| сладость, всем конец печалям, |
1. Спустись, о божий сын, Христос,
Я жду тебя в юдоли слез,
О, унеси все беды!
Меня блаженством озари
В сиянии твоей зари,
Чтоб я тебя лишь ведал!
И душой владеет радость, сердцем -
Когда мы тебя, спаситель, хвалим.
2. Когда придет последний миг, Когда увижу смерти лик, К тебе лишь полечу я; Когда очей померкнет свет, Когда исчезнет жизни след, Пойду к тебе, ликуя. И дух тебя восславит и не оставит хвалы великой — Ведь ты его владыка.
3. Скорее, радость, приходи, Тогда я на твоей груди От смерти отогреюсь!
Ведь, боже мой, тогда я всех, Кто в жизни столько дал утех, Обнять опять надеюсь.
В новой жизни бесконечной, озаренный вечным, ярким
светом,
ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА
Расцвету я новым цветом!
Ты приходил нам на спасенье,
От смерти нес освобожденье,
Ты зло сразил, ты счастья страж.
Сойдешь теперь на землю — значит,
Теперь все станет здесь иначе,
Ты каждому свое воздашь.
Впервые опубликовано в Marx-Engels
Gesamtausgabe. Erste Abteilung,
Bd. 2, 1930
Печатается по рукопис Перевод с немецкого На рустом языке публи>>уеты
[ 507
[РАССКАЗ О МОРСКИХ РАЗБОЙНИКАХ]
I
Однажды утром зимой 1820 г. корабль готовился отплыть от острова Кулури, древнего Саламина, на котором доблестно сражались афиняне. Это было греческое купеческое судно с многочисленной командой, доставившее в Афины мастику, гуммиарабик и т. д., а главное — дамасские клинки, кедровое дерево и тонкие азиатские ткани.
На берегу все было в движении. Капитан расхаживал среди работавших матросов, отдавая всевозможные распоряжения. Тогда один матрос прошептал другому по-итальянски:
«Филиппо, видишь ли ты этого молодого человека, который стоит там? Это новый пассажир, которого вчера вечером пригласил капитан; он хочет оставить его среди нас или, если он не согласится, бросить его в море, потому что он не должен прибыть в Стамбул, куда он направляется!» — «Но, — сказал Филиппо,— кто же этот человек?» — «Не знаю, но это, конечно, известно капитану». Тогда раздался выстрел с корабля, и все поспешили к лодкам. Капитан занял место в лодке и воскликнул: «Эй, молодой человек, что же вы замечтались? Идите же, мы отчаливаем!» Молодой человек, к которому относились эти слова и который до тех пор молча стоял у колонны, посмотрел и воскликнул: «Да, я иду!» — и быстро направился к лодке. Он занял место, и лодка понеслась от берега. Вскоре она подплыла к кораблю, раздался выстрел из пушки, судовая команда собралась на палубе, корабль быстро снялся с якоря, и бриг понесся на всех парусах по синему морю, как огромный лебедь.
Капитан, до тех пор руководивший работами матросов, подошел к цветущему юноше, который прислонился к перилам
508 из рукописного наследства ф. Энгельса
и печально смотрел в том направлении, где исчезали вдали вершины Гимета.
«Молодой человек, — сказал он ему, — зайдите ко мне в каюту, я хочу поговорить с вами об одном деле». — «С удовольствием», — ответил молодой человек и последовал за капитаном.
После того как они сошли вниз, капитан предложил ему сесть и, налив ему и себе по кубку хиосского вина, сказал:
«Послушайте, я хочу сделать вам одно предложение. Но как вас зовут? И откуда вы родом?»
«Меня зовут Леон Папон, и я из Афин. А вы?»
«Капитан Леонид Специотис (из Специи). Но послушайте! Вы, конечно, принимаете нас за честных купцов? Нет, мы не таковы! Посмотрите на наши пушки, видимые и спрятанные, на наши боевые припасы, на наш склад оружия, и вам станет ясно, что мы только притворяемся торгашами. Знайте же, что мы лучше других, а именно, мы истые эллины, люди, еще умеющие ценить свободу, короче, мы корсары, как нас величают неверные, которых мы караем. Вы нравитесь мне, и вы очень напоминаете мне моего дорогого сына, которого неверные застрелили в прошлом году в моем присутствии, и я предложил бы вам присоединиться к нам и принять участие в борьбе за свободу эллинов, причиняя вред неверным, к которым, конечно, применимы стихи Гомера:
"Eoosxat?j|J.aQ от' àv лот' 6\шкч] "Дюс Iqtj, Kai ÜQtafAo;, xal Xaoç èu|J.(i,eXeu) IlQtâjxoio *
Если же вы не захотите сделать это, то я не ручаюсь за последствия; ведь, когда моя команда узнает, чтб я сообщил вам, она, наверное, потребует вашей смерти, и при всем желании я не буду в состоянии помочь вам».
