Процесс обращения капитала 2 страница

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 19

водителя, а целый ряд купцов, через руки которых этот товар прошел еще до его продажи конечному потребителю — вынуж­ден в конце концов сбыть товар. Если затем выяснится, что его либо невозможно продать, либо можно продать лишь по сни­женной цене, то тогда становится ощутимым, наконец, и обрат­ное воздействие на производителей. Мы наблюдаем тогда с ре­гулярностью повторяющегося явления при каждом кризисе постоянное появление в парламентских речах, в органах де­нежного рынка,; фраз с уверениями в том, что производство было «sound» («здоровым»), но внезапно вследствие различных случайностей и торговых авантюр стало «unsound» («нездоро­вым») ⁴⁾.

[6] Из тех трех различных фаз, которые капитальная стои­мость проходит в своем движении, она создает различные формы: денежного капитала, производительного капитала и товарного капитала. Одна и та же капитальная стоимость в зависимости от того, в какой определенной стадии своего кругооборота она пребывает и какие функции выполняет, находится попеременно в форме денежного капитала, производительного капитала и товарного капитала. Эти различные формы есть метаморфозы, которые претерпевает капитал в своем кругообороте.

ДЕНЕЖНЫЙ КАПИТАЛ

Денежный капитал по отношению к общему товарному обра-щению есть не что иное, как деньги. Денежным капиталом эти деньги являются лишь как одна из особенных функционально определенных форм процессирующей капитальной стоимости,; то есть по отношению к самостоятельному кругообороту, ко­торый описывает капитал в пределах общего обращения. В каждом отдельном акте обращения денежный капитал поэто­му выполняет также лишь какую-либо из функций денег, он служит лишь покупательным средством, средством платежа и т. д. В вышеприведенном примере капиталист авансирует 540 ф. ст., и таким образом стоимость, представляющая 1 600 двенадцати­часовых рабочих дней, начинает свой кругооборот как капи-

⁴) Даже Г. Тук в своей «Истории цен», в других отношениях заслушиваю­щей похвалы, походит на того военного историка, герой которого регулярно проиг­рывает все кампании, но тем не менее всегда воюет «здорово» вплоть до того момента, когда уже нельзя не говорить о том, что ему задали хорошую взбучку. В тексте дела­ется намек на кризисы, которые принимают специфическую форму торговых кризи­сов. Если, напротив, сам производитель предлагает товары на комиссию или в кредит на длительный срок, пока он в конечном счете не оказывается вынужден улаживать продажу или производить расчеты (как в 1847 г.), то ясно, конечно, что производ­ство не было «здоровым»; но как раз тогда точно так же заявляют, что здорова была «торговля», или «коммерция» ¹⁰,

К. МАРКС

тал в денежной форме, в виде 540 ф. ст. Из этих 540 ф. ст. 60 ф. ст. предназначены для купли рабочей силы. По отноше­нию к кругообороту, который должны совершить 540 ф. ст. как капитальная стоимость, эти 60 ф. ст. являются не просто частью денежного капитала, в руках капиталиста они представ­ляют собой переменную часть денежного капитала, то есть ту его часть, которая предназначена для превращения в живую рабочую силу. Но на рынке, в пределах общего товарного обра-щеиия, для самого капиталиста эти деньги выполняют лишь определенную функцию, они служат ему покупательным сред­ством или средством платежа за товар, в данном случае — за рабочую силу. Кроме того, те же 60 ф. ст., как только они переходят в руки рабочих, теряют характер капитала. Для рабочего они являются лишь исчезающей денежной формой товара в метаморфозе товара Т—Д—Т. Рабочий продает ра­бочую силу за 60 ф. ст., чтобы купить на эти 60 ф. ст. жизнен­ные средства. Эти 60 ф. ст. функционируют, следовательно _% только как средство обращения.

нечной формой капитальной стоимости — капитальной сто­имости, которая начинает свое увеличение, и капитальной стоимости, которая уже совершила его, — является форма денежного капитала. Стоимость в 540 ф. ст. снова существует в своей денежной форме, но эти 540 ф. ст. относятся как денеж­ный капитал, то есть первоначально авансированная денежная сумма, к 60 ф. ст. прибавочной стоимости как к своему плоду. Различение 540 ф. ст. как денежного капитала и 60 ф. ст. как его золотого стоимостного продукта позволяет капиталисту,_; например, проедать эти 60 ф. ст., в то время как 540 ф. ст. он вновь бросает в кругооборот как капитальную стоимость. Тем не менее и здесь деньги, если мы будем рассматривать тот отрезок общего товарного обращения, где происходит их обрат­ный приток к исходному пункту, то есть Т' — Д', продажу полученного в процессе производства товара, 8 000 фунтов пряжи, действуют только как деньги, будь то в руках продавца _t капиталистического производителя пряжи, или в руках по­купателя. При каждой продаже деньги служат покупателю поку­пательным средством или средством платежа, в то время как для продавца опи служат превращенной формой его товара, его денежным образом.

