Критический разбор книги Прудона «общая идея революции» 177

При экономическом порядке «разум, сопутствуемый опытом, рас­крывает человеку законы природы и общества, а затем говорит ему: эти законы суть требования самой необходимости; никто из людей их не со­здал, никто их тебе не навязывает... Обещаешь ли ты уважать честь, сво­боду и собственность твоих братьев? Обещаешь ли ты никогда не присваи­вать — ни силой, ни мошенничеством, ни лихоимством, ни биржевой игрой — продукты производства или имущество, принадлежащие другому? Обещаешь ли ты никогда не лгать и не обманывать — ни перед судом, ни в торговле, ни в одной из твоих сделок? Ты свободен как принять это, так и отвергнуть. В случае отказа ты становишься участником общества дикарей; покинув общность человеческого рода, ты окажешь­ся под подозрением, ты будешь лишен всякой защиты. При малей­шей обиде первый встречный может ударить тебя, подвергаясь обви­нению разве только за ненужно жестокое обращение со скотиной. Если же ты, наоборот, присягнешь договору, то будешь принят в общество свободных людей. Вместе с тобой берут на себя обязательство все твои братья, обещая тебе верность, дружбу, помощь, услуги, взаимный обмен. В случае нарушения с твоей или с их стороны — по небрежности, под влиянием страсти или по злому умыслу — вы будете отвечать одни перед другими как за ущерб, так и за беспорядки и отсутствие безопасности, причиной которых явились вы сами, и эта ответственность может повлечь за собой кару вплоть до изгнания или предания смерти, в зависи­мости от тяжести клятвопреступления или от того, является ли это реци­дивом» (стр. 342—343).

Следует формула присяги нового союза — клянутся «своей совестью перед лицом своих братьев и всего Человечества».

В заключение рассуждения о современном положении дел.

Крестьянин находится вне политики, рабочий также, но и тот и дру­гой — революционны. Буржуа, как и они, преследует свои собственные интересы — и также мало заботится о форме правления. Сам он по наивно­сти называет это «быть консерватором и отнюдь не сторонником револю­ции». — «Торговец, фабрикант, мануфактурист, сельский хозяин-соб­ственник... все эти люди жаждут жизни, и хорошей жизни; они револю­ционны до глубины души, только в поисках революции идут под ложным флагом». Кроме того, они были напуганы тем, что революция в первый момент неизбежно должна была выразить «специально точку зрения пролетариата»; «теперь этот вопрос достаточно хорошо выяснен, чтобы подобный раскол

(между буржуазией и пролетариатом)

продолжался и впредь» (стр. 347). При кредите с нормой процента в '/4 и буржуазия сделается революционной, революция перестанет внушать ей страх.

Заключительная декламация, обращенная к Кавеньяку и Ледрю-Роллену:

если'они утверждают, что «республика выше всеобщего избиратель­ного права», то это означает — «революция выше республики» ^Ю2.

Написано Ф. Энгельсом Печатается по рукописи

о августе и октябре 1SS1 е. _ _.

Перевод с немецкою и французского 'Впервые опубликовано на русском языке в «Архиве Маркса и Знг«лка», т, X, 194S

178 ]

К. МАРКС

ГЕНЕРАЛ КЛАПКА ^22ï

Приведенная ниже программа генерала Клапки, которую мы получили из надежного источника, предназначена для передачи Кошуту после его приезда в Лондон. Она свидетель­ствует о том, насколько сильно подорван авторитет Кошута среди его наиболее известных приверженцев. В ней говорится следующее:

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРОГРАММА

Поскольку на некоторое время, а возможно и надолго, Я ухожу с арены всякой политической деятельности, то, не желая ложного истол­кования своих принципов и взглядов, заявляю здесь моим друзьям.

1) Никакой диктатуры ни на родине, ни за ее пределами, пока народ не выразит свою волю в этом вопросе.

2) Почитая мнение большинства соотечественников и в соответствии со своим собственным убеждением, я признаю главой объединения вен­герских эмигрантов нашего уважаемого согражданина Людвига Кошута, но при этом заявляю, что считаю совершенно несовместимым с основным принципом нашей революционной деятельности и весьма вредным для нашего дела цепляние sa должность и титул правителя.

3) По поводу нашей деятельности за границей:

а) для руководства делами несколько избранных всей эмигра­
цией представителей вместе с уже названным главой должны
образовать центральный комитет;

б) при распределении денежных средств, полученных благодаря
популярности венгерского дела, следует руководствоваться
не личными отношениями, а только соображениями о том, что
сделал тот или иной верный сын родины для нее и вообще имеет
ли он право на поддержку. В соответствии с этим деньги, пред­
назначенные центральным комитетом для поддержки частных
лиц, отдаются в беспристрастное и публичное распоряжение
комитетов, которые избираются соответствующими корпора­
циями эмигрантов.

По поводу нашей деятельности внутри страны.