«Что вы говорите? Корсары? Вы предлагаете мне присоединиться к вам? Немедленно! Я должен получить возможность отомстить убийцам моего отца! О, я с удовольствием вступлю в ваши ряды, буду с ожесточением бороться против мусульман, буду истреблять их, как скот!»
«Прекрасно! Леон, ты нравишься мне таким! Выпьем же бутылку хиосского вина за новый союз!» И старый кутила снова налил вина, все время подбадривая своего более умеренного товарища словами: «Пей же, Леон!», пока бутылка не была осушена.
• Будет некогда день, и погибнет высокая Троя, Древний погибнет Приам и народ копьеносца Приама. (Гомер. Илиада. Песнь четвертая). Ред.
РАССКАЗ О МОРСКИХ РАЗБОЙНИКАХ
А затем он обошел со своим новым товарищем корабль и показал ему запасы. Прежде всего они вошли в помещение, в котором хранилось оружие. Там висели всякого рода пышные костюмы, узкие матросские куртки, широкие кафтаны, высокие шапки, небольшие греческие фуражки, широкие тюрбаны, узкие франкские брюки и широкие турецкие панталоны, персидские узорчатые жилеты, венгерские гусарские куртки, русские шубы — все было выставлено напоказ в больших шкафах. Стены были покрыты оружием всех народов, всяким огнестрельным оружием — от небольших карманных пистолетов до тяжелых трехствольных мушкетов; всякого рода мечи, дамасские клинки, испанские шпаги, широкие немецкие мочи, короткие итальянские кинжелы, серповидные турецкие сабли висели на своих местах, тщательно подобранные. По углам стояли вместилища для копий, так что все пространство в комнате было использовано. Затем они пошли в пороховой склад. Там стояли восемь больших бочек, в каждой из которых было сто фунтов пороху, и четыре небольших десятифунтовых; в трех бочках лежали бомбы, в двух более вместительных — гранаты; шкафы у стен были наполнены кувшинами и горшками, в которых, кроме пороха, находились куски свинца, камни, куски железа. Затем они пошли в помещение, где Леонид показал ему несколько мешков с пушечными ядрами. Затем они снова поднялись к пушкам. С обеих сторон стояло по двенадцать пушек большого калибра, на шканцах еще два 48-фунтовых орудия. Между ними повсюду стояли малокалиберные вращающиеся пушки, всего около тридцати орудий. В каюте, куда они вернулись, Леонид показал Леону три ящика, наполненные ружьями и пулями, и два ящика с дробью.
«Что же, в хорошем состоянии наш корабль?» — спросил он его. «В превосходном, — ответил Леон, — нельзя желать ничего лучшего. — Но позвольте мне теперь взглянуть вдаль с палубы».
Он поднялся наверх, но вскоре опять прислонился к перилам. Они плыли как раз против мыса Колоне, древнего Суния, и Леон опять грустно смотрел на исчезавшие вершины Гимета. Тогда Леонид сказал ему:
«Ну, парень, почему ты так грустен, пойдем на шканцы, и расскажи мне о твоей прежней жизни».
Леон последовал за ним и рассказал следующее.
И
Скоро мне будет шестнадцать лет. Моего отца звали Григорий Папон, он был купец; мою "мать звали Диана. Меня зовут Леон, мою сестру-близнеца зовут Зоя, а моего младшего
ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА
брата Алексей. Около трех месяцев тому назад афинский паша увидел молодую рабыню, которую мой отец воспитал вместе с нами. Он тотчас же потребовал ее, а когда мой отец отказался уступить ее, он поклялся отомстить и сдержал свою клятву на гибель нам. А именно, однажды вечером, когда мы сидели спокойно вместе, и я, рабыня Селима, Зоя и Алексей пели песни под звуки кифары, явились арнауты паши, схватили нашего дорогого отца и Се-лиму и увели их, а нас они вытолкали и оставили в беспомощном состоянии. Мы ушли и, наконец, добрались до того места перед воротами, где стояла старинная македонская крепость. Там мы зашли к сострадательным крестьянам, которые дали нам хлеба и немного мяса. Оттуда мы пошли в направлении к Пирею. Но увы! Моя сестра настолько ослабела, что упала в полубессознательном состоянии под оливковым деревом. Я же хотел вернуться в город и искать помощи у родных. Несмотря на просьбы матери, я потел и, когда дошел до Акрополя и собрался подняться вверх, нашел — представьте себе мою радость! — моего отца. Я не могу описать вам, с каким восторгом я бросился ему на шею и как я представлял себе наше счастье и радость матери. Но мне очень скоро пришлось разочароваться, потому что, едва лишь мы сделали несколько шагов, как увидели приближавшегося к нам начальника арнаутов, из которых состояла свита паши. Он узнал моего отца, обнажил саблю и бросился на него. Мой отец взял в правую руку найденную им суковатую палку и стоял, а турок, нанося удары, разрубил саблей палку пополам и ранил отца в плечо, затем он еще раз нанес моему безоружному отцу удар саблей по голове, так что он упал на землю. Я поднял упавшую палку и бросил ее турку в лицо; он выронил саблю, но с яростью выхватил из-под пояса молот и ударил им меня по голове с такою силою, что я упал без сознания.