При рассмотрении денег мы видели, что одной из их форм является форма сокровища. Если это сокровище имеет функцио­нальное- назначение, то оно служит резервным фондом покупа-

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 21

тельных средств или средств платежа. Если же, напротив, деньги прочно удерживаются как последняя, абсолютная форма богатства, то сокровище является лишь бессмысленно накоп­ленным запасом золота и серебра. Если капиталист вынужден прибегать к тому,чтобы часть его денежного капитала функцио­нировала в качестве резервного фонда, то этот резервный фонд является не более и не менее как деньгами в их функционально определенной форме сокровища, денежным запасом, необходи­мым для предстоящих покупок или платежей. Резервным де-нежным капиталом этот денежный резерв является лишь как одна из форм и функций, которые процессирующая капиталь­ная стоимость то принимает, то сбрасывает. Капиталист далек от того, чтобы разделять иллюзии собирателя сокровищ. По­этому у него нет преднамеренного стремления держать свои деньги в виде сокровища. Но ему часто приходится сталкиваться с тем, что деньги, которые доставляет ему товарное обращение, или которые он, быть может, добыл в результате иных афер в обращении, не нужны ему непосредственно ни как покупатель­ное средство или средство платежа, ни для обновления его резервного фонда, и что, следовательно, они застывают у него как сокровище, как деньги, не выполняющие никаких функций. Для него самого эти деньги, как и по отношению к общему обращению, являются простым сокровищем — не более и не менее, чем в кулаке собирателя сокровищ. Оно представляет собой лишь превращенную в золото прибавочную стоимость, которая будет функционировать как добавочный капитал, как только достигнет известного размера, ибо, как мы помним, отнюдь не любое количество денег может функционировать в качестве капитала. Или оно может быть частью первоначально авансированной и возвратившейся в денежной форме из обра­щения капитальной стоимости, которая, однако, вследствие неблагоприятных условий рынка не может быть непосредственно вновь приведена в текучее состояние, и, таким образом, ее засты­вание в виде сокровища указывает лишь на то, что прервано ее функционирование, и т. д. Во всяком случае, это сокровище есть простое сокровище, и оно получает назначение денежного капитала, лишь заняв функционально определенное место в специфическом кругообороте капитала. Наличный денежный капитал в форме сокровища является тем скрытым денежным капиталом, который еще не начал выполнять свою функцию или вьтолнение которым его функции прервано.

Из вышесказанного следует: если денежный капитал как одна из особенных функционально определенных форм, которые процессирующая капитальная стоимость то принимает, то снова

К. МАРКС

сбрасывает в своем кругообороте (или также одна из форм«которые она принимает в ряде своих метаморфозов), отличается определенными свойствами от других дополняющих его форм«то эти свойства вытекают не из того, что денежный капитал есть капитал, а из того, что капитал здесь обладает формой денег, — следовательно, также и характеризующими и отли­чающими деньги свойствами. Например, 540 ф. ст. вместо пря­дильного производства могли бы самовозрастать в любой другой отрасли производства, ибо, как и сами деньги, капиталист — Jack of all trades *. Или, когда первый кругооборот описан и капитал возвратился к своей денежной форме, [7] он может быть целиком или частично превращен в производительный ка­питал другой натуральной формы. Напротив, однажды превра­щенный в определенные элементы производства капитал также может действовать лишь в обусловленном данными элемента­ми процессе производства, и товарный капитал, именно —- эти 8 000 фунтов пряжи, не может снова функционировать как капитал ни в той же самой, ни в другой отрасли производства«пока он не будет продан, или вновь превращен в деньги. Способ­ность денежного капитала к превращениям — а она играет большую роль в экономии этого постоянно изменяющегося распределения общественного капитала в различных сферах его приложения — является все же таким его свойством, кото­рое он обретает не из своего свойства как капитала, а из своего свойства как денег. Деньги как всеобщая эквивалентная форма товаров обладают свойством непосредственной обмениваемости на все товары, а потому и способностью превращаться в любую потребительную стоимость, независимо от того, можно ли полу-чить последнюю уже на рынке как товар или она производится на заказ.