Как только Венгрия будет в состоянии начать борьбу не на жи»нь, а ша смерть против своих тиранов, тот, кто будет тогда стоять во главе

ГЕНЕРАЛ КЛАПКА

всеобщего дела, обязан в наикратчайший срок созвать на основе всеоб­щего избирательного права учредительное национальное собрание в ка­честве единственной революционной власти, и правительство должно возникнуть только как результат деятельности этого собрания

4) Так как в нашу задачу не может входить вмешательство в деятель ность будущих представителей нации и разработка уже теперь конститу ции для нашего отечества, то мы в состоянии наметить только те прин ципы, от которых ждем в будущем расцвета, возрождения, мощи, благо­состояния отечества и гарантии сплоченного и нерасторжимого союза всех национальностей; этими принципами являются — если мы, кроме того, хотим считаться с духом и прошлым нашего народа, — свобода, равенство и братство, в равной степени применимые как к индивидуумам, так и к национальностям.

Это мои личные принципы. Но так как Провидение, не считаясь с на­шими мелкими соображениями, часто оказывает свое решающее влияние на судьбу наций именно там, где этого меньше всего можно ожидать, и так как, по моему мнению, в настоящее время вопросы будущей консти­туции Венгрии стоят на втором плане, зато главным вопросом, вопро­сом жизни, является низвержение австрийского ярма, грозящего пол­ным уничтожением национального существования, я заявляю, что, как своим мечом, так и своим влиянием, буду служить любой иностранной державе, целью которой является свержение австрийской династии, с чем связано восстановление независимости и государственного сущест­вования Венгрии.

,„_„ Георг Клапка, генерал

Апрель 1852 г.

Из приведенной выше программы можно составить весьма точное представление о характере Клапки. Он прочно сидит между двух стульев, ему очень хотелось бы казаться самостоя­тельным и энергичным, но для этого у него недостаточно сил. Природный инстинкт сильнее воли. Он хочет Кошута и одновре­менно не хочет его. Одной рукой он его ласкает, а другой бьет по щекам, но чтобы оплеухи были понежней, он надевает шел­ковые перчатки. Клапка забывает, что пощечина, данная в пер* чатке или без нее, остается пощечиной и что столь тщеславный, раздражительный и честолюбивый человек, как Кошут, не забывает мелкие оскорбления так же, как и крупные. Такие колеблющиеся, несамостоятельные люди, как Клапка, имеют несчастье всегда все делать только наполовину. Этой програм­мой Клапка демонстрирует свою политическую инфантильность, а его заключительная фраза носит даже отпечаток неловкой опрометчивости. Клапка забывает, что часто несвоевременно сказанного слова бывает достаточно, чтобы предать огласке все планы. Желаем Клапке-генералу не оказаться в положении, когда он будет раскаиваться в неловкости Клапки-дипломата.

Написано И. Марксом Печатается по рукописной копии,

в первой половине мая 1852 г, сделанной тенни Маркс

Перевод в немецкого

Публикуется впервые

180 ]

К. M A P К С

* ПО ПОВОДУ КЭРИ ²²¹

В Америке, где сегодня общественные противоречия гораздо менее развиты, чем в Европе, устои которой основательно подто­чены, эта теория нашла своего представителя в лице экономи­ста Кэри²²⁵. В лице же профессора Уэйленда нашелся ей и кон­сервативно-буржуазный (с точки зрения более новой английской школы) противник. К великому огорчению приверженцев Кэри, «Принципы политической экономии» Уэйленда^22в были введены в качестве учебника в большинстве училищ Новой Англии²²⁷.

Главная заслуга Кэри состоит в том, что он действительно вырабатывает своеобразный, вырастающий прямо на американ­ской почве продукт без посторонних примесей. Его наука пред­ставляет собой не больше и не меньше как универсальную сущ­ность, она является чистой наукой янки. Она пытается доказать, будто экономические условия буржуазного общества не являются условиями борьбы и антагонизма, а скорее условиями ассоциа­ции и гармонии. (В теории очень красиво, практику же в этой области поставляют современные фабричные города!) Эти эко­номические условия делятся на:

1) ренту, долю земельного собственника;

2) прибыль, долю капиталиста;

3) заработную плату, долю рабочего в стоимости готового продукта.

Как мы видим, Кэри слишком сведущ, чтобы по примеру новоиспеченных римских юнцов из Филадельфии²²⁸ или их предшественника, s. v. * Гейнцена, связывать существование

• — salva venia — о вашего позволения. Ред,

ПО ПОВОДУ КЭРИ

классов с наличием политических привилегий и монополий и поэтому считать, что Великая французская революция, безус­ловно, сымпровизировала социальную гармонию и раз и на­всегда взяла на нее патент ^22в. Кэри же, напротив, ищет для экономических фактов экономические причины, при этом он, разумеется, не выходит за рамки еще нечетко выраженных, расплывчатых, находящихся в движении классовых отношений в Америке. Поэтому он доказывает лишь то, что принимает некий преходящий момент в развитии общества за нормальные отношения его жизни. Наиболее характерна полемика школы Кэри с английскими экономистами. Школа Кэри нападает на Рикардо, на этого классического представителя буржуазии и наиболее стоического противника пролетариата, как на чело­века, произведения которого якобы являются арсеналом для анархистов, социалистов, короче говоря, для всех «врагов буржуазного строя». С таким же фанатизмом, с каким она обру­шивается на Рикардо, преследует она и всех прочих авторитет­ных экономистов современной буржуазной Европы и упрекает этих экономических герольдов буржуазии в том, что они раз­рывают общество на части и куют оружие для гражданской войны, цинично доказывая, что экономические основы различ­ных классов должны порождать неизбежный и постоянно расту­щий антагонизм между ними.