Когда я очнулся, умирающий отец лежал около меня. Он сказал: «Леон, мой сын, беги, беги отсюда! Тебе угрожает опасность! Свободна ли мать?» Когда я дал утвердительный ответ, он сказал: «Направляйтесь в Кулури, а оттуда в Навплию, там у меня есть друзья!» Я спросил: «Отец, как зовут твоего убийцу?» — «Леон, его зовут Мустафа-бей; боже, будь милостив к моей бедной душе!» — и с этими словами он скончался. Я обнял труп, кричал, стонал, звал на помощь, но он был мертв, и никто не пришел на помощь. Наконец, я со слезами встал, опоясался поясом дорогого отца, прикрепил к нему саблю убийцы и поклялся не расставаться ни с поясом, ни с саблей до тех пор, пока кровь моего отца не будет омыта турецкой кровью. Затем я направился за город, но, — о ужас! — дорогих мне людей не было
РАССКАЗ О МОРСКИХ РАЗБОЙНИКАХ
там! Лежавшие там окровавленный кинжал, окровавленное покрывало моей матери и фуражка Алексея доказывали, что и там было совершено насилие. Вот фуражка, которую я теперь ношу; вот кинжал (он показал красивый турецкий кинжал, висевший у пояса), а покрывало я ношу с тех пор на груди под хитоном *.
Лишь тогда я подумал о своей ране. Я начал чувствовать боль, приподнял фуражку, тогда кровь снова потекла по моему лицу. Я лег под деревом и обвязал голову платком.
Я заснул и во сне видел отца таким, каким он подходил ко мне, — свежим и в цвете сил, а возле него мать, Зою и Алексея, которые приподнимали меня; но тут подошли турки, а убийца отца с криком упал. Когда я очнулся, я увидел, что лежал в повозке, а передо мной стоял старик, который уговаривал меня быть спокойным и повез меня.
Он привез меня в поселок Св. Николая и вылечил меня там. Я прожил у него четыре недели, затем он дал мне денег и привез на своей лодке на остров Кулури. Там я расстался с ним, и в знак памяти мы разделили между собой пиастр. Здесь я пробыл несколько дней, потому что не представлялось возможности уехать. Дальнейшее известно вам.
III
Таков приблизительно был рассказ молодого Папона. Затем Леонид взял его за руку, пошел с ним в оружейный склад и предложил ему выбрать оружие. Из одежды он взял легкие греческие панталоны и короткий голубой кафтан. Из оружия он взял короткий двуствольный мушкет, две пары двуствольных пистолетов и молот.
Леонид сказал: «Так возьми же себе и саблю или, по крайней мере, ножны к ней». — «Нет, — сказал Леон, — с этой саблей я не расстанусь, и она останется обнаженной, пока я сам не добуду себе ножен».
Тем временем начало темнеть. Они подплыли к острову Зея. Не подходя к берегу, они убрали все паруса и пустили с верхушки главной мачты ракету. Тотчас же подплыла лодка, на которой виднелся крест. В ней находилось шесть вооруженных людей, которые привязали лодку к кораблю и взобрались на палубу. Леонид представил им нового товарища, которого они сердечно приветствовали. Затем Леонид сказал:
«Ну, Стефанос, что же ты выследил?»
Стефанос: «Там, в городской гавани, стоит турецкое купеческое судно; я побывал там, переодевшись торговцем. Но, Леонид,
* — Туника. Нижняя одежда греков: xixùv или xiftàv.
ИЗ РУКОПИСНОГО ЙАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА
как ты думаешь, кого я увидел там? Представь себе, вот этот наш старый товарищ, Дукас, был там в качестве раба. Я спас его в ящике. На корабле всего только три пушки, но команда сильна и хорошо вооружена; там около тридцати турок. Но я привлек на нашу сторону двух пассажиров-греков, которые едут в Афины. Они намерены занять пороховой склад».
Леонид: «Ах, превосходно! Оставайтесь здесь, подождите немного!» — Он сбегал в каюту, вернулся с тремя бутылками вина и осушил их с Леоном и с шестью вновь прибывшими. При этом он сказал: «Посмотрим, сколько же нас теперь всего: вас шесть, на корабле двадцать человек, еще Леон и я — всего 28, двое турок-пассажиров, едущих в Серфо, из которых один янычар. — Нотос!»
Нотос пришел на зов.
«Возьми с собой Протоса и Тараса в каюту, обезоружь турок и приведи их сюда». Он пошел. Леонид воскликнул: «Ми-калис!» «Здесь!» — ответил поспешно прибежавший Микалис.
