Гнев и суровость, приветливость и кротость

 

К дурным качествам человека относятся также гнев (газб) и суровость (фазазатуль-кальб). По преданию Тыбрани, Магомет говорил: гнев портит веру, как горькое растение вредит мёду. Тарика так объясняет этот вред: человек в порыве сильного гнева теряет самообладание и бывает готов произнести преступные и обидные слова, а также способен отметить лицу, причинившему ему гнев, что, конечно, служить причиною к обоюдному усилению вражды. Тот, в свою очередь, тоже готовится причинить вред, и последствием этого бывает смущение и расстройство, утрата спокойствия как в делах гражданских, светских, так и благочестивых, духовных. Такая утрата самая важная. В порыве сильного гнева, данная тебе Богом красота принимает безобразный вид, похожий на образ злого зверя, готового с яростью кинуться на тебя. Это тоже не совсем похвально. Вот почему Магомет предостерегал от этого зла.

Магометом и Аль-Кораном достойным и благочестивым людям внушается укрощать свой гнев, и в обращении с другими быть мягкими и приветливыми, приятными и снисходительными. Так например, по словам Анаса, Магомет говорил: если кто укротит гнев свой, то Бог во дни страшные отгонит от него муки страшные. Против суровости рекомендуется кротость, мяг­кость (аррифк вваррыккат), соболезнование при виде страданий других (аль-ляйн) и гуманность (ашшифкат). Кто же сам не милосерд, говорит Магомет, к тому и Бог не милосерден, не будут милосерды и другие; кто не прощает, тому тоже не простят; кто, несмотря на возможность отметить, прощает и извиняет и кто отклоняет свой гнев, — того Бог возьмет под свою защиту. Приведем еще несколько изречений Магомета в этом же смысле:

Умоляйте Бога, чтобы он наградил вас кро­тостью (ар-рифка).

Когда же собеседники спросили Магомета, в чем состоит рифка, тогда он сказал им: посещать тех, которые прекратили с тобою всякие сношения, ублаготво­рять, оказывать щедрость тем, которые немилосердно отказали тебе; извинять, прощать, обласкать тех, кото­рые по причине невежества причинили тебе гнев.

Но гораздо выше, чем укрощение гнева, считается у Магомета приветливость (эль-хелм). Всегдашнею мо­литвою Магомета было: 0! Боже мой, обогати меня знаниями, награди меня приветливостью, почти меня благочестием, украшай меня благоденствием1

Качество это, говорит Тарика, есть верный признак глубокого ума и самообладания человека, а потому между большинством усовершенствовавшихся людей реже встречается вспыльчивость, суровость; напротив, люди менее, совершенные всего чаще попадаются с этими каче­ствами. Например, у женщин и людей в старческом возрасте или больных большею частью замечается вспыльчивость и гнев.

Далее арабский писатель приводить несколько рассказов из дневников некоторых замечательных арабских халифов. Однажды у Мяймун-бено-Махрани было собрание гостей. При подавании на стол, раб облил его супом; хозяин, пришедший в гнев, готовился разбра­нить его за неосторожность, но раб, будучи знаком с Кораном, тотчас в извинении сказал: 0! Халиф мой, руководись стихами Ал-куръ-аноулъ-азами, которые умеют укрощать гнев... Оставляю мой гнев, сказал Мяймун. Руководитесь последующим стихом, продолжал раб: и которые прощают людям их оскорбляю­щим. Прощаю тебе, сказал Мяймун. Наконец раб прочел третий стих: наверно Бог любить тех, кото­рые поступают добродетельно. Освобождаю на волю навсегда, сказал Мяймун. И освобождение это было в силу учения Магомета, что великое благо состоит в следующем: прощать, извинять, благодетельствовать тем, которые причиняют гнев и оскорбление.