Возьмем другой пример: наш капиталист обнаруживает, что его капитал возрастал бы за границей быстрее, чем в своей стра­не, — а, как и сами деньги, наш капиталист является космопо­литом. Теперь возникает вопрос: в какой форме капитал будет вывозиться за границу? Как товарный капитал? Но возможно«что границу чужой страны оседлали таможенники и иные греш­ники, которые запрещают ввоз товара. Или производство не­которых товаров внутри страны стоит дороже, чем за границей. Тогда они не годятся для экспорта. Что касается других товаров, то заграница, может быть, переполнена ими, и их цена вслед­ствие этого ниже нормального уровня и т. д. При такой конъюн­ктуре товарного рынка выгоднее и вернее всего отправить в путь

• — на все руки мастер. Ред,

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 23

жаждущий странствий капитал в денежной форме, как денеж­ный капитал. Но почему? Не потому, что денежный капитал — это капитал, а потому, что он является капиталом в денежной форме, и деньги теперь действуют также и как мировые деньги. Здесь имеет значение различие между деньгами и товаром, а не между денежным капиталом и товарным капиталом. Быть капиталом — это, скорее, их общая характеристика, быть капиталом в образе денег или товара — их специфическое отли­чие. Современной политической экономии осталось еще то един­ственное утешение, что она выше заблуждений монетарной и меркантилистской системы. Поэтому она боязливо затушевы­вает отличия денег от товара и не менее упорно пытается объяснить из характера денежного капитала как капитала вещи, которые проистекают лишь из его характера как денег ⁵⁾. Денежный капитал не является самостоятельным видом капитала; он есть лишь одна из особенных форм,_; которые прогрессирующая капитальная стоимость принимает в своем кругообороте или в последовательном ряде своих метаморфо­зов. Следовательно, его нельзя смешивать с самостоятельными видами капитала, как, например, с капиталом, приносящим проценты ⁶⁾.

[2) ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫЙ КАПИТАЛ]

Благодаря первому акту обращения Д — Т капитал сбра­сывает свою денежную форму и превращается в элементы про­изводства. Он превращается из денежного капитала в произ­водительный капитал. Он приобретает форму, в которой его функцией является сам капиталистический процесс производ­ства. Эта его форма и ее функция принадлежат сфере произ­водства, в то время как его образы и функции денежного капи-

⁵) Ср.: К. Маркс, «К критике политической экономии и т. д.», стр. 169, 170 [настоящее издание, том 13, стр. 166—167].

⁶) «Часть этой совокупной массы наличных денег» {золото, банкноты и транс­фертный банковский кредит} «всегда находится в руках тех, кто использует их как капитал. В последнем случае они являются денежным капиталом» (J. Lalor. «Money and Morals». London, 1852, p. 7, 8). Для господина Лалора денежный капитал (money capital) как одна из функциональных форм самовозрастающего капитала, следова­тельно, не отличается от капитала, приносящего проценты, и т. д. Тем не менее англи­чанин, говоря о «monied capital», приводит здесь выражение, отличное от «money ca­pital», причем только первое из них может употребляться для обозначения капитала, приносящего проценты, и т. д. Но эта отвратительная тарабарщина, а вместе с ней и варварские представления биржи особенно широко проникли в политическую экономию со времен антиякобинского правительства Питта. Коббет с начала ХТХ века боролся в своем «Political Register» с вызванными этим языковыми и смысловыми искажениями. Еще в своей «Грамматике» он предостерегает молодых людей, которым это предстоит, от общения с любым человеком, употребляющим слово «money» во мно­жественном числе "•