«Немедленно зарядите орудия, приготовьте легкие орудия, зарядите три пушки картечью и ядрами, остальные свинцом, стеклом, камнями и железом! Принесите шестьдесят гранат, две бомбы и ящик с ядрами! Пусть все вооружатся!» Его приказание было исполнено. «А теперь, — сказал он, обращаясь к Леону, — теперь мой сын, тебе представляется возможность в первый раз сражаться в наших рядах. Держись храбро. Как только корабль вступит в борьбу с нами, будь возле меня, делай то же, что я буду делать. Только не прыгай на корабль до меня; ты легко можешь поплатиться жизнью».
«Да, — сказал Стефанос, — я знаю это. Представь себе, Леон, я прыгнул с двумя молодыми людьми твоего возраста на неприятельский корабль; враги перерубили крюк, и мы были отрезаны. Мы защищались, но, после того как оба моих товарища были убиты, я был почти раздавлен толпой и получил сильный удар в голову; рубец еще и теперь виден, и я, наверное, погиб бы, если бы наши не взяли тем временем корабль снова на абордаж».
Затем пришел Нотос с двумя турками, у одного из которых рука была перевязана. Нотос сказал Леониду:
«Смотри, вот они. Они оказали отчаянное сопротивление. Этот янычар нанес бедному Протосу такой удар, что он вряд ли выздоровеет, но зато я разрубил ему руку, в то время как Тарас схватил другого и повалил его на пол».
«Да, — сказал янычар, — это была ловкая штука, одолеть нас, мирно сидевших в каюте! Но они тяжко поплатились за это, и это утешает меня».
РАССКАЗ О МОРСКИХ РАЗБОЙНИКАХ 513
«О, — ответил Леонид, — в вашей храбрости я никогда не сомневался. Но вы будете вознаграждены; если вы хотите, я высажу вас завтра утром на Термин; однако пусть каждый из вас даст мне пятьдесят пиастров выкупных денег». Они охотно согласились и дали отвести себя назад в каюту, где остались под надзором Нотоса, между тем как Леонид подошел к Протосу, лежавшему на циновке. Он осмотрел рану и увидал, что удар был нанесен серповидной саблей по черепу, который был поврежден в одном месте. Рана была смертельна, но еще можно было надеяться на выздоровление. Он наложил пластырь и пошел с Леоном спать. Последнему он отвел койку возле своей.
Ночью их разбудили. Перед ними стоял Стефанос.
«Скорее вставайте, на севере показывается парус. Его можно видеть при свете фонаря». Оба они немедленно вооружились. Леонид открыл шкаф и дал Леону мешок с пулями, мешок с дробью и большой красивый рог с порохом. Сам он запасся боевыми припасами, и оба они поднялись на палубу.
«Микалис, — сказал капитан, — где легкие вращающиеся орудия, заряженные ядрами?»
Когда ему их показали, он стал у одного из них, у другого Леон, у третьего Стефанос.
Команда собралась на палубе. Леонид произвел подсчет. Всего с ним оказалось двадцать шесть. Он вызвал Нотоса, который пришел и стал у одной 48-фунтовой пушки, а у другой стал Микалис. Легкие вращающиеся орудия были под.боком.
Все стали смотреть на фонарь. Подплыли близко к нему. Тогда фонарь потух, и пришлось плыть в том же направлении. Несколько раз фонарь опять показывался, но в конце концов исчез.
Рассвело. Море было покрыто туманом. Мало-помалу он рассеялся. Тогда Стефанос, который сидел на мачте, воскликнул: «Я вижу корабль! Это тот же самый, на котором я побывал в гавани на Зее».
Теперь и Леонид увидел его в подзорную трубу; Стефанос спустился вниз. Тотчас же поплыли на всех парусах, чтобы настигнуть корабль, и вскоре все увидели его. Подняли турецкий флаг и стали приближаться к нему. Приблизительно через три часа к нему подплыли почти на расстояние выстрела. Тогда Леонид приказал снять турецкий флаг и поднять черно-красный флаг с белым крестом. Но турецкий корабль еще до этого повернул на северо-запад и поплыл на всех парусах, чтобы добраться до Макронизи. Вскоре, однако, Леонид приблизился к нему, и немедленно по его приказанию было пущено ядро в оснастку неприятельского корабля. Турки тотчас же ответили, но стали
ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА
отступать. Тогда Леонид воскликнул: «Микалис, с твоими пятнадцатью, идите и гребите изо всех сил! Мы должны его захватить! Нотос! Иди на нос и стреляй в неприятеля, как только мы подъедем на половину расстояния выстрела! Тарас со своими пятью останется здесь».
Корабль понесся быстрей. Они все ближе и ближе подплывали к добыче. Между тем Леонид приказал:
«Ты, Тарас, иди, как только вернется Микалис, на правую сторону к орудиям; Стефанос пусть обслуживает орудия на корме; Леон пусть останется со мной!»
