Справедливость либо несправедливость?

Во-первых, и фашисты, и антифашисты (многие из которых тоже являются фашистами, но приверженными фашизму иных идейных толков) в своём большинстве апеллируют к чувству справедливости людей. Но при этом ни те, ни другие не понимают предопределённых Свыше целей общественно-исторического раз­вития и его движущих сил и алгоритмики.

Историческая практика показывает, что:

· хотя несправедливость может быть успешно пресечена силой — как в масштабе межличностных взаимоотношений, так и в масштабах государственных[309] и глобальных[310];

· однако силой невозможно насадить безраздельное неискоренимое господство справедливости[311].

Причина такого соотношения применения силы и результата в том, что несправедливость порождают сами же люди, не состоявшиеся в качестве человеков (носителей человечного типа строя психики), а таких в толпо-«элитарных» обществах — подавляющее большинство, вследствие чего сила, изначально направленная против несправедливости, подавив или искоренив прежнюю несправедливость, сама становится служанкой несправедливости — либо новой, либо прежней, но сменившей маску[312].

Но можно попытаться насадить силой и несправедливость. Однако и для её закрепления в качестве нормы существования общества в преемственности поколений требуется изменение нравственности и психологии, доминирующих в обществе, чтобы прежняя нравственность и психология остались в прошлом, а новые, став основой культуры, воспроизводили неспра­вед­ливость в преемственности поколений в «автоматическом режиме».

Во-вторых:

· о справедливости объективно-идеальной как о предопределённой Свыше норме бытия человечества,

· и о справедливости историко-политической как о движении общества в его историческом развитии от его фактического бытия к воплощению в жизнь этой нормы,

— фашисты не говорят и избегают изучения этого вопроса в конкретных исторически сложившихся обстоятельствах.

Но то же самое касается и подавляющего большинства реальных и мнимых антифашистов, вследствие чего антифашисты, реальные и мнимые, становятся катализатором фашизации общества и становления фашизма.

Также необходимо отметить, что справедливость историко-политическая — всегда конкретна и связана с общим контекстом историко-политических обстоятельств, уже сложившихся, и тенденций к тем или иным изменениям. Поэтому то, что справедливо в одном историко-политическом контексте, — несправедливо в конкретике обстоятельств другого контекста; а то, что было справедливым на более ранних этапах общественно-исторического развития становится историко-политически несправедливым с течением времени именно в силу объективности алгоритмики общественного развития. Т.е. справедливость историко-полити­чес­кая преходяща и может становиться несправедливостью в течение более или менее продолжительного времени.

Как результат отсутствия понимания первого и второго — силовое становление фашизма и поддержание фашистского режима, — с одной стороны, и с другой стороны — силовое подавление становления фашизма или ниспровержение исторически сложившегося фашизма — становятся неразличимыми. И потому Л.Д. Бронштейн (Троцкий) видится одним как наивный бескомпромиссный идеалист и романтик мировой социалистической революции, имеющей целью освобождение человечества от гнёта капитала[313], а И.В. Сталин и А. Гитлер — как тираны, фашисты-анти­ком­му­нис­ты, между которыми нет принципиальной разницы; с точки зрения других, все трое названных — фашисты-тираны, а Николай II — жертва, страстотерпец и великомученик «Христа ради», но никак не последний глава фашистского режима[314], становление которого в России имело место в начале XVII века в ходе смуты, организованной кланами «истинных Рюриковичей» и их кукловодами с целью ликвидации династии потомков Ивана Грозного и пришедшей ей на смену династии Годуновых, легитимность которых на престоле истинные «Рюриковичи» — Рабиновичи-Малко­ви­чи [315] и их хозяева — признать не могли[316].

Это — прямое следствие культово-бессовестного непони­мА­ния людьми справедливости объективно-идеальной, и справедливости историко-политической.

Ползучая» фашизация

Но если понимать суть фашизма, цели фашизации общества так, как они определены в разделах 8.7. и 11.2.1 настоящего курса; иметь адекватные эпохе представления о справедливости объективно-идеальной и справедливости историко-политической, — то становится ясно, что фашизация общества вовсе не обязательно может осуществляться силовыми методами на основе какого-ни­будь «одномоментного» сценария.

Дело в том, что, хотя все знания и навыки — приданое к типу строя психики, но при этом есть определённая обусловленность круга интересов индивида типом строя его психики. Вследствие этого знания и навыки опосредованно — через круг интересов — также обусловлены типами строя психики, при которых индивид осваивал эти знания и навыки. И результаты деятельности, в свою очередь, будучи выражением и след­ствием знаний и навыков, тоже обусловлены типами строя психики, при которых эта деятельность осуществлялась.[317]

Эти утверждения следует понимать в смысле обусловленности статистик интересов, знаний и навыков — статистикой распределения населения по типам строя психики, а не в смысле жёсткой однозначной причинно-след­ст­венной связи в психике того или иного конкретного индивида: в пределах личностной психики могут быть некоторые вариации, которые не уничтожают этой статистической закономерности, но благодаря которым каждый индивид вносит свой вклад в формирование соответствующих статистик.