Француз Бастиа — безусловный сторонник свободной тор­говли; римские юнцы из Филадельфии с наивным простодушием повторяют за ним как молитву «благословения свободной тор­говле». Сам Кэри начал свою карьеру экономиста сторонни­ком свободной торговли и в свое время отпускал отменные шутки: например, ставил на одну доску с Китаем буржуазную Францию из-за ее склонности к покровительственным пошли­нам ²³°. Как и подобает всем сторонникам свободной торговли, причиной всех диссонансов в обществе он считал неуместное вмешательство государства в дела, относящиеся к компетенции частной промышленности, и пр. В этом он был целиком янки, янки с головы до ног. Сегодня г-н Кэри скис, он стенает и сокрушается вместе с французом Сисмонди по поводу разруши­тельных влияний находящейся в процессе централизации круп­ной промышленности Англии, которая, по его мнению, создает «дурной принцип» в обществе ^ш. Не говоря уже о том, что Кэри совершенно не замечает революционного, преобразующего мо­мента в разрушительных влияниях промышленности, он все-таки еще слишком янки, чтобы возложить ответственность на промышленность как таковую, что было бы единственно пра­вильным выводом из его рассуждений. Он возлагает на англичан

К. МАРКС

личную ответственность за влияние их промышленности, не говоря уже о том, что Рикардо снова оказывается ответственным за Англию. Впав в это противоречие, Кэри с неизбежностью постепенно должен все больше и больше склоняться к мелко­буржуазным [порядкам1, к некогда существовавшему, но давно вытесненному патриархальному союзу земледелия с мануфак­турой.

Все, что произошло с Кэри и его сторонниками, определяется тем, что они — янки: под предлогом и — мы можем даже допус­тить — с добрым намерением и с убеждением, что они вступаются за «самый многочисленный и самый страдающий класс», они бросают вызов английской буржуазии. Сисмонди делал это, громя современную промышленность и тоскуя по прежней ману­фактурной промышленности; они же делают это, проповедуя покровительственные пошлины сегодня. Таким образом, по сути дела, они со всеми своими филантропическими фразами хотят лишь искусственно ускорить английское развитие про­мышленной буржуазии в Америке. Это — филантропически-уто­пическая манера конкурентной борьбы между Англией и Аме­рикой, борьбы, которая является для современной буржуазной политической экономии в высшей степени интересным феноме­ном. Гениальная сторона политической экономии проявляется здесь самым блестящим образом ²³².

Дело в том, что в конкурентной борьбе между Америкой и Англией мы видим, как последняя все больше и больше оттес­няется на позиции Венеции, Генуи и Голландии, которые все вынуждены были давать свой капитал в ссуду под проценты, после того как было уничтожено их монопольное положение в торговле. Генуя и Венеция способствовали возвышению Гол­ландии, Голландия снабдила капиталом Англию, и теперь Анг­лия вынуждена точно так же поступать по отношению к Соеди­ненным Штатам Америки. Только теперь этот переворот во всех отношениях куда грандиознее того, что было раньше. Положе­ние Англии отличается от положения этих стран тем, что у пос­ледних торговая монополия была первенствующим моментом, что оказалось нетрудным сломить, в то время как Англия к тому же обладает и промышленной монополией, которая по своей природе более устойчива. Зато, с другой стороны, английская буржуазия в такой колоссальной степени перенасыщена капи­талом, что вынуждена строить железные дороги в обеих час­тях света, вкладывать капиталы в газовое освещение Берлина, виноградники Бордо, русские фабрики и американские паро­ходы. Все это дает материал для интереснейших наблюдений, как сила притяжения, которой пользуется английский центра-

ПО ПОВОДУ КЭРИ

лизованный капитал [Centralkapital], неизбежно дополняется центробежной силой, которая снова гонит его во все концы света. Вспыхни революция —и окажется, что англичане создали для европейского континента все средства сообщения и машины для производства безвозмездно; Америка не ждет революций; она ведет свои расчеты консервативно-буржуазным путем, время от времени ликвидируя свою задолженность Англии посредством банкротства. В этом одна из тайн ее быстрого возвышения, за­кономерное явление, подобное железнодорожным и пароходным катастрофам. Та же самая беспечность, тот же самый неистовый бум производства, которые дают возможность появиться на свет десяткам тысяч, при других обстоятельствах никогда бы не родившимся, хладнокровно, с помощью паровой машины, приводят людей сотни за сотнями к преждевременной смерти. Одно является лишь дополнением другого. Безудержное умно­жение богатства капиталистических ассоциаций при полном пренебрежении человеческими жизнями! — так гласит коммен­тарий к «победе индивидуальности у англосаксов»! ²⁸³