Тогда Нотос выстрелил из своей двенадцатифуптовой пушки, затем раздались выстрелы еще из пяти орудий, и парус неприятельского корабля свалился вместе с верхушкой мачты и повис на снастях. Раздался радостный крик; выстрелили из пушек еще раз, и бугшприт корабля разбился вдребезги. Турки не могли ускользнуть. Корабль подплыл ближе, и тогда Леонид и Леон быстро выстрелили из своих вращающихся пушек. Несколько человек упало, но выстрелы не произвели большого эффекта. Микалис вернулся, турки были совсем близко, стреляли с обеих сторон, и турки храбро отстреливались. Тогда Леонид приказал одновременно выстрелить из всех орудий и подплыл к неприятелю. Раздались выстрелы из вращающихся пушек; палуба неприятеля почти опустела; тогда греческий корабль взял противника на абордаж. Микалис и его отряд, Леонид и Леон стояли у крюка; они выстрелили в неприятеля из ружей, привели в движение крюк, и Микалис и Леон моментально очутились на неприятельском корабле. Леон вынул пистолет и застрелил первого попавшегося; он размахивал саблей, и турки падали один за другим. Тогда Микалис упал, но Леонид уже тут, эллины пробиваются вперед, начинается ожесточенный бой; греки, оставшиеся на своем корабле, храбро стреляют, и вскоре несколько турок складывают оружие. Тогда на палубу взбегает огромный арнаут, размахивает саблей и кричит:
«Как, мусульмане, вы хотите дать неверным перебить себя? Возьмите ваши сабли и изрубите собак!»
Он бежит вперед и убивает одного эллина. «Где вождь?» — восклицает он. «Здесь», — кричит Леонид и устремляется вперед. Они сражаются. Леонид остается хладнокровным под тяжелыми, ожесточенными ударами своего врага. Последний в слепой, безумной ярости бежит вперед и наносит своему противнику удар в левую руку. Тогда Леонид сильным ударом своего широкого меча разрубает саблю врага, наносит еще один удар, и кровь струится из груди турка. Но подбегает другой турок и наносит ему в лицо удар, от которого тот падает.
РАССКАЗ О МОРСКИХ РАЗБОЙНИКАХ 515
Увидав это, Леон убивает убийцу, задерживает врага, и тот сдается.
Раненый же вождь высаживается на своей лодке с десятью человеками на острове Макронизи.
IV
Теперь он обозревает поле битвы. Двенадцать турок убиты, восемь ранены, пять сдались, десять ускользнули.
Но и четыре грека убиты; Микалис был при смерти; Нотос ранен ny.ireii в бедро, капитан получил удар, и еще трое легко ранены. И Леон получил легкую огнестрельную рану в голову и рубец на левой руке.
Стефанос подошел к нему. «Ты храбро сражался, Леон, но ты дол/Кон идти к Леониду. Что такое, у тебя идет кровь?»
«Ах, немного, это ничего не значит. Мне всего досадней, что от нас ускользнул проклятый арнаут. Я охотно убил бы его».
Он подошел к Леониду. Последний сказал: «Леон, ты возьмешь на себя командование вместо Нотоса до его выздоровления. До тех пор, пока я не буду в состоянии исполнять свои обязанности, главным начальником будет Стефанос. Иди к Мика-лису и узнай, в каком он состоянии».
Он повиновался. «Он очень слаб; у него огнестрельная рана в груди и бедро ранено саблей. Но Тарас еще надеется».
Стефанос вернулся. «На корабле имеется груз: хлопок для Афин и боеприпасы для Навплии. Кроме того, финики, кокосовые орехи, фиги и множество всякого рода товаров для продажи».
«Доставь все ценное с корабля сюда и плыви к гавани Раф-ти», — сказал Леонид. «Леон, иди туда вместе со Стефаносом. Допросите пленных, прими к сведению все их показания».
Он пошел. Показания пленных были приблизительно таковы. Это был торговый корабль, принадлежащий купцу Мюраду из Измира *, Его брат Али командовал на корабле и именно он ранил Леона. Они доплыли до Сикии, где им сообщили, что вблизи появились корсары. Поэтому они взяли с собой вчера еще десять человек в Афины. Тогда они увидели корабль, и на них было произведено нападение. На вопрос, где греческие пассажиры, они ответили, что одного бросили в море, а другого убил Али, узнав корсарский корабль.
Затем осмотрели корабль. Кроме вышеуказанных запасов, нашли еще множество оружия и боевых припасов, а также сукно
Смирны.
ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА
и одежду. Но лучше всего было то, что были найдены три мешка с золотом, в каждом 5 000 пиастров. Они были перенесены в каюту греческого корабля.
