Дыхание его из золота и золотого дождя: так хочет сердце

Его. Что ему до пепла, дыма и горячей слизи!

Смех выпархивает из него, как пестрые тучки; противны ему

Твое бурчанье, твое плеванье и истерзанные потроха твои!

Но золото и смех -- берет он из сердца земли, ибо, чтобы

Знал ты наконец, -- сердце земли из золота ".

Когда услышал это огненный пес, он не выдержал, чтобы

Дослушать меня. Пристыженный, поджал он хвост, трусливо

проговорил гав, гав! и уполз вниз, в свою пещеру. --

Так рассказывал Заратустра. Но ученики его едва слушали

Его: так велико было их желание рассказать ему о людях с

Корабля, о кроликах и о летающем человеке.

Quot;Что мне думать об этом! -- сказал Заратустра. -- Разве я

Призрак?

Но вероятно, это была моя тень. Вы, должно быть, кое-что

Уже слышали о страннике и тени его?

Несомненно одно: нужно, чтобы я держал ее крепче, -- иначе

Она еще испортит мою славу".

И снова Заратустра качал головой и дивился. "Что мне

Думать об этом!" -- повторял он.

"Почему же кричал призрак: "пора! Давно пора!"

Почему же -- давно пора?"

Так говорил Заратустра.

Прорицатель

Quot;-- и я видел, наступило великое уныние среди людей.

Лучшие устали от своих дел.

Объявилось учение, и рядом с ним семенила вера в него:

"Все пусто, все равно, все уже было!"

И эхо вторило со всех холмов: "Все пусто, все равно, все

уже было!"

Правда, собрали мы жатву; но почему же сгнили и почернели

Наши плоды? Что упало со злого месяца в последнюю ночь?

Напрасен был всякий труд, в отраву обратилось наше вино,

Дурной глаз спалил наши поля и наши сердца.

Все мы иссохли; и если бы огонь упал на нас, мы бы

Рассыпались, как пепел, -- но даже огонь утомили мы.

Все источники иссякли, и даже море отступило назад. Земля

Хочет треснуть, но бездна не хочет поглотить!

Quot;Ах, есть ли еще море, где бы можно было утонуть": так

Раздается наша жалоба -- над плоскими болотами.

Поистине, мы уже слишком устали, чтобы умереть; и мы еще

бодрствуем и продолжаем жить -- в склепах!"

Так говорящим слышал Заратустра одного прорицателя; и его

Предсказания проникли в сердце его и изменили его. Печальный и

Усталый бродил он; и он стал похож на тех, о ком говорил

Прорицатель.

Поистине, -- сказал он своим ученикам, -- еще немного, и

Наступят эти долгие сумерки. Ах, как спасу я от них мой свет!

Чтобы не потух он среди этой печали! Для дальних миров он

Должен быть светом и для самых далеких ночей!

Так опечаленный в сердце ходил Заратустра; и три дня не

Принимал он ни пищи, ни питья, не имел покоя и потерял речь.

Наконец случилось, что впал он в глубокий сон. Ученики же его

Сидели вокруг него, бодрствуя долгими ночами, и с беспокойством

Ждали, не проснется ли он, не заговорит ли опять и не

Выздоровеет ли от своей печали.

Вот речь, которую сказал Заратустра, когда проснулся;

голос его доходил до учеников как бы издалека:

Quot;Послушайте сон, который я видел, вы, друзья, и помогите

Мне отгадать его смысл!

Все еще загадка для меня этот сон; его смысл скрыт в нем и

Пленен и не витает еще свободно над ним.

Я отрешился от всякой жизни, так снилось мне. Я сделался

Ночным и могильным сторожем в замке Смерти, на одинокой горе.

Там охранял я гробы ее; мрачные своды были полны трофеями

Побед ее. Из стеклянных гробов смотрела на меня побежденная

Жизнь.

Запах запыленной вечности вдыхал я; в удушье и пыли

Поникла моя душа. И кто же мог бы проветрить там свою душу!

Свет полуночи был всегда вокруг меня, одиночество на

корточках сидело рядом с ним; и еще хрипящая мертвая тишина,

Худшая из моих подруг.

Ключи носил я с собой, самые заржавленные из всех ключей;

И я умел отворять ими самые скрипучие из всех ворот.

Подобно зловещему карканью, пробегали звуки по длинным

Ходам, когда поднимались затворы ворот: зловеще кричала эта

Птица, неохотно давала она будить себя.

Но было еще ужаснее и еще сильнее сжималось мое сердце,

Когда все замолкало, и кругом водворялась тишина, и я один