Другой рассказ. Однажды проходя, халиф Омар заметил пьяного и хотел задержать его для должного наказания. Вдруг пьяный этот стал сильно поносить Омара. Тогда Омар приказал его освободить. Заметив такой оборот, приближенные халифа спросили его: о! Ха­лиф правоверных, что побудило вас освободить задержанного именно тогда, когда он стал причинять вам такие оскорбления? Если бы, отвечал халиф, я теперь наказал его, то это могло бы быть наказанием за личное оскорбление, а так как за личную обиду в Исламе повелено прощать, а не взыскивать, то я ему и простил.

Автор книги под именем Хадими пишет о приветливости следующий рассказ: Однажды сыновья Алия, внука Магомета, Хасан и Хусейн, прогуливаясь около ручья, заметили старца, готовящегося к исполнению обряда омовения, и с любопытством смотрели на него. К удивлению их старик так дурно и бессознательно исполнял обряд, что в Исламе терпимо быть не могло; и вот они, взглянув друг на друга, заговорили: как бы нам научить до таких лет оставшегося незнающим старика; сказать ему, что ты не знаешь, значит отвратить его от нас и дать повод к гневу. И вот решили поступить так: попросить старика, чтобы он, как старше их, проверил их омовение и сказал, ко­торый из них лучше выполняет этот обряд. Старик стал смотреть, и они умело совершили омовение. Тогда он им сказал: вы в совершенстве знаете, а я же не знал до сих пор и только от вас узнал, как надо поступать.

Подобных воздаяний добром за зло в дневниках арабских халифов и высокопоставленных лиц весьма много и вот, они были следствием соблюдения закона Магомета.

Приведем здесь несколько стихов из Аль-Корана, призывающих поступать с другими человечно и мило­стиво.

Переносить с терпением и прощать — это муд­рость жизни (гл. XLII ст. 41).

Ты описал им милосердие Божие кротким и снисходительным, о, Магомет! Если бы ты был более строг и суров, они бы отделились от тебя. Так имей к ним терпение, проси Бога простить им, советуй им в делах их, и кто ведет разговор лучше призывающего Бога, творящего добро и восклицающего: я из тех, которые предаются Богу (гл. III ст. 153)?

Зло и добро не могут идти рука об руку. Возда­вай добром за зло и увидишь, что враг твой пре­вратился в покровителя и друга; но никто другой не достигнет этого совершенства кроме, постоянного; никто другой не достигнет его кроме облада­теля великого счастья (гл. XLI ст. 33, 34, 35).

Сноси их речи терпеливо и прочитай хвалы Гос­пода твоего перед восходом солнца и перед его захождением (гл. X стих 38).

Не забывайте благородства в отношениях между собой; Бог видит то, что вы делаете (гл. II ст. 238).

Ты не перестаешь открывать некоторое вероломство с их стороны, кроме малого числа все они грешны, но прости им и поди далее; ибо Бог лю­бить тех, которые поступают благородно (гл. V ст. 16).

Привязывайтесь к Богу крепко и никогда с ним не разлучайтесь и вспомните о его благодеяниях, что он после того, как вы были неприятелями, соединил сердца ваши, и делами его милости вы сделались народом нравственным (глава III ст. 98).

Призывай людей на путь божий мудростью и крот­кими увещеваниями; если ты входишь с ними в спор, веди его честным образом, ибо Господь твой лучше знает тех, которые уклоняются от его пути и тех, которые следуют по пути истинному (глава XYI ст. 126, 127 и 128).

Когда вы делаете возмездие, то чтобы оно было равно оскорблению, которое вы снесли; но если вы предпочтете перенести терпеливо, это принесет более пользы тем, которые перенесут терпеливо. Итак, потерпи, но терпение возможно для тебя только с помощью Бога; не беспокойся о них, да не будет сердце твое в теснении от их замыслов, ибо Бог с теми, которые его боятся и творят добро.

Правда, отсюда видно, что человеку, потерпевшему грубое умышленное притиснение и несправедливость, допускается во имя справедливости равное им мщение посредством правосудия, но все-таки предпочтительнее прощение (афу).

К похвальным нравам принадлежит также терпение (сабр). Это качество рекомендуется преимущественно при постигшем несчастии, чтобы мужественно перенести бедствие и напасть. Например, при потере родных и родственников или при лишении имущества, богатства, а также при душевных и телесных страданиях.