Между Сунием и полуостровом Арголидой находится небольшой скалистый и необитаемый остров *, к которому поплыл Леонид. Пристали на следующее утро. А так как Али и турки, наверное, побудили бы еврипского или афинского пашу послать против разбойников корабль, турок высадили там, дали им немного провизии, две сабли и ружье с патронами для того, чтобы они могли питаться зайцами и т. п., которых много водится на таких островах.
Собирались отплывать, но не оказалось Лоопа. Оп пошел на охоту, его искали; вдруг раздался выстрел, побежали в этом направлении и нашли Леона, истекавшего кровью; рядом с ним лежал застреленный турок, а другой турок с окровавленной саблей Леона стоял тут же. Стефанос, который шел впереди, напал на турка. После непродолжительной борьбы оп выбил у врага саблю, повалил его на землю и отрубил ему голову.
Подошло еще несколько человек, Леопа положили на носилки из ветвей и понесли. Тарас, осмотревший раны, увидал, что турок ранил его в голову, в бедро и слегка в руку.
Наконец, раненый пришел в себя. Его первый вопрос был: «Где моя сабля?» Когда ее показали ему, он сказал: «Где тот турок, который ранил меня?»
«Я убил его, — сказал Стефанос, — но лежи спокойно, ты опасно ранен».
Рана в голову была опасна; перенести раненого на корабль значило бы повредить ему; поэтому решили схватить турок и высадить их на берег Морей, а Леона, Микалиса, который еще был в опасном положении, Нотоса и Леонида оставить на острове вместе с тремя товарищами для ухода за ними. Стефанос намеревался заехать за ними через несколько недель. Турок опять собрали, но одного не доставало. Однако вдали показался турецкий корабль, и поэтому корабль корсаров со Стефаносом поплыл на парусах. Но кроме раненых и Тараса с его двумя помощниками, осталось еще пять человек, которые должны были доставить турецкий корабль в Эпину, и они отплыли на следующий день.
Леон заметно поправлялся. Через шесть дней он уже мог встать с постели и немного ходить. И Микалис через неделю смог уже выходить из небольшой хижины, которую они постро-
♦ — носящий название Сан Джорджио ди Аопарра.
PAC1CKA3 О МОРСКИХ РАЗБОЙНИКАХ 517
или. Леонид и Нотос уже почти выздоровели и часто ходили на охоту. Однажды Нотос вернулся и сказал:
«Я видел одного турка, но он поспешил убежать. Мы должны быть осторожны». На следующий день он опять пошел на охоту с Леонидом. Они встретили дикую козу. Они разделились. Нотос пошел лесом; вдруг раздается выстрел, Нотос падает, а турок, держа в левой руке пистолет, а в правой кинжал, бросается на него, наклоняется, заносит кинжал, но раненый поднимается, вынимает пистолет и стреляет в мусульманина. Вскоре греки собрались вместе. Турок был мертв, его пуля попала Нотосу в грудь, но рукоятка его кинжала задержала пулю, и рана была неопасна.
Нотоса отнесли в хижину, и он целую неделю не мог вставать. Затем все выздоровели, но провизия была израсходована, и на острове трудно било добывать пропитание охотой.
V
Они прожили на острове четыре недели, когда за ними явился Стефанос. Он продал турецкий корабль английскому купцу в Фессалонике за 10 000 пиастров, а другому купцу хлопок за 4 000 пиастров. Корабль корсаров был заново экипирован, прибавились три пушки, количество боевых припасов утроилось, и было много иного рода оружия. Положение получивших хорошее вознаграждение разбойников улучшилось. Теперь корабль поплыл к Кандии. Когда они увидели Милос, показался корабль, по-видимому, турецкий. Леонид гонится за ним и преследует его до Милосского -залива. Там находится несколько небольших островов, закрывающих вход в залив. Корабль укрывается здесь под защиту пушек, установленных в доке гавани. Оказывается, что это египетская галера. Начинается ожесточенный бой. Греки стреляют храбро; но вдруг в залив входит турецкий корабль и нападает — это был небольшой военный корабль — на греков с тыла. Тогда Леонид берет турок на абордаж, посылает к ним Стефаноса, и после непродолжительной борьбы корабль захвачен.
