образе мысли и системе ценностных приоритетов представителей разных европейских наций. К примеру, в основе английского национального духа, по Шпенглеру, лежат такие приоритеты как свобода индивида и предпринимательский успех, а в основе прусского духа – общественный долг и служение государству. Существуют также различия в понимании ключевых политических понятий. «Демократия в Англии, - отмечает Шпенглер, - означает возможность для каждого стать богатым, в Пруссии же – возможность для каждого достигнуть высшей ступени общественной лестницы, когда каждый отдельный человек попадает на определенную раз и навсегда социальную ступень благодаря своим способностям, а не традиции».

Различными являются отношения к богатству. Для англичанина достижение богатства, высокого уровня благосостояния – важнейшая цель жизни и критерий успеха. Поэтому английское рабочее движение выстраивается вокруг проблемы неравного распределения богатства. Для прусского духа характерны иные приоритеты: моральные принципы, верность общему делу, борьба за власть ставятся выше идеи благосостояния.