Против этого качества дурным ставится отчаяние и сетование (джазг). Поэтому советуется не впадать в отчаяние и бесконечные стенанья. И вот от этого то бесполезного, даже вредного качества остерегал Магомет. Взамен его он рекомендует мужественно переносить по­стигшее бедствие, чтобы, получив облегчение, достигнуть успокоения и не прерывать обычных своих занятий, как благочестивых, так и светских. Постараемся разъяс­нить истинное значение этого учения. Человек, как бы он ни отличался развитием ума и зрелою опытностью, все-таки не может навсегда избегнуть бедствия и несчастий. Человека постигло несчастье и он впадает в глу­бокое уныние; на душе его адская мука и нет никакой пользы ему от бесконечных воздыханий. Находясь в таком отчаянном положении, он нигде не видит себе исхода и тут является для него первою необходимостью получить утешение. Людям в таком положении и пред­лагается вспомнить стихи Корана о сабре, и нет сомнения, что глубоко верующим во Всевышнего, теория эта служит талисманом утешения.

С этой точки зрения и надо смотреть и ценить учение Магомета о сабре, а не думать, что Магомет, призывая к терпению, проповедовал бездеятельность, что одинаково было бы противно духу его учения и воззрениям. Оно было бы противно и букве Корана, так как по Корану даже в дни Пятницы не запрещается работать мусульманину кроме часов молитвы.

Правда, в числе не благонравия считается и торопли­вость, называемая арабами—элъ-ажля, но это имеет свой смысл, как мы увидим ниже. Торопливость имеет несколько разновидностей и некоторые из этих разновид­ностей порицаются в учении Магомета. Так: 1) гореть желанием моментального исполнения желаемого, 2) начи­нать предприятие с первого же момента рождения мысли без всякого обсуждения о пользе или вреде предполагаемого предприятия и, наконец, 3) оканчивать начатое дело без всякой аккуратности и полноты. Напротив считается похвальным здравомыслящее хладнокровие в делах или, как говорят арабы—аттявяддет.

Вот что говорит об этом Магомет: рассудительность, хладнокровие в делах есть двадцать четвертая доля мудрости пророчества, т. е. есть превосходнейшее ка­чество характера пророков.

Только в вышеупомянутом виде и была порицаема торопливость в учении Магомета, и арабские ученые го­ворили: алъ-ажля те мина ашшайтан аттяввяддет мина аррахман, т. е. безрассудная поспешность есть одна черта из характера сатаны, а хладнокровие— черта ха­рактера Бога.

Неудивительно, если некоторые критики, не разбирая истинного смысла учения Магомета, смешивали одно с другими и делали вывод, будто бы мусульмане проповедуют повсюду одно лишь терпение, вследствие чего у них отсталость, застой и медленность повсюду. Ошибка эта ясна и не подлежит критике. Едва ли найдется честный мыслитель, не соглашающейся с вышеизложенным учением Магомета о торопливости, а напротив, можно ска­зать, что чем менее торопливости и более хладнокровия,тем вернее и скорее подвигаются дела; за фактами дело не станет.

Стыд и совесть также считаются похвальными чер­тами характера. Стыдливость, говорит Магомет, есть признак веры, а вера дает доступ в рай. В преданиях Джамиа Сагери говорится, что стыдливость есть це­лая религия. Толкователь этого добавляет: это потому, что начало и конец ее ведут к воздержанности от проступков; воздержность же есть несомненное благо для человека, потому что у такого человека в итоге будет больше добра и меньше зла.

Переход за предел чего бы то не было, говорит Ма­гомет, постыдность и стыдливость, какова-бы она ни была, составить украшение. Надо думать, что вследствие распространения этого учения и развития в характере аравитян чувства стыда, совести и правдивости, так что в отношениях между собой они мало нуждались в различных актах: стыд обмана перед другими был для них го­раздо тяжелее разных наказаний, налагаемых в наше время судебными учреждениями.