Но тем временем раздается залп с фортов, и греческий корабль тонет. Его наскоро направляют на прибрежную мель, на которую он и садится. Но команда поднимается на захваченный турецкий корабль, ожесточенно преследует галеру, берет ее на абордаж. Леон прыгает на галеру, другие, в том числе и Стефанос, следуют за ним, и они нападают. Леон все время сражается впереди всех и обагряет свой меч кровью мусульман; он
ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА
с ожесточением дерется, Стефанос следует за ним, и они пробиваются вперед. Вдруг Леон видит перед собой начальника неприятелей, огромного египтянина. Он сражается с ним, но ни один из них пе может одолеть другого; наконец, Леон ранит своего противника в левую руку; тогда последний вынимает пистолет, стреляет, но попадает не в Леона, а в другого эллина, и падает под ударами своего храброго противника. После того как он упал, корабль был захвачен. Немногие уцелевшие турки сдаются, и их высаживают на берег; Тарас в турецком костюме идет в форт для переговоров о починке корабля. Корыстолюбивый паша соглашается за подарок в триста пиастров, но тайно посылает лодку в Сифапто, где находилось несколько кораблей турецкого флота. Лодка нашла их, и все три корабля пемедлсило понеслись на всех парусах. Нотос и Тарас выехали, на своей лодке из залива, увидали корабли и сообщили Леониду об их приближении. Последний приказывает части своих матросов поскорее перебраться на турецкие корабли п велит им туда перенести заряды для ручного огнестрельного оружия и несколько пушек, но большую часть команды, и том числе и тридцать новобранцев с острова Милоса, он поместил на своем корабле. Леон, командовавший небольшим военным кораблем, расположился у входа в гавань. Подплывают турки. Сперва приближается один корабль. Леон стреляет из всех орудий сразу в носовую часть корабля, поворачивает корабль, берет его на абордаж и переходит на него со всей командой. Но с другой стороны подходит следующий корабль, высылает свою команду, и начинается ожесточенный бой. Леон храбро сражается. Несколько турок падают под его ударами, но и некоторым храбрым эллинам пришлось испустить последний вздох под ударами турецких мечей, и счастье склоняется на сторону варваров, которых было втрое больше. Вдруг Леон видит убийцу своего отца. Увидев огромного арнаута, который только что убил старого эллина, он ожесточается. Он кричит ему: «Гункиаз (убийца), сражайся с юношами!» Арнаут оборачивается и сражается; он вдвое сильнее эллина, но последний борется с большим ожесточением. Они яростно дерутся. Удар следует за ударом. Леон ранит турка в руку, и тот теряет саблю. Но турок выхватывает из-под пояса хорошо знакомый молот и с ожесточением, вызванным яростью и болью, наносит удары Леону. Вскоре широкая поверхность молота во второй раз ударяет по высокому челу Леона, и Леон падает под непрерывными сильными ударами турка. «Этот уже в аду! — восклицает он. — Теперь примемся за других». Но почти все они уже убиты, лишь немногие, лишившись оружия, взяты в плен.
РАССКАЗ О МОРСКИХ РАЗБОЙНИКАХ
Между тем два других корабля вошли в гавань и занялись преследованием Леонида, который со всей своей командой и с деньгами перебрался на галеру и, ускользнув от преследований врагов, благополучно выехал из гавани в открытое море и поплыл на всех парусах в Бело ГГауло, где он рассчитывал получить сведения о Леоне и об остальных.
Написано Ф. Энгельсом в 18,37 г. Печатается по рукописи
впервые опубликовано па русском тыке Перевод с немецкого
в Сочипошях К. Маркса и Ф. Энгельса,
Jujd., т. II, 1939 г. и }ia ятке оригинала
о Marx-Engels Gesamtausgabe. Erste
Abteilung, Bd. г, 1930
ПОЕДИНОК ЭТЕОКЛА И ПОЛИНИКА 294
Молвите мне, почему на город могучий кадмейцев Эллинов мчатся отряды и быстрые кони несутся? Белые взявши щиты, бойцы летят по равнине, И вдоль длинных стен они блистают оружьем.
Против великого града мощного Агенорида Движется войско аргивских мужей, в доспехах могучих, И данайцев вожди идут, неся разрушенье Фивам — здесь Парфенопей, Тидей, Капаней, с ними рядом Амфиарай владыка, с ним Гиппомедонт благородный, Царь Адраст, Полиник, владыка мужей — и все вместе На колесницах стремительных к городу Кадма несутся.
Вот на равнине блистают щиты с медной выпуклой бляхой. Копья железные, также мечи, рукоять у которых Кована серебром... Как змея, незаметно подкравшись, Вдруг сжимает овцу, дыханье ее затрудняя, — Так данайцы пришли, окружив семивратные Фивы.
Копья поднявши, в строю стояли они, угрожая, Но тут из города воины вышли с блистающей медью, И среди них Этеокл, Эдипа сын богоравный, Воин могучий и дерзкоотважный в сражениях ратных, Только лишь в место одно враги сошлись ради битвы, Передовые бойцы беотийцев и славных аргивян Воины — копья, щиты смешав, завязали сраженье. Шум возбудился ужасный... Кровавые струи отвсюду Славная Дирка несет, полноводный Йемен окровавлен; А боец бойца разит, тяжело ударяя.