К. МАРКС

тала и товарного капитала принадлежат сфере обращения. В этой форме он реализует конечную цель капиталистического производства, сокровеннейший его процесс — увеличение стои­мости, или производство прибавочной стоимости, по отношению к которому акт обращения Д — Т носил только вводный харак­тер и результат которого благодаря акту обращения Т' — Д' лишь превращается в серебро или золото. Наконец, в то время как в сфере обращения капитал лишь меняет свои формы денег и товара и свою персонификацию, капиталист выступает вроде бы лишь как продавец или покупатель по отношению к равному ему другому покупателю или продавцу, хотя в книге первой было показано, что равенство капиталиста как покупателя и рабочего как продавца рабочей силы является простой види­мостью, проистекающей из процесса обращения ⁷⁾. Благодаря присоединению живой рабочей силы к предметным фактам процесса труда стоимость — прошлый, овеществленный, мерт­вый труд — превращается «в капитал, в самовозрастающую стоимость, в одушевленное чудовище, которое начинает «рабо­тать» «как будто под влиянием охватившей его любовной страсти»» (книга первая, стр. 161 *). Капиталистический про­цесс производства является одновременно процессом эксплуа­тации рабочей силы. Термин «производительный капитал» очень хорошо выражает то, что при этом способе производства производительность труда превращается в производительность факторов труда, созидающая стоимость деятельность — в само­деятельность наличной, уже существующей стоимости, живой труд — в кровь мертвого труда. Подчинение рабочего продукту труда, подчинение силы, создающей стоимость, самой этой стоимости, наличное бытие функционирующей рабочей силы как простой формы, в которой находится и функционирует часть авансированной капитальной стоимости, в то время как другая ее часть состоит из предметных факторов труда и налич­ных стоимостей, — все это опосредствовано отношением при­нуждения и господства капиталиста (персонификации капи­тала) над рабочим (или проявляется в этом отношении) совер­шенно так же, как превращение денег в товар и т. д. опосред­ствовано актом купли или продажи со стороны капиталиста. Как такое отношение капитал производителен, поскольку он не только вообще приводит в текучее состояние прибавочный труд, но и обусловливает те специфические формы капиталисти-

⁷) «В действительности рабочий принадлежиткапиталу еще раньше, чем он про­дал себя капиталисту» (книга первая, стр. 566 [настоящее издание, том 23, стр. 590]).

* Гёте. «Фауст», часть I, сцена пятая, «ПогребАуэрбаха вЛейпциге» (настоя­щее издание, том 23, стр. 206). Ред.

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 25

ческого процесса производства, благодаря которым приводится в текучее состояние возможный максимум прибавочного труда. Касаясь производительного капитала, здесь следует напомнить, что капитальной стоимости в этой функции присущи потенции, которых она не могла получить в сфере обращения. Наряду со средствами производства и рабочей силой, получаемыми капитальной стоимостью из сферы обращения, она присоединяет к себе здесь вещества природы и силы природы, не являющиеся продуктом труда, а потому и стоимостью, как присоединяет она и общественные производительные силы труда, возникаю­щие из организации в самом процессе производства (книга первая, глава шестая, b *).

Капитал становится производительным капиталом потому, что стоимость присоединяет к себе силу, образующую стоимость, что средство производства завладевает рабочей силой, а не рабо­чая сила — средством производства.

Из книги первой (глава третья, 1 и 2 **) мы помним, что средства производства образуют, с одной стороны, предметные факторы процесса труда, вещественные образы постоянного капитала; в то же время средства производства в процессе производства — поскольку он является процессом увеличения стоимости — по отношению к действующей рабочей силе функ­ционируют как средства, всасывающие труд. [8] Политическая экономия довольствуется наивной види­мостью, рассматривая капиталистический процесс производства с точки зрения простого процесса труда, то есть не зависящего ни от каких общественных форм естественного процесса. В соот­ветствии с этим она разъясняет, что производительным капи­талом являются средства производства, поскольку они сами есть продукты прошлого труда, а не предметы природы, суще­ствующие без содействия труда. Даже если читаешь такие фразы, как:

«Производительным капиталом является то, что каким-либо спосо­бом соединено с промышленностью, находится в процессе увеличения» (F. Wayland. [The Elements of Political Economy. Boston, 1843], p. 35),

то это означает лишь: производительный капитал есть средст­ва производства, находящиеся в процессе труда. Однако эта глупость не так наивна, как представляется. Эта путаница слу-жит для того, чтобы потихоньку протащить признание, что средства производства от природы являются капиталом, а по­тому и процесс труда от природы является капиталистическим,

* См. настоящее издание, том 23, стр. 592—625. Ред. ** Там же, стр. 188—222. Ред.