Особенно правдивость как на словах, так и на деле одинаково считается у них весьма важным качеством, обман же во всех его видах—одним из самых дурных и низких для достоинства человека. По замечаниям Хадими, правдивость есть одно из условий для существования мира. Если допустить малейшие колебания правды, то станут недействительными все его законы. А это, т. е. сохранение в целости законов жизни, есть самое высшее благо, какое только существует в мире, оно же есть высший идеал всего пророчества, результат всех благочестивых деяний. Не будь этого, разруши­лась бы вся юрисдикция шариата.

Предательство, обман запрещаются, потому что не дол­жны быть свойственны людям, которым дар слова дан для различий их от прочих животных.

Болтливости без разбора должно избегать, стараясь о скромности и сдержанности своего языка. Магомет, по словам Анаса, собеседника его, говорил: не достигнет человек полноты своего верования до тех пор, пока не овладеет своим языком. К этому прибавим еще ни­сколько изречений Магомета, переданных разными ли­цами. Так, например, имам Масуди, прозванный Са-хиб, передает слова Магомета: нет ничего на земле более нуждающегося в хранении, как язык.

Нет более любимого Богом дела, как соблюдение хранения языка1. Кто верит в Бога и в день страшного суда, пусть тот говорить полезное или же лучше замолчит2. Большинство ошибок Адама происходит от языка3. Радость и благо тому, кто оставил лишнее от своих слов4. Кто замолчал тот спасся5

И все ученые арабские рекомендуют и восхваляют сдержанность языка, привычку говорить лишь обдумав то, что хочешь сказать. Язык правоверного, говорит Магомет, должен стоять за разумом. Зять Магомета и четвертый Халиф после него, Али, сказал: язык у благоразумного в разуме, а у глупого разум на языке. У кого более разума, у того менее разговора; у кого много разговора, у того мало разума. Автор книги Хадими пишет: однажды Кис-бену-Саид и Актямъ-бену-Сайфи беседовали вдвоем. Один из них спросил другого, сколько недостатков заметил ты у сыновей Адама? Восемьдесят тысяч, сказал тот и потом прибавил: заметил я еще один, которого если бы люди избрали, то избавились бы от многих погрешностей - это невоз­держность языка. Однажды спросили у Зиннуна, кто под­вергается меньшей опасности? Тот, сказал Зиннун, кто более строг к своему языку.

Таким образом, умение сдерживать язык считалось у аравитян одним из немаловажных достоинств че­ловека. У них даже сложилась поговорка: лесанкя асадюк вва инъ ареятекя-юхлеккя, т. е. твой язык это твой лев, если дашь ему волю, он тебя растерзает.

Есть и стихи, сочиненные Ибнулъ-Мубаряком:

Ахфриз лесанкя анналесан сариунъиля-лъмяръи

фи катлихе ва иннял лесан даидул фоад

аррижале аля аклихи.

Это значит: храни свой язык, потому что язык людей быстр к убийству и потому что он есть а признак мысли дает понятие о степени разума мужей.

Благоразумие этого учения очевидно.

Причинение вреда (гаш) и преимущественно в деле торговли считается делом низким. Зная, например, недостаток в продаваемом предмете, скрывать его от покупателя, гнилую вещь продавать за крепкую, смешан­ную за чистую, разбитую за цельную, одним словом, негодную вещь стараться сбыть с рук – все это пори­цается Магометом. Абу-Омар передает, что Магомет говорил: кто скроет от нас недостатки своего товара, тот не из наших. Это он сказал в то время, когда, проходя по базару, заметил у одного торговца в продаваемом им продукте изъян и, запустив в него руку, увидал, что он подмочен. Что это такое значит? спросил он. Это от дождя, отвечал купец. А почему не положил ты, продолжал Магомет, мокрым сверху, чтобы покупатель видел, что он покупает?