Осознание изложенного в некоторых формах открывает возможность к тому, чтобы управлять процессом формирования (изменения) статистики распределения населения по типам строя психики и «стандартам миропонимания» общества в процессе смены поколений, и соответственно этой возможности задача фашизации общества включает в себя три аспекта:

1. Замещение в процессе смены поколений исторически сложившейся статистики распределения взрослого населения по типам строя психики статистикой, на которую сможет опираться фашистский режим;

2. Формирование у подрастающих поколений — незаметно, исподволь — определённого спектра знаний и навыков, на основе которых толпа «маленьких людей»:

Ø будет по их собственной идейной убеждённости воспринимать несправедливость как справедливость и искренне, с энтузиазмом эмоционально и своею трудовой деятельностью будет поддерживать олигархический режим, творящий несправедливость;

Ø в ней (в толпе) не возникнет неконтролируемого меньшинства, представители которого будут, прежде всего прочего, свободны в нравственном и интеллектуальном отношении (т.е. будут жить по совести) и успешно реализуют свой творческий потенциал в деле ниспровержения фашизма в смысле раз и навсегда.

3. Обеспечение идеологического прикрытия первого и второго, необходимое, чтобы толпа не понимала адекватно того, что и как с нею делают, и тем более — чтобы не увидела истинных хозяев фашизма и кукловодов местной профашистской периферии, руками которой и осуществляется фашизация общества.

В процессе фашизации эти три аспекта не изолированы друг от друга, а находятся во взаимосвязи, проникая друг в друга.

И вопрос не в терминологии, не в её наличии либо отсутствии в культуре общества, а в тех психо-социальных явлениях, которые словами только обозначаются. По сути это означает, что фашизация успешно осуществлялась во многих обществах и в те исторические периоды, когда не было соответствующей терминологии, а в наши дни — с появлением терминологии Концепции общественной безопасности — мы просто можем описать этот процесс по сути (а не по внешним проявлениям) и более детально, нежели это было возможно на основе понятийного аппарата культуры прошлых времён.

Лозунгом фашизации по сути являются довольно широко известные строки: «Господа! Если к правде святой / Мир дороги найти не сумеет, / Честь безумцу, который навеет / Человечеству сон золотой!» [318]. Поскольку в Правду Святую зачинатели фашистских проектов вывести человечество не стремятся, преследуя прямо противоположную цель, то выделенные нами жирным слова — отговорка, назначение которой — оправдать и облагородить выделенное курсивом продолжение: искусственно навеянный безумный сон «золотой» человечества под властью неправедности — это и есть фашизм, который должен быть красиво подан и предстать благородным в глазах всех ему подвластных.

Заключительный эпизод в повести братьев Стругацких «Пикник на обочине» — выражение жажды нового акта фашизации сталкером Шухартом — достаточно благонамеренным «маленьким человеком», не состоявшимся в качестве человека настоящего за десятилетия жизни под властью фашистского по сути режима, как можно понять из общего контекста повести. Он обращает молитву к таинственному шару, оставленному пришельцами, который, как верили персонажи повести, исполнял желания:

«Он (Шухарт — наше пояснение при цитировании) только твердил про себя с отчаянием, как молитву: “Я животное, ты же видишь, я животное. У меня нет слов, меня не научили словам, я не умею думать, эти гады не дали мне научиться думать. Но если ты на самом деле такой... всемогущий, всесильный, всепонимающий... разберись! Загляни в мою душу, я знаю, там есть всё, что тебе надо. Должно быть. Душу-то ведь я никогда и никому не продавал! Она моя, человеческая! Вытяни из меня сам, чего же я хочу, — ведь не может же быть, чтобы я хотел плохого!.. Будь оно всё проклято, ведь я ничего не могу придумать, кроме этих его[319] слов: “СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЁТ ОБИЖЕННЫЙ!”».

И если соотнести одно с другим, то мечте Шухарта и принесённого им в жертву Артура, в общем-то отвечают вероучения иудаизма и христианства во всех их ветвях, включая православие: вот когда придёт Мессия-Спаситель, то он и установит режим, в котором будет счастье для всех, правда с оговоркой — кто истинно верует и будет оправдан в судный день. Расхождения обеих конфессий и их представителей во мнениях об истинной вере, личности Мессии-Спасителя и будет ли его пришествие первым либо вторым, — по отношению к этой идее-ловушке не существенно.

Однако это принципиально противоречит Христову, одинаково отвергнутому и исторически реальным иудаизмом, и исторически реальным христианством: «Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него» (Лука, 16:16) — т.е. «счастье для всех» может быть содеяно только соборными усилиями этих «всех» в отношении самих себя. А сталкер возжелал обрести счастье, не желая приложить каких бы то ни было усилий к тому, чтобы преобразить себя из человекообразного животного (его собственное признание) в человека состоявшегося… И с ним солидарны многие миллионы тех, кто никогда не читал «Пикник на обочине» и имеет весьма смутное представление о вероучениях иудаизма и христианства. А потому РПЦ и синагога способны продолжать выполнять возложенную на них изначально миссию — быть одним из орудий фашизации общества в русле библейского проекта порабощения человечества от имени Бога — и на нынешнем этапе истории.