К. МАРКС

и вследствие этого появление рабочего, так сказать, от природы влечет за собой появление на свет капиталиста. Эта демонстра­ция удается тем легче, если предполагается рабочий как наем­ный рабочий, а следовательно, предполагается и капиталист. При таких обстоятельствах осторожный и взвешивающий свои слова «мыслитель», как, например, г-н Джон Стюарт Милль, продемонстрирует, возможно, что выражение «производитель­ный капитал» является, строго говоря, лишь образным оборотом речи, так как, строго говоря, производительным является лишь труд, а не средства производства. Производительность капи­тала — цветистое выражение? С тем же правом господин Милль мог бы объявить цветистыми выражениями производительность рабства и крепостничества! Но если он принимает на веру утверждение буржуазной политэкономии, что под производи­тельным капиталом понимается не что иное, как средства производства, то его критика по-прежнему остается на детском уровне. Он должен был бы сказать: прежде всего, слово «капи­тал» является здесь излишним, простым наименованием средств производства. Следовательно, долой его! После этой ампутации вопрос стоит не о том, являются ли средства производства произ­водительным капиталом, а являются ли средства производства производительными. Достигнув этого пункта, господин Милль рисковал бы столкнуться с научной проблемой, а именно: являются ли производительными средства производства, нахо­дящиеся в процессе производства продукта, или в процессе производства стоимости? Вместо этого он пытается объяснить себе и другим, что средства производства, такие вещи, как, например _f кожа, смола и шило, в действительности служат средствами производства, то есть материалом труда или сред­ствами труда лишь постольку, поскольку при помощи них рабо­тают. Он мог бы сделать также глубокомысленный вывод о том, что хлеб и [9] мясо не являются предметами потребления, если они не съедаются. Неудивительно, что господин Джон Стюарт Милль числится среди семи великих мудрецов ¹²! Для сравне­ния возьмем хотя бы мекленбургского помещика фон Тюнена:

«Если же мы возвратимся к нашему первому исследованию, где было показано: 1) что капитал в себе мертв и лишь благодаря человеческой деятельности приобретает действенность; 2) что сам капитал есть только продукт человеческого труда... то покажется совершенно непонятным, как человек мог попасть под господство своего собственного продукта — капитала — и оказаться подчиненным ему; а так как в действительности дело бесспорно обстоит именно так, то невольно встает вопрос: как рабо­чий из владыки капитала — как творец капитала — мог сделаться ра­бом капитала?» (von Thünen. Der isolirte Staat, [Theil II]. Abtheilung II, Rostock, 1863, S. 5, 6),

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 27

Здесь Тюнен исходит из той ложной предпосылки политической экономии, будто средства производства с самого начала являются капиталом и вследствие этого капитал становится владыкой рабочего. Он не может понять того, что вещи, средства произ­водства, превращаются в капитал лишь при определенных об­щественных производственных отношениях. Следовательно, он должен был бы спросить себя не о том, каким образом рабочий попадает под господство капитала, а о том, вследствие чего средства производства, то есть уже существующие стоимости,, превращаются в капитал! Но, несмотря на ошибочную форму­лировку проблемы и почти смехотворное ее решение, сама постановка вопроса объясняет нам,.почему фон Тюнен в эконо­мических компиляциях немецких профессоров постоянно фигу­рирует как «одинокий мыслитель». Одиноким в этом обществе сделало его не имение Теллов ¹³, а образ мышления. [9]

[3) ТОВАРНЫЙ КАПИТАЛ]

[8] Процесс производства угасает в продукте. Готовый продукт выталкивается из сферы производства и попадает в сферу обращения. Это — продукт, предназначенный для про­дажи, или товар. Следовательно, капитал превращается из производительного капитала в товарный капитал. Это — не только первоначально авансированная, но обогащенная в про­цессе производства прибавочной стоимостью капитальная стои­мость, существующая теперь в форме товара, следователь­но, как товарный капитал. Единственной функцией товара является его продажа, его превращение в деньги.. Это превра­щение из товарного капитала по отношению к первоначально авансированной капитальной стоимости является обратным превращением, а по отношению к приросшей к ней прибавочной стоимости — первым превращением в деньги.

Возможно, что капиталистический производитель, например арендатор, предназначает часть продукта непосредственно для своего личного потребления. То, что он таким образом потреб­ляет из прибавочного продукта в натуральной форме, не пре­вращается, естественно, в звонкую монету и не функционирует как товар. Несравнимо более важен другой случай, когда часть продукта снова входит как средство производства в тот же про­цесс, из которого она вышла как продукт: например, уголь — в угледобычу, пшеница — в возделывание пшеницы и т. д. Стоимость этой части продукта, которая производительно потребляется самим производителем, фигурирует в бухгалтерии капиталиста как счетные деньги, но она не превращается дей-

К. МАРКС

ствительно в деньги. Эта часть продукта представляет по-преж­нему составную часть капитала, но капитала в его форме про­изводительного капитала, а нетоварного капитала. Если раньше было показано, что кроме продуктов, соответственно товаров, в процесс производства входят и другие элементы, то здесь мы видим, что не все продукты, входящие в процесс производства, выходят из процесса обращения, не все они обращались прежде как товары.