Одним словом, всякая фальшь, обман, хитрость, ве­дущая к обману, воспрещаются. Даже набивать цену с целью лишь задора, а не - приобретения себе, возбраняется так же, как не открывать хлебных магазинов в то время, когда народ терпит недостаток в хлебе и страдает от голода. Все это считается низостью и недоброжелательностью к ближнему, о чем Магомет говорил: не будет полноты веры у правоверного, пока не будет у него любви к ближнему на столько, на сколько он любит себя.

Из этого мы приходим к тому заключению, что Магомет сильно желал распространить среди арабов идеи честности, правдивости, достойной человечества де­ликатности; вместе с этим он хотел уничтожать всякого рода низость, вроде мошенничества и фальши. И это ему удалось. Среди арабов так долго царила чест­ность, верность, что не было нужды ни в замках, ни даже в дверях; отправлялись в мечеть для богослужения и лавки оставляли открытыми и не запирали их даже по ночам. Если провести параллель между VI и XIX ве­ками, то увидим, что распространение мошенничества научило изобретать разного рода замки с разными секре­тами, но вместе с изобретением замков также быстро шло и изобретение разных секретных способов мошенничества. Чему же приписать такое странное явление? Не желательно было бы сказать, что это плод цивилизации и прогресса. Мы не компетентны в этом, но как оно ни прискорбно и как ни грустно, обойти факт молчанием нельзя.

Самым дурным качеством считается возбуждение среди народа всякого рода смут (элъ-фетня). Зачинщиков подобных волнений народных Магомет проклинал, а в Аль-Коране это считается даже тяжелее убийства. Самым грозным, самым тяжким грехом счи­тается возбуждение возрастания против власти, даже в слу­чае, если бы сама власть притесняла народ и тем са­мым подавала повод к подобным восстаниями. Это объясняется тем, что последствия восстания гораздо хуже и тяжелее зла, причиняемого притеснениями власти. Зап­рещаются и возмущения другого рода. Эти последние пи­сатель Хадими и Ибну-Кайемь разделяют на две категории: к первой категории относятся возбуждения страсти животной и телесной, ко второй же принадлежат возбуждения психические, например: наводить сомнение и недоразумение среди умов людей, проводить разные мысли, рассказывать людям совершенно для них недоступное и непонятное или передавать людям писания и законы, не понимая хорошенько того, что говоришь. Все это может причинить людям возбуждение умственных способностей.

Эта вторая категория относится у арабов преиму­щественно к проповедникам, наставникам, профессорам, судьям и муфтиям. Магомет говорил: говорите людям соразмерно с их разумом1. Рассказывайте людям, о чем они знают1. Оставьте то, чему они не верят (не настаивайте на том, чему они не доверяют). Хотите ли вы, чтобы Бог и его посланник подвергли обману.

Из предыдущего арабский писатель Хадими делает вывод, что проповеднику не следует легкомысленно от­носиться к своим проповедям, дабы не ошибиться в своих пониманиях писания и законов, вследствие недостаточного обдумания их.

Также не следует судье спешить решением дел по своему лишь усмотрению, не посмотрев и не разыскав все касающиеся этого статьи законов. Профессорам и преподавателям не следует преподавать предметы своим слушателям выше их умственных способностей и рекомендуется помогать и наставлять учеников в тех случаях, когда задача, заданная им, слишком для него трудна. Духовенству советуется не призывать на­род к тому, о чем известно, что народ или не будет в состоянии или затруднится исполнить и даже вследствие чего может оставить и то, что исполнял до сих пор; например: не следует обращаться к неразвитым народам, поселянам, с речью: вы не знаете правильного грамматичного чтения Корана, а без этого ваши молитвы не будут услышаны Богом. Так как закос­нелые невежественные люди, молившиеся до сих пор сообразно с своими знаниями, после такой проповеди, не имея возможности начать учиться вновь, оставляют со всем богослужение и перестают посещать свои храмы. И это все может быть последствием учения лица, незнакомого с духом народа и времени. Поэтому то и говорит Тарика: наставнику-проповеднику следует хо­рошо знать положение людей, их обычаи и привычки, а также и способность и готовность принять с удовольствием или же с неохотою учение. Поэтому настойчивые наставления иногда могут лишь увеличить упрямство призываемого.