В первых рядах борьбу ведет Этеокл разъяренный, Медным копьем он нещадно разит — и воинов много
ПОЕДИНОК ЭТЕОКЛА И ПОЛИНИКА
В черную землю легло, пораженных оружием острым. Но, увидав Полиника могучего, что среди первых Бился аргивян, к Афине воззвал Агенора потомок: «Зевса эгидодержавного дочь, Паллада, внемли мне: Если я приносил тебе в жертву когда-либо бедра Тучные коз и быков, ты мое исполни желанье: Дай мне копьем поразить летящим, с длинною тенью, Воина грудь вон того, из славного рода Эдипа, Брата родимого мне, вон того — Полиника героя, Что пришел из безводного Аргоса; пусть и отчизна Будет его сравнена с землей, пусть аргивяне гибнут». К брату он обратил потом крылатое слово: «Слушай же, сын Эдипа царя, Пол аник велегласный: Сердце в родимой груди велит мне сразиться с тобою, Первым из всех подойди к богоравному ты Этеоклу!»
Так он промолвил. А брат обратился к владычице Гере: «Выслушай, Гера, меня, громовержца сестра и супруга, Ибо ныне я твой: сочетался я браком с Аргеей, Дочерью милой Адраста, царя меднолатных аргивян-Дай мне могучего ныне убить царя Этеокла, Клятвопреступника — Фивам своим изменил он». Так он промолвил. Тогда Этеокл, владыка могучий, Выйдя в средину, бойцов фаланги раздвинул. Встав на равнине, сказал он, к двум сторонам обращаясь: «Слушайте ныне меня, данайцев сыны и аргивян! Дух мой в груди велит такое мне слово промолвить: Хоть толпы аргивян гибнут в свирепом сраженье И беотийское племя, все ж делу конца мы не видим. Ныне дух мне велит в поединке с братом сразиться, Так я скажу, и пусть Зевс мне свидетелем будет: Если он меня поразит длиннолезвенной медью, Пусть тогда царствует он над всем кадмейским народом, Если ж его я убью, коль копью даст силу Афина, Почести я получу от отчизны, моим будет царство, Вы же, аргивяне, снова в любезный свой дом возвратитесь».
Так он сказал, возбудив ликованье фивян и ахеян. Вот, коней оставив, бойцы разошлись по равнине, Сняли оружье свое, его положивши на землю,' Рядом с собой, ибо мало вокруг земли оставалось.
Вот пускает копье Этеоклова сила святая, Но, заметив его, отражает черную Керу Агенорид богоравный — и мимо оно пролетело. Против него среброкованный меч свой высоко вздымая, Вышел тогда Полиник богоравный, не медля нисколько. —
ИЗ РУКОПИСНОГО НАСЛЕДСТВА Ф. ЭНГЕЛЬСА
Бросились тут друг на друга, подобно львам кровожадным,
Братья родные, отца одного родимые дети,
Тут опустилась и ночь, золотой развязавши свой пояс,
Меч свой направив тяжелой рукой, один поразил им
Брата — и черная кровь полилась мгновенно из раны-
Но когда острый меч вонзился в грудь Этеокла,
Меч его, панцырь пронзив, поразил царя Полиника. —
Оба упали на землю, и мгла им очи застлала.
Братья лежали, друг друга сразив длиинолезвенной медью.
Так, Эдипа, царя беспорочного, род пресечен был.
Впервые опубликовано в Marx-I']iigels Печатается по рукописи
Gesamlauxi'uhe. Krsfe Ableitung,
Bd 2 1!)<10 Перевод с древнегреческого
На русском языке публикуется впервые
(523
ПРИЛОЖЕНИЯ
[СВИДЕТЕЛЬСТВО О РОЖДЕНИИ ФРИДРИХА ЭНГЕЛЬСА
БЛРМКП, 1820 г., 5 Д1ЖЛ15РЯ,
пмгшскл из записей актов гражданского состояния
U ВЛРМЕНК1
№ 659. Рождение Фридриха Энгельса, 28 ноября 1820 г.
В тысяча восемьсот двадцатом году, пятого декабря в три с половиной часа пополудни предо мною, Петером Вихелъхаузеком, уполномоченным барменской обтципы, явился купец г-н Фридрих Энгельс, имеющий место жительства в Ирухер Ротте, с заявлением, что во вторник двадцать восьмого числа ноября месяца в девять часов вечера у него от его супруги Элизабет Франциски Маврикии, урожденной ван Хаар, родился ребенок мужеского пола, которому он дал имя Фридрих.
Свидетелями при атом акте были: г-н Петер Готфрид Шмитс, двадцати шести лет, секретарь, имеющий место жительства в Гемарке, и г-н Иоганн Якоб Хельмес, тридцати двух лет, секретарь, имеющий место жительства в Вертер Ротте-
По прочтении подписали явившиеся:
Фридрих Энгельс, Як. Шмитс, И. Хельмес. Уполномоченный Вихельхаузен
Впервые, опубликовано па русском языке Печатается по рукописи
| Перевод с немецкого |
в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса,
1 изд., т. II, 1929 и на языке оригинала
в Marx-Engels Gesamtausgabe. Erste
Abteilung, Bd. 2, 1930
524]