Капиталистический производитель может, как и любой другой товаропроизводитель, воздерживаться от вывоза товаров на рынок в ожидании более благоприятной рыночной конъюнк­туры. Раньше или позже с ними придется расстаться. Придер­живаемые таким образом товары являются скрытым товарным капиталом, товарным капиталом, функция которого предна­меренно прервана. А должен ли, напротив, предлагаемый для продажи товар застывать на более или менее продолжительное время на той стадии, на которой он предлагается для продажи, — это ничего не меняет в том, что он находится в сфере обращения, следовательно, что представленная в нем капитальная стоимость функционирует как товарный капитал. В этой функции он оказывает влияние, например, на рыночные цены, хотя и оста­ется лежать непроданньм.

На первый взгляд кажется, что капитал в форме обращения

капитал, один раз — как Т в Д — Т, при купле, и второй раз — как Т' в Т' — Д ', при продаже. Прежде всего, следует помнить, что Т в Д — Т состоит отчасти из рабочей силы. До того как рабочий продаст свою рабочую силу, она является товаром, но отнюдь не товарным капиталом. Как только он продал ее капиталу, она неизменно действует как переменная составная часть производительного капитала. Форму товарного капитала может иметь только рабочая сила раба. Далее, что касается других товаров, в которые капиталист превращает свои деньги, чтобы применить их как средства производства, как сырой материал, вспомогательные вещества и средства труда, то они отнюдь не должны быть в руках продавца товарным капиталом в категорическом смысле. Они могут быть продуктом независи­мого работника, раба и т. д. В сфере обращения переплетаются самые различные способы производства, а их продукты высту­пают в одинаковой форме товара. Тем не менее, так как нас здесь интересует только форма обращения капитала, то полезно, с одной стороны, совершенно отвлечься от внешней торговли, а с другой стороны — предположить, что капитал здесь овладел всем производством страны, то есть весь товарный продукт

ВТОРАЯ КНИГА. ПРОЦЕСС ОБРАЩЕНИЯ КАПИТАЛА 29

является в то же время товарным капиталом. Следовательно, при этой предпосылке Т в Д — Т являются во всяком случае товарным капиталом для продавца средств производства. Они являются оплодотворенным прибавочной стоимостью продук­том, который продавец должен превратить в денежную форму. Но они не являются товарным капиталом для покупателя, который, напротив, покупая их, хочет превратить свою капи­тальную стоимость из денежной формы в потребительную форму, в данном случае — в форму производительного капитала. До тех пор, пока Г, товары, находятся в руках продавца, они вообще не являются еще формой существования капитальной стоимости, которая должна начать свой кругооборот благо­даря купле этих товаров. Как только они перешли в руки покупателя, то есть вступили в кругооборот его капитала, они становятся формой существования его производительного капи­тала, точнее, постоянной части его производительного капитала, независимо от того, бросает ли он их в процесс производства немедленно или оставляет в резерве для последующих процессов производства. То, что товарный капитал по видимости дважды

рует [9] в действительности лишь то же явление, которое встре­чалось в простом метаморфозе товара Т — Д — Т. Купля, Д — Т, является здесь вторым метаморфозом товара, его обрат­ным превращением из денежной формы в потребительную форму для покупателя, но первым метаморфозом, продажей, Т — Д, превращением из товарной формы в денежную форму для про­давца. Так же и в этом кругообороте капитала Д — Т являет­ся первым метаморфозом, превращением денежного капитала в производительный капитал, для покупателя, но Т' — Д', по­следним метаморфозом, реализацией товарного капитала, для продавца. Одни и те же вещи функционируют здесь как то­варный капитал в кругообороте одного капитала, чтобы сразу же вслед за этим функционировать как производительный капитал в кругообороте другого капитала. Определенности «товарного капитала», «производительного капитала» и т. д. изменяются с изменением места (и соответствующей функции), которое эти вещи занимают в кругообороте капитальной стои­мости.

Товарный капитал лишь постольку является специфической формой, которую принимает процессирующая капитальная стоимость на определенной стадии своего кругооборота, по­скольку капитал обладает образом, в котором он должен функ­ционировать как капитал. Но единственной функцией товара является его продажа, или его превращение в деньги.