Непохвальным считается также прерывать речи других (катъ и, кяля-муль гайрь), особенно если человек ведет ученую речь. Не одобряется даже давать наклон (селямъ) во время лекции профессоров иди проповедников, дабы не прервать такого важного занятия. Находиться втроем и тихо шепотом разговаривать с одним, оставляя другого без внимания, считается причинением обиды этому лицу, потому что он может заключить, что речь двоих состоит из оскорбительных для него фраз. Хадими прибавляет, что это воспрещается потому, что третий почувствует неприятность от этого и что этим нарушается также удовольствие беседы и поколеблется тесная дружеская любовь. Не продолжайте, говорил Магомет по преданию Ибну Масчуди, разговора вдвоем, оставляя третьего одним.

К непохвальным качествам относится также употребление в разговорах (галзатулъ-кялямъ) суровых и грубых выражений, а также сморщивать лицо при приемах.

Напротив, считается достоинством быть мягким в разговорах и, принимать гостей с улыбкою на лице. Бену Шряй рассказывает, что он спросил Магомета, какой путь есть самый верный из всех ведущих че­ловека в рай? Хлебосольство (эт' аму' атта амъ), внимательность к поклонам (эфша-у-ссалямъ) и мягкость в разговорах (хусну-лъ-кялямъ) ведут человека на путь в рай, отвечал Магомет. Улыбка твоя в приеме брата твоего есть доброе дело, передает Абу-Заръ, как слова Магомета.

Из всего этого видно, что аравитяне сильно были оза­бочены тем, чтобы провести среди народа начала при­ветливости и дружбы друг к другу и отстранить гру­бость, так долго державшуюся среди невежд.

Дурным считается изъявление радости при постигшем несчастии другого (шематятъ). Магомет, как передает Васеля Бену-лъ-аска'а, говорил: не изъявляй радости при виде несчастия, постигшего твоего брата, потому что Бог может освободить от несчастия твоего брата и послать его тебе. В своих замечаниях Хадими говорит: из этого хадиса1 народ понял, что не хорошо радоваться при виде несчастья врага, и восклицает: элъ-хазрь, эль-хазръ – остерегайся. Будь осторожен!

Тарика пишет: радость при несчастии врага – весьма позорна, особенно же если сочтешь это несчастие за успех своих молитв против врага, точно говоришь: вот моя молитва была услышана, силою моей молитвы враг мой наказан. Напротив, рекомендуется молитва об освобождении от постигшего несчастия, чтобы Бог послал благ лучше прежних.

Дурным же качеством считается прекращение дружественных отношений (хэжръ). Сам Магомет говорил: не дозволено правоверному прекращать сношения с правоверным больше трех дней. Если прошло три дня разлуки, то встреться с ним и поклонись ему (селямъ). Если он также поклонится, то вы оба – товарищи по ми­лости Божией; если же не возвратит поклона тебе, то грех ему будет.

В другом месте Магомет относительно умеренности в этой вражде говорил: В один прекрасный день враг твой может сделаться другом твоим, и тогда ты будешь краснеть, смотря в лицо теперешнего твоего друга по причине прежней чрезмерной вражды.

Изложив правила Магомета о благонравии, мы не будем распространяться об успехе этого учения, а также и о степени развития благонравия и благородства среди арабов вследствие его. Мы намерены лишь только слегка коснуться того, какой успех имело оно в случаях наи­более важных и трудных. По нашим понятиям та­кими случаями являются, прежде всего, те, при которых является надобность в материальном вспомоществовании слабым, нуждающимся в покровительстве великодушных благодетелей.

Тут, действительно, можно заметить многое нелицемер­ное благочестие, благородные достоинства, щедрая благо­творительность будут здесь достаточно оценены. Вот почему мы и будем обозревать лишь эти качества, т. е. добродушие (саха), благодеяния (джудъ). Они считаются самыми превосходными достоинствами человечества. Рядом с ними скупость (бухлъ) и скряжничество (шохъ) - качества самые низкие.